Глава 19

Халаты и бахилы свалили у двери. Затем, попетляв по коридорам здания центра судебной медицины, все вышли на улицу. К основному зданию они направились кружным путем через автостоянку, словно быстрая ходьба на прохладном осеннем воздухе могла избавить от запаха краски и смерти. Потом все молча спустились на лифте на четвертый этаж под землей. Прошли по узкому коридору, высыпали в зал совещаний и застали там Джулию Ламарр, сидевшую в одиночестве за столом перед молчаливым экраном телевизора.

– Ты не должна быть здесь, – с упреком произнес Блейк.

– Стейвли вынес какие-нибудь заключения? – тихо спросила Ламарр.

Блейк покачал головой.

– Позже. А тебе нужно отправляться домой.

Она пожала плечами.

– Я же говорила, что не могу уехать домой. Я должна находиться в курсе всего происходящего.

– Но ты устала.

– Ты хочешь сказать, что я не справляюсь с работой?

Блейк вздохнул.

– Джулия, не трожь меня. Мне нужно организовать работу. Если ты свалишься с ног от усталости, от тебя не будет никакого толка.

– Этого не произойдет.

– Ты не понимаешь, это был приказ!

Ламарр махнула рукой. Харпер удивленно посмотрела на нее.

– Это был приказ, – повторил Блейк.

– А я его не выполнила, – сказала Ламарр. – И что ты будешь делать по этому поводу? Нам предстоит напряженная работа. У нас три недели на то, чтобы найти убийцу. Времени очень мало.

Ричер покачал головой.

– Времени больше чем достаточно.

Все повернулись к нему.

– Надо только прямо сейчас разобраться с мотивом преступления, – продолжал он.

Последовало молчание. Ламарр напряглась.

– По-моему, с мотивом все очевидно, – сказала она.

В ее голосе прозвучал лед. Повернувшись к ней, Ричер постарался смягчить выражение своего лица, делая поправку на то, что меньше чем за два дня она лишилась всех своих родных.

– Только не для меня, – сказал он.

Ламарр повернулась к Блейку, ища у него поддержки.

– Нельзя снова начинать этот бессмысленный спор. Только не сейчас.

– Мы должны это сделать, – настойчиво произнес Ричер.

– Мы уже проделали всю необходимую работу, – отрезала Ламарр.

– Успокойтесь, – остановил их Блейк. – Успокойтесь. У нас есть три недели, и мы не будем терять ни минуты на бесполезные споры.

– Вы потеряете все три недели, если будете упираться в своем заблуждении, – заметил Ричер.

Атмосфера в зале стала напряженной. Ламарр не отрывала взгляда от стола. Блейк молчал. Наконец он кивнул.

– Ну хорошо, Ричер, у тебя есть три минуты. Объясни, что у тебя на уме.

– Вы ошибаетесь насчет мотива, – сказал Ричер. – Вот что у меня на уме. И эта ошибка мешает вам искать в нужном направлении.

– Мы уже проделали всю необходимую работу, – повторила Ламарр.

– Что ж, значит, придется переделать ее заново, – мягко возразил Ричер. – Потому что мы никогда не найдем убийцу, если будем искать его не в том месте. С этим все согласны, так?

– Неужели никак нельзя обойтись без всего этого? – воскликнула Ламарр.

– Ричер, у тебя осталось две минуты тридцать секунд, – напомнил Блейк. – Говори, что у тебя.

Ричер набрал полную грудь воздуха.

– Мы имеем дело с очень умным человеком, так? С очень-очень умным. Причем ум его направлен в одну определенную сторону. Этот человек совершил четыре убийства, придерживаясь сложного, тщательно расписанного сценария, и при этом не оставил ни малейшей улики. Пока что он совершил лишь одну ошибку, оставил незапечатанной коробку с краской. Но и эта ошибка простительна, потому что она нас никуда не привела. Итак, мы имеем дело с человеком, который успешно оценивает тысячу факторов, принимая правильные решения, и все это в напряженной обстановке. Он убил четверых женщин, а мы до сих пор даже не знаем,как.

– Ну и? – спросил Блейк. – К чему ты клонишь?

– Задумайтесь, какой у него интеллект, – продолжал Ричер. – Очень специфический. Направленный в практическое русло, максимально приближенный к реальной жизни. Убийца твердо стоит обеими ногами на земле. Он прагматик, он тщательно продумывает каждый свой шаг. Он находит решение любой проблемы. У него исключительно рациональный подход. Он имеет дело с реальностью.

