Глава 21
Совещание закончилось взрывом кипучей энергии. Блейк спустился на лифте на этаж вниз, в свой кабинет, чтобы звонить в Нью-Йорк Джеймсу Козо. Пултон тоже пошел звонить, в отделение Бюро в Спокане, поручить местным ребятам проверить агентства доставки и проката машин. Харпер отправилась заниматься билетами на самолет. Ричер остался один, за большим столом. Не обращая внимания на телевизор, он сидел, уставившись на фальшокно, словно наслаждаясь открывающимся из него видом.
Он просидел в ожидании почти двадцать минут. Наконец вернулась Харпер. У нее была пухлая папка новых документов.
– Опять бюрократия, – объяснила она. – Если мы будем тебе платить, необходимо тебя застраховать. Таковы требования.
Усевшись напротив, Харпер достала из кармана ручку.
– Ты готов?
Ричер кивнул.
– Полное имя и фамилия?
– Джек Ричер.
– И все?
Он кивнул.
– Не слишком длинное.
Ричер пожал плечами. Ничего не сказал. Харпер записала два слова, девять букв в графу, занимавшую целую строчку бланка.
– Дата рождения?
Ричер ответил. Увидел, что она вычисляет его возраст. Увидел у нее на лице удивление.
– Старше или младше? – спросил он.
– Чем что?
– Чем то, что ты подумала.
Она улыбнулась.
– О, старше. Ты не выглядишь на свои годы.
– Вздор, – заметил Ричер. – Я выгляжу на все сто лет. По крайней мере, чувствую я себя на сто лет.
Харпер снова улыбнулась.
– Ты очень хорошо сохранился. Номер социальной страховки?
В то поколение военных, к которому принадлежал Ричер, этот номер совпадал с номером военного билета. Ричер быстро произнес его, по-военному четко, случайные монотонные звуки, обозначающие натуральные числа в диапазоне от нуля до девяти.
– Полный адрес?
– Без постоянного места жительства.
– Ты в этом уверен?
– А какие могут быть сомнения?
– А как же Гаррисон?
– При чем тут Гаррисон?
– Это ведь твой дом, – сказала Харпер. – Значит, это твой адрес, так?
Ричер задумчиво посмотрел на нее.
– Наверное. Думаю, ты права. Если честно, я об этом не задумывался.
– Раз у тебя есть дом, у тебя есть адрес, разве не так?
– Ну хорошо, пиши Гаррисон.
– Улица, номер дома?
Порывшись в памяти, Ричер ответил.
– Почтовый индекс?
Он пожал плечами.
– Понятия не имею.
– Ты не знаешь почтовый индекс своего дома?
Ричер молчал. Харпер с сочувствием посмотрела на него.
– А тебе приходится тяжко, да? – спросила она.
– О чем это ты?
– Называй это как хочешь. Я думаю, это самоотречение.
Он медленно кивнул.
– Да, полагаю, мне действительно приходится тяжко.
– И как ты намереваешься жить дальше?
– Не знаю. Возможно, я привыкну к этому.
– А может быть, и не привыкнешь.
– А ты как бы поступила на моем месте?
– Надо заниматься только тем, к чему действительно лежит душа, – сказала Харпер. – По-моему, это очень важно.
– И ты живешь именно так?
Она кивнула.
– Родители хотели, чтобы я осталась в Аспене. Стала учителем. А я хотела работать в правоохранительных органах. Мне пришлось выдержать страшный бой.
– Мои родители тут ни при чем. Их уже нет в живых.
– Знаю. Все дело в Джоди.
Ричер покачал головой.
– Нет, и не в Джоди. Все дело во мне. Это я сам так обращаюсь со своей жизнью.
Харпер молча кивнула.
– Так что же мне делать? – спросил Ричер.
Она с опаской пожала плечами.
– Ты обращаешься с вопросом не к тому человеку.
– Почему?
– Возможно, я дам тебе не тот ответ, который ты хочешь услышать.
– То есть?
– Ты ждешь, что я посоветую тебе остаться с Джоди. И радоваться оседлой жизни.
– Вот как?
– Мне так кажется.
