Глава 11
Пять лет спустя
Андрей стоял, не шевелясь, опустив ствол автомата, и смотрел на Танину могилу, на крест – первый крест без портрета умершего. Больше никто не умел рисовать так красиво, как Таня. Катя попыталась набросать Танин портрет, но не смогла.
Андрей вложил букет подснежников в руку Вити и подтолкнул его в спину:
– Положи маме.
Витя шагнул вперед и недоуменно обернулся. У детей гибкая память, он уже забыл маму, хотя со дня ее смерти прошло всего четыре месяца. Андрей же до сих пор не мог засыпать, искал Таню рядом. А по утрам такая пустота накатывала, будто душу разрезали надвое и половину выкинули, не хотелось шевелиться. Он просыпал уроки, зарос щетиной и потерял интерес к жизни, с ума бы сошел, если б дети не вытянули.
Катя уже была совсем взрослой, полгода назад ее с Макаром обвенчал священник поселка – Полина на пару с Аней, женой Лёнчика. Сейчас Катя ждала ребенка. Мишка в свои тринадцать вымахал под метр семьдесят. Отцом он выбрал Валеру, вместе с ними пропадал в столярке, мастерил табуретки, полки и столы. Год назад Валеры не стало, вот он улыбается с таблички на кресте. Мишка второй раз потерял отца, но перенес беду спокойно, правда, стал нелюдимым, всех сторонился. Теперь он – главный плотник поселка, у парня талант.
Витька сел на корточки и принялся закапывать подснежники во влажную землю. Половину воткнул в почву, из другой половины сложил шалаш.
Тут похоронена Людмила, она пришла одной из последних, а ушла сразу за мамой Валей. Влад, Дракула поселка, – два года назад, через день мутировала его жена, Олеся. Потом – супруга Валеры, остался их трехлетний сын Валера и полуторагодовалая дочь Валентина. Затем умер однорукий Игорь.
Мир рушился на глазах, и Андрей ничем не мог помешать происходящему. Он шел вдоль крестов разросшегося кладбища, вглядывался в портреты. Многих покойников он начал забывать.
Из взрослых остались близнецы Леха и Лёнчик, женившийся на Ане, скоро у них пополнение, ждут девочку, хотят Таней назвать. Лехина жена Карина и года не прожила, мутировала, он женился второй раз на Наташе, она родила мальчика и сразу же мутировала. Мальчика зовут Натаниэль.
Макс так и не женился, с головой ушел в работу и затиранил Стаса, Никиту и Ваню тренировками и практикой в ангаре.
Взрослых было пятеро: Макс, Андрей, близнецы и Аня. Можно считать Макара с Катей. Юльку – скорее да, чем нет. Если с молодняком, то восемь человек на целую ватагу мелкоты.
Светка так и осталась большим доверчивым ребенком, умудрилась родить дважды непонятно от кого: сама она не говорила, а отец детей (или разные отцы) не сознавались. Теперь с трехлетним Саньком и полуторагодовалой Дашей возилась Юлька, света белого не видела, бедняга.
Витя потянул за руку:
– Пап, мне холодно. Пойдем?
– Да. Уже иду.
Сын зашагал к поржавевшим воротам, посмотрел на кладбище и улыбнулся. Андрей позавидовал ему, ребенок не знал, какая ему уготована судьба, и был счастлив.
Во дворе мальчик устремился к Светкиному Сане, который прогуливался возле детского сада, совмещенного со школой. Сейчас за маленькими детьми присматривала набожная тринадцатилетняя девочка Полина, которая обратила в свою веру Аню, жену Лёнчика.
Еще немного, и все взрослые вымрут, останется неопытный молодняк. Только на одно Андрей надеялся: что дети, повзрослев, не будут мутировать, тогда у человечества есть шанс. Иначе…
– Андрюха, ты где шляешься? – позвал Макс из ангара. – Иди сюда, поможешь, а то от этих лоботрясов толку ноль, все бы им за Полиной или Никой ухлестывать.
Из ангара с гоготом высыпали Никита, Стас и Ваня. Ваня окреп, набрал вес и перестал болеть – помогли регулярные тренировки. В свои двенадцать-тринадцать мальчишки владели всеми видами оружия и могли дать отпор как мутанту или стае собак, так и взрослому. Девчонки не отставали, настоящие амазонки! Андрей гордился ими, ведь это он тренировал девчонок, Макс – мальчишек.
Но как и все подростки, они не понимали, что сейчас знания важны больше чем когда-либо, учились спустя рукава и не упускали возможности подурачиться. Как ни объясняй – без толку.
Макс лежал под квадроциклом, ковырял гайки. Только пару дней назад они переделали малолитражку под квадроцикл, поставили огромные колеса и с Макаром проводили испытания. Теперь Макс опять поднял его на лебедке, летели искры сварки, сыпались на синий комбинезон.
– Звал? – без энтузиазма спросил Андрей.
Доделав дело, Макс вылез, снял очки, вытер руки и штаны:
– Мне кажется, скоро придет наш черед. – Он поднялся, прошелся по помещению, свел ладони вместе, будто собирал воду в горсти. – Время утекает сквозь пальцы. Я работаю, работаю, а выхлоп – ноль, все впустую. А так хочется успеть, научить их хоть чему-то. – Он махнул рукой, сел на покрышку, лбом уперся в ладони.
Поднялся рывком, пробежался по комнате.
– Понимаю, – кивнул Андрей. – Мне еще труднее принять неизбежность. Хочется сделать хоть что-то, хоть как-то повлиять на происходящее…
– Что чистые тебе писали? – Макс скрестил руки на груди, привалился к ящикам возле стены. – Они должны знать хоть что-то, у них должно быть средство…
– Увы, ничего такого нет. Они беспомощны, как и мы.
– В последний раз, в августе, ты спрашивал чистого, куда они отправляли экспедиции, он обещал выяснить…
– Он не ответил. Наверное, умер. Может, весь их бункер вымер.
