Глава 13
– Кто это?! – Лицо Дарана вспыхнуло, глаза расширились, будто он увидел что-то такое странное, запредельное, что потрясло его до глубины души. Илар стоял вполоборота к поляне, раздумывая над тем, что ему предстоит, но странный голос Дарана заставил его резко повернуться и…
Устама. Она и не она. Такая же высокая, сильная, крепкая, но… красивая! И не просто красивая – прекрасная, чем-то напоминающая представителей древней расы. Правильные черты лица, серебристые волосы, полные красные губы, высокая крепкая грудь, но что самое главное – в ее глазах больше не было налета детскости, наивной глуповатости. Женщина смотрела на мир удивленными, чистыми глазами и улыбалась – широкой улыбкой, открывающей белые ровные зубы. Впрочем, зубы у нее всегда были хорошие, крепкие, но двух не хватало – как она говорила, «выбил папа, когда она неосторожно попалась ему под руку». Теперь все зубы были целы. Устама похудела, щеки слегка впали, но это придавало ей некую утонченность, присущую благородным дамам, следящим за шириной талии. Биргаз даже охнул и закусил губу, недоверчиво покачав головой.
Рядом с Устмой шел паренек – не очень высокий, с Илара ростом, возрастом от восемнадцати до двадцати лет, невероятно красивый, красивее проводника древних, который сопровождал пленников от места пленения. Синие сияющие глаза, светлые, почти белые волосы, пропорциональная фигура. Парень двигался как танцор – плавно, уверенно, ни одного лишнего движения, только уверенная сила и спокойствие. Спокойствие было написано и на его лице – безмятежном, будто светящемся изнутри. Рядом с ним Илар невольно почувствовал себя неуклюжим, каким-то… убогим, настолько несовершенным, что даже слегка покраснел, надеясь, что пришелец этого не заметил.
– Хозяин… – радостно улыбнулась Устама и, подойдя к Илару, неожиданно опустилась на колени, попытавшись поклониться так, что голова едва не уперлась в землю. Илар вздрогнул и, ухватив ее за плечи, потянул вверх, лепеча что-то неразборчивое:
– Ты… это… не надо… перестань… ну? Уста… ты молодец! Да ну же, ну… иэххх… встань!
Потом Илар обнял Устаму, крепко сжав ее в объятьях, она несмело прижала голову Илара к себе – его голова оказалась ей чуть не по плечо. А потом на преображенную Устаму налетел Даран. Он с разбегу запрыгнул на кухарку, завизжал, та покачнулась, отстранилась от Илара и, подхватив Дарана на руки, подбросила его в воздух, как котенка! Мальчишка взвизгнул, Устама счастливо засмеялась, поймала его и прижала к груди:
– Сынок! Ты мой сынок! Как я рада тебя видеть! И всех! Я вас так люблю! Тетя Легана! Хозяин! Аночка, милая, мне так хорошо! И голова не болит… у меня всегда болела голова, а теперь нет! Так хорошо!
– Ты изменилась, Уста, – уголки губ Леганы дрогнули, сложившись в грустную улыбку. – И не только внешне.
– Это точно! – выдохнул Биргаз. – Ты красотка! Ты теперь красотка! Да за тебя каждый мужчина… спасибо древним за…
– Довольно! – голос древнего был холоден, бесстрастен и ровен. – Мы ненавидим уродство, и потому я не мог удержаться, чтобы не превратить уродину в красивое существо. Вы здесь совершенно ни при чем. Я исправил ее внешность и мозг. Теперь – уходите. Если вы попытаетесь вернуться – будете уничтожены. Если задержитесь возле озера дольше чем на семь дней – будете уничтожены. Или обращены в рабов. Здесь остаются черный колдун и моя дочь. Даю вам триста ударов сердца на то, чтобы покинуть это место. Отсчет начат!
– Устама, пойдем! – Легана потянула женщину за руку, но та будто не заметила движения шаманки. Это было все равно, как если бы Легана попыталась сдвинуть с места одно из деревьев-великанов.
– Я останусь с хозяином! – нахмурилась кухарка, сжав свои красивые, длинные пальцы в кулаки, сравнимые по размерам с кулачищами Биргаза. – Вы хотите его обидеть? Я не дам его в обиду!
