Глава 10
Караван, растянувшийся от Питума почти до самого Этама[122], двигался медленно.
Бесчисленные повозки, запряжённые быками или ослами, в которых сидели женщины и дети, нагружённые домашним скарбом, поднимали серую едкую пыль на дороге.
Голодные коровы, козы, овцы, привязанные к повозкам, а также тягловые животные издавали безумную какофонию звуков, сливающуюся в единое целое…
Циппора правила повозкой, следуя за семейством Аарона. Моисей, как и остальные мужчины, шёл пешком, изредка бросая взор на жену и ценную поклажу, Ковчег и доспех, прикрытую сверху циновками и одеялами.
Последние несколько дней, мысли о Ковчеге не давали ему покоя. А в ночь, перед тем как иврим намеревались покинуть Пер-Атум и земли египетские, душа Моисея снова преодолела запретные Врата, и он увидел Гора.
Бог света умирал в своих покоях, расположенных в Базальтовом дворце. Его окружали многочисленные потомки, жёны и наложницы. Престарелый фараон выказывал старшему сыну и наследнику Ни-Гору свою последнюю волю.
– Обещай мне разрушить Базальтовый дворец… – произнёс он, задыхаясь.
Ни-Гор недоумевал:
– Но почему, о, великий?..
Гор собрал последние силы и произнёс:
– Потому, что в нём жили боги… А время богов закончилось… Для их почитания я приказал возвести храмы, сам же Чертог должен исчезнуть с лица земли. Пусть твоей резиденцией станет Аварис или Инебу-Хедж…
Ни-Гор не мог отказать умирающему правителю Та-Кемет.
– Я сделаю, как ты велишь, о, великий…
– Благодарю тебя, сын… Ты будешь достойным преемником… Помни, что наш род идёт от Солнечного Ра. И последнее… – Ни-Гор склонился над отцом, тот едва слышно зашептал: – Золотой доспех и Ковчег передай жрецам… Оружие слишком опасно…
Предсмертный хрип вырвался из груди Гора – его жизненная сила Ка иссякла. Первый фараон Та-Кемет оставил этот мир. Его душа направилась на прародину в Та-Урсу.
… Моисей старался понять: отчего боги ниспослали ему последнее видение? Может быть, это предупреждение? Ведь древнее оружие действительно слишком опасно, в чём он имел возможность убедиться, испепелив нубийскую пирамиду. Но он не намеревался без веской причины применять божественную силу Ковчега.
К Моисею приблизился Хетт, дабы узнать: как он намеревается миновать военный гарнизон, расположенный в Этаме? Ведь дорога ведёт именно туда. И это небезопасно – вряд ли воины приграничной крепости безропотно пропустят Иврим. Или Моисей намерен подкупить её командира?
Моисей усмехнулся.
– Не стоит тратить богатства Пер-Атума на подкуп мелких чиновников. Они нам ещё пригодятся. Мы обойдём крепость с юга. Там, где проходит недостроенный канал, которым фараон Сенусерт III[123] хотел связать Зелёное и Жемчужные моря воедино, дабы процветала торговля Та-Кемет с другими землями. Он никем не охраняется и служит своего рода приграничной чертой, отделяющей земли фараона Аменхотепа от Синая.
По мере удаления каравана от Пер-Атума небо постепенно прояснялось, безвозвратно утрачивая тяжёлый свинцовый оттенок.
На закате солнца племя Иврим, ведомое Моисеем, достигло канала Сенусерта. По ту сторону постирались земли Синая…
Караван, растянувшийся чуть ли не до горизонта, постепенно замедлял движение и, наконец, остановился. Моисей скомандовал привал, ибо устали и люди, и животные, которых следовало накормить и напоить, благо, что запасов провизии и зерна было достаточно. Мужчины, шедшие во главе каравана, тотчас заметили: приграничной земли почти не коснулась «кара небесная».
Покуда Иврим располагались на ночлег, Моисей и Аарон обследовали предполагаемую переправу.