– Но ты не можешь мне это посоветовать?
Харпер покачала головой.
– Нет, не могу. У меня был близкий мужчина. У нас все было очень серьезно. Он служил в полиции в Аспене. Ты знаешь, между полицией и Бюро существуют трения. Это глупость, на то нет никаких причин, и, тем не менее, все обстоит именно так. И эта неприязнь перешла на личные отношения. Этот мужчина хотел, чтобы я ушла из Бюро. Он умолял меня. Я разрывалась на части, но в конце концов ответила ему нет.
– И это был правильный выбор?
Она кивнула.
– Для меня – да. Надо заниматься тем, чем действительно хочется.
– А для меня это будет правильный выбор?
Харпер пожала плечами.
– Не могу сказать. Но думаю, да.
– Начнем с того, мне нужно определить, чего я на самом деле хочу.
– Ты прекрасно это знаешь. Каждый человек в глубине души знает, что он хочет. А сомнения – это лишь шум, которым ты пытаешься скрыть правду, потому что не хочешь взглянуть ей в глаза.
Ричер отвернулся к фальшивому окну.
– Род занятий? – продолжала заполнять анкету Харпер.
– Глупый вопрос.
– Я напишу: «консультант».
– Что ж, это в какой-то степени облагораживает правду.
В коридоре послышались шаги, дверь открылась, и в зал быстро вошли Блейк и Пултон. В руках новые бумаги, на лицах сияние, свидетельствующее об успехах.
– Возможно, мы уже на полпути к первым результатам, – сказал Блейк. – Новости из Спокана.
– Водитель местного отделения Ю-пи-эс уволился три недели назад, – объяснил Пултон. – Перебрался в Миссулу, штат Монтана, устроился работать на склад. С ним связались по телефону, и он сказал, что, кажется, помнит эту стиральную машину.
– Разве в конторе Ю-пи-эс не осталось никаких документов? – спросила Харпер.
Блейк покачал головой.
– Через десять дней они отправляются в архив. А нас интересует то, что произошло больше двух месяцев назад. Если водитель сможет точно вспомнить день, мы узнаем все точнее.
– Кто-нибудь что-либо смыслит в бейсболе? – спросил Пултон.
Ричер пожал плечами.
– Смотря что понимать под словом «смыслит». Например, я знаю, что в национальной галерее славы бейсбола только двое игроков, у кого в имени или фамилии есть буква "у".
– Причем тут бейсбол? – спросила Харпер.
– В тот день какой-то парень из Сиэттла совершил пять пробежек, – объяснил Блейк. – Водитель слышал это по радио и запомнил.
– Да, раз парень был из Сиэттла, он это обязательно должен был запомнить, – заметил Ричер. – Такое происходит нечасто.
– Один – Малыш Рут, – задумчиво произнес Пултон. – А кто второй?
– Хонус Вагнер, – ответил Ричер.
– Никогда не слышал о таком.
– И ответили из местного отделения агентства проката машин «Хертц», – продолжал Блейк. – Кажется, как раз в день убийства Элисон машину брали на очень короткий срок, вернули уже через два часа.
– Фамилию клиента они сказали? – оживилась Харпер.
Блейк покачал головой.
– У них сломался компьютер. Сейчас его пытаются починить.
– А сотрудник, оформлявший заказ, ничего не помнит?
– Ты шутишь? Хорошо еще если эти люди могут вспомнить свою собственнуюфамилию.
– Итак, когда мы можем ждать от них вестей?
– Надеюсь, завтра. Если повезет, утром. Но не позже середины дня.
– Разница в поясном времени три часа. У нас все равно будет полдень.
– Вероятно.
– Итак, Ричер по-прежнему в игре?
Блейк остановился. Ричер кивнул.
– Я по-прежнему в игре. Можно не сомневаться, фамилия окажется вымышленной. И Ю-пи-эс никуда нас не приведет. Убийца слишком умен, чтобы оставлять следы на бумаге.
Все молчали. Наконец Блейк кивнул.
– Кажется, я вынужден согласиться. Так что Ричер остается в игре.
