Глава 9

Джек посмотрел в окно и увидел всего четыре шины — большие, бугристые, для внедорожника, на «Форде»-пикапе. У грузовичка была высокая подвеска, фонари на перекладине на крыше, насадка всасывающего воздуха и ворот спереди. В полумраке внутри Ричер разглядел две крупные фигуры с толстыми шеями и широкими плечами. Пикап медленно ехал вдоль ряда домиков и остановился в двадцати футах от припаркованного «Субару».

Двери открылись, наружу выбрались два парня. Оба были похожи на Бретта, только крупнее. Около тридцати, рост шесть футов и шесть или семь дюймов, примерно триста фунтов весом, громадные руки, плечи и грудные клетки, на фоне которых нижняя часть тела выглядела крошечной. А еще коротко подстриженные волосы, маленькие глазки и мясистые лица. Красные куртки «Корнхаскерс» казались серыми в голубом свете, падающем из-под крыш домиков.

Жена доктора подошла к Ричеру, стоявшему у окна.

— Боже праведный! — выдохнула она.

Джек промолчал.

Парни закрыли двери грузовичка, одновременно шагнули на погрузчик и достали ящик с инструментами, прикрепленный за кабиной, по всей ее ширине. Затем открыли крышку; один взял инженерный молоток с круглым бойком, другой — двуглавый гаечный ключ, длиной по меньшей мере полтора фута. Они не стали закрывать крышку ящика, а направились вперед, в пятно света фар, и их тени понеслись перед ними. Для своих размеров ребята двигались легко и уверенно, как все игроки в футбол. На мгновение они остановились и посмотрели на дверь домика, но тут же отвернулись.

И направились к «Субару».

Они атаковали его с яростной злобой, устроив что-то вроде блицкрига, и, на целых две или три минуты погрузившись в исступленное безумие, наносили дикие удары по машине. Грохот стоял оглушительный. Они разбили вдребезги ветровое стекло, боковые и заднее окна, фары и габаритные огни. Затем принялись колотить по капоту, дверям, крыше, крыльям и задней двери, оставляя на них глубокие вмятины. Покончив с этим, просунули внутрь руки и разломали на мелкие части все приборы, включая радиоприемник.

«Дерьмо, — подумал Ричер. — На этомя уже никуда не доеду».

Парни прекратили погром так же неожиданно, как и начали. Постояли пару секунд по обе стороны изувеченной машины, тяжело дыша и поводя плечами, опустив руки со своим оружием вдоль тела. Кусочки стекла блестели в свете неоновых огней, эхо стонов искореженного листового металла постепенно стихло, и вскоре вокруг воцарилась тишина.

Ричер снял куртку и бросил на кровать.

Два футболиста встали плечом к плечу и направились к двери в его домик. Джек открыл ее и вышел им навстречу. Вне зависимости от того, одержит он победу или потерпит поражение, драка внутри комнаты приведет к ее полному разгрому, а у Винсента и без того хватало проблем.

Парни остановились в десяти футах и остались стоять плечом к плечу. Получилась полная симметрия: оружие во внешних руках, четыре кубических ярда костей и мышц, шестьсот фунтов мяса, разгоряченного и вспотевшего на морозе.

— Вопрос на засыпку, парни. Вы четыре года учились в колледже играть в футбол. А я тринадцать лет в армии учился убивать людей. Как вы думаете, насколько сильно я вас боюсь?

Ответа он не получил.

— К тому же вы играли так плохо, что вас больше никуда не взяли. Я же хорошо делал свою работу и получил кучу медалей и повышений по службе. Спрашивается: насколько сильно вы боитесь меня?

— Не слишком, — заявил парень с гаечным ключом.

