– Он теперь что, пират? – ошалело спросила я.

– А кто ж его знает-то? – усмехнулся Роман Борисович. – Кто вообще знает, что у него в голове? Многие африканские студенты, которые учились у нас в советские времена, стали ярыми антисоветчиками – и это факт. Советский Союз приглашал на обучение представителей «прогрессивных стран Африки». Им не только давали образование, но и рассчитывали воспитать из них «последовательных сторонников социализма», то есть, если говорить нормальным языком, готовили иностранных агентов – просоветских. Но из-за несоответствия того, что преподавали в институте, с тем, с чем эти иностранные студенты сталкивались в реальности, многие становились антисоветчиками. А Далил попал сюда в те времена, когда тут власть менялась. Ангелине двадцать восемь лет. Посчитайте, когда ее папаша учился. Были коммунисты – появились демократы, или как там их правильно называть. Потом он вернулся на родину. А там с тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, не прекращаясь, идет гражданская война.

– Понимаете, Варвара Николаевна, вообще странно, что у кого-то родители – эфиоп и сомалийка, – заметил начальник службы безопасности Галтовского.

– Почему странно? – не поняла я.

– Вы, вероятно, не очень хорошо знаете историю Сомали, – усмехнулся Роман Борисович.

Я честно призналась, что ее вообще не знаю, только про пиратов слышала. Хотя кто про них теперь не слышал? Я почему-то вспомнила про захват круизного лайнера, который шел из Александрии на Сейшелы – он прогремел на весь мир, про него, казалось, говорили все средства массовой информации. И еще было много захватов. Но история Сомали? Откуда ж мне ее знать? Я историю родной страны не очень хорошо знаю, какая Африка?

Меня немного просветили и рассказали про то, как в конце XIX века европейцы разделили Сомалийский полуостров. Северное Сомали захватила Англия, южную часть – Италия, еще на одном участке (в районе Джибути) господствовала Франция. В начале Второй мировой войны Италия оккупировала весь Сомалийский полуостров. После разгрома итальянцев Южное Сомали какое-то время находилось под властью английской военной администрации, потом стало подопечной территорией ООН под управлением Италии. В 1960 году две части – бывшее Итальянское Сомали и бывшее Британское Сомали – объединились в единое государство. Так образовалась Сомалийская Республика.

В 1969 году, после победы Октябрьской революции был выбран курс построения социализма, и началось укрепление связей с Советским Союзом. СССР оказывал Сомали разностороннюю помощь и поддержку. Но в 1977 году договор о дружбе и сотрудничестве между СССР и Сомали был расторгнут. Советские граждане покинули Сомали в течение недели. Официальная версия: руководство страны отошло от прогрессивного курса во внутренней и внешней политике, поддавшись шовинистическим экспансионистским настроениям. А на самом деле советское руководство решило поддержать Эфиопию в эфиопско-сомалийской войне, также именуемой войной за Огаден – эфиопскую провинцию, по большей части населенную сомалийцами. Эфиопия в тот период начала сокращать контакты с США и налаживать отношения с СССР, советское руководство посчитало ее более перспективным партнером.

Как рассказал мне Роман Борисович, война за Огаден – это конфликт 1977–1978 годов, в основе которого лежит желание сомалийских властей создать «Великое Сомали» в результате присоединения частей Эфиопии, Кении и Джибути. Но Сомали проиграло эту войну, и ее последствия оказались для страны очень тяжелыми. В стране развернулось партизанское движение, началась гражданская война, которая идет до сих пор, причем это многосторонний и межклановый конфликт. В ходе гражданской войны было свергнуто правительство. В 1991 году Сомали фактически прекратило быть централизованным государством. То и дело на территории Сомали возникают самопровозглашенные государства, появляется то одно переходное правительство, то другое. В стране хаос и безвластие, господствует анархия.

– И поэтому простой народ пошел в пираты? – спросила я.

– Это одна из причин. Вторая – сброс токсичных отходов в водах Сомали западными странами. Возможно, их и выбрали из-за того, что творится в стране. Но люди лишились еды, рыбаки остались без работы. Вот они и пошли в пираты. Изначально жители прибрежных областей, а потом и жители других частей Сомали, уставшие от гражданской войны, стали перебираться в прибрежные области, так как там есть чем заработать на жизнь. Тысячи сомалийцев погибли во время всех этих конфликтов, еще больше сбежали в другие страны, а оставшиеся в той или иной степени участвуют в пиратстве. Что им еще делать-то? Это единственный источник дохода. Они используют захваченные грузы для себя, получают деньги, если грузы возвращают. Изначально они явно не представляли, сколько могут с этого поиметь. Они занялись пиратством не из-за финансовой выгоды, а чтобы просто получить еду. Ну а теперь, поняв, сколько на этом можно заработать, уже никогда не станут заниматься ни сельским хозяйством, ни скотоводством.