– Ну и? – снова спросил Блейк.

– А теперь разреши задать тебе один вопрос. У тебя есть какие-нибудь проблемы с чернокожими?

– Что?

– Не удивляйся, просто ответь на мой вопрос.

– Нет, никаких.

– Они могут быть как плохими, так и хорошими, причем это не зависит от цвета кожи, так?

– Естественно. Совершенно не зависит.

– Ну а с женщинами? Они тоже могут быть как плохими, так и хорошими, верно?

Блейк кивнул.

– Разумеется.

– А если кто-нибудь утверждает, что все чернокожие плохие, или что все женщины плохие?

– Ну, я отвечу, что этот человек неправ.

– Ты ответишь, что он неправ, и ты знаешь, что он неправ, потому что у тебя в сознании глубоко засела правда.

Блейк снова кивнул.

– Ну да. И что с того?

– Мой опыт говорит то же самое. Расисты фундаментально неправы. Как и женоненавистники. Тут нечего спорить. То есть, их позиция иррациональна в своей основе. А вот теперь подумай вот над чем. Человек, поднявший столько шума из-за проблемы сексуальных домогательств,неправ.Человек, который винит во всем жертвы,неправ.Человек, который жаждет отомстить жертвам, неправ.То есть, у него в голове раскрутился какой-то винтик. Его мозг не может функционировать правильно. Он не может мыслить рационально. Он живет не в реальном мире. По сути своей, он психически ненормальный.

– Ну и?

– Но наш убийца совершенно нормальный человек. Мы только что сошлись во мнении, что он чрезвычайно умен. Он не эксцентрик, не лунатик, а прагматик, практик, человек рациональный и приземленный. Он живет в реальном мире. Мы только что договорились об этом.

– Ну и?

– То есть, им движет не чувство ненависти в отношении всех этих женщин. Этого просто не может быть. Это невозможно. Нельзя быть одновременно чрезвычайно умным в проблемах реальной жизни и психически ненормальным. Нельзя быть рациональнымииррациональным. Нельзя жить в реальном мире ине житьв нем.

Последовала тишина.

– Мызнаеммотив убийцы, – решительно заявила Ламарр. – Тут нечего даже голову ломать. Категория жертв слишком специфическая.

Ричер покачал головой.

– Нравится вам или нет, то, как вы описываете мотив, делает убийцу человеком с умственными расстройствами. Но человек с умственными расстройствами не смог бы совершить все эти преступления.

– Ну хорошо, в таком случае, просвети нас, умник, каков его настоящий мотив? – тихо произнесла Ламарр.

– Не знаю, – сказал Ричер.

– Не знаешь? Ты что, шутишь? Ты ставишь под сомнение мой опыт, мои знания, а потом говоришь, чтоне знаешь?

– Это должно быть что-то очень простое. В конечном счете все всегда сводится к чему-то простому, верно? В девяноста девяти случаях из ста простое объяснение является правильным. Быть может, у вас, мозговедов, все обстоит по-другому, однако в реальном мире все именно так.

Никто не произнес ни слова. Дверь открылась, и в зал заседаний молча вошел Пултон, маленький, песчано-коричневый, с бледной улыбкой, витающей под усами. Улыбка исчезла, как только он проникся царящей в зале атмосферой. Тихо присев рядом с Ламарр, Пултон пододвинул к себе стопку бумаг.

– Что тут у вас происходит? – спросил он.

Блейк кивком указал на Ричера.

– Вот этот умник утверждает, что Джулия неправильно определила мотив.

– И в чем мы неправы?

– Вот умник как раз и пытается нам объяснить. Ты успел как раз вовремя к началу лекции.

– Что насчет отвертки? – спросил Ричер. – Каково заключение экспертов?

Улыбка вернулась на лицо Пултона.

– Банки с краской были открыты или этой отверткой, или другой, абсолютно идентичной. Следы полностью соответствуют. Но все же, что с мотивом?

Вздохнув, Ричер обвел взглядом лица присутствующих. Лицо Блейка, враждебное. Лицо Ламарр, бледное и напряженное. Лицо Харпер, горящее любопытством. Лицо Пултона, недоуменное.

– Итак, умник, мы слушаем, – сказал Блейк.

