27
Потерпите еще немного, сэр.
Тамас с трудом сдерживался, чтобы не увернуться от иглы Олема. Телохранитель побрил висок Тамаса, промыл глубокую рану холодной горной водой, а теперь зашивал ее кишечной струной. Рана тянулась почти через весь висок Тамаса. Отклонись пуля на дюйм в сторону – и фельдмаршал отправился бы в последний путь. От этой мысли становилось жутко.
– Извини, – пробормотал Тамас.
Стояла невыносимая вонь от трупов тысяч людей и лошадей, начавших разлагаться на утреннем солнце. После сражения солдаты трудились весь остаток дня и все следующее утро, чтобы вытащить тела из траншей. Трупы уложили на земле, сняли с них обмундирование и ранцы. Лошадей освежевали.
Возможно, на войне и следует соблюдать некие правила морали, но солдаты Тамаса отчаянно нуждалась в пище и боеприпасах.
Временами до Тамаса долетали стоны и крики раненых. И кезанцев, и адроанцев оперировали в общем импровизированном госпитале. Ни у той ни у другой армии не было настоящих врачей, только обыкновенные солдаты, знающие, как обрабатывать раны.
Тамас заметил Гэврила, идущего к нему через лагерь.
Все признаки хаоса и неразберихи, что ввели в заблуждение кезанцев, теперь исчезли. Саперы наводили новый мост через Большой Палец. Повсюду горели костры, на которых коптилась конина. Квартирмейстеры распределяли захваченные у кезанцев и собранные у мертвых адроанцев боеприпасы. На земле лежали груды сапог, ранцев, одеял и палаток, а рядом – ружья, амуниция, пороховые рожки и патроны.
Гэврил подошел к Тамасу и сел на землю рядом:
– Генерал Сетал умер.
Тамас молча склонил голову, еще больше раздосадованный попытками Олема зашить рану:
– Удивительно, что он продержался так долго. Живучий старый пес. Докладывай.
– Судя по уже найденным трупам, с нашей стороны убито приблизительно две тысячи солдат. Еще три тысячи ранено. Из них четверть присоединится к убитым до конца недели, а половина останется инвалидами.
Потерять три с половиной тысячи за одно сражение – это был сокрушительный удар. Больше четверти всех сил Тамаса.
– А кезанцы?
– По количеству трупов можно предположить, что бежали всего две с половиной тысячи. Остальные или мертвы, или захвачены.
Тамас глубоко вздохнул. Убедительная победа по всем канонам. Бо́льшая часть вражеской армии, включая всех высших офицеров, либо уничтожена, либо пленена.
– Дай нашим парням отдохнуть, – велел Тамас. – Всех кезанцев, кто может стоять на ногах, отправь хоронить убитых.
– Что нам делать со всеми этими пленными? Мы не можем взять их с собой. Бездна, мы не можем даже нести наших собственных раненых – не забывай, что брат Беона все еще идет за нами с тридцатью тысячами пехоты.
– Когда он нас догонит?
– Пленные дают расплывчатые показания, но, соединяя их вместе, я предположил бы, что враг приблизительно в неделе пути от нас.
Не так уж и далеко. Если Тамаса задержат в дороге раненые и пленные, кезанская пехота перехватит его еще до границы с Деливом.
– Как Беон?
– Хочет тебя видеть.
– Хорошо. Олем?
– Я закончил, сэр. – Телохранитель вытер иглу о свой мундир. – Выглядит не очень симпатично, но швы прочные. Попытайтесь в ближайшие дни не напрягать зрение.
Тамас поднял карманное зеркальце:
– Я похож на жалкого инвалида. Подай мне шляпу.
– Она будет натирать швы.
– Перевяжи мне голову носовым платком. Я не могу вести переговоры с врагом в таком виде.
Олем сделал Тамасу повязку, и фельдмаршал осторожно надел свой бикорн.
– Как вы себя чувствуете, сэр?
– Как в кровавой бездне. Пойдем повидаемся с Беоном.
Идя через лагерь, Тамас пропустил Гэврила и Олема вперед. Гэврил умудрился пройти через всю битву без повреждений, не считая синяка под глазом, а Олем, по обыкновению, не обращал внимания на собственные раны. Его левая рука была туго перевязана, но свежая кровь уже впиталась в белую сорочку на плече.
