Глава 3
Румелия медленно шла по длинному коридору… Подойдя к покоям дочери, она остановилась, отёрла слёзы, струившиеся из глаз и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Затем она открыла дверь…
Комнату дочери освещали два масляных светильника. Девушка лежала на кушетке, рядом с ней сидела молодая компаньонка и болтала без умолку.
– Мама! – встрепенулась Корнелия. – Весь остаток дня после встречи с королевой я провела в своих покоях… Признаться, я сама не своя… Я до смерти боюсь эту холодную властную женщину!
– Ты правильно делаешь, дочь моя, что боишься королевы… – с печалью в голосе произнесла наложница.
Девушка приподнялась с кушетки и, опершись на локте, произнесла:
– Мама, ты пугаешь меня! Что случилось? Зачем приезжала королева?
Румелия неспешно прошлась по комнате. И, остановившись около светильника, пристально воззрилась на ярко пылающий огонь.
– Мама! – окликнула её девушка и поднялась с кушетки. Затем она приказала компаньонке удалиться.
– Нет-нет! – остановила компаньонку Румелия. – Останься…
Девушка покорилась воле своей госпожи…
– Саксы намерены вступить в союз с данами и напасть на Фризию… – отрешённо произнесла Румелия.
– Неприятная новость, – согласилась девушка. – Однако, война – удел мужчин. Неужели эта новость так опечалила тебя? А вовсе не визит королевы?
– Меня опечалило и то и другое… – призналась Румелия.
– Король силён, он победит врагов! – заверила девушка.
– Разумеется… Однако, ты многого не знаешь…
Девушка приблизилась к матери и удивлённо воззрилась на неё.
– Не знаю… А что я должна знать? Это касается меня?
Румелия не удержалась, бросилась к дочери и прижала её к своей груди.
– Девочка моя… Дитя моё… – прошептала она и из её глаз брызнули слёзы.
– Мама! Королева уехала, а война может и вовсе не начнётся… Не плачь… – пыталась успокоить Румелию дочь.
– Тебе надо бежать… Бежать отсюда… Спрятаться… – сбивчиво произнесла наложница.
Девушка пристально посмотрела на мать.
– Неужели королева? Она желает мне зла? Вот почему она за столом не спускала с меня своих холодных глаз!
– Да-да… Это она… Всё она… Я не сомневаюсь, что идея с замужеством принадлежит ей…
– Замужество? – переспросила девушка. – Она хочет выдать меня замуж? Но за кого? Вероятно, за дряхлого старика, раз тебя это так расстроило?!
– Хуже! За саксонского ярла… – призналась Румелия и разрыдалась с новой силой.
– За ярла… – растерялась девушка. – Так он же ровесник нашего короля!
Румелия кивнула и ещё крепче прижала к себе дочь.
– Но я не хочу замуж за ярла! Саксы дикари! Они верят в своих богов! Они отрицают Логоса! Я не хочу менять веру! Я не хочу делить ложе с ярлом! Тем более, я не хочу быть его третьей женой!
– Поэтому тебе надо бежать… Тотчас же… Немедля…
– Бежать… Куда? – растерялась девушка. – Поговори с королём… Он – же мой отец!
Румелия отринула от себя дочь и заметалась по комнате, словно зверь в клетке.
– Как ты не понимаешь! Он согласен с королевой! Они вместе решили твою участь! Они хотят подарить тебя, как вещь! Ты станешь залогом мира!
Девушка смотрела на мать расширенными от страха и отчаянья глазами.
– Вещь… Я – вещь?! Нет! Этому не бывать! Но куда мне бежать? Где мне укрыться?
– Я всё придумала, – заверила Румелия. – Принц Зигфрид отбыл к бургундам. С ним отравились его верные друзья Мердок и Константин с небольшой дружиной. Константин же приходится мне дальним родственником… Найди его… Моли о помощи… Он молод и красив… И не сможет устоять пред тобой…
Корнелия очнулась.
– Хорошо мама, я сделаю всё, как ты прикажешь. Я найду Константина! Лучше я буду делить ложе с ним, чем с ярлом!
