ЧАСТЬ 5
ТЮРИНГИЯ

После присоединения Нарбонской Галлии король Теодорих почти восемь лет пребывал в бездействии: не предпринял ни одного военного похода с целью расширения границ своего королевства. Его сын Теодебер достиг уже возраста, позволявшего решать важные государственные задачи самостоятельно, и король Австразии теперь все чаще передоверял их ему.

Конечно же, за время правления Теодориха Австразия изрядно разрослась. За двадцать лет практически беспрерывных войн он сумел долевое королевство, полученное в наследство от отца, превратить в мощную державу, с которой вынуждены были теперь считаться и его сводные братья-короли, и ближайшие соседи: алеманы, тюринги, саксы и вестготы.

После гибели Хлодомира к Австразии присоединились земли Оверни, а после смерти отца Суавеготы Гундобальда, короля-соправителя Теодориха, – еще и южные области Бургундии. Меж тем особые раздражение и зависть у братьев Теодориха вызывало тайное завоевание им Нарбонской Галлии. Однако, сознавая преимущество военной мощи короля Австразии, оба опасались выказывать свои чувства даже взглядом.

Единственная попытка сговора Хильдеберта с неким Аркадием, потомком римского поэта и писателя Сидония Апполинария, замыслившим избавиться от юрисдикции Австразии, дабы присоединить впоследствии Оверни к королевству Хильдеберта и обрести широкую политическую свободу, потерпела неудачу. Молодой Теодебер жестоко расправился с мятежниками, разорив богатейший Клермон, а попутно еще и Тигерн, Бриват и Ловолотре.

Теодебер считал, что и земли соседней Тюрингии должны принадлежать по праву его отцу, ибо августейший дед Хлодвиг был рожден Базиной Тюрингской, владевшей обширными территориями Фрейбурга, которые она и принесла в качестве приданого первому мужу Бизину I. Став же затем женой Хильперика I, короля Токсандрии, она имела полное право вернуть свои владения, но Хильперик, памятуя о том, что Бизин предоставил ему когда-то в Тюрингии прибежище, где он, опальный тогда король, провел немало времени, на территориальные притязания так и не решился.

Король Герменфред, владевший короной южной Тюрингии, был женат на Аудовере, племяннице короля остготов Теодориха Великого. Когда же власть короля остготов пошатнулась – мало того, что потерял Нарбонскую Галлию, так был еще и не в состоянии дать достойный отпор хлынувшим на его земли племенам лангобардов, – Герменфред потерял поддержку прежде могущественного родственника.

Более всего Герменфред опасался притязаний со стороны короля Австразии, однако беда пришла, откуда он и не чаял: Берхард, брат-соправитель Герменфреда, владевший северными землями Тюрингии в Вюцбурге, начал вдруг претворять в жизнь дерзкий план единоличного правления королевством. Узнав, что он уже активно вербует наемников из саксов и данов, Герменфред немедленно отправил послов в Реймс, дабы просить у короля Теодориха помощи, пообещав взамен часть военной добычи.

Герменфред покинул свою резиденцию в столице Бёблингене и, сопровождаемый свитой и вооруженным отрядом, направился к границе Австразии, дабы, миновав крепость Мец, достичь затем Реймса, столицы сопредельного королевства. Королевский кортеж двигался неспешно, ибо представлял собой длинный поезд из крытых повозок, груженных дарами, предназначенными для короля Австразии Теодориха, его жены Суавеготы и дочери Теодехильды.

В пути Герменфред обдумывал предстоящую встречу с Теодорихом. Он не сомневался, что беседа выдастся нелегкой и что ему придется проявить колоссальные выдержку и терпение, ибо за военную поддержку король Австразии наверняка потребует – поимо щедрых даров – еще и земли Фрейберга, принадлежавшие некогда Базине Тюрингской. Король Тюрингии тяжело вздохнул.

– Повелитель, на горизонте показались башни Меца! – доложил командир отряда.

Герменфред рассеянно взглянул на подданного, а потом отрывисто скомандовал:

– Вышли вперед гонцов. Пусть предупредят франков о нашем скором прибытии.

Командир отряда тотчас исполнил волю короля, и в Мец понеслись королевские гонцы.