– Олем, позаботься о себе, – распорядился Тамас, когда они подошли к пленным.
– Я в порядке, сэр.
– Это приказ.
Олем уступил и захромал назад в лагерь. Тамас пожалел, что отпустил его, но телохранителю все-таки нужно отдохнуть и подлечиться.
Пленных еще ночью согнали за наспех возведенный частокол, связав им руки и ноги. За ними следила Седьмая бригада. Девятой нельзя было сейчас доверить охрану кезанцев – они приняли на себя всю тяжесть атаки кирасир и большинство еще жаждали крови.
– Фельдмаршал хочет видеть генерала Беона, – объяснил Гэврил охраннику.
Тот отправился за частокол и спустя несколько минут появился, ведя под конвоем Беона.
Кезанский генерал выглядел не лучшим образом. Левая рука висела на перевязи, швы на лбу и на тыльной стороне правой руки выглядели грубыми и болезненными. Он заметно хромал.
– Генерал! – поприветствовал его Тамас.
– Фельдмаршал. – Беон устало поклонился. – Я должен поблагодарить вас за то, что вы вчера спасли меня от ваших солдат.
– Не стоит.
– Я должен поблагодарить. Но не стану. – Беон опустил голову. – Не знаю, смогу ли я жить с позором поражения.
Гэврил прислонился к жерди в частоколе.
– Не будьте так строги к себе, – посоветовал он. – В конце концов, вы сражались с Тамасом.
Фельдмаршал постарался не показать раздражения.
– Возможно, благородный человек не должен прибегать к обману, но в итоге победа – это все, что имеет значение на поле боя.
– Чистая правда, – согласился Беон. – Это было хорошо придумано. Вырыть и замаскировать траншею всего за день. Вы не подпускали моих разведчиков, а туман полностью скрыл ее из виду. Вы переиграли меня, фельдмаршал. Вы знали, что я прикажу атаковать, когда увижу, что вы пытаетесь переправиться через реку.
Тамас позволил себе легкий поклон.
– Браво, – со вздохом произнес Беон. – И что будет теперь? Как видите, вы захватили тысячи пленных. Мы сейчас за сотни миль от ближайшего города, который мог бы заплатить выкуп. В предстоящие две-три недели тысячи людей с обеих сторон умрут от плохого лечения и болезней.
– Я послал человека в ваш лагерь с предложением о переговорах, – сообщил Тамас. – Хочу отпустить всех ваших солдат и большинство офицеров в обмен на еду, боеприпасы и обещание не участвовать в войне.
– Не участвовать в войне? – удивился Беон. – Как человек чести, я должен сказать вам, что большинство моих офицеров не станут соблюдать это условие. Как только вы освободите их, они снова начнут сражаться с вами.
– Я ожидаю, что вы, как человек чести, назовете мне имена тех ваших офицеров, на слово которых можно положиться.
Беон усмехнулся:
– И только их вы отпустите к остаткам моей армии? Ясно. Разумеется, вы понимаете, что обещание будет действительно лишь до тех пор, пока мой брат со своей пехотой не настигнет вас и не освободит меня и моих офицеров от данного вам слова?
– Понимаю. И я не говорил, что отпущу лично вас.
Беон наклонил голову набок:
– Не представляю, чем могу быть вам полезен. Мое присутствие не помешает брату начать атаку.
– Тем не менее. Я не хотел бы, чтобы вы в этот момент оказались на стороне врага.
– Вы не верите, что я сдержу обещание?
– Дело не в этом. Между прочим, генерал Сетал лестно отзывался о вас.
– Он отважно сражался. Мне доводилось с меньшим количеством кирасир побеждать более крупные отряды пехоты. Передайте ему, что это была прекрасная оборона.
– Он погиб.
Беон склонил голову.
Кто-то откашлялся за спиной у Тамаса. Он обернулся и увидел посыльного.
– Сэр, кезанцы прибыли для переговоров.
– Хорошо. С вашего позволения, генерал Беон.