– Значит, отец Ангелины может быть пиратом… – задумчиво произнесла я.

– Может, – кивнул Роман Борисович. – Если он вообще еще жив.

– Во время нападения на нас на острове я первым делом подумал, что это Далил с соратниками, – признался начальник службы безопасности. – А оказались испаноговорящие типы под предводительством нашего.

– Да уж, захватить в заложники нашего известного певца могло прийти в голову только нашему человеку, – хмыкнул Галтовский. – Моей родственнице, которая точно знала, кто находится на яхте.

– Вы считаете, что другие хватали бы вас? – посмотрела я на олигарха. Ему что, обидно, что выбрали не его? Похоже на то.

– Я никуда не хожу без группы надежных телохранителей, и на необитаемый остров тоже не пошел, – заявил Роман Борисович. – Лана про это знает. Но да, любой нападавший хватал бы меня. То есть разумно было бы предположить, что если кто-то потратит средства на планирование захвата, то ради захвата меня. Все-таки меня тут не батальон спецназа сопровождает.

С другой стороны, к олигарху малыми силами нигде не подобраться, а певец вполне мог просто прогуливаться под пальмами…

– В общем, это дело организовала Лана. Или участвовала в организации. Но была еще и Ангелина. А в свете того, кем мог стать ее папаша…

«Что они мне тут голову дурят? То Лана, то Ангелина. Что им от меня надо?!»

– Но ведь Сомали с другой стороны Африки! И вроде бы сомалийские пираты действуют в своих водах… – заметила я вслух.

– Они теперь действуют не только в своих водах, но да, сюда, в Атлантический океан, они раньше не ходили. Но ведь все когда-то случается впервые. И если доченька тут, на яхте…

– Наша аппаратура уловила кое-какие сигналы… – многозначительно произнес начальник службы безопасности.

– Вы хотите сказать, что кто-то подавал кому-то сигналы с этой яхты? – догадалась я.

«А можно было начать с этого?!»

Оба моих собеседника кивнули.

– Вам удалось их расшифровать, прочитать, или я не знаю что сделать? Я в этом не очень хорошо разбираюсь.

– Варвара Николаевна, никаких посторонних разговоров в эфире наша аппаратура не зафиксировала. Их и не было. Были сигналы. Я не могу сказать, что они означали. Сигналы шли только отсюда. Обратных не было. Роман Борисович всегда закупает все самое лучшее. И спецы у нас работают высококлассные. Аппаратура у нас есть всякая, но ведь борьба между шифровальщиками и дешифровщиками идет на протяжении веков, то одни побеждают, то другие… Но скорее всего это были просто сигналы для обозначения нашего местоположения. Мы подходили к острову, на который планировали высадиться.

– И мы с Виктором решили, что это Ангелина подавала сигналы своему отцу. Ну или другим родственникам. Поэтому я и не возражал, когда Лана решила устроить разборку с Ангелиной, – заявил Роман Борисович.

– То есть сигнал был подан еще до ужина?!

Виктор кивнул.

– А утром был еще один, – сообщил он. – И тогда мы поняли, что тут остался сообщник Ангелины.

– А оказалось, что действовала Лана.

– Но с другой стороны… – многозначительно произнес начальник службы безопасности. – И ведь вашу каюту кто-то обыскивал. На подведомственной мне территории все должно делаться только по моему приказу. А я не отдавал приказов обыскивать вашу каюту. Зачем? Признаться, меня совершенно не интересует, что вы везете – даже если вы везете наркотики или алмазы. Я не думаю, что вы каким-то образом станете угрожать безопасности Романа Борисовича, за которую я отвечаю. Как раз наоборот. И я очень трепетно отношусь к людям с особыми способностями!

Виктор улыбнулся.

– Таких людей лучше иметь среди друзей, а не среди врагов, – не менее широко улыбнулся Роман Борисович. – Поэтому я и… предложил вам дружбу, Варвара Николаевна.

– А что вы все-таки планировали изначально? – спросила я.

– Э-э-э… – протянул олигарх.

– Я не обижусь. Мне просто интересно. Я помню, как видела какого-то татуированного типа, когда взяла вашу руку в свою, и женщину, на которую я похожа.

Виктор кашлянул. Я посмотрела на него.

– Рассказывай, – велел ему Роман Борисович.

Виктор поведал о событиях, так сказать, давно минувших дней. Наш общий патрон, Роман Борисович Галтовский, не всегда был олигархом. Как и многие олигархи, он имел высшее техническое образование и свою трудовую деятельность начинал в НИИ. Правда, комсомольской работой никогда не занимался, но вступить успел не только в ВЛКСМ, но и в КПСС, однако не из идейных соображений, а для того, чтобы жить было легче, карьеру делать, наукой заниматься. Он планировал защитить кандидатскую диссертацию, потом докторскую… Но в связи с перестройкой планы рухнули, вместо кандидатской диссертации появился первый кооператив.