Перед их взором предстал заброшенный канал шириной примерно в сто локтей, изрядно засыпанный песком, который приносил синайский пустынный ветер. Моисей и Аарон без труда спустились в него и, обследовав древнее русло, пришли к выводу, что предстоящая переправа пройдёт без осложнений.
– Всевышний явно благоволит к нам, – решил Аарон.
….Ранним утром, едва появился Хепри, поднимающий по небосводу солнечный диск, Моисей отдал приказ к переправе. Последним недостроенный канал преодолел Хетт, дабы убедиться, что все Иврим благополучно переправились и ступили на землю Синая.
Он в последний раз оглянулся на Та-Кемет, ибо прожил в Пер-Атуме, Аварисе и Ону почти пятнадцать лет, ещё юношей покинув царство Хеттов в поисках удачи и богатства.
Его сердце не испытывало ни тяжести, ни сожаления, чутьё опытного воина подсказывало ему, что надо следовать за Моисеем в Кадес.
Через три дня, миновав пески пустыни Сур, племя Иврим, ведомое Моисеем, достигло границы Эдомского царства.
Приграничные гарнизоны пришли в крайнее недоумение, увидев нескончаемый караван повозок, растянувшийся почти до горизонта. Военачальник, которому была вверена охрана данного участка границы, тотчас приказал своим подчинённым принять боевую готовность, и отправил в Кадес гонца самому царю Исаву VII.
Но нескончаемый поток пришельцев, не проявляя враждебности, встал лагерем недалеко от крепости, расположившись в оазисе. И вскоре к эдомскому военачальнику пришли двое мужчин: один по виду иврим, другой – египтянин.
Одарив его золотыми монетами, они испросили у командира крепости содействия, дабы добраться до Кадеса и увидеть царя Исава.
Эдомитянин при виде золота смягчился, но всё же, не скрывая недоумения, спросил:
– Зачем вам понадобился наш великий царь? Неужели вы думаете, что он примет представителей какого-то блуждающего по пустыне племени?!
– Возможно – нет, – резонно заметил Моисей. – Поэтому мы и просим у тебя помощи.
Эдомитянин задумался.
– Хорошо… Но я должен знать суть вашей просьбы… Тогда я смогу написать сопроводительную грамоту и выделить двух воинов в провожатые.
Моисей и Аарон посовещались и, придя к взаимному согласию, решили поведать эдомитянину о бедствиях, постигших нижние земли Та-Кемет.
Эдомитянин внимательно выслушал рассказ пришельцев…
– М-да… Земля Та-Кемет проклята… Думаю, это известие доставит царю немалое удовольствие.
… К полудню следующего дня Аарон и Моисей в сопровождении двух воинов достигли столицы Эдомского царства. Они беспрепятственно миновали городские ворота, предъявив сопроводительные грамоты, и сразу окунулись в пёстрый людской поток. В городе можно было увидеть хеттов, мидийцев, финикийцев, фракийцев, обитателей многочисленных остров Зелёного моря, и даже темнокожих нубийцев.
Многочисленные торговцы тканями, украшениями и благовониями, привезёнными с разных концов света, мастерски расхваливали свой товар, завлекая покупателей.
Эдомские женщины в полупрозрачных одеждах и таких же накидках, что скрывали голову, нижнюю часть лица и полуобнажённую грудь, с удовольствием делали покупки.
Жизнь в Кадесе шла своим чередом. Его обитатели даже не подозревали о том, какие бедствия постигли соседние земли Та-Кемет.
Моисей и Аарон приблизились к царскому дворцу, не уступающему роскошью и величием дворцу Аменхотепа III в Инебу-Хедж. Моисей, владевший языком эдомитян, попросил стражников отвести его к командиру, подкрепив свою просьбу парой серебряных монет.