Кезанцев представляли все оставшиеся у них офицеры. Полковник, пять майоров и шесть капитанов. Тамас пробежался по ним взглядом. Противник отступил лишь тогда, когда положение стало угрожающим. Но только два майора оказались ранены. Это означало, что другие бежали, даже не вступив в бой.
Переговоры продолжались дольше, чем ожидал Тамас. Кезанцы бряцали оружием и выдвигали требования, но тем не менее сознавали, что потерпели сокрушительное поражение. Они согласились обменять порох и боеприпасы на выживших офицеров – за исключением нескольких известных персон. В обмен на простых солдат кезанцы пообещали поделиться провизией и рассказать о дороге в Адро.
– Надеюсь, вы понимаете, что мы не позволим вам держать в плену Беона-же-Ипилла? – заявил кезанский полковник. – Он третий в ряду наследников престола!
– «Позволить» мне? – переспросил Тамас. – Это я позволяю вам остаться в живых. Почти четыре тысячи солдат в обмен на продовольствие, информацию и ненадежное обещание не участвовать в войне? Да я сам себя ограбил! Я буду держать генерала Беона при себе, пока его отец не предложит мне безопасный проход в Адро в обмен на жизнь сына. Пленников получите завтра на рассвете.
От парламентеров Тамас разузнал о дорогах Северного Кеза и о положении пехотных бригад брата Беона. Кезанцы вернулись в свой лагерь с гордо поднятыми головами, надменные даже в своем поражении.
– Мой отец ненавидит вас, – признался Беон, когда они возвращались к адроанскому лагерю. – Бездна, нет ни единого шанса, что он обменяет мою жизнь на свободный проход вашей армии. Особенно после моей неудачи.
– Я знаю. – Тамас остановился и повернулся к Беону. – К вам будут относиться со всем уважением, возможным для пленника такого высокого статуса. Надеюсь получить от вас честное слово, что вы не попытаетесь бежать из лагеря или передать вашему брату информацию о расположении моей армии. В обмен вам дадут палатку, полную свободу передвижения внутри лагеря и двух денщиков на выбор из вашей армии.
– Я даю слово.
– Очень хорошо.
Беона проводили к частоколу, чтобы он выбрал себе денщиков. Тамас остался с Гэврилом.
– Ты действительно веришь ему? – спросил Гэврил.
– Да.
– Тогда зачем держать его здесь?
Тамас снял шляпу и осторожно коснулся свежих швов на виске. Пройдет много месяцев, прежде чем волосы снова отрастут и скроют рану. А до тех пор он будет похож на пугало.
– Он единственный из сыновей Ипилла, кто обладает человеческим достоинством. Я хочу вернуться в Адро и отбросить врага назад. По их словам, – он дернул головой в тут сторону, куда скрылись кезанские офицеры, – Ипилл находится в Адро. Если мне удастся убить его самого и двух его старших сыновей, Беон станет королем Кеза. И он сумеет прислушаться к голосу здравого смысла, чтобы помочь мне покончить с этой войной.
– Что еще ты узнал о делах в Адро? – Гэврил почесал бороду.
– Из последних новостей, что слышали кезанцы, Ипилл сжег Будвил и медленно, но неуклонно продвигается по Саркову ущелью. Хиланска и другие генералы стойко обороняются при поддержке «Крыльев Адома». Поговаривают, будто сам Кресимир находится там, но не использует свою силу для помощи кезанской армии.
– Я думал, Кресимир мертв.
– Кезанцы так не считают. После того как рухнул Южный пик, Избранный Борбадор рассказал мне, что бога нельзя убить.
– Если он жив, – рассудил Гэврил, – он, вероятно, захочет рассчитаться с тем, кто выстрелил ему в лицо.
– Знаю. Мы выступаем завтра утром. Я должен вернуться в Адро и встать между кезанской армией и моим сыном. Если Кресимир остался жив, я заставлю его пожалеть, что он не погиб на Южном пике.
* * *
Адамат застыл с поднятой рукой возле двери заброшенной мукомольной фабрики в промышленном районе Адопеста. Оглянулся через плечо и попытался убедить себя, что может больше не опасаться слежки. Лорд Ветас схвачен, его люди либо взяты в плен, либо разбежались. Семья Адамата теперь в безопасности. Это уже паранойя, решил он и открыл дверь.