– Значит, надо допросить другого чистого. Не верю, что они не знают… Вдруг твой чистый просто не успел вовремя, пришел зимой и оставил послание? Надо проверить ящик, как раз лед растаял.
– Согласен, – кивнул Андрей. – Заодно квадрик испытаем. Кстати, что с ним?
– Ничего серьезного. Кашляет. А вот спирта осталось литров тридцать.
Андрей поймал себя на мысли, что душу готов продать за призрачную надежду. Пусть он сам не успеет, но если существует место, где хранится спасение, снарядит в экспедицию детей, научит их всему необходимому.
– Согласен. Если не ударит мороз и не скует землю, так и сделаем. Выдвинемся завтра на рассвете. Теперь мне надо учить детей.
Макс усмехнулся:
– Да. Все мы теперь – учителя. Ты – физики, химии, анатомии, Аня – русского языка и географии. Я – учитель трудов, физики и физкультуры. Труднее всего Кате с Юлькой: и за малышней присмотри, и на кухне успей… Шутки ли – семеро маленьких детей включая твоего. А женщин-то нет, умерли почти все. – Он подбросил дров в огромную печь – она ухнула, принимая поленья, и в помещении запахло сосновой смолой. – Не знаю, как мы справимся. Детей больше взрослых. Надо что-то придумать.
– Уже придумали, – улыбнулся Андрей. – Выдвигаемся завтра на рассвете.
Макс положил руку ему на плечо:
– Ты знаешь, я не верю в доброго Бога, который всем помогает. Хочешь себе помочь, сделай это сам. Но ради всего… ради них всех… В общем, если все получится, обещаю уверовать, вот честно.
Вышли на улицу, когда начало смеркаться. Андрей запрокинул голову и сказал:
– Пасмурно. Значит, мороза не будет. А дождь вполне возможен, и тогда придется ждать. И так мероприятие рискованное: сыро, влажно, зомби шарахаются туда-сюда злые, голодные, как медведи-шатуны. Спирта мало, на квадрик хватит, для «бардака» – нет. А муты пошли свирепые, вспомни хоть тех, с клыками, которых быстро не прикончишь. Или прыгучих…
– Ага, раньше не могли на забор залезть, сейчас – легко, – вздохнул Макс. – Надо вооружиться до зубов и еще хотя бы по бокам квадрика приварить металлические листы – на случай если муты станут камнями бросать.
На востоке появилась стая ворон – огромная, во все небо. В последние годы у них стало меньше пищи: мутанты вытеснили зараженных, трупов на дороге стало валяться меньше. Ходили слухи, что и на выживших птицы нападали, но Андрей сам с таким не сталкивался и верил с трудом.
– Идем, перекусим, я сделаю квадрику апгрейд.
В столовой ужин подходил к концу, и стоял гомон, как на поляне, куда прилетела стая голодных скворцов. Звенели ложки. Светкина Даша включила сирену. Валя посмотрела на нее и тоже взвыла. Между ними скакала Полина, пыталась утешить детей, потом не выдержала и надавала им оплеух – девочки взвыли еще сильнее. Тогда она схватила двухлетнюю Дашу и потащила к выходу. Валя, которая была на полгода ее младше, замолчала и принялась ковырять ложкой кашу.
Саня дергал за рукав измотанную Юлю и жаловался:
– Юль, а Витька съел мой пирожок!
– Врун! – крикнул Витя, сложил руки на груди и насупился, сверкая синими раскосыми глазами: – Ты его еще раньше съел и хочешь мой!
Валера, наблюдавший за ссорой, крикнул:
– Это не Витя, это Дашка украла, я видел!
Юля заломила руки и плюхнулась на стул. Макс зашагал за столик к детям, стукнул кулаком:
– А ну цыц! Когда я ем, я глух и нем!
Старшие дети: Стас, Ваня, Миша и Никита подняли головы, поняли, что ничего интересного не происходит, и приступили к еде. Андрей подумал, что нужно будет выменять у зараженных на патроны девочек-подростков: когда мальчишкам придет пора заводить семью, могут быть проблемы.
Все тотчас смолкли: Макс играл роль злого полицейского, пугал мелкоту хворостиной, и его боялись. Выходить «в наряд» и заниматься общественно полезным трудом во время отдыха никому не хотелось. Совсем мелких он отправлял в угол, лишал игр и сказок на ночь.
Катя сегодня дежурила в кухне и ела, не отходя от витрины. Близнецы и Макар молча и сосредоточенно работали ложками. Андрей наконец научился различать близнецов: у Лёнчика лицо было чуть крупнее, ямка на подбородке – выразительнее, Леха же был тоньше и женственней, хотя и стригся коротко. Если бы и он отрастил патлы, были бы два эльфа.
Поскольку женского состава не хватало, Макар иногда подменял девочек на кухне. Страшно представить, сколько будет работы, когда начнется посевная! Спать придется по три-четыре часа. Иначе картошки будет недостаточно и зимой придется голодать.
Поужинав гречкой с котлетами, Андрей помыл за собой тарелку и поставил на сушилку, так делали все, кроме самых маленьких, чтоб разгрузить поваров. Даже Витька открыл кран и долго елозил тряпкой по тарелке.
– Молодец, – похвалил его Андрей, потрепал по медным волосам, вьющимся волной. – Идем домой.
– А можно Валера к нам придет, мы в шашки поиграем?
– Только ненадолго.
Витька от радости подпрыгнул и понесся к другу. Сегодня они дружили против Светкиного Саньки, который был вылитая мать: глаза, как фары троллейбуса, губы бантиком, нос-пуговка, а вот волосы русые, а не белые. Дашка тоже пошла в мать, потому отца было не угадать, Андрей предполагал только, что он светловолосый или рыжий, ведь если у одного из родителей темные волосы, а у другого светлые, с большей вероятностью ребенок будет темноволосым, это более сильный признак.
