Глава 44
Ричер и Полинг молча спустились на лифте вниз и вышли на улицу. Был ранний вечер со всеми его обычными приметами. Все четыре полосы заняты автомобилями, в парке полно влюбленных. Собаки на поводках, группы туристов, глухой рев пожарных сирен.
— Куда теперь? — спросила Полинг.
— Вы можете взять выходной, — ответил Ричер. — Я отправляюсь в логово льва.
Полинг направилась к станции метро, а Ричер повернул к «Дакоте». Портье пропустил его, даже не позвонив наверх. Либо Лейн поместил его в специальный список, либо портье уже узнавал Ричера в лицо. В любом случае Ричера это не порадовало. Либо здесь плохая система безопасности, либо его считают членом команды Лейна, а этого ему совсем не хотелось. Впрочем, он и не рассчитывал, что еще раз окажется в «Дакоте». Это было бы уже слишком.
В коридоре пятого этажа его никто не ждал. Дверь Лейна оставалась закрытой. Ричер постучал, потом нажал на кнопку звонка. Через минуту дверь открыл Ковальски. Самый крупный из парней Лейна, но не гигант. Около шести футов и двухсот фунтов. Он был один. За его спиной Ричер ощутил неподвижность и тишину. Ковальски отступил в сторону и придержал дверь. Ричер вошел и спросил:
— А где все?
— Гуляют, трясут деревья, — ответил Ковальски.
— Какие деревья?
— У Берка появилась теория. Он думает, что нас посетили призраки из прошлого.
— Какие еще призраки?
— Ты знаешь, о чем речь, — проворчал Ковальски. — Берк тебе о них рассказал.
— Найт и Хобарт?
— Они самые.
— Пустая трата времени, — сказал Ричер. — Они погибли в Африке.
— Вовсе нет, — возразил Ковальски. — Приятель приятеля нашего приятеля позвонил клерку из Управления по делам ветеранов. Лишь один из них погиб в Африке.
— Который?
— Мы пока не знаем, но скоро выясним. Ты знаешь, сколько зарабатывает клерк из Управления?
— Полагаю, совсем немного.
— Все имеет цену. А клерк стоит недорого.
Они вошли в пустую гостиную. Фотография Кейт Лейн все еще стояла посреди стола и притягивала к себе взгляд. Падающий с потолка свет придавал ее лицу легкое сияние.
— Ты их знал? — спросил Ричер. — Найта и Хобарта?
— Конечно, — кивнул Ковальски.
— И в Африке ты с ними был?
— Конечно, — ответил Ковальски.
— На чьей ты стороне? Ты за них или за Лейна?
— Мне платит Лейн. А они — нет.
— Значит, у тебя тоже есть цена.
— Только у засранцев нет цены.
— Кем ты был тогда?
— Спецназ морской пехоты.
— Значит, ты умеешь плавать.
Ричер вышел в коридор и двинулся в сторону главной спальни. Ковальски не отставал.
— Ты все время будешь за мной ходить? — осведомился Ричер.
— Скорее всего, — проворчал Ковальски. — А куда ты собрался?
— Считать деньги.
— Лейн в курсе?
— Иначе он не показал бы мне код.
— Значит, он тебе его сообщил?
«Очень на это надеюсь, — подумал Ричер. — Левая рука. Согнутый указательный палец. Прямой безымянный. Прямой средний. Еще раз прямой средний. 3785. Я надеюсь».
Он открыл дверь чулана и набрал на цифровой панели 3785. Прошло несколько мучительных секунд, потом раздалось гудение, и дверца открылась.
— Мне он так и не сообщил код, — сказал Ковальски.
— Однако могу поспорить, что он доверяет тебе быть его телохранителем в Хэмптонсе.
Ричер распахнул внутреннюю дверцу и потянул за цепочку выключателя. Чулан имел три фута в ширину и шесть футов вглубь. Узкое свободное пространство слева, деньги справа. Горы банкнот. Все в банковской упаковке, за исключением одной вскрытой — она была наполовину пуста. Именно ее Лейн разбросал по комнате, а потом собрал. Ричер взял упаковку и положил на кровать. Ковальски оставался за его спиной.
— Умеешь считать? — спросил Ричер.
— Ну ты даешь, — усмехнулся Ковальски.
— Тогда сосчитай, сколько здесь.
Ричер вернулся в чулан, отошел влево и опустился на корточки. Взял несколько запечатанных пачек и взвесил в руке, а потом внимательно осмотрел со всех сторон. На фронтальной стороне под надписью «Центральный банк» более мелким шрифтом было напечатано: «Национальное правительство, Уагадугу, Буркина-Фасо». Ниже Ричер прочитал: «Доллары США 1 000 000». Пластиковая обертка была старой, толстой и покрытой пылью. Ричер облизнул подушечку большого пальца, протер маленький кружок и увидел лицо Бена Франклина. Банкноты по сто долларов. Десять тысяч в одной пачке. Едва ли их содержимое могло усохнуть от жары. Миллион долларов, если только банкиры из национального правительства Буркина-Фасо не сжульничали, в чем Ричер сильно сомневался.
