Работая психологом в Нью-Йорке во время и после событий 11 сентября 2001 года, я обнаружил, что эта трагедия так или иначе затронула большинство моих пациентов, а также значительную часть людей, которые обращались к другим психотерапевтам. Один мой пациент был убит во время этой трагедии, несколько человек получили травмы, некоторые лишились своих домов при обрушении зданий, а другие потеряли близких друзей или членов семьи. И хотя часть пациентов открыто обсуждала свои утраты и травмы на психотерапевтических сеансах, другие – как правило, пострадавшие больше всего – решили воздержаться от подобных бесед. Например, один молодой человек, которого задели падавшие обломки, решительно заявил, что не намерен вспоминать тот день.

Многие полагают, что обсуждение травмирующих событий после того, как они произошли, совершенно необходимо для профилактики психологических осложнений, но это не так. Целый ряд недавно проведенных исследований продемонстрировал, что многие из наших аксиом о борьбе с потерями и травмами – широко распространенные теории, такие как пять стадий горевания (отрицание, гнев, сделка, депрессия и принятие), и представление о важности выражения своих чувств и опасности их сдерживания – в значительной мере ошибочны.

Например, метод под названием «дебрифинг стресса критических инцидентов» используется как военными, так и Федеральным агентством по чрезвычайным ситуациям США. Он требует от людей, переживших травмирующие события, их подробного обсуждения – чем раньше, тем лучше. В его основе лежит представление о том, что рассказ о происшествии и выражение связанных с ним эмоций минимизируют риск развития посттравматического стрессового расстройства. Однако сегодня мы гораздо больше, чем раньше, знаем о процессе формирования воспоминаний в мозге (в том числе травмирующих). В частности, простое напоминание о событии оказывает на нашу память воздействие, пусть и незначительное. Если мы думаем о травмирующей ситуации, находясь во власти сильных эмоций, то невольно устанавливаем связь между воспоминаниями и нашей ярко выраженной эмоциональной реакцией. Таким образом мы лишь повышаем вероятность того, что воспоминания и впредь будут оставаться источником наших душевных страданий. В результате мы рискуем столкнуться с наплывом ярких ментальных образов о травмирующем переживании, зациклиться на прошлом и усугубить эмоциональные последствия травмы.

Конечно, я вовсе не призываю вас подавлять воспоминания или воздерживаться от их обсуждения. Сегодня большинство экспертов сходятся во мнении, что не существует единственно правильного способа борьбы с последствиями потерь и травм. Каждому из нас следует вести себя так, как диктуют особенности нашей личности, черты характера и мировоззрение. Если вам хочется поговорить, найдите собеседника, который вас выслушает. Если вы предпочитаете не делиться своими мыслями и чувствами, не насилуйте себя. Например, мой пациент, пострадавший от падения обломков в день трагедии 11 сентября, не имел ни малейшего желания вспоминать о происшедшем. В конечном счете это ускорило его выздоровление.

В августе 2001 года стартовало одно исследование в режиме онлайн, в котором приняли участие свыше двух тысяч человек. После трагических событий 11 сентября ученые обнаружили, что в их распоряжении находится большое число испытуемых. Они решили предоставить участникам исследования возможность выкладывать записи своих мыслей и чувств о катастрофе на специальном сайте, если у них возникнет такое желание. Три четверти испытуемых решили делиться своими переживаниями, а одна четверть воздержалась. Исследование длилось два года, и в течение всего этого времени ученые отслеживали эмоциональное состояние его участников. Спустя два года меньше всего симптомов посттравматического стрессового расстройства наблюдалось у людей, живших в непосредственной близости от места трагедии, которые предпочли не выражать свои чувства. При этом чем усерднее испытуемые писали о своих мыслях и эмоциях (чем длиннее были их сообщения), тем хуже они чувствовали себя по прошествии двух лет.

Результаты научных исследований не говорят о том, что мы должны воздерживаться от обсуждения своих переживаний, если у нас есть такая потребность. Лучший способ борьбы с последствиями травмирующих событий – прислушиваться к своим чувствам. Люди, которым нужно поделиться своими мыслями и эмоциями с окружающими, могут смело это делать. Если же кто-то не хочет говорить о происшедшей трагедии, он должен избегать подобных дискуссий.

Хотя ученые рекомендуют нам следовать своим естественным наклонностям, иногда это не так-то просто. Люди, желающие поделиться своими чувствами, могут столкнуться с трудностями в виде отсутствия источников социальной поддержки. Те же, кто стремится избегать любых разговоров о наболевшем, также не всегда способны оградить себя от воспоминаний о происшедшем, если они живут в окружении очевидцев трагических событий. Следы террористических атак оставались на улицах Манхэттена на протяжении многих месяцев: руины зданий, пыль, смрад тлеющих материалов, фотографии погибших и пропавших без вести, развешенные на стенах, автобусной остановке и дорожном знаке в надежде получить информацию об их местонахождении.

Мой пациент изо всех сил старался избегать этих напоминаний, уткнувшись носом в журнал, когда ехал в метро, воздерживаясь от участия в неформальных беседах на работе и сообщив друзьями и родным, что им не следует обсуждать эту тему в его присутствии. Он поступил совершенно правильно: мы всегда должны говорить людям, которые нас окружают, хотим ли беседовать на подобные темы. Так мы помогаем им выбирать оптимальную линию поведения.

Люди, которые испытывают потребность в разговоре и удовлетворяют ее, таким образом тоже адаптируются к реальности потери или травмы, только по-своему. Многие религиозные ритуалы оплакивания проводятся именно с этой целью. Например, во время иудейской шивы и ирландских бдений друзья и члены семьи собираются, чтобы выразить свои чувства, мысли и поделиться воспоминаниями в окружении источников социальной и эмоциональной поддержки (а также большого количества еды и алкоголя).

Когда социальной поддержки не хватает или когда у нас возникает желание, мы можем выражать свои эмоции в письменной форме или составлять письма людям, которых мы потеряли. Выражение мыслей и чувств, которыми мы не смогли поделиться с усопшим при жизни, способно даровать нам утешение. При этом нет необходимости беседовать с кем-то еще.

Независимо от того, как мы решим облегчить свою эмоциональную боль, причиненную потерей или травмой, лучшее лекарство, доступное всем без исключения, – это время.

Показания к применению: начинайте прием лекарства как можно скорее. Обязательно расскажите людям, которые вас окружают, хотите ли вы обсуждать то, что произошло.

Действие: уменьшает эмоциональную боль.