… Корнелия переоделась в простое платье, наспех собрала вещи, уложила их в небольшую кожаную дорожную сумку и повесила её через плечо. Румелия подошла к дочери, поцеловала на прощанье и напутствовала:
– Вот деньги… – протянула она туго набитый кошель. – Это всё, что мне удалось скопить… А вот мой перстень… Он поможет тебе завоевать доверие Константина… Спрячь его…
Девушка покрутила в руках перстень с изображением медведя, родовым гербом матушки, и заверила:
– Всё будет хорошо, мама… Я непременно доберусь до Ворбетамагуса и найду Константина.
Девушка послушно убрала перстень в сумку.
– Береги мою дочь! – приказала Румелия компаньонке. – Вот возьми… – она протянула девушке скрамасакс в ножнах, прикреплённых к ремню медными кольцами.
– Не волнуйтесь, госпожа. Я – истинная фризка и умею пользоваться оружием! – заверила та, повязывая ремень вокруг талии. Затем компаньонка уверенным жестом извлекла скрамасакс из ножен и окинула его взором.
– Вот это меч! Не чета римскому гладиусу! – со знаем дела заметила она. – Мой отец был наёмником, да Логос не дал ему сыновей!
– Я не сомневалась в твоей верности… И была уверена, что Корнелия рядом с тобой – в безопасности.
…Девушки тайком покинули латифундию. Дабы не привлекать внимания они решили добраться до Рейна пешком, а с рассветом сесть на первый же корабль, уходящий вверх по течению.
В эту ночь король, как обычно, возлёг на ложе и возжелал наложницу. Женщина, хоть и пребывала в душевных муках, переживая за свою дочь, всё же не посмела отказать в плотских наслаждениях своему господину. К тому же она опасалась вызвать подозрения у Зигмунда. Тот же решил, что наложница смирилась с его решением и вскоре Корнелия отправится в Сахен-Анхельт вместе с дарами, дабы стать залогом мира, хоть и хрупкого, между саксами и фризами.
Утром Румелия поднялась чуть свет. Она взглянула на спящего короля.
– Великий Логос… И этого мужчину я любила столько лет… – в отчаянии прошептала она. – И что же теперь? Успела ли Корнелия покинуть пределы Фризии?
Наложница мысленно помолилась Логосу и занялась своим утренним туалетом. В этот день она решила выглядеть безупречно и отвлечь короля от мыслей о грядущей войне.
Король, пробудившись, увидел пред собой Румелию – женщина держала в руках пелисон.
– Ты рано поднялась, Румелия… – произнёс Зигмунд, поднимаясь с тёплого ложа и облачаясь в просторное одеяние.
– Не спалось сегодня… – призналась наложница.
– Хм… Я понимаю твоё состояние… Корнелия мне тоже дочь… – начал король примирительным тоном. – Однако, интересы государства – превыше всего!
– Разумеется, мой господин, – тотчас безропотно согласилась женщина.
Король с некоторым недоумением воззрился на наложницу.
– Я рад, что ты смирилась с моим решением. И после завтрака пришли ко мне дочь, я хочу поговорить с ней.
Румелия поклонилась, страх и холод сковал её сердце. В голове пульсировала лишь одна мысль: успела ли Корнелия покинуть пределы Фризии?
* * *
Тем временем, Корнелия и её верная компаньонка Гудрин на фризском торговом судёнышке причалили к берегу франков, с которыми было достигнуто соглашение о взаимовыгодной торговле. Хозяин по обыкновению закупал здесь кожаные кошели, украшенные изящным медными бляхами, а затем перепродавал их бургундам.
– Нам надо сойти на берег и раствориться в толпе здешних жителей, – уверенно предложила Гудрин. Она была на два года старше Корнелии и потому имела некоторый жизненный опыт.
– А почему бы нам не проделать оставшийся путь до Ворбетамагуса на этом судне? – удивилась Корнелия. – Мне кажется, что хозяин вполне приличный человек…
– Хозяин-то может и приличный… – согласилась Гудрин. – Да только король Зигмунд непременно пошлёт за нами погоню, причём на быстроходном драккаре. И драккар в два счёта нагонит торговое судно, ведь оно не так быстроходно. И тогда вы, как пить дать, станете женой ярла, а меня отдадут в рабство.
