Прошёл ещё почти месяц, дни стали длиннее, солнце припекало. Наступила весна. Снег быстро стаял. Пахло прошлогодней травой и весенней свежестью.

Пришло время сниматься с места. Эрик был рад, что его саксонский поход закончился: оставалось сделать последнее дело – заглянуть в бывший лагерь Ломбардца, упокой господь его грешную душу.

Берта, исправно приносившая провизию, чувствовала – скоро егерский дом опустеет, она опять останется с опостылевшим Шульцем. От этой мысли её одолевала страшная тоска…

После её очередного визита Курт подошёл к Эрику:

– Господин, могу я поговорить с вами с глазу на глаз?

Эрик и Курт вышли из дома. Курт замялся, усердно рассматривая под ногами прошлогоднюю траву.

– Курт, что ты там увидел? Говори, не мнись.

– Господин, позвольте Берте уйти с нами, – попросил Курт.

Эрик удивился:

– Так! И когда же вы успели?

– Успели, господин. Берта много лет прожила с Шульцем, но детей им Бог не дал. Она в тяжести от меня, я не могу её бросить, прикипел я к ней.

Дело принимало серьёзный оборот.

– Что ж, ты понимаешь всю ответственность?

– Понимаю, – Курт вздохнул.

– Уверен, что ребёнок твой?

– Уверен.

– Тогда бери её с собой, о чём разговор!

– Благодарю вас, господин! Я боялся, что вам это не понравится…

– Курт, а ты думал о том, что не сможешь на ней жениться?

– Думал. Никто в Тюрингии не знает о том, что она замужем. Вы же не скажете?

– Нет, конечно. Живите на здоровье. Берта – сладкая бабёнка! – Эрик уловил на себе ревностный взгляд Курта. – Не волнуйся, Курт, никто её не тронет. Она теперь твоя женщина и мать твоего будущего ребёнка.

Через два дня Эрик и его люди покидали егерский дом. Все попрощались с Шульцем. Он подошёл к Курту:

– Береги Берту… Я всё знаю, она будет ждать вас на просеке.

Курт не знал, что ответить. Он просто хлопнул Шульца по плечу в знак благодарности и понимания.

Ирма долго стояла около дома, сердце её сжималось, томимое нехорошим предчувствием…

Вскоре отряд вышел на просеку, вдалеке стояла Берта с узлом. Поравнявшись с ней, Курт взял её поклажу и, ничего не говоря, забросил на спину. Небольшой отряд двинулся дальше и вскоре достиг мельницы. Она стояла опустевшая – окна и дверь заколочены, водяное колесо слабо покачивалось на водах реки. Эрик невольно поймал себя на мысли: мельница придёт в упадок, разрушится, кто захочет приобрести её после такой страшной истории?

Отряд снова вошёл в лес. Эрик целенаправленно шёл к бывшей крепости Ломбардца.

– Куда мы идём, господин? – поинтересовался Хаген, понимая, что Эрик преследует некую цель.

– К бывшему лагерю Чёрного колдуна.

Хаген умолк. Никто не знал, что Эрик посетил Ломбардца перед казнью, а уж о том, что поведал Неистовый, тем более.

Наконец появилась бывшая лесная крепость, вернее, то, что от неё осталось. Взору Эрика и его людей предстали обгоревшие брёвна да угли. Рядом с бывшей крепостью лежали человеческие останки, омытые дождями, снегом и объеденные лесными животными. Да, солдаты курфюрства поработали на совесть: разобрать теперь, где располагалась северная башня, не представляло возможности.

Эрик обошёл пепелище. Вот старая сосна с искривлённой макушкой: он отсчитал десять шагов, под ногами лежали небольшие валуны, ничто не выдавало тайника.

Эрик извлёк гвизарму, висевшую за спиной.

– Помогите мне убрать валуны и раскопать землю.

Первым подошёл Курт, он чувствовал себя обязанным Эрику. Они убрали валуны и начали раскапывать землю. Гвизармы – не лопаты, для подобного занятия они, увы, не предназначены, но почва уже оттаяла и была податливой и мягкой, раскопки шли быстро и слаженно.

Наконец гвизарма Эрика упёрлась в нечто твёрдое. Курт отгрёб землю руками, показался деревянный сундук, обитый металлическими пластинами. Женщины ахнули и переглянулись.

Гюнтер и Ханс спрыгнули в неглубокую яму, чтобы помочь вытащить сундук. Замка на нём не было, и Эрик тотчас открыл крышку.

– Вот оно, золото Ломбардца Неистового! – воскликнул он.

Сундук был полон золотых и серебряных кубков, серебряных подсвечников, золотых и серебряных монет, кинжалов, украшенных драгоценными камнями.

Все пребывали в восторге, рассматривая несметные богатства. Все, кроме Хагена, которому в последнее время всё не давала покоя мысль: отчего же всё лучшее достаётся Эрику?

– Сколько же Ломбардец грабил, чтобы наполнить свой сундук? – удивился Гюнтер.

– Десять лет, – сказала Берта, припоминая разговор с Шульцем. – Он грабил десять лет по всей Тиролии, Баварии и Саксонии.

– Да, странный человек… Награбил столько добра, мог бы давно спокойно жить, – высказался Курт.