Но кто же, кто же совратил Светку, дитя неразумное? Андрей посмотрел на нее – она уже наелась и лепила фигурки из хлеба. Иногда от нее была польза: она могла работать в поле до ночи, но если ей не хотелось, бросала все и уходила в лес по ягоды. Самое удивительное, ей везло, и она не встречалась ни со зверями, ни с мутантами.
У нее был сильный голос, второе сопрано. Иногда она собирала детей и пела им до хрипоты, они выучили все ее песни и подпевали.
И если бы продуктов не хватало, Андрей отдал бы Светке свой кусок хлеба. Он любил их всех, они были его большой семьей, и ради них он пойдет на всё.
Подождав, пока детвора и женщины разойдутся, Андрей сел за стол к взрослым, остановил поднявшегося Макара, подождал Макса и проговорил:
– У нас у всех осталось мало времени. Месяц, год, два. Надо что-то делать, куда-то двигаться.
Леха ударил по столу, вскочил:
– У меня жена умерла! Мы всю голову продумали уже. Нет выхода, увы.
Макс усмехнулся:
– Пять стадий принятия неизбежного. У меня и Андрюхи – все еще отрицание. У тебя – гнев. Но наше отрицание плавно переходит в третью стадию – торг. Надо попытаться что-то сделать.
– За посланием чистых пойдете? – спросил Лёнчик, тарабаня пальцами по столу.
Андрей напомнил:
– Кирилл говорил об экспедициях. Где-то есть противоядие, вакцина – кому как нравится.
– А тебе не кажется, что твой Кирилл водит тебя за нос, вытягивает из тебя то, что ему нужно, и рассказывает небылицы? – предположил Лёнчик.
Андрей ответил:
– Может, ты прав, и надо смириться, принять неизбежное, но я в это не верю. Отказываюсь верить, нужно бороться до последнего… Помните сказку про лягушку, которая барахталась в молоке и взбила его в сметану?
– Ну да, ну да. Вода превратилась в вино, манна небесная посыпалась с неба, – пробормотал Лёнчик, а потом стух: – Ты прав, Андрей. Просто я боюсь верить, потому что если надежда умрет, я сам не протяну долго. Иди в Мытищи, прочитай послание. И дай бог, чтоб тебе повезло. – Он хохотнул. – Нам всем осталось мало. Одного хочется: чтобы дети не видели, как я…
– Хватит, а? – прервал его Леха. – Мужики, вы когда собрались в Мытищи? Завтра?
Макс кивнул.
– На рассвете, – ответил Андрей.
Леха сплел пальцы рук и сказал:
– Только давайте договоримся: как только узнаете, что к чему, сразу сообщите нам по рации.
– Конечно, обещаю, что так и сделаю.
Макар, молчавший все это время, поднялся:
– Мужики, удачи вам, мне нужно помочь жене помыть посуду, а потом читать с детьми сказку по ролям.
Следующими столовую покинули близнецы, Андрей и Макс остались сидеть, глядя друг на друга. Когда Андрей пришел домой, Витька уже расстелил постель и крутил верньеру радио, чтоб сигнал был четче. Макс нашел в брошенных квартирах старые радиоприемники, настроил на одну волну и создал мини-радиостанцию. Днем – музыка, вечером – сказки на ночь, чтобы дети чувствовали рядом взрослых.
Взрослые уже давно не спали с малышами, с ними клали старших детей, чтоб не подвергать риску. В десять вечера старшие дети запирались изнутри на случай, если взрослый мутирует и попытается их сожрать. В каждой комнате имелся приемник с кнопкой тревоги.
Вечером взрослый делал обход, проверял, заперты ли дети. Забывший о мерах безопасности утром наказывался.
Витька спал в одной комнате с Саней и Стасом, он еще считался маленьким, а Стасу было двенадцать. Андрей зашел к ним, чтоб пожелать спокойной ночи, но дети увлеченно слушали рассказ про девочку-сироту, которая потеряла отца и попала в логово людоедов. Катя сама придумывала истории, некоторые записывала, у нее был талант. Никто даже не заметил, что лучина погасла и в комнате темно.
– В туалет и запереть дверь, – велел Андрей.
– Мы уже сходили, – ответил Саня. – Спокойной ночи, па!
Когда Андрей вышел, за его спиной щелкнула щеколда. Хорошо, что хоть дети не мутируют. Может, их растущие организмы выработали вещество, которое блокирует вирус, и у них иммунитет? Интересно, сохранится ли он, когда они повзрослеют? Хотелось верить.
Он улегся в холодную постель, укрылся двумя одеялами и заснул. Проснулся раньше будильника, когда еще было темно, вооружился и вышел на улицу. Макс уже ждал возле квадроцикла с железной будкой кузова, вместо лобового стекла он приварил решетку с крест-накрест пересекающимися прутьями арматуры. К заднему сиденью Макс крепил полупустую канистру.
– Спирта хватит еще на одну ходку, и все. Мост через Учу пересекаем на броневике, дальше едем на квадрике, будем тащить его на жесткой сцепке. Если что, ты на огнемете.
Андрей вздохнул:
– Жаль, что морозы ослабли, они здорово тормозили мутов.
Андрей распахнул ворота, Макс вытолкал квадрик за огороженную территорию и принялся крепить к броневику. Андрей захлопнул ворота, залез на броню. Макс принялся проворачивать ручной стартер. Завел мотор и сел на водительское сиденье.
По разбитой дороге, вдоль которой стояли медленно разваливающиеся дачи, ехали без проблем, мутантов тут не было. Перед знаком – закрашенным красным ограничителем скорости – притормозили. До водоема оставалось пятьсот метров, и надо держать ухо востро. Мост через речку Учу был низким, стареньким, чтобы туда запрыгнуть, мутантам требовались считанные секунды. На квадроцикле они не проехали бы – муты попросту задавят числом, и огнемет не поможет. Броневику же все было нипочем.
Здорово помогал огнемет. Бензин и дизельное топливо выдыхалось, но по-прежнему хорошо горело, и Макс соорудил несколько подобий огнеметов. Пламя помогало держать мутантов на расстоянии, но чаще всего они не отказывались от добычи и продолжали преследовать.