Миллион долларов в удобной упаковке — не такой уж тяжелый груз, его вполне можно унести в сумке.
Всего здесь было десять целых упаковок. И десять пустых.
Прежде здесь находилось двадцать миллионов долларов.
— Пятьдесят пачек, — послышался от кровати голос Ковальски. — По десять тысяч долларов в каждой.
— И сколько это получается? — спросил Ричер.
Молчание.
— Ты что, болел, когда проходили умножение?
— Это много денег.
«Ты все правильно понял, — подумал Ричер. — Это пятьсот тысяч. Полмиллиона. Здесь остается десять с половиной миллионов долларов, и десять с половиной миллионов увезены».
А раньше здесь был двадцать один миллион долларов.
Плата за Буркина-Фасо, капитал Лейна, который он не трогал пять лет. Но три дня назад ситуация изменилась.
Ковальски подошел к двери чулана с пачками денег в руках, которые он аккуратно разложил на две равные стопки, а одну пачку пристроил сверху. Затем он свернул наружную упаковку — получился удобный небольшой пакет в два раза меньше исходного.
— Похоже, ты болел в тот день, когда изучали числа? — осведомился Ричер.
Ковальски не ответил.
— А вот я не прогуливал, я посетил тот урок, — не унимался Ричер.
Молчание.
— Видишь ли, существуют четные числа и нечетные числа. Четные числа можно представить в виде двух столбиков равных размеров. А с нечетными так не получается. Одна пачка остается лишней.
Ковальски молчал.
— Пятьдесят — это четное число, — продолжал Ричер. — А вот сорок девять, к примеру, нечетное.
— И что с того?
— Так что вытащи из кармана десять тысяч, которые ты украл, и отдай мне.
Ковальски стоял неподвижно.
— Сделай выбор, — продолжал Ричер. — Если ты хочешь сохранить эти десять штук, тебе придется победить меня в кулачном бою. Если у тебя получится, ты захочешь взять еще — так ты и поступишь, а потом убежишь. И тогда ты останешься снаружи, а Лейн и его парни начнут трясти деревья и искать тебя. Ты хочешь, чтобы так было?
Ковальски продолжал молчать.
— Ты все равно не сможешь меня побить, — небрежно сказал Ричер.
— Ты думаешь?
— Даже Деми Мур сумела бы надрать тебе задницу.
— Я проходил подготовку.
— И к чему тебя готовили? Плавать? Ты видишь здесь воду?
Ковальски не ответил.
— Первый же удар решит дело, — посулил Ричер. — Так всегда бывает. На кого ты поставишь? На коротышку или на большого парня?
— Ты не хочешь, чтобы я стал твоим врагом, — заявил Ковальски.
— Но и друг такой мне не нужен, — сказал Ричер. — Проклятье, я бы не хотел отправиться с тобой в Африку. Я бы не хотел ползти к наблюдательному пункту, пока ты остаешься у меня за спиной. Я бы не хотел оглянуться и увидеть, как ты уезжаешь в сторону заката.
— Ты не знаешь, как это было.
— Я точно знаю, как все было. Ты оставил двух человек в передовом охранении, в трехстах ярдах от вашей позиции. Ты мерзок.
— Тебя там не было.
— Ты позор для формы, которую когда-то носил.
Ковальски молчал.
— Но тебе хорошо известно, с какой стороны намазан хлеб, — продолжал Ричер. — И ты не хочешь кусать руку, которая тебя кормит. Верно?
Ковальски долго стоял неподвижно, потом бросил на пол аккуратно сложенные деньги, засунул руку в задний карман и вытащил пачку стодолларовых купюр. Они были сложены вдвое. Он бросил пачку на пол рядом с остальными деньгами, и банкноты вновь стали напоминать цветок, раскрывший лепестки. Ричер положил пачку к остальным деньгам и водрузил пакет сверху запечатанных стопок. Погасил свет и закрыл дверь. Электронный замок щелкнул и захлопнулся. Раздался короткий гудок.
— Ну, ничего ведь плохого не произошло? — спросил Ковальски.
— Как скажешь, — ответил Ричер.
Он вернулся с Ковальски в гостиную, потом зашел на кухню и заглянул в офис. Оглядел компьютер. Папки с документами. У него промелькнула какая-то мысль. Несколько секунд Ричер стоял молча.
И тут ему в голову пришла неожиданная идея. Словно за шиворот упал кубик льда.
— Какие деревья они трясут? — спросил Ричер.
— Больницы, — ответил Ковальски. — Мы решили, что тот из них, кто вернулся, должен быть больным.
— Какие именно больницы?
— Понятия не имею, — ответил Ковальски. — Все подряд, наверное.
— В больницах им ничего не скажут.
— Ты так думаешь? А тебе известно, сколько получает медсестра?
Они немного помолчали.
— Я ухожу, — сказал Ричер. — А ты оставайся здесь.
Три минуты спустя Ричер уже набирал в телефоне-автомате номер Полинг.