– Нет, не мог. Ему нравилось грабить и убивать людей. Его могла остановить только смерть, – сказала Берта. – Шульц всегда его боялся. Ломбардец получал удовольствие, когда его боялись, особенно женщины.

Отряд Эрика выдвинулся по направлению к замку Брауншвайг. В первой же попавшейся деревне купили лошадей, две из которых были неказистыми клячами. Через два дня неспешного перехода отряд подошёл к замку.

Эрик давно не был в замке покойной матери, лет десять, не меньше. Замок посещался крайне редко, зато крестьяне платили налоги исправно, земли приносили хороший доход. Правда, в последний год, когда Зигфрид совсем ослаб, дела поместья пошатнулись. Почувствовав слабость фрайграфа Зигфрида, соседний землевладелец герр Хальбер постоянно грабил крестьян и разорял посевы, принадлежавшие Брюгенвальдам. Старосты селений постоянно просили защиты и помощи у фрайграфа, но тот, потеряв свою былую смелость и власть, бездействовал, медленно умирая.

Поэтому, когда младший фон Брюгенвальд со своими людьми появился под стенами Брауншвайга, гарнизон из пяти забытых стражников решил, что это отряд соседа Хальбера, вознамерившегося разграбить замок. И приготовились к бою…

Эрик, не желая штурма своего законного имущества, попытался провести переговоры, стоя около ворот под надвратной башней.

– Стража! Я – Эрик фон Брюгенвальд, единственный сын и наследник фрайграфа Зигфрида фон Брюгенвальда, законный хозяин замка Брауншвайг, принадлежавшего моей покойной матери. Приказываю вам открыть ворота мне и моим людям!

Стражники посовещались. В замке прекрасно знали, что старый фрайграф изгнал сына из замка Брюгенвальд, и что с ним стало в дальнейшем, – неизвестно. И вдруг вот он – под стенами Брауншвайга. Командир стражников рассудил следующим образом:

– Открыть ворота законному наследнику! Хоть какой-то хозяин, а то скоро герр Хальбер перебьёт нас, а замок захватит.

Ворота со скрипом открылись, отряд Эрика проследовал во внутренний двор, в котором царили запустение и разруха. «Да, до чего довели некогда процветавший матушкин замок!» – подумал Эрик, теперь уже – ландграф.

– Всем спешиться! Мы – дома, в Брауншвайге, – отдал приказ Эрик.

Рутьеры огляделись и перевели дух, предвкушая спокойную сытую жизнь, ведь замок принадлежит Эрику по праву наследования, наконец-то бродячая жизнь закончилась!

У ландграфа с этого момента появились новые заботы, соответствующие его теперешнему статусу.

Эрик с энтузиазмом взялся за приведение в порядок своего законного наследства. Во всех комнатах царил беспорядок: пыль, грязь, камины были забиты и нечищены, сажа из них вываливалась, кухня была запущена и загажена стражниками.

Недолго думая, Эрик произвёл своего помощника Хагена в майордомы и поручил ему все хозяйственные работы. Хаген когда-то был торговцем домашним скарбом в Шмалькальдене, пока соседи-землевладельцы окончательно не передрались и не решили помимо земель разделить заодно и свободный город. В итоге город сгорел, а наёмники ландграфов растащили всё имущество горожан.

С тех пор Хаген, потерявший в огне дом и торговую лавку с товаром, стал рутьером. Он с охотой воспринял своё повышение и был чрезвычайно рад началу осёдлой жизни. Хаген прошёлся по замку, прикинув, что необходимо купить, – ведь покойная мать Эрика постепенно перевезла почти всё имущество в замок Брюгенвальд.

Взяв с собой двоих стражников, Хаген отправился в ближайшее селение и именем молодого ландграфа приказал всем женщинам явиться в замок Брауншвайг на хозяйственные работы. Крестьяне обрадовались такому приказу – наконец-то появился хозяин и заступник! Молодые девушки и женщины вооружились соответствующим скарбом для уборки, послушно отправившись в Брауншвайг.

В замке их встретила Ирма, которая с молчаливого согласия Эрика взялась распределять обязанности среди женщин и указывать, что и как им делать. Эрик не возражал, а Хаген – тем более. Уборка – женское дело. После того как в течение нескольких дней было всё вымыто, камины вычищены, стало приятней дышать, исчез застоявшийся запах пыли и плесени. Ирма вошла в роль хозяйки и приказала протопить все камины.

Рутьеры, уже привыкшие за последние месяцы к спокойной жизни, всё более походили на приличных людей. Эрик поставил жёсткие условия, если заметит их в мародёрстве – отрубит голову без лишних разговоров. Рутьеры были уверены, что хозяин так и поступит, и беспрекословно делали всё, что от них требовалось, – снова скитаться и грабить на дорогах никому не хотелось.

Хаген и Ирма в сопровождении небольшого отряда отправились в близлежащий торговый Гёслар, где собирались приобрести всё необходимое для повседневного быта.

Ирма ловко управлялась с торговцами, проявив недюжинный талант хозяйки. Вскоре всё закупленное уложили в повозку и отправились в обратный путь.

Женщина была счастлива, наконец-то судьба отнеслась к ней благосклонно! Одно тревожило её и не давало покоя: «Эрик молод и наверняка пожелает жениться на родовитой благородной девушке: что же останется мне? Какая участь меня ожидает?»