Дефенсор Меца был заранее предупрежден о визите тюрингского кортежа во главе с королем Герменфредом. Теодорих Австразийский отписал ему также приказ встретить владыку сопредельного королевства с надлежащими почестями. Поэтому стоило дефенсору увидеть с дозорной башни двух мчавшихся во весь опор всадников, как он тотчас догадался: то гонцы Герменфреда, короля Тюрингии.

Дефенсор недовольно крякнул, ибо на склоне лет, а ему минуло уже пятьдесят, хотелось покоя. Много лет никто из высокородных особ не тревожил Мец своими посещениями, чему старый служака был весьма рад, поэтому предстоящее прибытие короля Тюрингии он воспринял не как величайшее событие, а исключительно как нежелательные хлопоты. Тем не менее, он поспешил отдать воинам вверенной ему крепости приказ о парадном построении.

Гарнизон немедленно выстроился во внутреннем дворе замка, и дефенсор окинул его придирчивым взором. Среди воинов Меца было много как молодых, ни разу еще не познавших вкуса кровавой сечи, так и ветеранов, коим довелось сражаться под началом Теодориха в Бургундии, а также усмирять мятежи в Оверни и Лангедоке. Удовлетворившись внешним видом подчиненных – доспехи и шлемы, будучи тщательно начищены песком, сверкали и блестели, – дефенсор объявил:

– К Мецу приближается кортеж короля Тюрингии Герменфреда. Я уже увидел с башни его гонцов. – По рядам франкских воинов прокатился ропот раздражения: многие из них тоже считали, что Фрейбург должен принадлежать короне Австразии. – Я знаю, чем вызвано ваше недовольство, – продолжил дефенсор. – И, признаться, тоже не питаю к дикарям-тюрингам ни малейшего уважения. – Воины дружно загалдели, выражая одобрение его словам, и он поднял руку, требуя тишины. – Все мы знаем о законном праве нашего короля на Фрейбург. Посему осмелюсь предположить, что коли уж Теодорих Австразийский согласился на встречу с тюрингами, значит, возможно, рассчитывает заполучить свое наследство путем переговоров. От нас же требуется продемонстрировать гостям боевую мощь, но одновременно и проявить гостеприимство, – дефенсор грозно воззрился на подчиненных, и те притихли. – Все меня поняли? – Воины согласно закивали. – Предупреждаю сразу: никаких стычек с тюрингами! Кортеж Герменфреда должен беспрепятственно войти в Мец и столь же беспрепятственно, в полном составе, его потом покинуть!

Франки вздохнули: они-то рассчитывали помериться с тюрингами силами! Но, увы, приказ дефенсора – закон в Меце. Сам же дефенсор, закончив речь, поймал себя на мысли, что с удовольствием пронзил бы короля Тюрингии мечом.

…Наконец королевский кортеж достиг Меца и через гостеприимно распахнутые ворота проследовал внутрь крепости. Герменфред ловко спешился, и слуга тотчас отвел его черного как вороново крыло коня к коновязи. Меж тем дефенсор уже спешил навстречу гостю, дабы сообщить, что камины в комнатах жарко пылают; а дичь, добытая в окрестных лесах, зажарена на вертелах и только и ждет, чтобы ее отведали.

Взору хозяина крепости предстал мужчина в надетом поверх длинной кольчуги – на остготский манер – металлическом нагруднике, достигающем колен, и в шлеме, украшенном причудливым орнаментом и увенчанном протеей в виде орлиной головы. Дефенсор сдержанно поклонился, не желая выглядеть подобострастным в глазах тюринга, будь тот хоть королем, хоть простым воином.

Герменфред снял шлем, и по его плечам разметались длинные светлые волосы. Дефенсор мысленно отметил, что он примерно одного возраста с королем Теодорихом, недавно перешагнувшим сорокапятилетний рубеж, и столь же крепок и высок. «М-да… Видеть тюрингов воочию мне еще не доводилось, – думал он, исподволь разглядывая Герменфреда и его воинственную на вид свиту. – Однако, если короли не достигнут договоренности, сражаться с такими рослыми противниками нам будет нелегко».

– Приветствую вас, повелитель Тюрингии! – вежливо произнес дефенсор.

