Зигфрид слабел с каждым днём. Ульрика, молодая женщина в самом расцвете сил, совершенно извилась от неразделённых желаний. В последнее время она увлеклась охотой и подолгу совершала верховые прогулки на лошади в сопровождении Ирвина, майордома замка. Ирвин был не многим младше Зигфрида, но всё ещё физически крепким. Ульрика обожала своего любовника, втайне лелея надежду о скорой смерти мужа. Ирвин умел вести светские беседы, был учтив и галантен, в постели превосходил всех известных ей мужчин. Каждый раз он доводил Ульрику до исступления и просил у неё, чего хотел: то новую лошадь, то очередной шикарный наряд, то просто денег на расходы.

Самолюбию Ирвина, поднявшегося до должности майордома, благодаря своим незаурядным талантам, льстило иметь знатную родовитую даму в любовницах. Теперь же выпала такая удача – фрайграф слабеет и умирает, графиня привязалась к майордому и готова на всё ради плотского наслаждения. Ирвин бесстыдно пользовался привязанностью своей госпожи, совершенно забыв про жену, не навещая её неделями.

Эльза, жена Ирвина, была хороша собой и гораздо моложе его. Но у неё не было самого главного – титула и замка, а всего лишь небольшой, но хороший и добротный дом в ближайшем селении. Эльза подозревала о связи мужа с графиней, но ничего не могла сделать. И вот она решилась на отчаянный шаг – навестить лесную ведьму Тину.

Откуда появилась Тина и сколько ей лет, – никто не помнил. Ещё бабушка Эльзы рассказывала, что ходила к ведьме молоденькой девушкой, дабы приворожить понравившегося парня, который стал впоследствии её мужем. Уже тогда Тина была дряхлой старухой. Но когда бабушка снова отправилась к ведьме ещё через десять лет, то, к своему вящему удивлению, увидела перед собой молодую красивую женщину. Вероятно, Тина омолодилась при помощи своего ремесла.

Тина жила в лесу, окружавшем селение. Молодые девушки и женщины частенько наведывались к ней по разным надобностям. Поговаривали, что у Тины есть колдовской кристалл, и она видит в нём всё, что пожелает. Эльза попыталась узнать, что может видеть ведьма? Но женщины были не словоохотливы – кому захочется признаваться в том, что искали помощи у ведьмы.

Так ничего толком и не узнав про здешнюю ведьму, Эльза собралась в лес рано утром. Стояла ранняя весна, на прошлогодней траве ещё лежал иней. Эльза плотнее запахнула тёплый шерстяной плащ, накинула на голову капюшон и вошла в лес.

Её обдало запахом прелой листвы. Эльза с детства любила этот запах, но сейчас он её раздражал. Она хотела одного – узнать, где проводят время Ирвин и Ульрика, и отмстить за свою поруганную честь.

Эльза долго шла по тропинке, протоптанной селянками. Неожиданно тропинка исчезла, Эльза сориентировалась по старому кривому дубу и продолжила свой путь. Вскоре она увидела хижину, покрытую камышами со здешнего болота, над которой поднимался лёгкий дымок. Запахло жареным мясом. Около хижины Эльза заметила плоский алтарь для жертвоприношений, обнесённый невысокой каменной стеной. Рядом с алтарём валялись кости лесных животных.

Эльза подошла к двери, затянутой шкурой оленя. Дверь подалась вперёд сама по себе без усилий, и она очутилась внутри хижины. В центре её, в очаге, горел огонь, на вертеле жарилась тушка кролика. Эльза жадно втянула ноздрями запах жаркого, неожиданно почувствовав голод. В хижине никого не было…

Вошла женщина с охапкой хвороста.

– Кто ты? Зачем пожаловала? – спросила она, положив хворост около двери.

Эльза разглядела лицо ведьмы – это была красивая молодая женщина. «Значит, опять помолодела», – мелькнуло у неё в голове.

– Я – Эльза из селения Ландгрей, пришла просить помощи.

– Ко мне всегда приходят за помощью, – ответила Тина, садясь к очагу и отогревая руки. – Говори: что тяготит тебя?

Эльза присела рядом с Тиной на маленькую скамеечку.

– Мой муж Ирвин служит у фрайграфа фон Брюгенвальда. В последнее время он почти не бывает дома, ссылаясь на занятость. Но я подозреваю, что у него занятость другого рода – молодая жена фрайграфа. Зигфрид болен, он медленно умирает и не уделяет жене должного внимания. Вот она и завлекла Ирвина в свои сети. Конечно, она богата, красива и молода. Что я могу против неё?..

– Я дам тебе зелье. Когда приедет муж, добавь его к питью, и ты увидишь, что будет.

Тина достала глиняный горшок, отсыпала порошок в маленький кожаный мешочек и протянула Эльзе. Женщина послушно взяла снадобье и спрятала в кармане плаща.