Или нет? Инспектор прошел мимо письменного стола, давно пустого и полусгнившего, мимо комнаты для рабочих, пахнувшей так, словно в ней устроили логово дикие животные, а затем там же и умерли.
Адамат шантажировал Владетеля. А у хозяина лорда Ветаса, лорда Кларемонте, могли быть другие агенты в городе. И еще оставалась кезанская армия, пробивающая себе дорогу на север через Сарково ущелье.
Будут ли Адамат и его семья снова в безопасности хоть когда-нибудь?
Он прошел в другую дверь, которая вела к главному цеху фабрики. В помещении длиной в несколько сотен футов через равные промежутки вдоль стены когда-то располагался десяток жерновов. Теперь они по большей части либо были сломаны, либо исчезли. Когда фабрику закрыли, оборудование оставили гнить прямо на месте. Все помещение заполнял шум реки, над которой был возведен цех.
Возле двери, прислонившись спиной к стене, сидел Бо. Стул под ним наклонился и стоял только на задних ножках. Фель, с трубкой во рту, смотрела куда-то вдаль. Рукава ее сорочки были засучены, на руках виднелись пятна крови.
– Жаль, что вы пропустили утреннее представление, – сказал Бо Адамату.
– Вы называете пытки представлением? – возмутился инспектор.
– Я не святой.
– У вас кровь на ботинках.
Бо выругался, облизал большой палец и провел им по носку ботинка.
Фель вытащила трубку изо рта:
– Как ваша жена?
– Она пережила… тяжелые времена, – не сразу ответил Адамат.
Это было еще мягко сказано. Таких преуменьшений Адамат никогда прежде себе не позволял. Фей избивали и унижали. Она проплакала два дня напролет. Теперь она желала, чтобы все дети были у нее на глазах и не отлучались дольше чем на пару минут. Ее настроение менялось от меланхолии до веселья и обратно за секунды, но Адамат и не ожидал ничего другого от жены, прошедшей через такие испытания.
– Она сильная женщина, – убежденно произнес инспектор. – С ней все будет хорошо.
– Рад это слышать! – Бо со стуком опустил стул на все четыре ножки и встал, потягиваясь.
Странно, но, похоже, он говорил искренне. Обычно Избранные не отличались способностью к состраданию.
– Дайте мне еще один, – попросил Бо Фель.
Улыбка мелькнула на ее лице. Она достала из кармана орешек и подбросила в воздух. Бо поймал его ртом.
– Мне пора возвращаться к Рикарду. – Фель положила кулек с орешками в кожаный ранец у ног.
– Ступайте, – ответил Бо. – А мы продолжим. Вы хорошо поработали сегодня.
Адамат поднял руку:
– У меня вопрос.
– Да? – откликнулась Фель.
– После того как мы захватили особняк Ветаса, кто-нибудь видел молодую женщину или мальчика?
– Девушку в красном платье? – уточнила Фель.
«Ту самую, которой ты позволила сбежать вместе с Ветасом, едва не убившим Фей», – подумал инспектор.
– Да, ее.
Фель покачала головой.
– Возможно… нет. – Бо промедлил с ответом. – Нет, думаю, что не видел их.
– Жаль, – вздохнул Адамат. – Фей просила ее найти. Девушка тоже была пленницей Ветаса, а мальчик может оказаться наследником престола.
– Я приложу ухо к земле, – пообещала Фель.
Она поклонилась им обоим, задержав на мгновение взгляд на Бо, а затем вышла.
– Как прошла «работа» сегодня утром? – справился Адамат, как только Фель скрылась за дверью.
– Она очень хорошо допрашивает. – Бо не уловил сарказма в голосе Адамата или просто не придал ему значения. Хрустнул суставами и зашагал вдоль длинного ряда жерновов. – Не так хорошо, как я, но ведь я Избранный из Королевского совета. – Он оглянулся через плечо, словно желая удостовериться, что Фель ушла, а затем добавил: – Не доверяйте этой женщине.
– Я и не собирался.
– Вот и хорошо. Она предана Рикарду и своей драгоценной академии. И никому больше. Я даже не уверен, что Рикарду больше, чем академии.
– Полагаю, она сказала бы мне о вас то же самое.