В ответ на его слова Герменфред лишь коротко кивнул, после чего хозяин крепости проводил высокого гостя в трапезную, где на углях, поддерживающих тепло в очаге, аппетитно благоухали тушки молодых кабанчиков. Изрядно проголодавшаяся королевская свита устремилась вслед за своим повелителем, жадно вдыхая на ходу аромат мяса, приправленного душистыми местными травами. Осторожный Герменфред выставил своих людей на охрану трапезной, а потом извлек из ножен короткий скрамасакс и с вожделением, не дожидаясь, пока мясо нарежет и подаст кравчий, вонзил его в тушку кабанчика.

Насытившись и изрядно захмелев от терпкого бургундского вина, тюринги затянули песню. Потом Герменфред потребовал привести меннизингера, подаренного ему когда-то остготским королем Теодорихом Великим, дабы тот усладил слух присутствующих искусной игрой на римской лютне. Устав же от тягучих мелодий меннизингера, Герменфред смачно зевнул и на сей раз потребовал привести ему юную деву. Дефенсор Меца предвидел подобное желание короля, поэтому вскоре в трапезную вошла группа голубоглазых саксонок, доставшихся франкам в качестве трофея в одной из приграничных стычек несколько лет назад. При виде девушек Герменфред издал утробный рык, уподобившись волку-самцу, заприметившему подходящую для случки самку.

На следующее утро король Тюрингии покинул гостеприимный Мец, и в тот же день, ближе к вечеру, его кортеж достиг славного города Вердена. Не успели колокола единственной гродской церкви отзвонить повечерие, как последняя повозка кортежа уже въехала в главные ворота города. В Вердене Герменфред вел себя гораздо сдержаннее, ибо город – это не военная крепость с вышколенным гарнизоном, а ему вовсе не хотелось, чтобы франки, унаследовавшие лучшие традиции Рима, решили, что с северо-восточных земель к ним пожаловал варвар. Хотя сам Герменфред и пытался перенять культуру остготов, преимущественно, правда, от жены Аудоверы, однако его свита и воины предпочитали придерживаться обычаев предков. Потому их поведение приводило порой франков и остготов в замешательство, а то и в смятение.

Теперь же Герменфред решил сыграть роль если уж не просветителя-реформатора, то, по крайней мере, не дикаря и не варвара. Горожане, несмотря на поздний час, покинули свои жилища, дабы насладиться редким зрелищем: не каждый день Верден посещают короли сопредельных королевств!

Впереди королевского кортежа шли два знаменосца, высоко держа штандарт Тюрингии с изображением орла, сжимающего в когтистых лапах меч. По преданию, именно этот меч помог в свое время Бизину I, отцу Герменфреда, завоевать земли Тюрингии, оттеснив племена диких ульфов и саксов к северо-западу.

За знаменосцами шествовали молодые горнисты, облаченные в яркие одежды. Именно они резкими звуками из боевых рогов и известили горожан о прибытии высокого гостя. Завершали процессию сам Герменфред и его свита.

Любопытные жители Вердена охали и ахали от удивления: король Тюрингии выглядел в своем облачении роскошно и величественно, точно знатный римлянин или остгот, а вот его свита, облаченная сплошь в меховые плащи да кожаные штаны, напоминала скорее группу дикарей, только что впервые покинувших глухое селение. Ибо тюринги и по сей день предпочитали носить длинные всклокоченные волосы и бороды, нежели бриться и стричься на римский манер.

Дефенсор Вердена, преисполненный волнения, ожидал гостей в окружении местной знати на центральной площади, дабы предложить им изысканный стол и ночлег.

Пробыв в Вердене два дня, Герменфред по достоинству оценил гостеприимство здешнего дефенсора, а его воины – вино и прелести юных красавиц. Городские торговцы и содержатели харчевен тоже остались довольны посещением варваров: повинуясь строжайшему приказу короля, те вели себя на удивление достойно. А главное, щедро расплачивались и за выпивку, и за еду, и за услуги девиц. Особенно же – за различные ювелирные украшения, изящный вид которых приводил грубых тюрингов в неподдельный восторг.

Приятно отдохнув в Вердене, Герменфред со свитою отправился в Реймс.

К Реймсу, столице Австразии, Герменфред приближался с волнением и душевным трепетом. За время путешествия по стране франков он увидел достаточно, чтобы лишний раз убедиться: Теодорих – сильный правитель, а Австразия – мощное королевство. Эти выводы повергли короля Тюрингии в еще большее смятение, ибо он понял, что в предстоящих переговорах с королем Теодорихом ему остается только уповать на Логоса – лишь бы Фрейбург по-прежнему оставался в составе Тюрингии, а не стал разменной монетой между двумя королевствами.