– Не обращайся ко мне, как к своей госпоже, – огрызнулась Корнелия. – Мы просто сёстры, едем в Клавдию-Агриппину к отцу.
– Разумеется… – охотно согласилась Гудрин. – Однако, сейчас самое время сойти на берег…
Гудрин окинула цепким взором причал: моряки, торговцы, местные жители были заняты своими делами и не обратили ни малейшего внимания на двух девушек, сошедших по сходням с торгового корабля.
Гудрин подхватила Корнелию под руки и быстро увлекла через причал по направлению к местной харчевне.
– Так-то лучше… – сказала она, оглядевшись по сторонам. – Теперь надо раздобыть мужскую одежду.
Корнелия удивлённо взмахнула ресницами.
– А это зачем? У меня есть платье…
– Мужской наряд для меня. Остаток пути мы проделаем как молодая супружеская пара.
Корнелия с облегчением вздохнула.
– Ты очень находчивая, Гудрин. Недаром моя матушка взяла тебя в услужение.
– Госпожа Румелия помогла моей семье, когда я и мои сёстры остались сиротами. Я ей очень благодарна. И поэтому доставлю тебя в Ворбетамагус, во что бы то ни стало! Даже, если мне придётся стать мужчиной.
Гудрин с деловым видом приблизилась к франку, торговавшему мужской одеждой. Со знанием дела она выбрала себе подходящее облачение. И вскоре стала похожа на юношу, сына бывшего наёмника, путешествующего со своей женой.
Корнелия с удивлением взирала на свою компаньонку, сменившую облик. Новые кожаные франкские штаны из тонкой кожи, римские калиги и шерстяная туника, расшитая цветной тесьмой пришлись ей как раз впору. Гудрин опоясала вокруг бёдер кожаный ремень с прикреплённым к нему мечом в ножнах.
– Ну как я выгляжу? – спросила Гудрин.
– Внушительно… – призналась Корнелия, цепко осматривая рослую, плоскогрудую компаньонку. – Однако, длинные волосы выдают в тебе девушку…
– Не беда, – отозвалась Гудрин. – Я заплету косы на франкский манер и оплету их кожаными шнурками. А при разговоре буду говорить низким голосом… Так, что никто не усомниться, что я – мужчина. Вот, правда, стоя мочиться я не смогу…
От последнего замечания Корнелия прыснула со смеху.
– Да, и мне придётся обнимать тебя на людях, – закончила Гудрин.
– Обнимай сколько хочешь, лишь бы добраться до Ворбетамагуса, – охотно согласилась Корнелия. – А лучше скажи: каким образом мы проделаем дальнейший путь?
– Пересядем на другое судно… Лучше франкское… Мы должны сбить преследователей с толка, – деловито ответила она, заплетая косу. – И называй меня, как и прежде, Гудрин. У франков это мужское имя…
* * *
День клонился к полудню, когда Зигмунд метал «гром и молнии»:
– Я хочу видеть свою дочь! Где она? Отговорок я больше не потерплю! Я уже слышал, что Корнелия отправилась прогуляться по саду! Мои люди весь сад обыскали! Так, где же она? Куда она делась? Без спроса отправилась в город? На неё это не похоже!
Румелия уже в который раз произнесла:
– Ах, мой король, вероятно, наша дочь где-то вместе с Гудрин…
– А этой мужеподобной плоскогрудой девкой, которую ты пригрела! Не выдумывай, прислуга уже обыскала всю латифундию! Я, наконец, желаю услышать правду!
Румелия, понимая, что расплата за содеянное неизбежна, обречённо произнесла:
– Наша дочь далеко отсюда…
Король встрепенулся и с удивлением воззрился на наложницу.
– Далеко? Что это значит? – недоумевал он. И, наконец, понял: – Корнелия сбежала! И ты ей помогла!
Румелия упала на колени перед королём.
– У меня не было другого выхода, мой господин… Я не хотела, чтобы наша дочь стала женой ярла…
– Ты предала меня! Ты нарушила мой приказ! Ты разрушила мои планы! – ярился Зигмунд.