* * *
Харпер и Ричера любезно подбросил до Вашингтона «Шевроле» Бюро, и еще засветло они попали в аэропорт. Вместе с ними в лайнере компании «Юнайтед» летели адвокаты и политики. Среди всех пассажиров, как мужчин, так и женщин, Ричер был единственный без костюма. Похоже, экипаж был знаком с большинством пассажиров и приветствовал их на борту самолета, как завсегдатаев. Харпер прошла по проходу до конца салона и заняла места сзади.
– Нам не надо будет торопиться выйти, – заметила она. – Ты все равно встречаешься с Козо только завтра утром.
Ричер промолчал.
– И Джоди еще не вернется домой, – продолжала Харпер. – Адвокаты работают допоздна, так? Особенно те, кто собирается стать младшим партнером.
Ричер кивнул. Он сам как раз только что подумал о том же самом.
– Так что мы сядем здесь, – заключила Харпер. – Здесь тише.
– Да? Двигатели как раз сзади.
– Зато здесь не будет ребят в костюмах.
Усмехнувшись, Ричер сел в кресло у окна и пристегнулся.
– И здесь мы сможем спокойно поговорить, – добавила Харпер. – Мне не нравится, когда разговор подслушивают.
– Вообще-то нам неплохо бы выспаться, – заметил Ричер. – Нам предстоит много работы.
– Знаю, но сначала давай поговорим. Всего пять минут, хорошо?
– О чем?
– О царапинах на лице Элисон Ламарр. Я хочу понять, что это значит.
Ричер удивленно повернулся к ней.
– Зачем? Ты собираешься расколоть это дело в одиночку?
Харпер кивнула.
– Я бы не отказалась от возможности лично произвести задержание.
– Честолюбие?
Она скорчила гримасу.
– Наверное, просто дух соперничества.
– Лиза Харпер против лучших умов Бюро, – усмехнулся Ричер.
– Ты совершенно прав. С нами, простыми агентами, они обращаются как с мусором.
Двигатели повысили свой рев до визга, и самолет покатился от терминала. Крутанул нос и не спеша вырулил на взлетно-посадочную полосу.
– Так что насчет царапин на лице? – напомнила Харпер.
– Я считаю, это доказывает мою точку зрения, – сказал Ричер. – На мой взгляд, на настоящий момент это самая ценная улика.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Это было сделано без настоящего чувства. Как-то неубедительно. Я считаю, это доказывает, что убийца пытается скрыться за образом маньяка. То есть, притворяется. Вот, к примеру, я взглянул на эти преступления и задался вопросом: а где же жестокость? Где же ярость? И в то же самое время убийца, мысленно прокручивая свои действия, тоже подумал: «О господи, я не показываю никаких чувств.» Поэтому в следующий раз он попытался их показать, но поскольку в действительности он ничего не испытывает, получилось у него весьма неубедительно.
Харпер кивнула.
– Если верить Стейвли, Элисон даже не поморщилась.
– Бескровная жестокость, – согласился Ричер. – Можно сказать, в буквальном смысле. Словно техническое упражнение, каковым оно и является на самом деле, потому что все это и есть техническое упражнение. За маскарадом маньяка-психопата скрывается какой-то совершенно непоколебимый приземленный мотив.
– Убийца заставил Элисон саму нанести эти раны.
– Думаю, да.
– Но почему?
– Быть может, беспокоился насчет отпечатков пальцев? Не хотел показать, что он правша или левша? Демонстрировал свою власть?
– Власти у него хоть отбавляй, тебе не кажется? Но это также объясняет, почему раны были нанесены без особой злости. Элисон не хотела сделать себе больно.
– Наверное, ты права, – сонным голосом произнес Ричер.
– Но почему все началось с Элисон? Почему убийца ждал до четвертой жертвы?
– Полагаю, беспрестанное стремление к совершенству. Такой человек постоянно думает и оттачивает свое мастерство.
– А это никак не выделяет Элисон из остальных жертв? Имеет ли это какое-то особое значение?
Ричер пожал плечами.
– Пусть об этом ломают головы ваши умники. Но я думаю, что если бы им пришла такая мысль, они бы непременно ее высказали.