На подъезде к столице Австразии кортеж Герменфреда был встречен конным отрядом франков, высланным Теодорихом специально: отряду вменялось в обязанность препроводить гостей и будущих союзников в резиденцию Теодориха с подобающими почестями.

От цепкого взора Герменфреда не ускользнуло богатое облачение и добротное вооружение франкских воинов. Невольно он окинул взором свою разношерстную свиту… Увы, неопрятный внешний вид соотечественников проигрывал щеголеватости франков по всем статьям.

Удивили Герменфреда и предместья Реймса: несмотря на ранее утро, всюду уже кипела жизнь. Крестьяне правили повозками, доверху наполненными овощами, дичью, рыбой, – везли товар на продажу в город. Женщины несли туда же корзины с сыром, маслом, яйцами, курами и голубями, девушки – кувшины с молоком. Некоторые гнали на продажу и домашнюю скотину.

В кузницах, расположенных вдоль тракта, уже вовсю звенели наковальни. Значит, совсем скоро из-под молотов франкских кузнецов появятся новые скрамасаксы и спаты. О добротном качестве франкских мечей Герменфред знал не понаслышке: сам предпочитал пользоваться укороченным скрамасаксом, выкованным в Австразии. Воины же его обходились непритязательным оружием местного, тюрингского производства. По мнению Герменфреда, оно во многом уступало франкскому, изготовляемому, как правило, из иберийского металла.

Герменфред в очередной раз тяжело вздохнул: превосходство короля Теодориха ощущалось буквально во всем.

Тюрингский кортеж миновал главные ворота Реймса (Герменфреда поразили высокие каменные городские стены и специальные палисады на них) и далее по центральной улице устремился к резиденции короля Теодориха.

Королевская резиденция тоже была обнесена стеной с многочисленными дозорными башнями наверху. Герменфред с чувством горечи вспомнил свой Бёблинген, где все стены и постройки были выполнены из дерева.

Проследовав сквозь королевские ворота, кортеж въехал, наконец, на территорию резиденции. Взору Герменфреда открылось строение, отдаленно напоминающее римскую виллу, но в то же время дополненное более грубой франкской архитектурой. Видимо, чтобы придать резиденции не только красоту и изящество, но и видимость неприступности.

Герменфред отдохнул с дороги в отведенных ему покоях, убранство которых поразило его не виданной доселе роскошью. Потом он наскоро отведал поданное угощение и облачился в богатое платье. Теперь же пребывал в нетерпеливом ожидании встречи с франкским королем, о могуществе и военной доблести коего наслышан был немало.

Двухстворчатая дверь, наконец, распахнулась, и вошел кастелян.

– Повелитель Австразии ожидает вас в праздничной зале! – напыщенно сообщил он. И тоном, словно готовился сделать великое одолжение, добавил: – Я провожу вас, господин…

Герменфред нервно передернул плечами, пытаясь погасить зародившееся в душе негодование: что это за обращение – «господин»?! Да он такой же повелитель королевства, как и волосатый франк Теодорих!

Приближенные Герменфреда, почувствовав перемену в настроении хозяина, тут же привычно обхватили навершия мечей. Король Тюрингии успокаивающе махнул им рукой: не стоит, мол, обращать внимания на зазнавшегося слугу. Раздоры в преддверии предстоящих переговоров были ему не нужны. Подданные беспрекословно подчинились его жесту, ибо тоже понимали всю ответственность момента. О варварской гордости придется на время забыть: в конце концов, их повелитель прибыл в Реймс не сражаться, а просить о помощи.

В сопровождении свиты король Тюрингии последовал за кастеляном. Тот нарочно шел не спеша, дабы предоставить гостям возможность по достоинству оценить богатство королевской резиденции. Наконец взорам тюрингцев открылся просторный зал, украшенный стягами с изображенными на них символами Австразии: скрещенными мечами в ореоле вышитых серебром лилий.