Один из стражников тотчас сопроводили иврим к своему начальнику. Моисей доходчиво объяснил ему: кто они, откуда и зачем пожаловали в Кадес. Начальник стражи, поражённый словами пришельцев, не знал, как лучше поступить: сообщить об их прибытии дворцовому распорядителю, от коего немало зависело в подобном случае, или составить соствествующую бумагу и передать её в царскую канцелярию. В первом случае, дворцовый распорядитель, а его посредничество будет стоить немало золота, сможет замолвить словечко об иврим перед первым министром и царским советником – пройдёт несколько дней и их примут во дворце, возможно, не сам Исав, но его доверенное лицо. Второй же вариант может оказаться более длительным…
Начальник стражи пообещал Моисею свести его с дворцовым распорядителем при малейшей возможности, потребовав за это дополнительное вознаграждение. Пришельцам же он посоветовал разместиться на лучшем постоялом дворе города, что Моисей и Аарон не преминули сделать.
Через два дня дворцовый распорядитель принял иврим во дворце в специально отведённых по сему поводу покоях. Он внимательно выслушал просителей, выказав крайнее удивление их рассказу, принял щедрые дары, пообещав довести до сведения Исава VII их просьбу.
Три последующих дня Моисей и Аарон пребывали в томлении и ожидании. Примерно к полудню за ними явился слуга дворцового распорядителя и препроводил их во дворец.
… Посланники племени Иврим предстали перед взором Исава VII. Несмотря на свой зрелый возраст, царь Эдома выглядел величественно, по-прежнему сохраняя молодцеватую осанку и прекрасный лик, благодаря стараниям многочисленных дворцовых лекарей, массажистов и парикмахеров.
Его чёрные, как смоль волосы, тщательно завитые и умащённые, были украшены золотой диадемой с ослепительной россыпью драгоценных камней. Царское облачение – туника, расшитая золотом и серебром, отделанная по краям крупным жемчугом; сандалии, усыпанные драгоценными камнями в золотой оправе, несомненно, говорили о богатствах Эдома.
Моисей и Аарон преклонили колени перед могущественным владыкой. Тот взмахом небольшого жезла с набалдашником в виде коршуна, в глазах которого поблескивали нубийские изумруды, позволил просителям подняться.
– Первый советник доложил мне о несчастьях, постигших земли Та-Кемет. И волнениях, которые они вызвали…
Первым ответил Моисей:
– О, да владыка Эдома. Первый советник сказал истинную правду. Потому племя Иврим, низведённое до рабского положения, покинула земли Та-Кемет. Я от имени соплеменников молю тебя, великий царь, о покровительстве.
Исав погладил завитую бороду. Его многочисленные соглядаи под видом торговцев уже успели посетить стоянку иврим, разбитую подле границ царства и убедиться, что те пришли не с пустыми руками.
Исав прекрасно понимал: каким путём иврим добыли богатства, но это обстоятельство ничуть его не смущало.
– Что ты имеешь ввиду, говоря о покровительстве? – обратился Исав к Моисею.
Моисей и Аарон опустились на колени перед царём Эдома.
– Мы просим тебя дать убежище нашему племени на северо-восточных пастбищах царства, – произнёс Моисей. – И свою просьбу мы готовы подтвердить щедрыми дарами…
Исав удовлетворённо кивнул.
– Я хочу получить две трети всего золота, что вы вынесли из пределов Та-Кемет. Но предупреждаю: если под стенами Кадеса появятся войска Аменхотепа III, я не стану защищать ваше племя.
Моисей и Аарон переглянулись.
– Мы согласны, о, великий…
… Вскоре племя Иврим узнало, что Исав, царь эдомский, согласился предоставить в их распоряжение обширные пастбища на северо-восточной окраине своих владений. Но прежде, чем туда отправиться они получили дозволение отдохнуть и собраться с силами в долине, окружённой горной грядой Шара.
* * *
Миновав узкий каньон Сик, перед взором Моисея, Авраама, Надава и Хетта открылся естественный амфитеатр долины, окружённый со всех сторон высокой горной грядой.
Они тщательно обследовали долину, убедившись, что та вполне пригодна для жизни, а многочисленные естественные пещеры – для временного жилья.