– Готов? – спросил Макс, Андрей сел в крутящееся кресло наводчика и ответил:
– Так точно! Только вместо огнестрела у меня огнеплюй.
Макс нажал педаль газа, и броневик покатил к мосту, набирая ход. На пустынную дорогу начали стягиваться мутанты – плешивые, похудевшие за зиму. Они лезли изо всех щелей: из старинных ржавых машин, кустов, бежали из лесу. Клац – один прыгнул на крышу, Андрей крутанул башню и сбил его. Это послужило сигналом, и твари набросились на броневик со всех сторон. Затарахтели брошенные камни.
Андрей повернул огнемет по ходу движения – полыхнуло пламя, завопили мутанты. Проезд спереди был некоторое время свободен, и никто хотя бы не бросался на лобовое стекло.
– Остервенели от голода, – прокомментировал Макс, и за лобовым замелькали пятиэтажки и унылые строения промзоны. Мутанты минуты две бежали следом, а потом, когда «бардак» удалился от реки километра на два, отстали. Поняли остатками мозгов, что эта движущаяся цель несъедобна и опасна. Кирилл писал, что муты чуют чистых и преследуют их машины даже обессиленными, вдали от водоемов.
– Андрюха, посмотри в перископ, есть ли рядом муты. Сбрасываю ход, и пересаживаемся в квадроцикл.
Остановились на хорошо просматриваемом перекрестке проселочной дороги. И слева, и справа были одно– и двухэтажные частные дома, окруженные скелетами деревьев. Если тут и есть муты, то лишь в строениях, им не удастся напасть неожиданно.
– Чисто.
– Отлично. – Макс немного проехал в поисках подходящей парковки, вломился во двор, объехал двухэтажный кирпичный особняк со ржавой параболической антенной и оставил чудо техники за домом на случай, если кто-то проедет этой дорогой и захочет забрать броневик.
Первым вылез Макс, осмотрелся и позвал Андрея. Пока он отцеплял грязнющий квадроцикл, Макс его прикрывал, но пока обходилось без нападений.
– Готово, – сказал Андрей, завел машину ручным стартером и уселся рядом с водителем.
Он ощутил себя голым и беспомощным, потому что не было толстой брони и даже – лобового стекла. Так, лист железа и решетчатая дверь. Даже осознание того, что на крыше – огнемет, не придавало уверенности. Раньше не приходилось уезжать на квадрике далеко от броневика, теперь предстоит преодолеть десяток километров.
– Господи, помоги, – прошептал Макс и надавил педаль газа.
На Ивантеевское шоссе вырулили свободно, ни одна тварь не помешала, но не успел Андрей порадоваться, как на рокот мотора из промзоны выскочили три мутанта. Причем именно выскочили, перепрыгнув через высокий забор.
– Прыгуны по левому борту! – крикнул Макс и вдавил педаль газа.
Только Андрей прицелился в мутов, высунув в решетку ствол АК, как машина вильнула. Андрей бросил автомат, схватил дробовик с картечью. Всех мутов все равно не перестреляешь, сейчас другая задача – остановить их, сделать так, чтоб они отстали.
Мутанты не стали ждать, когда их перестреляют, и ринулись в атаку. Одного Андрей подстрелил в полете, второго – когда он прыгнул на землю, а третий оказался самым шустрым. Прыгая, как мяч, он заскочил на крышу квадроцикла – машину аж повело в сторону.
– Твою ж мутанта мать! – Андрей бросил дробовик, поднял АК, готовый в любую минуту отражать атаку. Боковым зрением он заметил тварей, выскочивших оттуда же, откуда прыгуны, и бросившихся вдогонку.
– Держись, я его сброшу, – проговорил Макс и ударил по тормозам – прыгун не удержался на крыше и слетел вперед, Андрей прошил мутанта очередью, пока он катился.
– Макс, сзади бегуны – штук пять, давай поторопимся.
– Нет смысла. Все равно не оторвемся. Лучше глушани их гранатой, а я картечью продырявлю. Тогда да, уйдем.
Андрей отстегнул гранату от пояса, распахнул дверцу, подпустил мутов на расстояние броска, разогнул усики предохранительной чеки, прижал рычаг к корпусу, выдернул чеку и совершил бросок, ложась на землю.
Грохнул взрыв. Через несколько секунд дважды выстрелил дробовик Макса, и Андрей вернулся на забрызганное грязью сиденье, высунул автомат в решетку, но, слава богу, до Ярославского шоссе добрались без проблем.
Боковым зрением поглядывая на Андрея, Макс напомнил:
– Рано расслабляться, впереди самое сложное: Тарасовка и мост через Клязьму, будь она неладна. Если ты помнишь, очень паршивый мост.
– Одно радует – там дорога шире, – успокоил скорее себя, чем друга, Андрей. – Прорвемся. От машин мы дорогу расчистили, ты, главное, гони изо всех сил. А я изо всех сил буду стрелять.
Алый круг знака говорил о том, что машина входит в опасную зону. Шумно выдохнув, Макс надавил на газ. Девяносто, сто, сто десять. Пока дорога свободна, можно гнать с такой скоростью. Услышав подозрительные звуки, на дороге появились зомби, и Макс сбавил скорость:
– Если будем лететь, опрокинемся от столкновения. Гаси их! Близко не подпускай!
Андрей дал очередь вперед, где скапливались мутанты, перекрывая дорогу. Одни попадали, другие шарахнулись от приближающегося квадроцикла. Сзади уже собралась толпа, и вперед вырывались бегуны. Андрей то и дело откладывал автомат, приникал к перископу и поливал их из огнемета. Направлять его вперед Андрей боялся: если подует встречный ветер, он и водитель пострадают.
