Какое-то время мы целовались и обнимались. Дальше не заходили – все-таки мы находились на открытой палубе, куда мог прийти кто угодно. Я думала о том, что в Петербурге сейчас явно мерзкая погода, как и на моей малой родине. Я и предположить не могла, что в это время года буду находиться в тепле, на море, вдыхать чистый, пахнущий солью воздух, сидеть у бассейна, на яхте, в обнимку с мужчиной, который мне нравится… Да еще и с мужчиной, которого раньше видела по телевизору. Я не напрягалась, а, наоборот, расслабилась, поэтому не могла прочесть его мысли, да и не хотела. Я хотела быть просто женщиной, которую обнимают сильные мужские руки. Пусть он и не собирается отдавать за меня свою жизнь. Я вообще не хочу, чтобы он отдавал жизнь. Я хочу, чтобы он жил!

Но внезапно голову пронзила мысль об Ангелине. Я напряглась, и это мгновенно почувствовал Володя.

– Уловила какой-то сигнал из космоса? – спросил он.

– Я не ловлю сигналов из космоса. Я даже не могу…

Я вспомнила про обыск у себя в каюте – и рассказала про него Сумрачному. Потом поведала про взрыв самолета, про бабу Лиду – в общем, все, что случилось со мной в последнее время. Он слушал очень внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы.

– Твои братья – или один брат – занимаются какими-то темными делами, – сделал вывод Володя после того, как я закончила рассказ. – Что есть ценного в вашей местности? Может, золотые жилы, и народ тайно моет золотишко?

– Отродясь у нас не было никаких драгоценных металлов, камней и вообще полезных ископаемых. Глина есть, песок, известняк. Ничего по-настоящему ценного! И если бы у нас нефть или газ обнаружили, то мне бы это каждый второй, если не каждый первый рассказал, пока я там была. И баба Лида бы знала.

– Антиквариат?

– Володя, ты о чем? Ты хоть представляешь, где находится моя малая родина и кто там жил и живет? Икон старинных даже ни у кого не сохранилось. Советская власть же по нашим местам плугом прошлась с раскулачиванием и коллективизацией. Всех попов в лучшем случае в ссылку отправили, церкви только в недавнем прошлом восстанавливать стали. В деревне было бы не скрыть, если бы кто-то верующий оставался. Да и даже до революции в наших местах богатые люди не жили, дворцов не строили. Конечно, какие-то помещики были, но не осталось ни одной усадьбы! И не могло в этих усадьбах храниться что-то, на самом деле представляющее ценность. У нас даже в советские времена в ближайшей деревне памятника Ленину не было! Только в районном центре.

Володя усмехнулся и сказал:

– Варя, остаются наркотики. Травка у вас вполне может какая-то произрастать. А на хуторе без лишних глаз можно устроить маленькую лабораторию по ее переработке во что-то более серьезное. Что мне тебе объяснять? Лаборатория на самом деле может быть маленькая, но давать большой доход – по меркам твоих братьев. Какое у тебя сложилось впечатление? Они зажиточно живут?

– Ну, неплохо. Я даже вначале удивилась. Но я ведь столько времени дома не была! Жизнь-то как изменилась.

– Можно на все то, что ты увидела, заработать фермерством?

– Не знаю. Но в любом случае груз не мог сохраниться в огне! Если это была наркота, то точно все сгорело! Самолет полыхал как факел!

– Я и не говорю, что что-то осталось. Но ты – единственная выжившая. Возможно, тебя хотели просто поспрашивать. Что ты видела? Что слышала? Твои братья – и другие люди, замешанные в этом деле, – явно понимают, что не ты взорвала самолет. Хотя бы потому, что сама в нем находилась. Но ты могла стать свидетельницей… чего-то.

– Володя, мою каюту обыскивали! Здесь, на этой яхте. Значит, считают, что я забрала груз с собой. Ну неужели думают, что я такая дура, что потащила с собой в круиз пакет с наркотой?! Где я ее здесь продать-то могу?

– Я не знаю, почему обыскивали твою каюту, Варя… Людей, связанных с твоими братьями, тут быть не может – насколько я понимаю возможные масштабы их операций. Хотя кто знает, в какую цепочку они включены? Как я уже тебе говорил, я пытаюсь понять, что тут происходит.

– А Ангелина? – Почему-то мы все время уходили от этой темы. – Тетка Галтовского на самом деле ее утопила? Ты это видел?

– Я не мог этого видеть, так как в то время ужинал в компании с тобой. Это обсуждали обалдевшие моряки. А я подслушал.

– Но почему они не остановили Лану? Не ожидали ничего подобного?