– Устама, иди с нашими, иди, пожалуйста! – заторопился Илар. – Все будет хорошо, я обещаю! И Ана обещает, правда?
– Да, – тихо кивнула Анара. – Иди, Устамочка, пожалуйста. Мы тут разберемся и придем…
– Да они!.. – начал Даран, спрыгивая с Устамы на землю и вытирая слезы. – Они…
– Молчи! – рявкнула Легана. – Заткни пасть, иначе я сейчас тебе сама ее заткну! Быстро к лошади, пошел вперед! Слышишь?!
– Слышу… – оторопел Даран и покорно поплелся к лошади.
– Уходим! – кивнула Легана, потом подошла к Илару, постояла перед ним молча секунды две, глядя в глаза. Затем обняла, обняла и Анару и, не говоря ни слова, вспорхнула на коня и закрыла лицо капюшоном, будто отгораживаясь от мира.
Биргаз похлопал Илара по плечу, сжал ему руку так, что она онемела, подошел к Анаре, легонько кивнул, затем нерешительно обнял ее и, подойдя к Устаме, тихонько подтолкнул ее к лошади:
– Пойдем. Илар знает, что делает. Уходим. Скоро мы его увидим, уверен! Такие парни, как он, не пропадают нигде и никогда!
Устама как-то жалко улыбнулась, оглянулась на Илара, тот кивнул, стараясь держаться уверенно и безмятежно, и пошла вперед.
Через несколько минут небольшой караван медленно потянулся туда, где виднелась прорезь ущелья, похожая на зарубку огромным топором. Илар проводил уходящих друзей долгим взглядом, заставил себя отвернуться и уперся взглядом в безмятежное нечеловеческое лицо древнего, неподвижно и безмолвно наблюдавшего за происходящим.
– Следуйте за мной! – приказал «парнишка» и, не оглядываясь, пошел туда, где в деревянных креслах возле пруда восседали участники суда, если, конечно, это можно было назвать судом.
* * *
– Твое имя?
Илар посмотрел в лицо спросившего и слегка поднял брови, ведь странно, когда тебя допрашивает человек одного с тобой возраста, какой-то мальчишка, красивый настолько, что это даже неприлично. Больше похожий на девчонку, чем на парня.
Илар усмехнулся – в их компании такого постоянно бы лупили. Илару-то доставалось за слишком красивое лицо, так он и вполовину не был так прекрасен, как эти существа, оставлявшие ощущение нереальности, будто попал на небеса, в общество богов.
Говорили, боги настолько прекрасны, что, если обычный человек увидит их вблизи, он может умереть от счастья и чувства собственной неполноценности. Счастья особого Илар не испытывал и, честно сказать, совсем никакого счастья сейчас не испытывал, а вот насчет неполноценности… Да, рядом с такими «статуями» любой почувствует себя не очень красивым и даже уродливым.
– Мое имя Илар. А твое?
– Твой род занятий? – так же холодно и бесстрастно, не обращая внимания на вопрос «муравья», проговорил красавчик.
Черный колдун испытал раздражение… неприязнь… гнев… По какому праву его допрашивают? Треснуть бы в лоб этому мальчишке! Да, жаль, ты не появился в Шересте пару-тройку лет назад… вот бы тебе навешали по красивому личику! Илар вдруг опомнился – у допрашивающего только облик мальчишки… это же древний!
– По какому праву вы нас захватили? – черный колдун скопировал холодную, бесстрастную манеру древнего.
– Род занятий?! – тупо, как лесной урдас, долбящий пень, повторил отец Анары.
– По какому праву вы нас захватили? Пока не ответите, я не отвечу ни на один ваш вопрос! Схватили меня, моих друзей, мою жену, притащили сюда – почему?
– Жену! – фыркнул древний. – Она не жена тебе, жалкое насекомое!
– Как это не жена? Жена! Мы оформили брак у жреца Создателя, все записано в их книгах. Жена – и все тут!
– И все тут, – с легкой усмешкой повторил красавчик. – Нет, не все. Ты соблазнил мою дочь, но по законам Настоящих Людей она свободна.
– Мне плевать на ваши законы! Она моя жена перед Создателем и людьми!
– Какими людьми? Смешное насекомое! Вы не люди. Люди – мы. Вы же безумные, грязные насекомые, вырвавшиеся из-под контроля людей! Вы твари, не достойные свободы и самой жизни, – особенно те из вас, кто занимается черной магией, из выродков выродки!