– Это должно быть что-то простое, – повторил Ричер. – Что-то простое и очевидное. И обычное. И еще достаточно доходное, чтобы это имело смысл оберегать.

– Убийца что-то оберегает?

Ричер кивнул.

– Я так думаю. На мой взгляд, он устраняет свидетелей.

– Свидетелей чего?

– Полагаю, какого-то преступления.

– Какого преступления?

Ричер пожал плечами.

– Судя по всему, чего-то крупного, систематического.

Наступила тишина.

– Это связано с армией? – спросила Ламарр.

– Естественно, – ответил Ричер.

Блейк кивнул.

– Ну хорошо, какая-то систематическая преступная деятельность в армии. Какая же?

– Не знаю, – сказал Ричер.

Снова наступила тишина. Вдруг Ламарр уронила лицо в руки. У нее затряслись плечи. Она принялась раскачиваться на стуле. Ричер удивленно посмотрел на нее. Ламарр рыдала так, будто у нее разрывалось сердце. Ричер понял это не сразу, потому что она плакала совершенно беззвучно.

– Джулия! – окликнул ее Блейк. – Что с тобой?

Ламарр отняла руки от лица. Беспомощно махнула рукой, показывая: «Подождите, дайте прийти в себя.» Ее бледное как полотно лицо было искажено от страданий. Глаза были закрыты. В зале наступила полная тишина. Нарушаемая лишь шелестом дыхания.

– Простите меня, – наконец промолвила Ламарр.

– Ничего страшного, – успокоил ее Блейк. – Это стресс.

Она лихорадочно затрясла головой.

– Нет, я совершила ужасную ошибку. Ибо я считаю, что Ричер прав. Иначе быть не может. А я все это время ошибалась. Я все испортила. Упустила самое главное. Я должна была понять это гораздо раньше.

– Не кори себя напрасно, – заметил Блейк.

Подняв лицо, Ламарр ошеломленно посмотрела на него.

– Не корить себя? Разве ты не понимаешь? Мы потеряли столько времени!

– Это неважно, – вяло возразил Блейк.

Она смотрела ему в лицо.

– Нет,важно. Разве ты не понимаешь? Я потеряла столько времени, и из-за этого погибла моя сестра. Это я во всем виновата.Я убила ее. Потому что я ошибалась.

Снова молчание. Блейк беспомощно смотрел на Ламарр.

Та покачала головой. Вытерла глаза.

– Нет-нет, я должна работать. Я и так уже потеряла слишком много времени. Поэтому сейчас мне нужно думать. Я должна наверстать упущенное.

– Тебе нужно отправиться домой. Отдохнуть пару дней.

Ричер не отрывал взгляда от Ламарр. Она бессильно обмякла на стуле, словно только что подверглась жестокому избиению. Ее бледное лицо покрылось красными пятнами. Дыхание стало прерывистым, взгляд стал отсутствующим.

– Тебе нужно отдохнуть, – повторил Блейк.

Словно очнувшись, Ламарр затрясла головой.

– Быть может, позже.

Снова наступило молчание. Наконец Ламарр выпрямилась на стуле и шумно вздохнула.

– Возможно, попозже я отдохну. Но сначала я будуработать.Сначала мы все будем работать. Думать. Думать об армии. Что это может быть за преступная деятельность?

– Я не знаю, – снова произнес Ричер.

– Думай же, думай! – воскликнула Ламарр. – Что может защищать убийца?

– Ричер, выкладывай нам все, что у тебя на уме, – приказал Блейк. – Раз ты начал этот разговор, у тебя есть какие-то мысли.

Ричер пожал плечами.

– Ну, разве что только половинка мысли.

– Выкладывай все, что у тебя есть, – повторил Блейк.

– Ну хорошо. Чем занималась в армии Эми Каллан?

Блейк недоуменно перевел взгляд на Пултона.

– Работала в службе снабжения боеприпасами, – ответил тот.

– Лорейн Стэнли? – продолжал Ричер.

– Сержант интендантской службы.

Ричер помолчал.

– Элисон?

– Подразделение непосредственной поддержки пехоты, – безучастным голосом ответила Ламарр.

– Нет, до того.

– Транспортный батальон.

Ричер кивнул.

– Ну а Рита Симека?

– Служба проверки вооружения.

– Ну и что? – спросил Блейк.