Теодорих восседал на троне с высокой спинкой, чело его украшала золотая корона, усыпанная драгоценными камнями. По правую руку от него, тоже на троне, но меньшего размера, сидела королева Суавегота. Герменфред сразу обратил внимание на ее гладкую белую кожу и блестящие черные волосы без намека на проседь (в отличие от короля-супруга), уложенные причудливым образом в косы и скрученные на затылке.

Королева заметила вохищенный взгляд гостя и улыбнулась ему.

Королевская чета, равно как и свита Теодориха, выглядели величественно и блистательно. Их роскошные одеяния, сочетающие в себе римский и франкский стили одновременно, поразили гостя до глубины души. Превозмогая гордыню, он поклонился Теодориху первым, его примеру последовали и прибывшие с ним соотечественники.

Король франков сдержанно кивнул в ответ и молвил:

– Рад видеть тебя, брат мой Герменфред. Ибо все мы, правители, несущие на плечах столь тяжкое бремя как власть, – братья.

Король Тюрингии, прижав руку к груди, ответил:

– Потому я и решил просить помощи именно у тебя, брат мой Теодорих.

– Я готов выслушать тебя, Герменфред. Поскольку знаю, что государственные проблемы превыше всего.

– Но прежде позволь, Теодорих, преподнести тебе дары. В знак уважения, восхищения и надежды на крепость нашего будущего союза.

В тот же момент от свиты Герменфреда отделился тюринг с увесистым ларцом в руках. Приблизившись к трону франкского короля, он поставил ценную ношу на мозаичный пол и откинул крышку. Солнечные лучи, проникавшие в зал сквозь большие окна, тотчас скользнули по содержимому ларца, и дары засверкали всеми цветами радуги.

Пленившись столь необыкновенно прекрасным зрелищем, Теодорих не удержался и издал возглас восхищения. Герменфред, чрезвычайно довольный произведенным впечатлением, не преминул пояснить:

– Сии сокровища достались мне во время совместного похода с Теодорихом Великим против лангобардов, пытавшихся захватить часть его земель. Я рад, что мои дары не оставили тебя равнодушным…

Теодорих милостиво улыбнулся:

– О да, камни изумительны! Однако, насколько мне известно, пресловутые лангобарды и по сей день продолжают наносить визиты на земли твоего родственника Теодориха Великого, чиня все большие разорения…

Герменфред помрачнел.

– Увы, так оно и есть, – угрюмо признался он. – И именно поэтому король остготов не может оказать мне сейчас помощи в законной борьбе против брата.

«В "законной" борьбе?! – усмехнулся мысленно Теодорих. – Да ты и твой брат Берхард рождены юной лангобардкой Менией, второй женой Бизина! Впрочем, и ее-то он "осчастливил" лишь после бегства первой, Базины, с моим дедом Хильпериком, спустя почти шестнадцать лет. Так что, стало быть, у вас с братом абсолютно "равные" права! Не зря же Бизин поделил свое королевство между вами пополам! Жаль только, что третьему брату, рожденному наложницей, не повезло. Ему, бедному, самому пришлось добывать себе трон… Причем у чужих, полабских племен! Хорошо хоть, что он немало в том преуспел…»

Прилюдно озвучивать свои мысли Теодорих, конечно же, не стал, а Герменфред, не желая, чтобы разговор принял неприятный оборот, спешно подал знак одному из своих приближенных. Тот с поклоном подошел к королеве и положил к ее ногам пурпурный плащ, подбитый чернобурой лисой.

В лесах Австразии подобных лис не водилось, и Суавегота обворожительно улыбнулась: подарок явно пришелся ей по вкусу. Она взглянула на мужа и невольно вспомнила годы молодости, когда его посол посетил Бургундию и преподнес ей в подарок от Теодориха плащ с отделкой из рейнской рыси.

– Но это лишь малая доля даров, которые я привез вашей семье из Тюрингии, – сказал Герменфред, чувствуя, что попадает под обаяние королевы все больше. – Прикажи, Теодорих, разгрузить все мои повозки! Помимо прекрасных мехов, тончайшей кожи, отрезов тканей и украшений ты обнаружишь в них также множество отменных доспехов и кольчуг.

При упоминании о воинских доспехах Теодорих заметно оживился и тотчас отдал приказ заняться подробной описью даров. После чего еще раз поблагодарил гостя за щедрость и пригласил на пир, дабы скрепить зарождающийся союз чашей бургундского вина.