Неправильный ответ, но вполне понятный. Достаточно хороший защитник или отбирающий мяч в старшей школе, получивший право учиться в Линкольне, — это вам не фунт дыма. Даже если игрок лишь время от времени появляется на поле Мемориального стадиона, он считается лучшим из лучших. И то, что его не взяли в команду Национальной футбольной лиги, — никакой не позор. Разделительная черта между успехом и поражением в мире спорта частенько бывает очень узкой, и причины, по которым кто-то находится по одну или по другую сторону, нередко оказываются весьма спорными. Эти парни входили в элиту почти двадцать лет — величайшее достижение для их района, городка, округа или даже штата. Они пользовались популярностью, в их честь устраивали праздники, вокруг увивались толпы поклонниц. Скорее всего, с тех пор, как им исполнилось восемь, они побеждали во всех драках.

Только вот в дракахони не участвовали. По крайней мере, в том смысле, когда людям платят за то, чтобы те сражались до победного конца — иногда смертельного. Задирать одноклассников у ворот школьного двора или перед кафе, где продают лимонад и мороженое, или поздно вечером в начале летнего сезона игры в кегли — с точки зрения настоящей драки все равно что думать, будто два толстяка, гоняющие в парке мяч, являются участниками Суперкубка. Эти парни были любителями, более того, самоуверенными любителями, привыкшими рассчитывать только на свои размеры и репутацию. В реальном мире они были бы мертвы еще прежде, чем успели бы размахнуться.

Важная деталь: неверный выбор оружия. Самое лучшее — огнестрельное, затем идут ножи, и на третьем месте стоит рубящее. Тупые инструменты находятся в самом конце списка. Они замедляют скорость, а в случае промаха неконтролируемая инерция становится дополнительным неблагоприятным фактором. Если же ты вынужден их использовать, нужно наносить удар слева, чтобы придать ему ускорение и чтобы движение получилось неожиданным и одновременно плавным.

Но парни стояли плечом к плечу и держали оружие в руках, находившихся снаружи, а это означало, что они собирались сначала отвести молоток и гаечный ключ назад, потом на долю секунды остановиться и выбросить их вперед. Первое движение выдаст их с головой. Иными словами, никаких сюрпризов. С таким же успехом они могли бы поместить объявление о своих намерениях в газетах или отправить телеграмму через «Вестерн юнион».

Ричер улыбнулся. Он вырос на военных базах в разных странах света, сражаясь с крутыми потомками морских пехотинцев и оттачивая свое мастерство на бандах наглых местных юнцов, разгуливавших по пыльным улицам городков на островах Тихого океана или прятавшихся в сырых переулках Европы. Любой занюханный городок в Техасе, Арканзасе или Небраске, где родились эти парни, можно считать райским местом по сравнению с тем, что довелось пережить Ричеру в детстве. А пока они смотрели книги с картинками и учились бегать, прыгать и ловить мяч, его сначала сломали, а потом воссоздали заново эксперты, которые могли так быстро свернуть тебе шею, что ты замечал это, только когда твоя голова, вдруг оторвавшись от тела, резво катилась прочь по переулку.

— Нам нужно кое-что тебе передать, приятель, — заявил громила с гаечным ключом.

— Правда, что ли? — сказал Ричер.

— На самом деле это скорее вопрос.

— Попались трудные слова? Нужно еще время? — Ричер сделал шаг вперед и чуть вправо.

Он встал ровно перед двумя парнями, в семи футах — если бы Джек был цифрой шесть на циферблате часов, они оказались бы на уровне одиннадцати и часа. Громила с гаечным ключом находился слева, тот, что держал в руке молоток, — справа.

Футболист с гаечным ключом бросился в атаку первым, перенес весь свой вес на правую ногу и уверенно, без лишних движений замахнулся металлическим инструментом с расчетом, что тот уйдет назад примерно на сорок градусов или несколько футов, а затем по низкой горизонтальной арке вернется и сломает Ричеру руку между локтем и плечом. Джек подумал, что он не полный идиот и его попытку можно засчитать за вполне приличную.

Только парень не сумел довести дело до конца.