– И это тоже. Но еще у всех членов команды четкие указания – ни в какие драки между гостями не встревать, в особенности если дело касается баб Галтовского. Что бы ни происходило. Убивают друг друга – пусть убивают. Это всем вдалбливалось перед этим плаванием. А людей эта работа устраивает, и они не хотят ее потерять.

– Но он же вроде бы не хотел избавляться от Ангелины, – задумчиво произнесла я. – Он, наоборот, собирался развестись с племянницей Ланы.

– Вчера не хотел – сегодня захотел. Олигархи – они такие.

– Но… – квакнула я.

– Да, тебе это трудно понять, – хмыкнул Володя. – Но попробуй. Галтовский таким образом избавляется от нескольких надоевших женщин сразу. Во-первых, от Ангелины, хотя мы не знаем, чем она ему не угодила. Во-вторых, от законной жены и ее родственницы. Например, предлагает сделку: все будет шито-крыто, если жена тихо-мирно соглашается на развод, а Лана прекращает его доставать и просто попадаться на глаза. В противном случае – пожалуйста, в места не столь отдаленные за преднамеренное убийство. Есть свидетели, явно есть записи. Варя, не связывайся с олигархами, скромные журналисты гораздо лучше!

– Ну, от скромности ты точно не умрешь, – заметила я.

Но я была шокирована. Неужели в олигархических кругах такие нравы? Хотя если вспомнить историю России… Бабу в «набежавшую волну» у нас и в старые добрые времена бросали. Один наш национальный герой этим отличился, имя которого в качестве псевдонима почему-то так привлекло старого еврея-писателя.

– И что теперь будет? – спросила я. – Надеюсь, мы не «грянем песню удалую на помин ее души»?

Володя хмыкнул.

– Какое время тебя интересует? – спросил он.

– Здесь, на яхте. И когда вернемся тоже.

– Я, например, собираюсь продолжить свою журналистскую деятельность. То есть работать, как работал. Если Галтовский сделает мне какое-то конкретное предложение – выслушаю. Может, приму. Может, не приму. Заставить он меня не сможет. Тебе, скорее всего, он предложит постоянную работу – с учетом твоих необычных способностей. Советую соглашаться. Хотя ты большая девочка и в состоянии сама принимать решения. Но все равно советую соглашаться. Зарабатывать точно будешь в разы больше, чем в «Скорой».

– Где сейчас Лана? – спросила я.

– Это ты у нас ясновидящая, – засмеялся Володя.

– Я не ясновидящая! Куда она пошла после того, как…

– Понятия не имею. Ты хочешь пойти ее поискать?

– Хочу.

– Желание дамы для меня – закон, – объявил Володя и помог мне встать с шезлонга, прижал к груди, долго и нежно целовал.

Мне не хотелось от него отрываться, но я желала увидеть Лану. Я хотела прочитать ее мысли! Я не могла поверить, что, пока мы ужинали, на яхте убили человека! То есть, насколько я поняла, Лана скинула Ангелину за борт, и никто не бросился спасать молодую женщину! Никто вообще ничего не сделал, будто так и надо!

Вначале мы сходили к Тоне. Та лежала на кровати, не спала. Дверь в каюту она не запирала, так как соседка еще не появлялась, и вообще Тоня хотела, чтобы к ней самой в случае необходимости сразу же подоспела помощь.

Мы с Володей пошли по яхте, задавая соответствующий вопрос всем членам команды, которые попадались нам на пути. Но встретили немногих – кто-то спал, кто-то нес вахту, да и вообще, как я уже говорила, члены команды старались не попадаться на глаза гостям без крайней на то необходимости. Гостей тоже нигде не было видно. Мы заглянули в салон, в бар, где за стойкой дремал помощник Стаса.

– Считаю неразумным стучаться к гостям, – объявил Володя. – В любом случае ее у них нет.

– А у Галтовского?

– Ты хочешь к нему попасть? – Володя многозначительно посмотрел на часы.

– Ты считаешь, что он уже спит?

– Не считаю. Но полагаю неразумным у него появляться – как вместе, так и по отдельности.

– Давай пройдемся мимо его каюты, – предложила я.

– Ну, давай – и баиньки.

Володя многозначительно посмотрел на меня. Интересно, пригласит он меня к себе? Или пойдет ко мне?

Полной звукоизоляции на яхте предусмотрено не было, и мы услышали голос правозащитницы Ксении. Слов было не разобрать, но изначальная Володина спутница явно была чем-то недовольна. Больше ничьих голосов мы не услышали.

– Если она разоралась, то это надолго, – скривился Володя. – Но раз тут эта, значит, Ланы здесь нет. Пригласишь в гости?

Я пригласила.