– Что будет с Анарой?
– Анарой? С Анариентаарой? С моей дочерью, дочерью властителя Настоящих Людей? Какое твое дело? Она воспользовалась тобой, получила то, что хотела, теперь останется здесь, а ты уйдешь к Создателю, вот и все. Вы же любите вашего Создателя, глупцы? Вот и пойдешь к нему.
– Отец! – Анара шагнула вперед и яростно выдохнула в лицо властителю: – Он мой муж! И я его люблю! Если он умрет – я покончу с собой! Ты понял?
– Понял, – пожал плечами «паренек», и на его гладком лице не отразилось ни сожаления, ни гнева. – Не выйдет покончить с собой. Не дадим. Ты не умрешь. Ты будешь такая, как они! Послушная, веселая, хорошая дочь и слуга Настоящих Людей! Ты заслужила это. А он заслужил смерть. Дважды. За то, что посмел прийти на землю Настоящих Людей, и за то, что соблазнил тебя, заставил идти против своего народа. Ты предательница. Ты мой позор! Позор нашего народа!
– Подожди! – Девушка, как две капли воды похожая на Анару, встала из кресла и подошла ближе, неслышно ступая по мягкой траве. Она остановилась перед Иларом и внимательно заглянула ему в глаза:
– Симпатичный мальчик. У нашей дочери хороший вкус. Я против его казни и против того, чтобы выжечь Анариентаару. У нас не так много людей, чтобы мы могли ими разбрасываться. Законы устарели. Нас осталось очень, очень мало, и ты хочешь уничтожить одну из нас? Превратить ее в рабыню? Тебе не кажется, что это глупо?
– Вот от кого она почерпнула бунтарские мысли. Это ты виновата в том, что твоя дочь стала предательницей! Запрет! Вот что оберегало нас все эти годы, сотни лет! Запрет, дисциплина и единство! Скоро мы выйдем в мир с мощным войском и снесем этих жалких тварей! Как мусор! Как грязь! Их создали, чтобы они нам служили, и эти твари должны знать свое место! И если мы будем прощать предателей, наш народ погибнет!
– Слушай, папаша, у тебя есть что-то вот тут, в сердце? Ничего не шелохнется, когда твоя дочь превратится в рабыню? – с интересом спросил Илар, лихорадочно соображая: сейчас дать в глаз напыщенному идиоту или подождать минут пять и позволить ему высказаться, а потом дать в глаз? Или наброситься на него и попытаться взять в плен, чтобы потом выторговать какие-нибудь условия?
Первое было бы очень приятно, но малоэффективно – ну дал в глаз, и что? Все равно как улечься в постель с грязной портовой шлюхой – вначале вроде и хорошо, но потом покроешься нарывами от дурной болезни. Как говорила Легана, вначале думай, потом делай.
Ждать, когда выскажется, и потом дать в глаз – тоже, увы, ничего не изменит в лучшую сторону.
Третье… А вот третье… И третье бесполезно – счастливые люди с пустыми глазами окружили Илара и следят за каждым его движением. Допрыгнуть не успеешь – загонят в спину копье или стрелу. Вон как они смотрят на хозяев – любят, просто обожают… как хорошая собака своего доброго хозяина.
– Должен быть порядок. Порядок – это совершенство. Природа стремится к совершенству, и нужно устранять все, что мешает красоте.
– А за что вы так не любите черных колдунов? Ну да, я черный колдун, но я никогда в жизни не сделал ничего плохого! Я не убивал хороших людей, не выжигал их, не насылал проклятия. За что вы меня казните? Только за то, что я черный колдун? А кто сказал, что вы белые колдуны? Вы сами?
– Это пустые слова. Ты – зло, мы – хранители чистоты, красоты и порядка. Мы делаем то, что нужно мировому порядку. – Безмятежное лицо властителя, гладкое, с матовой кожей, лишенной каких-либо признаков возраста, оставалось бесстрастным. Ничто не выдавало в нем волшебника, прожившего сотни лет. Ничто, кроме… глаз. Да, глаз. Когда Илар смотрел в глаза древнего, он будто тонул в них, да вообще-то и голос властителя завораживал – красивый, мелодичный, убаюкивающий…
Илар едва не затряс головой, рассеивая чары, – он начал впадать в подобие транса. Анара, стоящая рядом, незаметно ущипнула мужа за руку, Илар вздохнул и почувствовал, как уходит одурь. Мысли прояснились, голова стала чистой и свежей, свободной от магии слов этого существа.