– Что связывает сотрудника службы снабжения боеприпасами, сержанта интендантской службы, водителя транспортного батальона и сотрудника службы проверки вооружения?

– Объясни.

– Что я отнял у тех двоих типов из ресторана?

Блейк пожал плечами.

– Не знаю. Этим занимается Джеймс Козо из Нью-Йорка. Мне только известно, что ты украл у них деньги.

– У них были пистолеты. «Беретты» М-9, со спиленными серийными номерами. Что это означает?

– То, что оружие было добыто незаконно.

Ричер кивнул.

– В армии. «Беретта» М-9 – это армейский пистолет.

Блейк по-прежнему ничего не понимал.

– И что с того?

– А то, что если кто-то в армии защищает преступную деятельность, это деятельность скорее всего связана с кражей, а раз ставки настолько высоки, что из-за этого убивают свидетелей, то крадется, скорее всего, оружие, ибо именно здесь сосредоточены деньги. А все убитые женщины по долгу службы могли быть свидетелями кражи оружия. Все они находились в цепочке от транспортировки до испытания и хранения.

Последовало молчание. Наконец Блейк покачал головой.

– Ты сошел с ума. Все совпадения слишком случайные. Твое предположение бредовое. Какова вероятность того, что все свидетели преступлений также стали жертвами сексуальных домогательств?

– Это лишь предположение, – сказал Ричер. – Однако, как мне видится, шансы весьма высоки. Единственной женщиной,действительноподвергшейся насилию, была сестра Джулии. Каролина Кук в счет не идет, потому что на самом деле она просто выгодно использовала новые порядки.

– А как же насчет Каллан и Стэнли? – спросил Пултон. – Это, по-твоему, тоже не сексуальные домогательства?

Ричер молча покачал головой. Помощь ему пришла оттуда, откуда он ее совсем не ожидал. Подавшись вперед, Ламарр забарабанила пальцами по столу. У нее в глазах снова вспыхнул огонь жизни.

– Нет, ребята, подумайте обо всем вот с какой стороны, – сказала она. – Подойдитешире.Эти женщины не жертвы сексуальных домогательстви свидетели. Они стали жертвами сексуальных домогательств,потому чтобыли свидетелями. Предположим, вы служите в армии и занимаетесь какой-либо преступной деятельностью, и у вас в части есть женщина, которая не желает молчать о том, что происходит у нее на глазах. Что вам остается делать? Избавиться от нее, вот что. А какой самый быстрый способ добиться этого? Сделать так, чтобы этой женщине стало неуютно, с сексуальной точки зрения.

Наступила тишина. Наконец Блейк снова покачал головой.

– Нет, Джулия. Ричер увидел призраков, только и всего. Все это не более чем случайные совпадения. Вероятность того, что Ричер однажды вечером случайно оказался в переулке за рестораном и наткнулся там на другой конец преступления, из-за которого убивают наших женщин, не более одной миллионной.

– Одной миллиардной, – поправил Пултон.

Ламарр сверкнула глазами.

– Думайте же, во имя всего святого! – воскликнула она. – Разумеется, Ричер не говорит, что стал свидетелемтого самогопреступления, из-за которого погибли наши женщины. Скорее всего, он наткнулся на что-то совершенно другое. Потому что в армии сотни преступных группировок похищают оружие. Правильно, Ричер?

Тот кивнул.

– Правильно. Просто случай в ресторане натолкнул меня на эту мысль, только и всего.

Снова наступило молчание. Блейк залился краской.

– Сотни преступных группировок, да? И как это нам поможет? Сотни преступных группировок, тысячи людей, вовлеченных в это, и как найти именно того, кто нам нужен? Треклятая иголка в стогу сена. На это потребуется три года. А у нас есть всего три недели.

– А что насчет краски? – спросил Пултон. – Если преступнику нужно было устранить нежелательных свидетелей, он просто выстрелил бы им в голову из пистолета 22-го калибра с глушителем. И не стал бы возиться с краской и ванными. Весь этот ритуал является классическим атрибутом серийного маньяка.

Ричер смерил его взглядом.

– Вот именно. Ваши предположения насчет мотива определяютсякак раз характеромубийств. Задумайтесь. Если бы все женщины были убиты из пистолета 22-го калибра с глушителем, что бы вы подумали?

Пултон ничего не ответил, но у него в глазах мелькнуло сомнение. Подавшись вперед, Блейк положил руки на стол.