После чего племя Иврим, подобно неиссякаемому ручью, через ущелье Сик, проникло в долину, обретя, наконец, передышку после длительного перехода от границ Эдома. Постепенно жизнь входило в нормальное русло. Моисей и его помощники осуществили тщательную перепись всех взрослых и детей, дабы правильно распределять продукты и воду.
Моисей понимал, что идти пока на северо-восточные пастбища нельзя, и ожидаемая с нетерпением передышка будет, вероятнее всего, длительной – покуда у людей не прекратиться кашель, вызванный едким пеплом и отравленным воздухом (последствиями «кары небесной»), и на теле не заживут язвы, вызванные попаданием горячего пепла.
Изучив несколько папирусов, предоставленных Аароном и его сыновьями, на которых фиксировались имена и род занятий иврим, Моисей насчитал их почти сто тысяч. Он поделился с ближайшим окружением опасениями: колодцы в долине слишком стары и почти обезвожены. Возникал естественный вопрос: где добыть воду?
Моисей и его помощники тщательно исследовали долину, и при входе в неё, в ущелье Сик обнаружили едва заметный источник. Вода еле-еле сочилась из-под огромных камней, вручную которые отодвинуть не представлялось невозможным, даже используя опыт камнерубов.
Моисей несколько дней пребывал в смятении, понимая, что в долине вскоре начнётся жажда. Недаром прежние её обитатели покинули насиженные места, оставив свои жилища-пещеры, в которых иврим нашли тому немало подтверждений. Причина была одна – нехватка воды. Ведь жажда мучает не только людей, но и домашних животных.
Моисей поделился своими мыслями с Циппорой. Та испугалась:
– Неужели ты решишься применить силу Ковчега?
– Да… Или жажда неизбежна… – подтвердил Моисей свои намерения.
– Думаю, тебе следует поговорить с Аароном. Он – мудрый человек.
Моисей согласился с женой и решил признаться Аарону, которому безмерно доверял, ведь тот не раз поддерживал его в трудную минуту и давал ценные советы, что владеет древней силой египетских богов.
…Аарон внимательно выслушал Моисея, ничуть не удивившись его словам.
– Ещё раз убеждаюсь в способностях своей сестры Мириам. Она была права с самого начала…
– В чём? – поинтересовался Моисей.
– В том, что ты ниспослан нам самим Всевышним. Но меня смущает одно обстоятельство… – признался Аарон.
– Какое?
– Внезапное появление у тебя Ковчега… Боюсь, это может вызвать неоднозначную реакцию у людей…
– И что же делать? Умереть от жажды? Или завтра же отправиться на северо-восточные пастбища? – недоумевал Моисей.
– Нет-нет… Не стоит торопиться… – заверил Аарон. – Надо посоветоваться с Мириам, она не только умна, но хитра, если того потребуют обстоятельства.
Мириам, наделённая незаурядным умом и природной хитростью, действительно дала Моисею ценный совет: тайно перенести Золотой доспех и Ковчег на гору Хорив и надёжно их спрятать. Затем под предлогом того, что Моисея призывает сам Всевышний, он взойдёт на Хорив, пробудет там несколько дней, а вернётся уже обладателем божественной силы, полученной свыше.
Мириам обещала Моисею содействие и поддержку, рассудив, что эта ложь во благо спасения – не является тяжким грехом, а будет лишь на пользу её племени.
Слух о том, что пророчицу посетило очередное видение, в котором Моисей взошёл на Хорив[124] по велению божьему, быстро облетела долину. Иврим не сомневались в правдивости слов Мириам.
…Моисея, сошедшего с Хорива, где он пробыл несколько дней, люди встречали с трепетом в сердце. Иврим с нетерпением ожидали божественного проявления, и оно не заставило себя ждать: Моисей объявил, что получил от Всевышнего Золотой доспех, Ковчег и скрижали Завета с перечнем законом, по которым они должны жить в дальнейшем. Затем он облачился в Золотой доспех, установил жезл-урею в Ковчег и вошёл в ущелье Сик в сопровождении Аарона, Надава, Авраама и Хетта.