– Мы будем решать Советом Настоящих Людей. Те, кто за казнь колдуна, бросает камень в черную чашу. Кто против – в белую.
Властитель сунул руку в карман, достал камешек – круглый, полупрозрачный, сверкающий на солнце, и бросил его в черную чашу, стоящую перед рядом кресел. Древние, проходя мимо чаш, один за другим бросали свои камни.
Все прошло быстро, властитель запустил руку в белую чашу и достал два камешка:
– Два человека против. Кто именно? Одну я знаю. Кто второй?
Поднялся высокий древний, одетый в темный облегающий костюм, вроде того, что гвардейцы надевают под латы. Илар заметил его сразу, как только попал на судилище, и решил, что этот человек – командир местных вояк. На поясе у него висел меч, а предплечья унизаны серебристыми наручами, защищавшими руку от удара клинком.
– Почему? – недоуменно переспросил властитель.
– Потому что стоит отложить казнь до тех пор, пока я не выжму из него нужную мне информацию. После этого можете казнить.
– Ты разрешаешь, да? – ласково переспросил властитель. – Ты теперь властитель и распоряжаешься в Совете? Или просто присвоил себе право решать за Совет? – Властитель помолчал, в упор глядя на воителя, усевшегося на свое место, и добавил: – Казнь состоится немедленно! Схватить Анариентаару! Осторожно держите ее, болваны! Вот так! Рот ей завяжите! Амулет на нее! Она сильная колдунья… была. Ну что же, теперь приступим к главному действу. Пора умирать, колдун!
– Стой! – Илар облизнул пересохшие губы. – Положено исполнить два желания приговоренного к смерти! Разве ты не знаешь?
– Не знаю, – слегка улыбнулся властитель, – но это забавно. Если Совет разрешит. Что ты хочешь?
– Во-первых, попить. Во рту пересохло. А во вторых… у меня в переметной суме лежит далир. Я хочу вам сыграть. Может, ваши жесткосердные ледяные сердца растопит хорошая музыка и вы пожалеете… хотя бы Анару. Ведь она все-таки ваша дочь!
– А разве мы не жалеем? Мы жалеем! – улыбнулся властитель. – Ну что же, как я вижу, у тебя есть тяга к прекрасному, хоть ты и грязное насекомое. Мы позволим тебе поиграть Совету. После этого ты будешь убит, а твое тело скормлено рыбам. Приведите его лошадь!
Илар посмотрел на рыб, чмокающих толстыми ртами, и с отвращением подумал о том, сколько рабов нашли упокоение в этих пестрых существах. Ему стало противно – что может быть хуже для музыканта или колдуна, чем выйти из рыбьих задов в виде дерьма? А еще подумалось – они предварительно варят мясо, когда кормят рыб, или измельчают его сырым? Проклятые любители красоты! То-то Анара просто тряслась от ненависти, когда говорила об их рожах!
Лошадь недовольно всхрапнула, когда стража древних подвела ее к месту суда, и попыталась лягнуть подошедшего сзади здоровенного парня в серебристой кольчуге, украшенной странным знаком, – на нем змея кусала себя за хвост. Видимо, знак указывал на принадлежность к древнему народу – такие же знаки были вышиты на одежде древних, что стояли перед Иларом.
Лошадь тут же успокоили – для этого понадобилось всего-то одно движение руки властителя. Мгновение, и норовистая кобыла застыла на месте, не шевелясь и глядя в пространство, как живая статуя.
По команде хозяина стражник пошарил в суме и достал потертый чехол, где и лежал инструмент. Передал его властителю и замер в глубоком поклоне, как воспитанный раб.
Древний слегка двинул рукой, и воин занял свое место позади Илара и Анары, оставившей свои попытки вырваться из объятий конвоиров, – она все это время пыталась вывернуться из рук воинов, что-то сказать, но ее попытки остались безуспешными – куда ей тягаться с могучими бойцами! Каждый из них, на взгляд Илара, мог легко сломать лошадиную подкову.