Квадроцикл затрясло на трупах. Мутанты бросались под колеса, лезли к решетке, стараясь ее вырвать – Андрей еле успевал отстреливаться. Какая-то тварь, а может, и несколько, тарабанили в крышу. Оскаленный мут вцепился в решетку и, невзирая на маневры матерящегося Макса, никак не хотел бросать ее. Замахнулся, словно хотел ударить решетку, и в этот момент Андрей выстрелил ему в грудь, прямо возле сердца. Но тварь это не остановило, он обрушил удар на решетку и пробил ее!
Ругнувшись, Андрей разрядил магазин. В этот момент другой мут-подросток кинулся на квадроцикл, вцепился в дверь одной лапой, второй схватил Андрея за плечо. Ударом ноги он распахнул дверцу – мутант крякнул и отлетел в сторону, но поднялся и продолжил бежать за удаляющейся от моста машиной.
Мутанты все еще атаковали, но менее активно. Андрей, заляпанный кровью, хрипло и тяжело дышал. Молчание нарушил Макс:
– Вроде оторвались.
– Мясо. – Андрей вытер лицо, размазывая кровь, пот и обрывки плоти. – Еще ж назад ехать.
– Нда. Прорвемся, деваться-то некуда. Или не прорвемся. И вообще, глупо переться за тем не знаю чем в самое опасное время года. А если новостей нет? А если они есть? Представил? Что нам с ними делать?
– В любом случае жизнь изменится бесповоротно.
За прошедшие пять лет все труднее было найти исправную технику, электронику и продукты, которые мутанты не смогли сожрать. Овощи и фрукты в банках вздувались. Хорошо сохранялись консервы в металле, мед и сахар. Правда, сахар сырел и спрессовывался в твердый ком. Иногда в квартирах можно было найти гречку в целлофане, рис – реже. Вообще, с рисом пора прощаться, выращивать его в Подмосковье нереально.
– Приближаемся, – констатировал Макс, остановился посреди дороги возле маршрутки на спущенных колесах.
Трупы уже разложились и не воняли, валялись то тут, то там грудами неопрятного тряпья, таращили в небо глазницы, щерили зубы, сквозь мумифицированную кожу выпирали ребра. Только по волосам можно сказать, кто это был – мужчина или женщина.
Переступив через лежащее ничком тело, Андрей направился к алюминиевому ящику, оставленному на заросшей бурьяном клумбе. Раздвинул сухие ломкие стебли, сел на корточки, сунул руку в ящик, и его бросило в жар: послание было на месте, небольшая фанера.
«Экспедиции уходили в ШВЕЦИЮ. ОСТРОВ ГОТЛАНД. Было пять экспедиций, каждый год по одной. Никто не вернулся, это означает, что след ложный. Следующее послание будет в августе, как мы и условились».
Андрей провел рукой по лицу, представил экспедицию чистых. В первый год добраться до Швеции было нетрудно: сел на вертолет и полетел. Потом стало все сложнее, потому что больше суток находиться в прорезиненном костюме и противогазе невозможно. Уже через четыре часа он натрет до кровавых мозолей, да и тело попросту задохнется без воздуха и человек умрет. Скорее всего, потом в Швецию отправлялись добровольцы, костюмы которых порвались, но сами они не мутировали.
Понятное дело, что мотивация у таких людей слабовата, они подсознательно ненавидят чистых и даже если что найдут, им нет смысла возвращаться. Кроме случаев, если у них в бункере осталась семья.
Удивляет, что на этот раз Кирилл ничего не попросил. Обычно он заказывал карты дорог, желательно с пометками, где что находится, описанием опасных мест.
Андрей поднялся, держа в руках табличку. Скоро не будет ни чистых с их бункерами, ни зрелых людей, таких как он и Макс. Останется вечно юное беспечное человечество, дети кукурузы, которых постепенно вытеснят мутанты, волки и медведи.
– Что там? – прокричал Макс и зашагал навстречу с автоматом наизготовку.
Андрей молча протянул ему табличку. Макс принялся грызть ногти, лихорадочно соображая, как же быть. Еще вчера они горели энтузиазмом, теперь же задача казалась им невыполнимой. Если они уйдут, кто останется на базе? Кто засеет поле и соберет урожай? Кто будет делать набеги на Москву в поисках нужного и полезного? Кто защитит детей от мародеров?
Если они уедут, то обрекут своих детей на голодную смерть. Переглянувшись, Андрей и Макс поняли друг друга без слов. Пока им нельзя никуда уходить.
– А если я один? – не унимался Андрей. – Я много чего знаю и умею, не пропаду. Вдруг мне повезет? Все равно ведь мутировать… Сделаем какой-нибудь трицикл, чтоб жрал мало топлива, туда поеду на нем, обратно – пешком, на лошади, как угодно! Зимой поеду, в самые морозы, пока мутанты прячутся от холода. Все равно ведь умирать! Нам считанные месяцы остались. Если пойдет один из нас, то почему бы и нет? Осталось решить, кто. Давай тянуть жребий. – Он сорвал две сухих травинки, отвернувшись, зажал их в руке: – Пойдет тот, у кого будет длинная. Тяни.
Макс вытянул короткую, криво усмехнулся:
– Счастливчик. Даже если ты умрешь, ждать и бездействовать мучительней. Осталось сделать трицикл, этим и будем заниматься ближайшее время. Или квадрик наш облегчим, все же у него проходимость получше.
– Да-да, – закивал Андрей. – А теперь затаримся тем, что нам нужно по списку.
– Сварочные материалы для стали и нержавейки, – сказал Макс. – Материал для пайки и резки. Ткани разные – это женщины просили. Посуда, потому что много побилось. И еда, какую найдем.
– Поехали в Королев, меньше топлива израсходуется, там должно быть все необходимое.
– Оке. – Макс завел мотор, почесал висок. – Только одна проблема: там живут зараженные, они наверняка консервы в железе подъели.
– Сколько они там живут? Год? Жалких десять калек. Трое детей, пятеро подростков, двое взрослых – все не подъели. Может, они уже откочевали в другое место. А если нет, девочек надо выменять на патроны, а то мальчишки наши взрослеют, а невест им нет.