– А если он не придёт совсем? Мы не виделись уже две недели… Я слышала, что у вас есть колдовской кристалл… Пожалуйста, покажите мне Ирвина! – взмолилась Эльза.

– Хорошо, я покажу тебе, где сейчас находится твой муж и что он делает. Но ты уверена, что хочешь именно этого? Ведь ты можешь увидеть нечто неожиданное…

– Я уверена и готова, – подтвердила Эльза и протянула Тине серебряную монетку.

Тина взяла её и положила в один из многочисленных глиняных горшков. Затем ведьма порылась в сундуке и достала объёмный свёрток. Она развернула холщовое полотенце, извлекла содержимое и поставила его на стол, жестом указывая Эльзе присесть поближе. Эльза увидела прозрачный камень, по всей видимости, это и был колдовской кристалл.

Тина встала напротив кристалла и начала произносить заклинание.

Кристалл засветился, стал прозрачным, как вода. В тот же миг он показал Ирвина, лежавшего на Ульрике. Они были обнажёны…. Ульрика пребывала в сладостной истоме, Ирвин ласкал её тело. Всё это происходило около пылающего камина, по всей видимости, в охотничьем домике фрайграфа.

Из груди Эльзы вырвались рыдания. Кристалл померк…

Горечь, обида, чувство ненависти охватили обманутую женщину. Она сидела за столом, уронив голову на руки.

– Я предупреждала тебя, что можешь увидеть то, чего не следует, – нарушила молчание Тина.

– Я должна была это увидеть и знаю, что теперь делать, – Эльза поднялась из-за стола и вышла из хижины. Она не помнила, как дошла до дома.

Эльза пришла в себя от потрясения только под утро. Она, не раздеваясь, в плаще, пролежала на кровати всю ночь, не смыкая глаз; достала из кармана приворотное зелье, покрутила мешочек в руках и бросила его в горящий камин. Эльзу переполняли противоречивые чувства, она любила и одновременно ненавидела своего мужа, хотела его вернуть, понимая, что он для неё потерян навсегда.

Так она промучилась несколько дней, Ирвин по-прежнему не приезжал. Её воспалённое воображение рисовало картины, в которых муж наслаждался графиней… Наконец Эльза не выдержала и твёрдо решила положить этому мучению конец, раз и навсегда.

Она взяла огниво, бочонок масла, старые тряпицы, лук со стрелами, сложив всё в большую корзину, и рано утром отправилась к охотничьему домику фрайграфа. Дорога была неближней, к полудню Эльза добралась до места. Она увидела двух привязанных лошадей в конюшне. В доме Ирвин и Ульрика предавались своему излюбленному занятию.

Эльза поставила корзину на землю, набрала в лесу хвороста и обложила им дверь, стараясь действовать как можно тише. На крышу охотничьего дома, покрытую сухим камышом, Эльза плеснула масло и разбросала принесённые с собой тряпицы. Затем она подошла к навесу с дровами и проделала то же самое. Немного постояв и собравшись с духом, Эльза достала из корзины огниво. Через минуту крыша занялась огнём, а через пять – горела полностью.

И вот запылала дверь. Путь любовников к спасению был отрезан…

Эльза взяла лук, натянула тетиву, готовая выпустить стрелу в любой момент, и притаилась за деревом напротив окон. Как она и ожидала, в окне заметались перепуганные пожаром любовники. Ирвин разбил табуретом цветную слюду на окне. Эльза чётко видела его перекошенное страхом лицо.

Он уговаривал Ульрику выпрыгнуть из окна первой. Та бросила платье на землю и приготовилась к прыжку.

Эльза, притаившаяся за деревом, хладнокровно прицелилась. Стрела, выпущенная из лука, со свистом рассекла воздух и метко вонзилась в грудь графини. Схватившись за стрелу обеими руками, она выпала из окна и начала биться в предсмертной агонии.

Ирвин, не успев понять, что произошло, также приготовился к прыжку. Просвистев в воздухе, вторая стрела попала точно в цель. Ирвин откинулся назад и упал. В этот момент обрушилась крыша, дом был объят огнём.

Эльза стояла и с удовольствием смотрела на огромные языки пламени. Она потеряла счёт времени, когда же очнулась – дом уже догорал.

Эльза подошла к обнажённой графине, заглянула в её когда-то красивые, теперь остекленевшие глаза, рывком выдернула стрелу из тела несчастной и, обтерев наконечник о лежавшее на земле обгоревшее платье, отправилась в обратный путь. Пройдя немного по лесу, она почувствовала неописуемое чувство лёгкости и свободы.

Ульрика отсутствовала целый день. Уже вечером Зигфрид начал волноваться и требовать жену.

– Где графиня? – рычал фрайграф на прислугу, которая в страхе разбегалась от разъярённого хозяина и не знала, что сказать. – Позовите моего майордома Ирвина!

Вся прислуга, включая последнюю кухарку и прачку, догадывалась об отношениях Ульрики и Ирвина – все, кроме Зигфрида.