Похоже, что тут находилась элитная стража древних. Бойцы как на подбор – кольчуги распирались мощными мышцами, движения бойцов плавны и точны, как у лесного зверя. Впрочем, почему бы стражникам и не быть таким могучими? Если древние смогли переделать Устаму, и всего за несколько минут, чего им стоит сделать могучего бойца из какого-нибудь… музыканта. «Дохленького» музыканта.
Властитель раскрыл чехол, достал инструмент, ощупал. Потом взял в руки и мелодичным голосом пропел что-то на незнакомом языке, перебирая струны. Один из членов Совета что-то спросил у властителя, встал, подошел к далиру. Тоже ощупал – разочарованно выпятил губы и помотал головой.
– Обычный далир? Ты меня разочаровал, колдун, – усмехнулся властитель. – Я-то думал, там спрятано оружие и ты попытаешься меня убить! И всех нас! А тут… убогий, старый инструмент. Хотя надо отдать должное – звучит он неплохо. Ну что же, сыграй нам. Только не затягивай – нам пора обедать… как и нашим рыбам. Начинай!
Илар взял в руки поданный ему инструмент, любовно провел по его тусклому, покрытому мелкими царапинами боку. Тронул струны – далир загудел, заурчал, будто ласковый домашний зверь, встретивший хозяина после долгой отлучки. Илар прикрыл глаза, еще раз провел по струнам – легко, кончиками пальцев, лаская, гладя золоченые нити…
«Ну же, откликнись! Это же я, я! Проснись! Дай мне силу! Друг!»
Илару показалось, что далир завибрировал, словно в нем проснулась спящая пчела, а еще – дерево инструмента вдруг стало теплым, живым… упругим, будто это было не полированное, покрытое лаком дерево, а гладкая женская кожа, и эта женщина всей своей душой любила Илара.
Колдун открыл глаза, посмотрел по сторонам, запоминая все, что было вокруг, – группу древних, на скучающих, бесстрастных лицах которых не отражалось эмоций, охранников этого затхлого, потерявшегося в прошлом мирка. Охранники стояли полукругом в десятке шагов от лужайки, и только трое держали Анару, широко раскрытыми глазами наблюдавшую за мужем. Илар улыбнулся и… заиграл.
Это была не музыка, это был вихрь, ураган! Звуки рождались сами собой, летели с ошеломляющей силой, так, что воины, стоявшие вокруг, покачнулись, будто от могучего удара. Илар вложил в эту музыку все – гнев, разочарование, злость, страх за свою любимую и ненависть к существам, порабощавшим людей. Голос далира звучал все громче, громче, казалось, что играет не один далир, а тысячи и тысячи! И вот когда напряжение достигло пика, когда Илар уже задыхался от переполнявшей его Силы, когда далир стал им, а он стал далиром – грянули Слова!
– Очнитесь! Очнитесь! Вы люди! Вспомните – вы люди! Вы любите, ненавидите, вы гордые, сильные – вы люди! Сбросьте оковы! Вспомните, кто вы были, кем вы хотели стать! Вспомните, кто вас сделал такими, кто лишил вас судьбы, лишил воли, лишил души! Убейте их! Убейте! Нападайте на них! Убивайте! Освободитесь! ЛЮДИ, ПРОСНИТЕСЬ!
Стражники вздрогнули, начали шевелиться, недоуменно глядя друг на друга, на древних, застывших с выражением ужаса на лицах, на небо, на солнце, полуприкрытое небольшим облачком, а потом… потом черный как уголь огромный воин громко завыл, будто лесной зверь, и, подняв копье, бросился на древних.
Он не сумел никого задеть – властитель, будто нехотя, отвел рукой копье, блеснувшее серебристым наконечником, другой рукой ударил в сердце гиганта, остановив его в мгновение ока. Но мертвый гигант с разгона сбил древнего с ног, навалившись всей своей тушей, и тогда остальные воины, подчиняясь зову могучего артефакта, тоже бросились вперед, поднимая мечи, копья, дубинки и кинжалы. Илар хотел спасти мать Анары, но… не сумел ее разглядеть в возникшем столпотворении. Создатель разберется, кого куда отправить – на небеса или в преисподнюю.