Вскоре оттуда раздался грохот низвергнувшейся горной породы, затем всё стихло… Люди, столпившиеся около входа в ущелье, услышали журчание воды[125].
* * *
Стены Инебу-Хедж казались серыми от пепла, приносимого ветрами с дельты Великой реки. Номархи Авариса и Ону, спустя десять дней после появления «кары небесной» или как её теперь называли – «казней египетских», собравшись с духом, отписали донесения в столицу царства, подробно сообщив о тех бедствиях, постигших их некогда плодородный край.
Первый советник доложил фараону Аменхотепу о том, что произошло в нижних землях, не забыв упомянуть о донесении чиновника Биридия, управителя Пер-Атума.
– Иврим, проживавшие на вверенных ему землях, под предводительством некоего Мосса разграбили богатые дома. И, завладев казной, золотом и серебром, покинули Пер-Атум, направляясь к пограничной крепости Этам.
Мемес перевёл дух и, оторвавшись от папируса, взглянул на фараона. Лицо Аменхотепа было непроницаемым, оно не выражало никаких чувств.
– Продолжай, Мемес… – приказал солнцеподобный правитель.
Советник поклонился и снова со всем тщанием воззрился на папирус.
– Чиновник имеет смелость предположить, что мятежные Иврим решили покинуть Та-Кемет, дабы просить убежища у эдомского царя….
Аменхотеп прервал речь сегера.
– Правители Эдома ещё издревле ненавидели Та-Кемет, питая жгучую зависть к богатствам Инебу-Хедж. Теперь же Исав VII намерен дать прибежище моему злейшему врагу…
Мемес почувтвовал себя неловко, понимая, что злейший враг фараона – никто иной как его сын Тутмос, но всё нашёл в себе силы продолжить:
– Управитель Пер-Атума сообщает в своём послание, что примерно сто тысяч Иврим покинули Та-Кемет.
Аменхотеп прикрыл глаза.
– Бывший эрпатор становится слишком опасным. Исав VII может поддержать амбиции опального наследника, предоставив ему войско… Что сообщают наши верные люди из Кадеса?
Мемес взял со стола небольшой свиток, скорее напоминающий записку, а не послание фараону. Он в очередной раз бегло просмотрел его…
– Племя Иврим достигло границ Эдома, расположившись в одном из оазисов, что рядом с Дорогой благовоний. Все они прибыли семьями на повозках, гружёных скарбом. К повозкам же привязан многочисленный домашний скот… Иврим подобны морю, они заполонили не только оазис, но все его окрестности – кругом видны шатры; женщины устанавливают домашние очаги и готовят еду…
– И это всё?.. – удивился фараон.
– О нет, солнцеподобный! Есть ещё одно сообщение… В нём говорится, что Мосс, его теперь именуют не иначе, как Моисей, был вхож во дворец царя Исава. После чего Исав позволил Иврим расположиться на отдых в долине Шара… За это правитель Эдома потребовал немало золота.
– Моего золота! – воскликнул фараон в крайнем раздражении. – Золота, которым Иврим завладели в Пер-Атуме, принадлежит государственной казне.
Мемес поклонился в знак согласия.
Аменхотеп умерил ярость и неожиданно спросил:
– Как чувствует себя прекрасная Нитоприс, твоя дочь?
Первый советник часто заморгал от растерянности, не ожидая подобного вопроса в столь ответственный момент.
– Она в Уасете, солнцеподобный.
– Я не люблю этот город, он напоминает мне некрополь… – задумчиво произнёс фараон и добавил: – Нитоприс должна вернуться. Я желаю наслаждаться её красотой…
Мемес снова поклонился, понимая, что именно означают слова Аменхотепа: вероятнее всего, он пожелает сделать Нитоприс своей наложницей.
– Как угодно Золотому Гору… – с придыханием ответил первый советник. – Моя дочь будет рада вернуться в Инебу-Хедж из раскалённого солнцем Уасета.
Фараон небрежно махнул рукой, советник поспешил удалиться.
Спустя какое-то время в покои фараона вошёл чати Хану, как всегда полный жизни, энергии, готовый подобно льву броситься на любого неугодного короне великого царства.