– Цинично, но согласен, – кивнул Макс. – Поехали. Самим бы найти кого-то…
– Помнишь, ты говорил, что не все процессы жизненно необходимы?
Макс грустно рассмеялся. Потом вспомнил об обещании, связался с базой, прочел сообщение чистых и отключился.
* * *
Когда свернули во двор, окруженный пятиэтажками, в небо взлетели вороны, и Андрей заметил на детской площадке свежие тела – шесть штук. Двое взрослых и дети. Асфальт был раскрошен, в грязи и на подтаявшем снегу виднелись следы протектора, значит, этих людей убили другие люди, а не скосила эпидемия или загрызли мутанты.
Макс заглушил мотор, взял АК и несколько гранат из бардачка, спешился. Ясное дело, опасность давно миновала, но все равно Андрей чувствовал себя неуютно и тоже предпочел вооружиться. Сел на корточки возле отпечатков подошв, поднял стреляные гильзы и прокомментировал:
– Свежие. Стреляли из АК.
– Но зачем? – Макс направился к телам, вертя головой, Андрей последовал за ним, наклонился над мальчиком лет шести, лицо которого уже расклевали вороны.
– Ранение в ноги, перебиты кости, – заключил Андрей.
Макс рассматривал убитую девочку, она лежала лицом вниз, и вороны не тронули ее лицо.
– То же самое. Перебиты кости ног… Ох ты ж факаный черт! – воскликнул он. – Иди сюда.
Андрей рванул к нему, опустился на колени перед ребенком и обратил внимание, что губы синюшны, кожа бледна до синевы – по всем признакам, девочка умерла от кровопотери.
– Обрати внимание. – Макс повернул голову трупа правой щекой к Андрею. – Дротик. Теперь смотри. – Он отогнул ворот куртки, и Макс едва разглядел на шее ребенка колющую рану напротив аорты. – Сбили с ног, усыпили, потом выкачали кровь. Но зачем? – Макс поднялся. – Кто? Кому это нужно?
– Давай осмотрим остальных, – предложил Андрей, вернулся к мальчику и нашел на его шее аналогичную ранку с посиневшими краями.
Из двоих оставшихся детей тоже выкачали кровь, а взрослых расстреляли – мужчине попали в голову, женщине прошили грудь наискосок. Вспомнилось, как год назад зимой добрались до самого МКАДа, а потом покатили на северо-запад, к Зеленограду. Встретившиеся люди массово покидали те места. Они рассказали, что чистые нападают на поселения, взрослых убивают, а из детей выкачивают кровь. Зачем им это надо, неведомо. Люди предположили, что в своих бункерах чистые превратились в вампиров или обезумели.
Тогда Андрей подумал, что это какая-то блажь, и не поверил. Теперь убедился, что переселенцы были правы. Но зачем чистым детская кровь? Неужели Кирилл тоже в этом участвует? Невольно сжались кулаки.
– Дети не мутируют, вот кто-то и пытается сделать из их крови сыворотку, – предположил Макс. – Не факт, что чистые. Может, кто-то из наших, допущенный к ресурсам.
Андрей кивнул, а самому было не по себе. На ум приходили концлагеря с колючей проволокой, крематории и люди в белых халатах…
Он так задумался, что в последнюю минуту почувствовал, что за ним наблюдают, метнулся в сторону, толкнул Макса, и раздался выстрел. «Если ты услышал выстрел, значит, это пуля не твоя». Стреляли одиночными из пистолета, предположительно с третьего этажа. Вспомнилось, что людей, которые тут обитали, было десять или около того. Значит, огонь открыли напуганные уцелевшие дети.
Петляя, как заяц, Андрей бросился к квадроциклу. Боковым зрением он следил за Максом, тот тоже спасался бегством. Спрятавшись за кузовом, они перевели дыхание, Макс вытащил из салона громкоговоритель и крикнул:
– Мы не знаем, что случилось! Выходите, мы не причиним вам вреда и увезем в безопасное место.
Андрей высунул голову и заметил на третьем этаже в распахнутом окне силуэт. Кто-то выглядывал на улицу.
– Все уже закончилось, мы взрослые и поможем вам, вы не выживите сами. Посмотрите, плохие люди уже уехали, неужели вы не видите, что мы – другие?
Никто не ответил. Макс сказал, специально не выключая громкоговоритель:
– И что теперь? Силой их оттуда доставать? Они нас пристрелят. Но и бросать их на смерть бесчеловечно, дети ведь.
Андрей подыграл ему:
– Они могли бы рассказать нам, что случилось, и мы отомстили бы… Давай дадим им пять минут. Ой, ты не выключил…
– Ничего. – Макс поднес громкоговоритель к губам: – У вас есть пять минут. После мы уедем и больше не вернемся, а вы погибнете без взрослых. Выходите. Время пошло.
Макс отключил громкоговоритель.
– Как думаешь, выйдут?
– Пятьдесят на пятьдесят. – Андрей пожал плечами. – Они очень напуганы. Не знаю, что делал бы в их возрасте.
Между тем силуэт в окне исчез, но бронированная дверь подъезда не открывалась. Прошло пять минут, затем еще пять. Макс вздохнул и сел за руль, Андрей покрутил ручной стартер, заводя мотор. Занял место пассажира, поправил пробитую мутантом решетку:
– Ничего себе силища у твари. Раньше таких не было.
– Раньше и прыгучих не было, и зубастых, и быстроногих. Ты видел на мосту подростка-мута?
Андрей кивнул:
– Ну и?
– Подростки не мутируют. Это новое поколение тварей.
– Ну да, Кирилл писал, что они взрослеют за четыре года. Муты с необычными способностями никогда не были людьми, они уже рождены безмозглыми.
Квадроцикл покатил со двора, Андрей глянул в боковое зеркало и скомандовал:
– Стой!