Не переставая играть, Илар посмотрел на Анару, и у него захолодело сердце – крепыш в длинной кольчуге занес над ней громадный кривой меч и, если бы не ловкость девушки, раскроил бы ее надвое. Анара увернулась, пропустив клинок мимо плеча, и тот ударил соратника крепыша. Сам же обладатель кривого меча не обратил на этот прискорбный факт ни малейшего внимания – в людей, отошедших от «спячки», будто вселились демоны. Пробужденные рабы хрипели, выли, пускали пену и рвались убивать – двое древних уже лежали на земле, то ли мертвые, то ли покалеченные. Илар сосредоточился на крепыше, едва не сделавшем его вдовцом, и могучим магическим посылом отправил его на древних.
– Уходим! – бесстрастно сказал Илар супруге, сосредоточившись на игре. – Бери мою лошадь, иди с ней! Скорее! Чую, я долго играть не смогу!
Анара молча кивнула, не сводя глаз с кровавого месива на том месте, где раньше были ее мать и отец, на ощупь нашла узду лошади, прядающей ушами, и пошла вперед, туда, где виднелся выход из ущелья.
Илар пошел следом и продолжал играть, играть, играть…
От домов-деревьев, от хижин на поляну спешили как древние, так и рабы, точнее бывшие рабы. У большинства в руках блестело оружие, и у Илара возникла предательская мысль, что, если он собьется с такта, не сможет управлять артефактом, – его, черного колдуна, разрубят на куски. А еще подумалось – полчаса такой игры, и он будет истощен до смерти.
– На лошадь! – прохрипел Илар. – Помоги мне забраться на лошадь! И сама забирайся!
Анара подскочила к мужу, помогла ему вскочить в седло, – это было похоже на погрузку мешка. Подсаживая Илара, она так толкнула его, что он едва не перелетел через лошадь и чуть не потерял контроль над магией далира. Лошадь дернулась и пошла вперед.
Ругательства застыли на губах Илара, когда, подняв взгляд, он увидел, что воины, напавшие на древних, были убиты и валялись в траве, как куча бревен. Из древних на ногах остались три человека – кто из них выжил, издалека разглядеть невозможно, тем более что выжившие были залиты кровью с ног до головы. Один из оставшихся в живых что-то вопил, указывая на Илара и Анару.
– Это отец! – потрясенно выдохнула Анара. – Он приказывает расстрелять нас из луков!
Толпа бегущих остановилась, вперед вышли два десятка лучников и, выхватив из колчанов стрелы, приладили на тетиву. Похоже было на то, что на таком расстоянии магия далира не дотягивалась до людей, а может, они были защищены особыми амулетами.
– Прыгай мне за спину! Быстрее! – яростно крикнул Илар и приготовился подхватить жену. Но она покачала головой и указала куда-то в сторону:
– Я с ним! Скачи вперед!
Илар посмотрел, куда она указывала, и, прежде чем разглядел в мерцании воздуха знакомый силуэт, услышал:
– Братец, это я! Беги! Я понесу Ану!
Анара ловко прыгнула на однорога, обхватила его руками, и тот понесся с громадной скоростью, быстрее лошади, быстрее всех живых существ в мире. Быстрик прихрамывал, но бежал так, что рассмотреть его не было никакой возможности, казалось – Ана несется над землей сама по себе, не применяя никаких усилий.
Илар долго не думал, ударил пятками, послал лошади образ несущегося коня, и та помчалась, одним прыжком преодолев расстояние в несколько шагов. Илар едва удержался в седле, выпустив в пространство фразу, достойную сорванца Дарана. От таких слов, говорят, лепестки цветов съеживаются, будто от огня.
Через мгновение там, где он только что находился, вырос небольшой «сад» из дрожащих в разочаровании стрел с острейшими стальными жалами…
Вперед, черный колдун! Вперед!
Илар гнал хрипящую, бросающую белую пену лошадь к выходу, к свободе, к жизни, и та старалась изо всех сил, выдавая всю свою мощь, все лошадиное умение!
В который раз Илар порадовался, что Биргаз умело выбрал лошадей, – взял не крупных и красивых, пригодных для парада и прогулок с дамой по лесным тропинкам, а выносливых рабочих лошадок, способных без устали нести седоков куда угодно и сколько угодно – днями, неделями и месяцами. И сейчас от лошади зависело его спасение.