– Возможно, убийца знал Элисон лучше, чем остальных. Работал с ней более тесно.
– Возможно. Но давай не будем вторгаться на чужую территорию. Останемся твердо стоять на земле. Ты не забыла, что ты простой агент?
Харпер кивнула.
– А простой агент считает, что самый вероятный мотив – это деньги.
– Другого не дано, – подтвердил Ричер. – За такими преступлениями стоят или любовь, или деньги. Но в данном случае любовь исключается, потому что любовь сводит с ума, а наш убийца не сумасшедший.
Развернувшись последний раз, самолет застыл у начала взлетно-посадочной полосы. Задержался на секунду, затем резко тронулся вперед, быстро набирая скорость. Оторвался от бетона и тяжело поднялся в воздух. За иллюминатором появились огни вечернего Вашингона.
– Почему убийца отказался от временного интервала? – спросила Харпер, перекрывая шум взлета.
Ричер пожал плечами.
– Возможно, ему просто захотелось.
– Просто захотелось?
– Возможно, он сделал это просто ради удовольствия. Ничто не сбивает с толку ваших мозговедов так, как изменившийся рисунок.
– Убийца и дальше будет его менять?
Самолет, покачавшись, выровнялся, и гул двигателей стал тише.
– Все позади, – сказал Ричер. – Женщины находятся под охраной, и очень скоро преступник окажется у вас в руках.
– Ты настолько уверен?
Ричер пожал плечами.
– Нет смысла настраиваться на неудачу.
Зевнув, он положил голову между подголовником кресла и пластмассовой переборкой. Закрыл глаза.
– Разбудишь меня, когда мы прилетим.
* * *
Однако его разбудил грохот выпускающегося шасси, в трех тысячах футов над нью-йоркским аэропортом «Ла-Гуардия» и в трех милях к востоку от него. Взглянув на часы, Ричер увидел, что проспал пятьдесят минут. У него во рту чувствовался привкус усталости.
– Хочешь поужинать? – спросила Харпер.
Протерев глаза, он снова посмотрел на часы. Ему нужно будет убить по меньшей мере еще час, прежде чем Джоди уйдет с работы. А может быть, и два часа. А то и три.
– Ты можешь что-нибудь предложить?
– Нью-Йорк я знаю плохо, – ответила Харпер. – Я ведь родом из Аспена.
– Я знаю неплохой итальянский ресторан, – предложил Ричер.
– Меня поселили в гостиницу на пересечении Парковой авеню и Тридцать шестой улицы. Полагаю, ты остановишься у Джоди.
– Я тоже так полагаю, – кивнул Ричер.
– Твой ресторан недалеко от пересечения Парковой и Тридцать шестой?
Он покачал головой.
– Придется добираться на такси. Нью-Йорк – город большой.
Настал черед Харпер покачать головой.
– Никаких такси. Нас встретит машина. Она будет полностью в нашем распоряжении.
Водитель ждал у выхода из терминала. Тот самый агент, который уже возил Ричера. Машина стояла на стоянке у зала прилета. Под щеткой стеклоочистителя была большая карточка с эмблемой ФБР. Дороги до Манхэттена были запружены потоками транспорта часа пик. Однако агент вел машину так, словно совершенно не боялся дорожной полиции, и меньше чем через сорок минут после того, как самолет совершил посадку, Харпер и Ричер уже были рядом с рестораном «У мостро».
На улице было темно, и ресторан сиял обещанием рая. В зале были заняты четыре столика; звучала музыка Пуччини. Заприметив Ричера еще на улице, владелец ресторана, сияя, устремился к двери. Лично проводил их к столику и принес меню.
– Это то самое место, на которое положил глаз Петросян? – спросила Харпер.
Ричер кивнул в сторону хозяина.
– Посмотри на этого маленького человечка. Разве он заслужил такое?
– Тебе следовало оставить все полиции.
– То же самое сказала Джоди.
– Определенно, она женщина умная.