– Я получил известия из Авариса, Ону и Эдома… – произнёс фараон. – Они обеспокоили меня…
Хану напрягся, предвкушая грядущую битву.
– Что прикажите, солнцеподобный?! – громогласно произнёс чати и прижал правую руку к сердцу, выражая тем самым преданность и готовность выполнить любой приказ фараона.
– Ты во главе войска отправишься в Эдом и потребуешь у Исава VII выдачи бывшего эрпатора. Доставь его в Инебу-Хедж живым или мёртвым…
Хану не удивился словам фараона, ибо первый советник уже успел поделиться с ним свежими новостями.
– Как угодно, Золотому Гору! – по-военному отчеканил чати.
* * *
Вскоре египетское войско под предводительством Хану выступило в поход и через три дня марша достигло пределов Эдомского царства. Пограничные гарнизоны, обеспокоенные скоплением египетского войска в северо-восточной части пустыни Сур, тотчас отрядили гонцов в Кадес с донесениями.
Исав VII не сомневался, что войско послано, дабы наказать Иврим – мало того, что они дерзнули ограбить Пер-Атум, в придачу Та-Кемет лишилась рабочей силы.
Получив послание чати Хану, увенчанное его личной печатью из красного воска, правитель Эдома, поспешил снять с себя ответственность за то, что дал приют беглым рабам. Он отписал ответ, в котором развязывал египтянам руки, с условием, что ни один эдомитянин не пострадает, и сообщал о точном местонахождении беглецов.
В то же время он отправил гонца Моисею…
Гонец из Кадеса принёс в долину Шары недобрую весть, в которой Исав напоминал, что не намерен защищать Иврим от надвигающегося войска египтян. Моисей в тайне надеялся, что фараон не станет преследовать его и беглых рабов, потому как земли Нижнего царства сильно пострадали от гнева богов. Увы, но его надежды не оправдались.
Моисей собрал совет, на котором присутствовали его верные соратники и гвиры, и зачитал им короткое послание, написанное царским писцом под диктовку Исава.
Собравшихся охватило смятение… Они – на чужой земле, рассчитывать на чью-либо помощь вряд ли возможно. Если только…
Первым после длительного молчания заговорил Надав, отличавшийся от братьев и миролюбивого Аарона, своего отца, бесстрашием и крутым нравом.
– Моисей обладает даром богов – Ковчегом, благодаря которому воды в долине стало с избытком. Почему бы его силу не применить против войска египтян?
Среди гвиров пробежала волна тревоги…
Моисей уже думал над тем, чтобы при помощи божественного силы Гора испепелить египтян, как над единственной возможностью обрести окончательную свободу от фараона и его всеобъемлющей власти. Он всегда ценил преданность Хану трону, его смелость, прямолинейность, отнюдь, не свойственную царедворцам. И Моисей не хотел лишать его жизни, впрочем, как и египетских воинов.
– Надо склонить египтян на переговоры, – предложил он.
Аарон одобрил его предложение. Надав, Авраам и Хетт выразили сомнения, что в данной ситуации переговорами можно что-либо достичь – войско, посланное фараоном, пришло с одной целью, дабы покарать беглецов. Мнения гвиров также разделились.
– И всё же я постараюсь убедить Хану отвести войска обратно в Инебу-Хедж, – окончательно решил Моисей.
… Египтяне достигли горной гряды Шара и встали лагерем напротив ущелья Сик. Хану, как опытный воин сразу же оценил преимущество положения Иврим – его воины не смогут незаметно проникнуть в долину, горы фактически служат естественным природным укрытием для беглецов. Единственное, что в данной ситуации имеет смысл: взять Иврим измором – когда-нибудь у них закончится провизия, и они будут вынуждены покинуть долину. Но сколько для этого понадобится времени? Возможно, не мало, так как в долине есть вода, а домашних животных можно зарезать в случае необходимости.