В ущелье влетел галопом, ожидая выстрела или летящего сверху камня. Играть на бешеном галопе невозможно – удержаться бы! Но ни одной стрелы не последовало. Стрелки охраны выпускали всех, и приказа не выпускать Илара не было. Потому они молча стояли наверху, созерцая всадника пустым, спокойным взглядом.
Скорее, черный колдун! Скорее!
Лошадь неслась, далир жалобно позванивал, ударяя по спине хозяина, внутренности сотрясались на скаку – скорее!
Расстояние до водопада проскочил в мгновение ока – рраз, и уже там! Караван с Леганой, Биргазом и остальными, похоже, только-только подошел к воде. Люди что-то обсуждали, когда услышали топот копыт и всхрапывание лошади, удивленно вскинули головы, но ничего сказать не успели – однорог, взрыв землю лапами, затормозил возле них. Через несколько мгновений показался Илар на тяжело дышащей лошади. Он закричал:
– Уходим! Быстро уходим! Скорее!
Люди заторопились, вскочили на лошадей. Анара сползла с Быстрика и тоже забралась на лошадь. И через минуту караван шел рысцой по еле видной тропе, уходя от возможного преследования.
* * *
– Не верится…
– Во что? А! Понял! Что мы ушли? – усмехнулся Илар. – А тебе бы хотелось подраться?
– С ума сошел! Я за свою жизнь уже в стольких драках участвовал, хватит уже! – нахмурился Биргаз. – Но почему они нас отпустили? Почему не послали погоню? Ана, как ты думаешь?
– Это грубо. Некрасиво, – усмехнулась девушка, – и шумно. А еще – им не до нас… Илар пробудил память рабов, натравил их на хозяев, теперь у них много работы.
– Как думаешь, могут мстить? – поинтересовался Даран, непривычно молчаливый и грустный. – Придут к нам домой, заколдуют…
– Не знаю… – пожала плечами Анара. – Нас еще найти нужно. Ведь мы не сказали, где живем, откуда приехали. Я ничего не отрицаю – все может быть. Мой народ довольно мстителен, но… разумен. И если результат непредсказуем, если они сочтут, что ущерб от их возможного проигрыша, вероятно, окажется велик, они забудут о нас. Вы же видели – подавление чувств у них считается добродетелью. Ведь волнуются, радуются, переживают только низшие люди, «насекомые», а Настоящие Люди всегда владеют собой. Уподобляться низшим нельзя. Неприлично.
– Как думаешь, твои отец и мать выжили? – осторожно спросил Даран, посмотрев на Анару, покачивающуюся в седле. Она продолжала ехать на лошади, чтобы ускорить движение, сейчас было не до личных пристрастий.
– Не знаю, – нахмурилась Анара, – я не смогла рассмотреть, кто жив, а кто нет…
– Отец у тебя какой ловкий, – заметил Илар, раздумывая о своем, – как он дрался! Без оружия! Я бы никогда так не смог.
– Ну что ты хочешь… ему несколько сотен лет. И все это время он совершенствовал свое воинское умение. Мои соплеменники очень сильные бойцы. Впрочем, их это не спасло, когда древнюю расу загнали в леса.
– Я все-таки не понимаю, – не унимался Даран, – кто вообще-то такие древние? Они что – боги? Почему они обычных-то людей считают за дураков и зверей? Сами-то кто?
– Себя древние считают Настоящими Людьми, равными богам, – пожала плечами Анара. – Якобы наша раса создала обычных людей из обезьян.
– Это как? – оторопело произнес Биргаз. – Мы что, потомки обезьян?
– Так говорят мои соплеменники! – улыбнулась Анара, поправив волосы и посмотрев на Илара. – Если это и так, получилось у них неплохо. Моя мама сказала, что Илар красавчик. А она понимает толк в красоте!
– М-да… понимает… ей виднее… я ничего не понимаю, – неопределенно промычал Илар. – Расскажи, как они говорят, откуда взялись люди?
– По нашим преданиям, народ древних прилетел с неба, сброшенный оттуда в результате войн между богами. Обосновавшись в этом мире, древние начали думать, как жить. Они обладали знаниями, которые превышали знания нынешних древних во много раз. И вот – создали себе слуг, рабов. Те трудились, пока не осознали себя людьми, подняли восстание… результат вы видите. Это вкратце. Примерно так.
– Я слышала эту историю, очень давно, – заметила Легана. – История не хуже других. Она что-то объясняет, что-то нет. И мы никогда не узнаем, правда это или нет.