Ричер перенес весь свой вес на левую ногу, правая начала двигаться через долю секунды после гаечного ключа в ту же сторону, с той же скоростью, возможно, чуть быстрее, и до того, как гаечный ключ полетел вперед, каблук ботинка Ричера врезался в колено футболиста, раздробил коленную чашечку, разорвал связки и сухожилия и выбил сустав, вывернув его наизнанку, так что тот выгнулся назад, наподобие колена. Громила начал падать, но прежде, чем он успел опуститься на один дюйм и из его горла вырвался первый вопль, Ричер обошел его с внешней стороны, отодвинув плечом и вычеркнув из памяти. Теперь парень был одноногим и безоружным, а одноногие враги никогда не занимали верхнюю строчку в списке тех, кто интересовал Ричера.

У второго футболиста, вооруженного молотком, была доля секунды, чтобы принять решение. Он мог нанести удар справа, но тогда ему пришлось бы сделать почти полный круг, потому что Ричер находился практически у него за спиной, да и выведенный из строя приятель оказался у него на пути и беспомощно ждал, когда он на него налетит. Или мог замахнуться назад, надеясь на слепую удачу.

Он выбрал второе.

Ричер предполагал, что он примет такое решение, и был к этому готов. Он смотрел, как парень замахнулся, рука начала движение, запястье сдвинулось назад, потом — локоть; тогда он плотно поставил на землю обе ноги и врезал ребром ладони по локтю второго футболиста. Мощная сила удара толкнула его в одну сторону, тяжелый молоток тащил в другую, в результате сустав хрустнул, запястье вытянулось, и молоток упал на землю. Громила тут же скорчился и принялся скакать на месте, надеясь и пытаясь заставить свое тело вернуть локоть на место, чтобы тот согнулся, как ему полагается. В результате он сделал круг против часовой стрелки, потерял равновесие и оказался лицом к лицу с Ричером, который подождал мгновение, такое короткое, что молоток еще не успел коснуться земли, и, вложив всю свою силу, ударил футболиста головой в лоб. Кость с громким треском вошла в контакт с костью, а Ричер уже отскочил к изувеченному «Субару», планируя действия на следующие полторы секунды.

Громила с гаечным ключом лежал на земле, точнее, катался по ней, но Ричер считал, что не от сильной боли — она придет позже, — а от осознания того, что привычная жизнь закончилась; это было нечто сродни страху, который он испытывал на поле, когда боялся жуткого, трагического столкновения, и вот наконец оно произошло, и теперь в будущем его ждут костыли, хромота, боль, отчаяние и безработица. Его напарник еще стоял на ногах, моргал, пытаясь понять, что произошло; из носа у него шла кровь, одна рука онемела и безвольно висела вдоль тела, он никак не мог сфокусировать взгляд, и, судя по всему, в голове у него воцарилась абсолютная пустота.

Человек, живущий в цивилизованном мире, в реальности кино и телевидения, игры по правилам, сдержанности и ограничений, сказал бы, что этого достаточно. Но в мире Ричера ты не начинаешь драку, но непременно доводишь ее до конца и никогда не терпишь поражения. Джек принадлежал к поколению, чьи родители обрели мудрость в тяжелой борьбе и знали, что ты проигрываешь сражение тогда, когда думаешь, будто оно закончено. Поэтому он подошел к типу, державшему молоток, рискнул поднять руки и провел хук правой в костлявый треугольник чуть ниже груди и над жесткими кубиками мышц живота, прямо в солнечное сплетение. Получилось, как будто он нажал на кнопку выключателя, потому что громила наклонился достаточно низко, предоставив Ричеру возможность врезать ему ногой в лицо, сильно, но с определенной толикой жалости, в том смысле, что выбитые зубы и челюсть все-таки лучше травмы мозга.

Затем Ричер повернулся к футболисту с гаечным ключом, дождался, когда тот подкатится к нему поближе, ударил ногой в лоб, забрал у него оружие и сломал запястье, сначала одно, потом другое, повернулся и сделал то же самое со вторым игроком. Они являлись чьим-то оружием, сознательно выпущенным в цель, а ни один солдат не оставляет на поле боя вражеское снаряжение в целости и сохранности.

Жена доктора наблюдала за ним, стоя в дверях домика, и Ричер видел на ее лице все оттенки ужаса.

— Что такое? — спросил он у нее.