Когда в лагере египтян появился Хетт с предложением переговоров, Хану согласился, не раздумывая, в надежде убедить бывшего эрпатора вернуться на родину. Он даже решил прибегнуть ко лжи, пообещав ему от имени фараона прощение и свободу.
Встреча со слов Хетта должна была произойти в ущелье Сик.
В назначенный день и час Хану вошёл в ущелье, его обдало прохладой, пройдя немного, он услышал гулкое журчание воды, понимая, что рядом – источник.
«Наверняка, бывший эрпатор будет ждать меня около него…» – подумал чати и уверенно двинулся вперёд. За ним вереницей следовали телохранители.
Действительно, ущелье несколько расширилось, а затем перед взором Хану предстал природный амфитеатр, едва ли способный вместить два десятка человек. Из стены ущелья струилась вода, подобно маленькому водопаду, ниспадая с высоты шести локтей, образуя небольшой водоём, бережно обложенный камнями.
Чати сделал знак телохранителям, они скрылись в узком проходе каньона, затем приблизился к воде и освежил лицо…
– Рад видеть тебя, Хану… – прозвучал знакомый голос.
Чати резко обернулся и машинально схватился за навершие меча. Перед ним стоял человек в длинной тунике, подпоясанной тонким кожаным ремнём. С трудом Хану узнал в этом зрелом мужчине прежнего эрпатора.
– Тутмос… – удивлённо произнёс он.
– Теперь меня зовут Моисей, – поправил тот. – С Тутмосом покончено навсегда. Я пришёл к тебе без оружия.
На мгновение Хану обуяла предательская мысль: «Он один… Убить его…»
Моисей, словно прочитав сокровенные мысли египтянина, заметил:
– Мои люди поблизости…
– Мот тоже… – ответил чати и добавил: – Ты сильно изменился, выглядишь, как иврим.
– Всё меняется… – уклончиво заметил Моисей. – И земля, и люди… И расположение богов…
Хану усилием воли обрёл привычную уверенность и предложил:
– Оставь это мятежное племя рабов. Возвращайся со мной в Инебу-Хедж, и ты получишь прощение фараона.
– Это племя – мой народ и моя семья. Они научили меня многому. Я не нуждаюсь в прощении Аменхотепа.
Хану удивили слова Моисея.
– Подумай, пока у тебя есть такая возможность. Что ждёт тебя в будущем? У Иврим нет постоянного пристанища. Царь Исав отказался защищать вас…
– Я смогу защитить и себя, и свой народ… – спокойно ответил Моисей.
Хану удивлённо приподнял брови.
– И как же ты это сделаешь? Откуда такая уверенность?
Моисей подошёл к источнику и омыл лицо водой.
– Помнишь, как я прибыл из Нубии в Золотом доспехе Гора? Как фараон обвинил меня в том, что я умышленно назвался новым Гором, дабы захватить власть? Помнишь, как усердствовал Эйе, верховный жрец Инебу-Хедж? – засыпал он вопросами чати.
Хану несколько растерялся.
– Но разве ты не помышлял свергнуть Аменхотепа?! – искренне удивился он.
– Нет, никогда… Я хотел преданно служить богам и охранять Ковчег, которым впоследствии намеревался завладеть верховный жрец Эйе.
При упоминании ковчега Хану изменился в лице.
– Ты говоришь о легендарном Ковчеге Гора, не так ли?
– Разумеется… Ты же присутствовал на суде, когда меня лишили титула, имени и приговорили к работам в каменоломнях Авариса.
– Я помню этот суд и твои дерзкие ответы… – подтвердил Хану.
– Тогда ты услышишь ещё одну дерзость из моих уст: возвращайся в Та-Кемет. И передай фараону, дабы он не преследовал племя Иврим.
– А что, если я поступлю иначе? – не теряя самообладания, спросил Хану.
– Я уничтожу тебя и твоё войско…
Египтянин громко рассмеялся. Узкие стены каньона усилили его смех, отчего тот показался Моисею демоническим.
– Значит, ты не нуждаешься в прощении фараона… И намереваешься жить среди рабского племени… Не так ли? – подытожил Хану, немного успокоившись.