Время перевалило за полночь, а графиня так и не вернулась в замок. Зигфрид предчувствовал беду…

На рассвете он отправил гонца к сыну в замок Брауншвайг с просьбой о помощи.

Гонец прискакал в восемь часов утра, когда Эрик и Ирма сладко спали на новых простынях. Хаген вошёл в спальню и осмелился разбудить молодого ландграфа.

– Господин, простите, – беда… Гонец от вашего отца привёз срочное письмо, – Хаген старался говорить шёпотом, чтобы не разбудить Ирму.

– Ну, что там ещё?.. Он решил сообщить мне о своих похоронах?.. – Эрик сладко потянулся и зевнул.

– Нет, хуже… Пропала ваша мачеха вместе с майордомом, по крайней мере, так говорит гонец.

Эрик вскочил с кровати.

– Как пропала? Когда?

Хаген протянул письмо. У Эрика неприятно «засосало под ложечкой». Быстро вскрыв письмо, он прочитал:

Эрик понял – медлить нельзя, приказал срочно одеваться и седлать лошадей. Через час бешеной скачки отряд Эрика въезжал в лес, окружавший замок Брюгенвальд. Они проверили каждую ложбину и все поваленные деревья, но ничего не нашли. Эрик вспомнил про охотничий дом в лесу, которым пользовались крайне редко: он постоянно был закрыт, прислуга в нём не держалась. «Вдруг Ульрика повредила ногу или упала с лошади и находится в доме?..» – подумал Эрик, решив проверить своё предположение.

Когда же они выехали на полянку, где стоял охотничий дом, о его существовании напоминали лишь чёрные обугленные головешки. Эрик удивился: отчего отец не написал о пожаре? Неужели он ничего не знал об этом? Эрик приблизился к тому, что осталось от дома. Было видно, что пепелище свежее, в некоторых местах ещё тлели брёвна. Один из рутьеров, объезжая пепелище, что-то нашёл и перекрестился.

– Господин, скорее сюда!

Эрик спешился и подошёл к находке, приведшей его в ужас. Перед ним лежала обнажённая полуобгоревшая Ульрика. Её некогда прекрасные каштановые волосы были опалены. Левая часть тела, повёрнутая к сгоревшему дому, была изжарена, как на вертеле. В середине груди зияла запёкшаяся рана.

Эрик и Хаген, многое повидавшие за свою разбойничью жизнь, перекрестились, придя в ужас от этого зрелища. Хаген нагнулся над трупом.

– Господин, посмотрите, похоже, её убили… Видите, в груди рана от стрелы…

Эрик уже заметил рану и был совершенно уверен, что это – не просто пожар, а убийство, инсценированное под пожар.

– Да, Хаген, её убили… Дом подожгли для отвода глаз… Видимо, некто стоял с луком или арбалетом и ждал, когда Ульрика покажется в окне, затем выстрелил – она упала. Возникает вопрос, почему она обнажённая? По всей видимости, мачеха была не одна, а с мужчиной. Это месть… Как ты думаешь, Хаген?

– Кажется, так господин. И я даже могу предположить, кто именно был с Ульрикой.

Эрик вопросительно посмотрел на Хагена. Тот же продолжил:

– Майордом замка Брюгенвальд, Ирвин. Когда прискакал гонец от фрайграфа, то первое, что он сказал: «Пропала графиня Ульрика и майордом Ирвин». Они явно были вместе. Ваш отец не знал об их связи, так что остаётся только одна зацепка – жена Ирвина, если таковая имеется. Да, кстати, а у майордома есть жена, вернее, была?

– Мы скоро об этом узнаем. Отправляемся в Брюгенвальд! Заверните Ульрику в плащ, её надо похоронить в семейной усыпальнице. Я непременно узнаю правду, не будь я – Эрик фон Брюгенвальд! Никому не дозволено безнаказанно убивать Брюгенвальдов! Достану убийцу из-под земли!

Отряд направился в замок фрайграфа. Когда рутьеры въехали во внутренний двор и сняли с лошади обгоревшие останки Ульрики, завёрнутые в плащ, прислуга поняла, что случилось непоправимое и начала креститься.

Эрик поднялся в спальню отца, решив сказать всё, как есть. Зигфрид так и не ложился спать, проведя всю ночь в кресле.

– Отец, мои люди нашли Ульрику, – сказал Эрик, немного отдышавшись, – но она мертва, её убили.

Зигфрид побагровел, его лицо налилось кровью. Он схватился за сердце и начал задыхаться. Эрик, понимая, что отец умирает, открыл дверь и громко крикнул:

– Лекаря быстро! Господину плохо!

Зигфрид что-то шептал. Эрик склонился над отцом.

– Теперь ты – фрайшефен… Будь осторожен, власть опасна… Я ухожу к Ульрике… Не обижай свою сводную сестру…

На последних словах фрайграф испустил дух. Прибежал лекарь и бросился к Зигфриду, пытаясь нащупать пульс на руке.

– Он мёртв, – констатировал лекарь.