Кооперативу требовалась «крыша». «Крышей» стал тот самый татуированный тип с соратниками.

– Но «крыши» давно ушли в прошлое, – улыбнулась я.

– Ушли. Сейчас все устроено совсем по-другому, да и я не начинающий кооператор, – сказал Роман Борисович. – Но этот тип, которого вы видели своим особым зрением, Варвара Николаевна, захотел срубить большой куш перед тем, как уехать за границу. Он собирался навсегда покинуть пределы родной страны. Уже был приготовлен запасной аэродром, он желал остаток жизни провести в тепле после многочисленных острогов в суровом северном климате. В общем, разумное желание. Многие так сделали.

– И многие даже сорвали свой последний куш, – добавил начальник службы безопасности. – Хотя большинство перед самым отъездом не рисковало. Но были и те, кто, решив рискнуть, потеряли все или вместо отъезда к теплому морю поехали в холодные, не столь отдаленные места за счет государства, которое хотели покинуть. Но наш друг покусился на дочь Романа Борисовича. А дети – это святое. Даже в самые бурные девяностые братки придерживались негласного правила: семьи и дети в войне не участвуют. Конечно, всегда были отморозки, для которых нет ничего святого, но к ним и отношение всегда было соответствующее.

– Но такие отморозки, наверное, и свою семью не ценили. Или просто ее не имели, – заметила я.

– У этого типа был младший брат, которого он безумно любил. Он его фактически вырастил. Отца у них никогда не имелось, имелась загульная пьющая мамаша, которая сама не знала, от кого родила сыновей. Там были еще дети, и наш друг не знал об их судьбе, а к этому младшему брату почему-то прикипел сердцем с рождения. Он добывал ему еду, он заставлял его ходить в школу, он вытащил его из плохой компании, в которую младший брат попал, пока старший парился на зоне. Младший благодаря старшему получил прекрасное образование, причем за границей, куда был отправлен в частности и на мои деньги. В общем, отношение к младшему брату было трепетное. Это единственный человек, которого любил наш друг.

– И где сейчас этот брат? – спросила я.

– Живет в США, получил гражданство, занимается бизнесом, женился на бывшей нашей, они родили двоих детей. Но дело в том, что он не так давно нанимал очень дорогих частных детективов, которые интересовались мной…

Роман Борисович внимательно посмотрел на меня.

– Если бы не Виктор и не его связи, я бы об этом никогда не узнал, – Галтовский кивнул на своего начальника службы безопасности. – И мне этот интерес очень не понравился.

– И мне не понравился, – сказал Виктор.

– Что там было с вашей дочерью? – я решила вернуться к теме, от которой мы ушли.

– Татуированный тип хотел ее выкрасть, а меня заставить заплатить – сорвать последний большой куш перед отъездом за границу, как мы вам уже сказали. Он примерно знал величину моих активов, знал, сколько требовать… Но месть брошенной женщины – страшная вещь…

– Он решил не брать с собой ту женщину, с которой мы похожи?

– Вы очень проницательны, Варвара Николаевна.

– Все именно так и было. Она случайно подслушала разговор. И не один. Ей совсем не улыбалась перспектива быть брошенной и без выходного пособия. И она пришла в ужас от того, что ее возлюбленный собирается использовать ребенка. Она сама родила мертвого ребенка и вообще очень болезненно относилась к детской теме. Она пришла ко мне, выложила все как на духу и попросила помочь ей скрыться. Она прекрасно понимала, что месть ее бывшего возлюбленного будет страшна – если он узнает, кто его предал, и доберется до нее.

– Вы помогли ей?

– Да, она уехала из страны, но ее это не спасло. На нее вышли люди ее бывшего возлюбленного.

– Она была неосторожна, – сообщил Виктор. – Надо было тихо сидеть в норе, а она вышла замуж за итальянца и стала телеведущей в Италии, пусть и под другой фамилией. Жаль. Хорошая была женщина и талантливая. И почему вы любите всяких подонков?

– Вы меня спрашиваете?!

– Так, размышляю вслух… Сколько хороших девчонок погибло из-за отморозков… Но не будем отвлекаться. Захват дочери Романа Борисовича удалось предотвратить. Все, что можно было сделать для той женщины, мы сделали.

– А татуированный?

– Он мертв, – сказал Роман Борисович. – Вы же это и так поняли.

Мне явно показывали, что больше задавать вопросы на эту тему не следует. Да и какая мне разница? Ну, нанял Роман Борисович киллера или просто обеспечил группу захвата, а в результате оказания сопротивления правоохранительным органам рецидивист был убит, или там еще что-то произошло в таком роде. Наверное, не очень большая для человечества потеря.