В просторном зале было тепло, и Харпер, скинув пиджак, повесила его на спинку стула. Блузка натянулась, повторяя ее движения. Впервые за все время их знакомства Харпер была в лифчике. Поймав на себе взгляд Ричера, она вспыхнула.
– Я не знала, с кем нам предстоит встретиться, – смущенно объяснила она.
Он кивнул.
– С кем-нибудь обязательно предстоит. Рано или поздно. В этом можешь не сомневаться.
Услышав его тон, Харпер удивленно взглянула на него.
– Теперь ты действительно хочешь найти убийцу, да?
– Да, теперь хочу.
– Из-за Эми Каллан? Она тебе нравилась, да?
– Она была отличной девушкой. Элисон Ламарр тоже успела мне понравиться, даже за такое короткое знакомство. Но я хочу поймать убийцу ради Риты Симеки.
– Ты тоже ей нравишься, – заметила Харпер. – Я обратила на это внимание.
Он молча кивнул.
– У вас что-нибудь было?
Ричер пожал плечами.
– Это очень туманное выражение.
– У вас была любовная связь?
Он покачал головой.
– Мы познакомились уже после того, как ее изнасиловали. Познакомились потому, что ее изнасиловали. Тогда Рита была не в том состоянии, чтобы завязывать любовные отношения. Судя по всему, она до сих пор еще не оправилась. Я старше ее, лет на пять или шесть. Мы очень сблизились, но наши отношения напоминали скорее отношения отца и дочери. Понимаешь, Рите тогда нужно было именно это, но, полагаю, в то же время она хотела чего-то другого. Насколько я помню, мне пришлось приложить много сил, чтобы наши отношения превратились в отношения брата и сестры. Несколько раз мы сходили в ресторан, но как старший брат и младшая сестра. Наши отношения оставались чисто платоническими. Рита была похожа на раненого солдата, оправляющегося от ран.
– Она воспринимала все именно так?
– Именно так, – подтвердил Ричер. – Как солдат, которому ампутировали раздробленную ногу. Отрицать это нельзя, но можно научиться с этим жить. И Рита училась с этим жить.
– А сейчас убийца снова отбросил ее назад.
Ричер кивнул.
– В том-то все и дело. Прикрываясь сексуальными домогательствами, он бередит незажившую рану. Если бы убийца действовал напрямую, все было бы в порядке. Рита приняла бы это как отдельную проблему. Вроде как одноногий солдат, подхвативший грипп. Но убийца действует исподтишка, ворошит прошлое.
– И это приводит тебя в ярость.
– Я чувствую себя в ответе за Риту. Раз убийца делает больно ей, он делает больно мне.
– А тебе лучше больно не делать.
– Да, лучше не делать.
– Или?
– Или обидчик окажется по уши в дерьме.
Харпер задумчиво кивнула.
– Ты меня убедил.
Ричер промолчал.
– Полагаю, Петросяна ты тоже убедил.
– К Петросяну я и близко не подходил. Я его даже в глаза не видел.
– Но ты о себе очень высокого мнения, знаешь? Прокурор, судья, присяжные, палач, и все в одном лице. А как же насчет законов?
Ричер улыбнулся.
– Это и есть закон. Тот, кто делает мне больно, в скором времени жалеет об этом.
Харпер покачала головой.
– Мы арестуем убийцу, помнишь? Мы его находим и арестовываем. Делаем все согласно закону. Согласномоемузакону, договорились?
Ричер кивнул.
– Я уже дал свое согласие.
В этот момент у столика остановился официант с блокнотом и ручкой наготове. Сделав заказ, Ричер и Харпер молча ждали, когда им подадут еду. Затем молча ели. Есть было особенно нечего. Но все блюда были как всегда вкусные. Может быть, даже вкуснее. И их угостили за счет заведения.
* * *
После кофе агент ФБР отвез Харпер в ее гостиницу на окраине города, а Ричер пошел пешком к дому Джоди, один, наслаждаясь прогулкой. Войдя в вестибюль, он поднялся на лифте. Открыл дверь своим ключом. В квартире было душно и тихо. Во всех комнатах темно. Дома никого. Ричер зажег свет и закрыл шторы. Уселся на диване в гостиной и стал ждать.