– Да, – коротко подтвердил Моисей.
– Что ж… Ты сам сделал свой выбор. Я прикажу воинам уничтожать любого человека, который вознамерится выйти из ущелья Сик. Посмотрим, насколько вас хватит! – гневно воскликнул Хану. – Прощай, Моисей – бывший эрпатор, бывший Тутмос, бывший муж красавицы Нитоприс…
Чати рассчитывал, что упоминание о Нитоприс всколыхнёт в сердце Моисея былые чувства, но просчитался. Моисей казался невозмутимым.
– Прощай, Хану. Да помогут тебе боги, если ты по-прежнему в них веруешь.
* * *
Моисей провел беспокойную ночь. Циппора, понимая состояние мужа, пыталась успокоить его, но безуспешно. Противоречивые чувства разрывали его сердце на части…
Рано утром, едва рассвет коснулся земли, Моисей надел Золотой доспех, извлёк из тайника Ковчег, футляр эбенового дерева, хранивший жезл, и, не говоря ни слова жене, покинул пещеру, служившую их временным пристанищем в долине.
Его уже ожидали Надав и Авраам. Они подхватили Ковчег за поручни и направились к ущелью Сик. Миновав его почти до конца, Моисей и его соратники остановились, проявляя не излишнюю предосторожность: возможно Хану выставил посты лучников, дабы поражать любого человека, вышедшего из ущелья.
Перед ними, словно из воздуха, появился Хетт.
– Лагерь египтян ещё спит. Кругом расставлены усиленные посты. Я видел отряд лучников…
Опасения Моисея оправдались полностью, теперь он не сомневался в решительных намерениях египетского военачальника.
– Возвращайтесь назад, – обратился он к сотоварищам. – Я справлюсь один…
Авраам и Надав, недавно убедившиеся в божественной силе Ковчега, когда Моисей добывал воду из скальной породы ущелья, переглянулись и в единодушном порыве отказались покидать Моисея в столь ответственный момент.
Хетт также не собирался оставлять предполагаемое «поле битвы», намереваясь находится подле Моисея покуда всё не закончиться, и он самолично не увидит обугленные трупы египтян.
Моисей установил Ковчег на выходе из ущелья, так чтобы без помех обозревать лагерь. Затем поместил жезл-урею в специальное отверстие в крышке между золотыми хаммететами и замер в ожидании, как когда-то впервые в храме Гора на острове Элефантина…
Из хаммететов появились лучи, устремившиеся прямо на него и поочередно стали нащупывать один за другим камни, украшавшие доспех. Первый ряд – рубин, топаз, изумруд. Второй ряд – карбункул, сапфир и алмаз. Третий ряд – яхонт, агат, аметист. Четвёртый ряд – хризолит, оникс и яспис…
Моисей, затаив дыхание, наблюдал за лучами, ожидая, когда они достигнут последнего камня. Затем он собрался духом и коснулся глаз кобры-уреи.
Через несколько мгновений глаза «кобра» раздула капюшон и низвергла мощный луч света, направленный в сторону египетского лагеря. Моисей и его люди увидели всю разрушительную мощь Ковчега. От луча вспыхнули шатры египтян, в пламени метались враги, не понимающие: что же происходит? И откуда пришла смерть? До слуха Моисея, Надава, Авраама и Хетта доносились предсмертные человеческие крики…
Моисей не хотел смерти своих бывших соплеменников, он не испытывал радости или удовлетворения содеянным. Но он понимал, если не уничтожить войско египтян, то его и Иврим ждёт неминуемая гибель. И потому, он снова и снова направлял испепеляющий луч на метавшихся в страхе воинов.
Многие воины Хану были уничтожены, хотя большая их часть спаслась постыдным бегством. Погиб и сам Хану. Моисей опознал его тело, сильно изуродованное огнём, и приказал похоронить с надлежащими почестями.
После этого Моисей поклялся, что никогда более не воспользуется силой божественного Гора[126].
Путь на северо-восточные пастбища Эдома был свободен…