– Подождите! Я все время думаю: почему они с Анарой ничего не сделали? – задумчиво спросил Биргаз. – Папаша Анары так и хотел сделать какую-нибудь гадость, закон говорит, что нужно убивать нарушителей Запрета, и… ничего не сделали! Почему?
– А ты не догадался? – усмехнулась Легана. – Анара, ты сама скажешь или мне сказать? Биргаз, вот ты тупой!
– Ну чего сразу тупой?! Острая какая! Тьфу! Трудно сказать, что ли?! Обязательно нужно обзываться! Легана, ты от старости стала злой, как демон!
– Ты меня в молодости не видел! – фыркнула шаманка. – Я бы тебя уже сожрала, а из костей сделала бусы!
– Что, правда сожрала бы? – заинтересовался Даран. – Вы что, людей едите? Ну я про твоих соплеменников. Расскажешь, как вы их готовите?
– Это выражение такое! – снова фыркнула Легана. – Не едим мы никаких людей. Еще бы мы всякую гадость в рот тянули… Биргаза съешь – помрешь, у него мясо гадкое, отравленное.
– Эй, эй, вы не туда «ушли»! – возмутился охранник. – Так что там с Анарой, почему они ее не тронули?
– Намек даю – она замужняя женщина! – ухмыльнулась Легана. – Понял?
– Ничего не понял… ну замужняя… и что? А-а-а! Правда? Ана – правда? Она говорит, что ты…
– Беременна, – негромко проговорила Анара, смущенно улыбаясь. – Прости, Илар, я не сказала. Знала, куда идем, и сделала так, чтобы можно было забеременеть. По закону древних с беременной ничего нельзя делать – ни выжечь, ни убить. Потому я и хотела идти одна. Знала, что со мной ничего не случится… уверена была. Почти уверена.
– Вот это новости! – задумчиво покачал головой Даран. – Интересно, кто родится, мальчик или девочка? Хорошо бы мальчик! Я научу его камни из пращи метать, а еще…
– А еще пакости всякие учинять! – закончила Легана. – Пирожки на кухне воровать!
– Пусть ворует, – добродушно улыбнулась Устама. – Даранчик хороший! Ему кушать надо, он худенький. Сыночек, приедем, я тебе пирожков напеку – много! Хочешь?
– Хочу, конечно! – сощурился Даран. – Скорее бы приехать! Соскучился я по нашему дому с зеленым забором… так хочу залечь в травке у колодца… с Быстриком…
– Илар, ты чего молчишь? – Биргаз, прищурившись, посмотрел на Илара. – Где крики радости? Или стон разочарования? Твоя жена беременна, а ты молчишь. Как понять все это?
– Не знаю, как понять, – сконфуженно улыбаясь, пожал плечами Илар. – Только недавно я был домашним мальчиком, жил с мамой и папой, ни о какой женитьбе не помышлял, и вдруг – я женатый человек, у меня будет сын… или дочь! До сих пор не могу поверить! Прости, Аночка… это так неожиданно!
– Ага! – ядовито усмехнулась Легана. – Все вы, мужики, такие! Как покувыркаться с женщиной – так всегда пожалуйста, а как ребенок получился: «Это так неожиданно!» Чего неожиданного, когда вы в кустах шуршали, как ургазы? Что из этого могло получиться? Новое заклинание? Или трактат о выращивании слабительной травки? Ох уж эти мужчины…
– Да я не то хотел сказать! – растерялся Илар. – Просто… да тьфу! Я рад, что все ТАК закончилось.
– И я, – улыбнулась Анара.
– И я! – хихикнул Даран.
– И мы тоже! – широко улыбнулся Биргаз, держа в руке руку Устамы. – Правда, Устамочка?
– Правда! Аночка, я так счастлива за тебя! Может, когда-нибудь и у меня будет ребеночек…
– Будет! – серьезно кивнул Биргаз. – Обязательно будет.
– М-да, – протянула Легана и ухмыльнулась. – Вижу, что будет. И это славно! Дети – всегда славно! Поздравляю, Ана! Будем жить!
И все радостно рассмеялись. Им было хорошо, очень хорошо, как бывает хорошо людям, избежавшим смертельной опасности, людям, которых любят и которые любимы. А разве для счастья этого мало?