– Да, мой король, я ослушалась… Но я делала это из любви к дочери… Нашей дочери… – пыталась оправдаться наложница.
– У меня больше нет дочери! – возопил король. – А ты… А тебя… – задыхался он от гнева…
Зигфрид умолк, подошёл к окну, отодвинул шерстяную шпалеру – свежий ветерок охладил его раскрасневшееся от гнева лицо.
– Ты поплатишься за побег Корнелии, – наконец, спокойно произнёс он. – Ты ещё молода и желанна… Я отдам ярлу самое дорогое – ТЕБЯ!
У Румелии потемнело в глазах, она потеряла сознание и ничком упала на мозаичный пол.
…Гудрин рассчитала верно: король Зигмунд отправил за дочерью погоню. Он был уверен, что схватит беглянку и лично передаст саксонскому ярлу, взамен получив заверения о мире.
Королевский драккар стремительно мчался вверх по Рейну на всех парусах. Именем короля капитан драккара останавливал все фризские суда и обыскивал их. Но, увы, беглянку так и не нашёл.
Король был уверен, что Корнелия направится к бургундам, дабы просить защиты у Зигфрида. И поэтому приказал капитану: если тот так и не найдёт девушку ни на одном из кораблей, подвергшихся обыску, – отправляться в Ворбетамагус и там перехватить беглянку.
Однако мнимая «супружеская пара» успела сойти на берег с франкского судна и раствориться в густонаселённом Ворбетомагусе не намного опередив посланный в погоню драккар. Но этого хватило для того, чтобы девушки благополучно добрались до королевской резиденции.
Бесстрашная Гудрин подошла к одному из королевских стражников и извлекла из кошеля золотой тремисс. Бургунд тотчас же насторожился…
– Некоторое время назад ко двору бургундского короля прибыл принц Зигфрид, – уверенно начала она.
Стражник кивнул. Девушка приободрилась и продолжила.
– В его свите был Константин, знатный фриз…
Стражник усмехнулся.
– Слыхал о таком… Уж больно охоч до наших женщин…
– Так вот, – продолжила Гудрин, – мне приказано доставить ему наложницу. Я своё дело почти что выполнил… Если ты поможешь мне его завершить, то эта монета станет твоей… – закончила свою мысль Гудрин, а затем подбросила монету и ловко поймала её.
Бургунд жадным взором взирал на монету, лежавшую на ладони Гудрин.
– Наложницу, говоришь, привёз? Что ж… Это хорошо… А то не сносить головы вашему Константину… Может хоть немного утихомирится… – задумчиво произнёс бургунд. – Вы где-нибудь остановились?
– Не успели. Только что на берег сошли с корабля…
Бургунд оценивающим взором пожирал Корнелию.
– Хороша девчонка… Фризка?
Гудрин убедительно кивнула.
– Ладно… Помогу вам… Ступайте в таверну, что на торговой площади, и ждите своего Константина. А монету давай сюда, а то дела не будет!
Гудрин хмыкнула и смерила стражника оценивающим взглядом.
– Держи! – протянула она ему тремисс. – А если мне удастся, наконец, сбагрить девчонку фризу, то получишь ещё одну монету.
Гудрин узрела в глазах бургунда алчность и не сомневалась: скоро она и Корнелия увидят Константина.
* * *
Девушки сидела за столом в таверне, активно поглощая жареную дичь с тушёными овощами, когда, наконец, появился Константин – весьма привлекательный на вид молодой мужчина, одетый по последней бургундской моде.
Константин усмехнулся и небрежной походкой направился к девушкам.
– Если не ошибаюсь – это именно вы искали меня и даже не пожалели золотого тремисса, отдав его наглому стражнику.
Гудрин кивнула.
– Да, господин. Мы прибыли из Кастра Ветеры, а точнее из королевской латифундии… Меня зовут Гудрин, – начала она свой рассказ. Константин невольно насторожился. Девушка тем временем продолжила: – А, если уж говорить правду: мы сбежали из латифундии, потому что моя спутница Корнелия дерзнула ослушаться короля Зигмунда…
– Я отказалась выйти замуж за саксонского ярла… – призналась Корнелия и потупила очи в долу.