За машиной, размахивая руками, бежала девочка в темно-зеленой куртке. Макс ударил по тормозам. Девочка тоже остановилась и попятилась, прицелилась, пистолет в ее тонких руках дрожал. За приоткрытой дверью был кто-то еще.
Макс решил рискнуть и вышел из-за машины, поднял руки:
– Опусти пистолет, мы не причиним тебе вреда. Мы хотим помочь.
Девочка, до нее было метров тридцать, тоже опустила пистолет, склонила голову набок:
– Как?
– Заберем тебя с собой.
– Я не одна, еще сестра и брат, им по восемь лет.
– Отлично, и их возьмем. – Макс улыбнулся. – Мы добрые, так тоже бывает.
Девочке было лет десять-одиннадцать. Может, больше, просто она мелкая из-за недоедания. Она обернулась, поправила шапку и махнула рукой – к ней рванули два ребенка помладше, тоже тощие и замурзанные, на вид оба не старше семи.
– И мальчиков берете? – с недоверием спросила она.
– И мальчиков, – кивнул Андрей, распахнул дверцу: – Полезайте назад, рассаживайтесь и ждите. Нам нужно еще по магазинам поездить. И расслабьтесь вы уже. Не съедим мы вас.
Макс указал на трупы:
– Кто это с ними сделал?
– Люди. – девочка потупилась. – Простые люди, такие, как вы. Раньше говорили, что только чистые пьют кровь… Но эти были – нормальные! – Она закрыла лицо руками.
Мальчик сказал:
– Мы успели дверь закрыть, и вампиры за нами не полезли.
– Все, рассаживайтесь, знакомиться потом будем, сейчас некогда.
Заперев детей в фургоне, Андрей уселся на переднее сиденье и предложил:
– Надо в аптеке поискать средство от вшей. Наверняка у них паразиты – мыться-то тут негде.
– Согласен.
* * *
Быстро управиться не получилось, и освободились ближе к вечеру. Зато вышло солнце, тучи разбежались, мутанты попрятались, и мост через Клязьму преодолели без потерь, хотя малышня визжала так, что чуть барабанные перепонки не полопались.
Андрею так и не удалось их разговорить. Узнал только, что младшую девочку звали Алисой, мальчика – Егором. Зато Ника, когда получила от Макса баночку меда, найденную в брошенной квартире, пошла на контакт с удовольствием. Она макала в мед черный от грязи палец, совала его в рот и закатывала глаза от удовольствия.
– Что вы умеете делать? – поинтересовался Андрей.
– Прятаться. Узнавать, будет ли дождь. Стрелять. Заправлять пистолет патронами. Варить еду. Охотиться на крыс, собак и голубей. Жарить голубей. Разводить костер. Находить полезное. Я смышленая!
– А читать и писать ты умеешь? – Макс свернул во двор, где остался «бардак», выпустил детей.
– Нет. Нам незачем, – сказала Ника на улице, округлила глаза и бросилась к броневику, начала его ощупывать. – Ух, круто-то как! Считать умею до двадцати, больше не надо.
– Придется научиться, – сказал Андрей. – А еще – научиться слушаться старших.
Девочка улыбнулась, у нее не хватало клыка снизу – молочные зубы сменялись коренными:
– Я умею слушаться. А сколько вас там, куда вы нас везете?
– Семеро.
– Круто! А детей?
– Больше десяти.
– Ух ты! С нами еще Вася был, он ушел в магазин и пропал. Наверно, муты съели.
Пока Макс прицеплял квадроцикл к броневику и крутил ручной стартер, Андрей узнал, что, оказывается, с детьми в том поселении были не родители, а «Коля, просто дядька» и «Алена, большая сестра Алисы», которая Алису любила, а остальных – не очень и заставляла ходить по магазинам, приносить водку, даже когда мутанты по улицам бегали. Коля умел хорошо стрелять и всех научил.
В броневике было спокойно настолько, что дети даже не заметили, когда началась атака мутантов. Андрей разогнал из огнеметом уже за мостом, и они отстали. Увидев кирпичную стену через лобовое стекло, Ника распахнула карие, в желтую крапинку глаза и восхитилась:
– Как в книжке про лыцарей!
Андрей не стал ее поправлять. Когда она стала тереть чумазое лицо рукавом куртки и причесываться пятерней, Макс сказал:
– Не переживай, тебя помоют в бане.
– Вау!
Девочка вцепилась в лавку и уставилась вперед, на открывающиеся ворота, разинула рот. Проводила взглядом Макса, выскользнувшего в люк, и пошла за ним, когда он позвал.
Ворота уже распахнулись, и на стоянке собрались все жители базы, в том числе дети. Ника судорожно сжала руку Андрея и зажмурилась.
– Ну, пойдем уже, успокойся. – Андрей подтолкнул ее вперед. – Ее зовут Ника, она будет жить с нами.
Алиса и Егор подошли бочком, Андрей и их представил. Старшие дети стеснялись, зато мелкота окружила новых жильцов, Даша и Саня полезли знакомиться.
Полина села на корточки рядом с вновь прибывшими детьми и воскликнула:
– Господи, какие заморыши!
Андрей молча протянул ей средство от вшей.
– Растопи баню и помой их, прежде чем пускать к остальным.
Лёнчик повернул Макса к себе и спросил:
– Что именно написали чистые?
– Что-то есть в Швеции, остров Готланд, – ответил Андрей. – Ни адреса, ни каких-либо уточнений они не оставили, у нас есть просто направление. Я поеду туда один. Осенью.
Лёха всплеснул руками:
– Но это безумие! Швеция-то большая! Да и Готланд… Кстати, где он находится? Что и где ты будешь искать? Ты ж даже языка не знаешь.
– Да, – кивнул Андрей. – Но еще трудней сидеть на месте и смиренно ждать своего часа. Хочу попытаться хоть что-то изменить. А где Готланд, надо прямо сейчас посмотреть по карте.
– Сейчас принесу, – откликнулась Катя и убежала.