– Я все-таки хочу знать: каким именно образом вы изначально собирались меня использовать? Куда отправить под видом той женщины? Вы были уверены, что я ни о чем не догадаюсь и сделаю все, что вы скажете? И как вы на меня вышли?

– Я искал врача по всем болезням на это плавание, возможно, для постоянного плавания на этой яхте. Мне сразу же сказали, что подойдет или врач «Скорой», или какой-нибудь сельский фельдшер, который умеет все. Я не хотел никого из элитных клиник. Мне требовалось, чтобы человек мог оказать любую помощь! И это должна была быть миловидная женщина. И не старая. Как в наше время ищут людей? Я, по крайней мере, всегда действую через знакомых. Кликнул клич. Вас посоветовали аж двое. Увидев вас, я вспомнил ту женщину… Тут у меня возникла идея. Ну а потом, когда я узнал, что вы обладаете определенными способностями, я решил, что от той идеи нужно отказаться.

– То есть вы хотели меня подставить брату того татуированного?

– Мне очень неприятно это признавать после того, как я познакомился с вами лично…

– Я все понимаю: так устроен мир. Претензий не имею. Так что не нужно передо мной расшаркиваться. Тем более что вы от той идеи отказались.

Галтовский кивнул. Я посмотрела на Виктора. Тот тоже кивнул.

– Нам очень не понравился его интерес к Роману Борисовичу, – заявил его начальник службы безопасности. – Понимаете, Варвара Николаевна, все старые долги у Романа Борисовича заплачены, все вопросы решены. Бизнес идет, Роман Борисович дает работу многим тысячам людей, платит хорошую зарплату. Да, конечно, приходится поддерживать контакты с некоторыми чиновниками и депутатами. Но вы же не маленькая, объяснять, наверное, вам это не нужно. В общем, все улажено! Нет ни у кого к нам претензий! И тут появляются частные детективы, которые начинают совать нос в прошлое! Оно нам надо? Те времена на самом деле давно прошли! Нет больше кооперативов, нет больше «крыш», братков, малиновых пиджаков. Не девяностые годы у нас! Второе десятилетие нового века! Люди стали респектабельными, бизнес – легальным.

– То есть вы считаете, что брат татуированного собрался вам мстить? – я посмотрела на Галтовского. – Именно сейчас?

– А какой еще вывод я мог сделать? С чего бы ему мной интересоваться?

– Мы им, конечно, тоже заинтересовались, – вставил начальник службы безопасности. – Что человеку не живется? Он – средний класс по американским меркам. Своя фирма, никакой кризис его не задел. Жена, дети. Нет, вспомнил о прошлом.

– При виде вас, то есть вашей фотографии, а потом, так сказать, документального фильма с вами в главной роли, я решил показать вас ему. Типа, вы не погибли, выжили, и рассказываете все как было. Мы бы легенду разработали. Детали еще не продумывались! Я не хотел лишней крови! Не надо мне этого! Я бы вам заплатил, чтобы вы сыграли нужную мне роль!

«И это ты говоришь после того, как твоя родственница сбросила за борт твою любовницу? После того как ты хотел отдать меня на растерзание? Рассказывайте сказки кому-нибудь другому! Девяностые годы ушли в прошлое, но ты-то ведь вышел из того времени! Ты начинал в то время, и с моральными принципами у тебя большая напряженка. Я ведь знала, что ты собрался мной пожертвовать ради своей собственной безопасности. И пожертвуешь, если это будет единственным способом спастись самому. Но ты просто решил, что от моих необычных способностей тебе больше пользы».

Конечно, я не стала ничего из этого говорить вслух.

– Вы ожидали, что этот брат устроит захват яхты?

– Бог с вами, Варвара Николаевна! – воскликнули оба мужчины хором.

– Этот парень, то есть уже мужик, конечно, – респектабельный бизнесмен. У него легальная компания по производству красителей.

– Захвата можно было ждать от родственников Ангелины, – напомнил начальник службы безопасности.

– Яхта готова отразить захват? – посмотрела я на Виктора.

Он кивнул.

– Любой?

– Простых сомалийских пиратов. Ну и продвинутых тоже. У них там всякие есть. Они захватили суда с целью дальнейшего использования, закупили технику, привлекли специалистов. Но все равно я рассчитывал на подобный захват. Его бы мы отразили. К тому, что случилось на острове, мы не были готовы. Мы не ждали засады на суше! Мы к морскому бою готовились!

– И мы не ждали захвата Бардашевича! – заорал Роман Борисович. – Почему все-таки его?! Моя версия с участием Ланы может быть ошибочной! То есть Лана однозначно в этом участвовала, но, может, не с целью сохранить семью своей племянницы! Может, она решила меня ободрать как липку! Забрать у меня все! Вы понимаете это?