Константин рассмеялся.
– Вот как! – наконец, воскликнул он. – Отчаянный шаг! Ну, тогда объясни мне: почему король решил отдать тебя ярлу? Должна же быть какая-то причина? Ты что провинилась?
Корнелия тяжело вздохнула и произнесла:
– Да, я провинилась… Я провинилась, когда появившись на этот свет…
– Корнелия – дочь короля и наложницы… – вставила Гудрин.
– Мою мать зовут Румелия… Кажется, она ваша родственница… – закончила фразу Корнелия, извлекла из сумки фамильный перстень и протянула его Константину.
Молодой человек с нескрываемым интересом воззрился на него.
– Да, знакомый герб… Значит, ты – бастард… – задумчиво произнёс он. Корнелия кивнула. – Сейчас я должен схватить тебя и под охраной отправить обратно в Кастра Ветеру. – Продолжил он.
– Вероятно, вы так и должны сделать… – чуть не плача произнесла Корнелия. – Но я не хочу делить ложе со старым ярлом… Я хочу любить молодого красивого мужчину… Такого, как вы!
От такого неожиданного признания Константин растерялся.
– Так, давайте по порядку! – приказал он и обвёл суровым взором девушек. – Вы сбежали из Фризии, направившись в Ворбетамагус, рассчитывая на мою помощь?
Девушки одновременно кивнули. Константин пребывал в смятении: с одной стороны ему было жаль юною Корнелию (негоже такому нежному цветку делить ложе со стареющим ярлом), с другой – он опасался гнева своего законного короля.
– О, Великий Логос! Погубит меня моя доброта! – наконец, произнёс он. – Идёмте! Найду для вас надёжное пристанище.
Не успела троица покинуть таверну, как у входа её встретил тот самый стражник, которому Гудрин обещала ещё один тремисс. Девушка, увидев бургунда, тотчас расстегнула кошель и извлекла из него монету.
– Вот держи! Ты честно заслужил вознаграждение! – воскликнула Гудрин и бросила монету стражнику, тот ловко подхватил тремисс.
Константин лишь усмехнулся.
– Ты решительна, как мужчина… – заметил он в адрес Гудрин. – Да и одета подобающе…
– Это лишь необходимость, – заверила Гудрин, – под видом молодой парочки мы смогли избежать подозрений и лишних расспросов…
По мнению Константина, надёжным пристанищем могла стать только латифундия Петрония Квинта, советника короля бургундов, который особенно благоволил к принцу Зигфриду и, как следствие, его друзьям. И он тотчас же переправил туда беглянок.
…Тем временем к берегам Ворбетамагуса причалил драккар, принадлежавший Зигмунду. На берег сошёл посланник фризов. В сопровождении немногочисленного эскорта он направился в королевскую резиденцию.
Вскоре посланник передал Петронию Квинту, первому советнику, тревожную весть: саксы вступили в союз с данами и намереваются напасть на Фризию и Бургундию. Советник внимательно выслушал фриза, понимая, что следует готовиться к войне…
Затем посланник уведомил Петрония, что некая Корнелия, незаконно рожденная дочь Зигмунда сбежала из-под отцовской опеки и, вероятнее всего, скрывается в Ворбетамагусе, обретя защиту принца Зигфрида. Советник заверил посланника, что примет все меры по возвращению беглянки во Фризию. Сам же подумал: «Отважная девчонка! Это надо же сбежать из-под крыла Зигмунда! Непременно при возможности помогу ей…»
После чего посланник откланялся и отправился к Зигфриду. Молодой принц принял соотечественника неохотно: его помыслы были заняты Кримхильдой и тем, как снискать расположение Гунтара. Известие о бегстве Корнелии, которую он видел много лет назад ещё малышкой, он выслушал без малейшего интереса, но при упоминании о грядущей войне, тотчас оживился.
«Вот он мой шанс отличиться! – мысленно ликовал Зигфрид. – Я не упущу его и стану героем! Тогда Кримхильда будет моей!»