– Мы бы назвали это расправой, – сказал он. – Это никак не повлияло бы на наш подход к определению мотива.

– Нет, давайте говорить начистоту, – возразил Ричер. – Смею предположить, в этом случае ваш подход был бы более непредвзятым. Вы бы закинули сеть пошире. Разумеется, вы бы не исключили вариант с сексуальными домогательствами, но вы рассмотрели бы и другие гипотезы. Более приземленные. Уверен, имея дело с выстрелом в голову, вы бы сосредоточились на более простых версиях.

Блейк молчал. Было видно, что он колеблется. Это было равносильно признанию.

– Выстрел в голову – в вашей работе этонормально, так? – продолжал Ричер. – Поэтому вы бы стали искатьнормальныемотивы. Такие, как, например, устранение свидетелей преступления. Думаю, столкнувшись с выстрелами в голову, вы бы сейчас разбирались со всеми мошенничествами в армии, присматриваясь к главным действующим лицам. Но убийца обманул вас, обставив свои преступления всем этим бредом. Он скрыл свой истинный мотив. Поставил дымовую завесу. Закамуфлировал его. Толкнул вас в область психологических гаданий. Убийца направил вас по ложному пути, потому что он очень умен.

Блейк по-прежнему молчал.

– Впрочем, вы и не очень-то сопротивлялись, – добавил Ричер.

– Это лишь досужие домыслы, – заявил Блейк.

Ричер кивнул.

– Разумеется. Я же говорил, что у меня пока что есть только наметки. Но именно этим вы здесь и занимаетесь, так? Торчите здесь сутками напролет, протираете штаны, размусоливая досужие домыслы.

Снова наступило молчание.

– Все это вздор, – наконец решительно заявил Блейк.

Ричер снова кивнул.

– Да, возможно. А может быть, и нет. Может быть, какой-то высокопоставленный военный зарабатывал большие деньги на мошенничестве, о котором было известно этим женщинам. И он спрятался за сексуальные домогательства, представив все психологической драмой. Преступник понимал, что вы с готовностью ухватитесь за эту ниточку. Он был уверен, что сможет направить вас по ложному следу. Потому что он очень умен.

Молчание.

– Ваше слово, – предложил Ричер.

Снова молчание.

– Джулия, что скажешь? – наконец произнес Блейк.

Ламарр ответила не сразу. Медленно кивнув, она заговорила:

– Такой сценарий возможен. Более чем возможен. Высока вероятность, что Ричер прав. Настолько высока, что я предлагаю немедленно сосредоточить все наши усилия по проверке его гипотезы.

Тишина вернулась.

– Считаю, что мы не должны больше терять ни минуты, – прошептала Ламарр.

– Но Ричер ошибается, – заметил Пултон.

Он рылся в бумагах, и его голос прозвучал громко и весело.

– Его слова опровергает Каролина Кук, – продолжал Пултон. – Она работала в службе военного планирования в штаб-квартире НАТО. Кабинетная работа высокого ранга. Кук и близко не была к оружию, складам и интендантам.

Ричер ничего не ответил. Тишину нарушил звук открывшейся двери. В зал торопливо вошел доктор Стейвли, неуклюжий, суетливый, бесцеремонный. На нем по-прежнему был белый халат, запястья которого были выпачканы зеленой краской, затекшей под перчатки. Ламарр долго смотрела на него, и ее лицо стало белее халата. Она вцепилась в стол, растопырив бледные пальцы, в которых дрожащими проволочками проступили сухожилия.

– А теперь я хочу поехать домой, – едва слышно произнесла Ламарр.

Нагнувшись, она подняла свою сумочку. Накинула ремешок на плечо, отодвинула стул и встала. Медленной, нетвердой походкой прошла к двери, не отрывая взгляда от свидетельств последних мгновений жизни своей сестры, испачкавших запястья Стейвли. Проходя мимо него, она повернула голову, чтобы не выпускать его из виду. Затем, сделав над собой усилие, Ламарр оторвала взгляд от патологоанатома и открыла дверь. Вышла и бесшумно закрыла дверь за собой.

– Ну, что там у вас? – спросил Блейк.

– Я знаю, как убийца расправляется со своими жертвами, – сказал Стейвли. – Но только есть одна проблема.

– Какая еще проблема? – спросил Блейк.

– Это невозможно.