– Дело твое. – Лёнчик опустил голову. – Я с удовольствием оказался бы на твоем месте и не имею права тебя останавливать.
– Буду благодарен, если поможешь нам собрать трицикл, пока работы немного. Мы приступаем прямо сегодня, взяли все необходимое. Основой послужит «Ока», что гниет возле ворот.
Прибежала запыхавшаяся, раскрасневшаяся Катя с развернутой картой мира.
– Вот он, смотрите!
Остров был изрезан бухтами, имел продолговатую форму и находился в Балтийском море, на севере. Ближе всего до него было плыть из Латвии, города Вентспилс. Вот только на чем добираться морем? Море – вода, там полно мутантов. Дождаться зимы и построить плот? Ерунда полная. Соорудить катамаран? Так зима – время штормов, утонет суденышко. Лететь туда? На чем? На воздушном шаре?
Этот вопрос обсуждали за круглым столом, но решения так и не нашли. Макс пообещал раздобыть чертежи самолета. Андрей, конечно, верил в себя, но не настолько. Да, они собрали здесь все оборудование, что могли, но туда его везти не на чем. Самому бы в дороге уцелеть. А искать необходимое в Вентспилсе – глупость, там давно все сгнило, и мутанты кишат, потому что это морской городок.
Или в море они не кишат?
В общем, новый квадроцикл решили делать, надеясь, что решение найдется, до заморозков времени много.
* * *
Работали по вечерам вчетвером. Макс переделывал двигатель, Андрей укреплял раму. Было решено снять колеса с прожорливого квадрика. Лёнчик и Леха выполняли распоряжения Макса. Андрей так увлекся, что даже не следил, как к новым условиям привыкают чужие дети. Вроде Ника прилепилась к Юльке, а малышня за неимением ровесников держалась особняком.
Далеко впереди забрезжила надежда: Швеция. В перерывах между работой и обучением подростков Андрей изучал шведский язык по самоучителю – иначе как контактировать с местными?
Иногда нападала апатия и руки опускались. Никто оттуда не вернулся. Он не знает даже, что искать и как доплыть до острова. Но уже утром его снова одолевала горячечная жажда деятельности: по пятам крадется смерть, ему осталось всего ничего, как и остальным взрослым. Если ничего не сделать, он умрет и о детях некому будет позаботиться.
Наступил май, взошла картошка в огородах, уже вовсю колосилась озимая пшеница и зеленела яровая. Старшие дети подвязывали помидоры, пололи грядки с перцем и всходами огурцов, собирали колорадского жука. Во время дождей набегали мутанты и рыскали по окрестным лесам, забредали в огороды, вытаптывали грядки, в такие дни жители базы запирались в домах, где муты не могли их достать, и ждали солнечную погоду.
Когда погода восстанавливалась, мужчины утепляли жилища, усовершенствовали печное отопление, женщины хлопотали на кухне.
Спать было некогда, работы по «оке» подходили к концу, и скоро можно будет протестировать новый квадроцикл с двумя двухцилиндровыми двигателями. Один работал на спирте, второй – на дизеле. Дизель на заправках поблизости пришел в негодность, но он мог сохраниться в герметичных хранилищах или емкостях на нефтебазах, которые Андрей рассчитывал встретить на пути. Потому что спирта, которым планировалось запастись за лето, для путешествия могло не хватить.
До Стокгольма 1109 километров, расход топлива квадрика – 4 литра спирта на 100 км. Это сорок пять литров в одну сторону! Главное добраться, а уж обратно Андрей прилетит на крыльях счастья, если понадобится, на четырех костях приползет!
После работы он направлялся желать детям спокойной ночи, вел подсчеты и мечтал о хранилище с солярой. Когда он уже стоял на пороге, в ангаре грохнул выстрел, донесся мат – ругался Лёнчик. Еще два выстрела – и наступила мертвенная тишина.
Волосы на голове зашевелились. Кто на этот раз? Леха? Андрей влетел в дверь ангара и замер. Близнецы стояли возле ящиков у стены. Макс лежал ничком, уткнувшись носом с пол из ДСП. Из аккуратной дырки в виске на дерево вытекала кровь.
Из руки Лёнчика выпал пистолет, он потер ушибленное плечо. Андрей сел над Максом и до боли закусил губу. Макс, как же так? Он был ближе брата! Столько всего пережито вместе! Они шли бок и бок и всегда подставляли друг другу плечо, а теперь Андрей осиротел.
Закрыв Максу глаза, Андрей выбежал из ангара. Хотелось врезать Лёнчику за то, что… Но они все давали клятву. Макс перестал быть человеком. Теперь не на кого опереться. Ты остался один, Андрюха!
Ему казалось, что он сомкнул ладони, но вода все равно просачивается, остались последние капли…
Даже если сама судьба против, он все равно доделает квадроцикл и поедет в Швецию. В конце концов, осенью работы мало, и детей можно оставить на близнецов, Катю и Макара…
Близнецы мутировали в августе, и Андрей остался один. Теперь он с Макаром выезжал в Москву за хабаром, с ним ходил на охоту и тренировал детей. Когда опали листья, он смотрел на детей, идущих в столовую из школы, и ловил себя на мысли, что не имеет права уйти и бросить их на верную смерть.
Он должен прожить еще хотя бы два года, чтоб мальчишки, Никита, Мишка, Стас и Ваня, окрепли и хоть чему-то научились. В конце концов, поездка в Швецию – это изначально авантюра, он даже не знает, какой город ему нужен в Готланде. Пришла зима, и он задавил в себе мысль о Швеции. Жестокая реальность победила иллюзии. Он примет свою судьбу и постарается прожить как можно дольше.
К нему подбежал Витька, обнял за ногу и уставился на коричневый кленовый лист, плывущий по луже.
– Папа, ты ведь будешь жить долго? – Он запрокинул голову и улыбнулся. – Я знаю, ты один будешь жить долго!
Вприпрыжку он помчался догонять своего извечного конкурента Санька.