– О! – воскликнул Бо. – Не думаю, что вы должны доверять мне. Но вам придется иметь дело со мной всего несколько дней. Как только мы разберемся с Ветасом и ваша семья окажется в безопасности, я вас покину.
По лестнице в дальнем конце цеха Бо с Адаматом спустились в машинный зал, расположенный в подвальном этаже фабрики. Раньше каждый жернов соединялся с водяным колесом. Ныне большинство колес отсутствовало, так что можно было разглядеть воду, текущую под полом вдоль стены.
Лорда Ветаса привязали к вертикальной каретке в углу. У него не было рук, Бо оторвал их два дня назад. На обнаженное тело накинули окровавленное одеяло – скорее щадя чувства Адамата, чем ради самого Ветаса. Глаза его были закрыты, он едва дышал.
Бо пнул каретку, и Ветас открыл глаза. Попытался отшатнуться от Бо, но помешали веревки.
– Ты помнишь нашего друга Адамата? – спросил Бо.
– Да, – прошептал Ветас, не отводя взгляда от Избранного.
– У него к тебе несколько вопросов. Ответь на них.
Адамат встал перед своим бывшим мучителем и заставил себя не забывать о том, что Ветас сделал с его семьей. Это существо не заслуживало жалости или сострадания.
– Где мой сын?
– Не знаю.
– Что с ним произошло?
– Я его продал.
– Продал? – Адамат покачался на каблуках. – В каком смысле?
– Работорговцам.
– В Адопесте нет работорговцев!
Из горла Ветаса выполз отвратительный смешок, но негодяй тут же подавился им, как только Бо шагнул вперед.
– Кезанским контрабандистам, – объяснил Ветас уже спокойным голосом. – Тем, что уводят пороховых магов из-под носа у Тамаса и переправляют в Кез.
– Мой сын не пороховой маг.
Ветас не ответил. Его взгляд, когда-то змеиный и бесчувственный, стал теперь просто… мертвым – только так можно было описать его. На Бо он смотрел со страхом, но больше в его глазах ничего не было.
– Зачем ты продал его в Кез?
– Мой Избранный сказал, что мальчишка – пороховой маг.
Адамат взволнованно зашагал по комнате. Жосеп – Отмеченный? Это казалось невероятным.
– Когда?
– Неделю назад.
– Они вывезли его из страны?
У Адамата все сжалось внутри, его охватила паника. Контрабандисты, торгующие людьми, особенно пороховыми магами, не станут медлить, переправляя груз за границу. По всей вероятности, Жосеп уже далеко. Там, где Адамату его не достать.
– Думаю, да, – подтвердил Ветас.
– Зачем он им? Кезанцам не нужны живые пороховые маги. Они не используют контрабандистов, а подсылают убийц.
– Для экспериментов.
– Каких еще экспериментов?
– Не знаю. Просто предполагаю.
– Как мне их найти?
Ветас на мгновение отвел взгляд. Адамат с угрожающим видом шагнул вперед, но в глазах Ветаса не мелькнуло и тени страха. До тех пор пока Бо не сложил вместе большой и указательный пальцы.
– В таверне на берегу. – Взгляд Ветаса метнулся к воде, текущей под полом.
Значит, в таверне? Вероятно, не дальше чем в полумиле от этого места.
– Расскажи мне все, – потребовал Адамат.
Он допрашивал Ветаса больше получаса, выяснив имена, место встречи и пароль. Ему пришлось проявить дотошность. Работорговцы в таком цивилизованном месте, как Адопест, должны действовать в глубокой тайне и принимать серьезные меры предосторожности.
Закончив допрос, инспектор немедленно направился к двери. Не было сил дольше находиться рядом с Ветасом. Этот человек вызывал омерзение. Он похитил жену и детей Адамата, подверг их отвратительным пыткам. Участвовал в заговоре против Адро и сотрудничал с самыми отъявленными подонками.
Бо пришлось бежать, чтобы догнать Адамата, пока тот поднимался по лестнице обратно на верхний этаж.
– Вы не обо всем спросили его, – заявил Бо.
– Я не хочу больше ничего знать.
– А замыслы Кларемонте? Его планы насчет Адро? Вы не хотите узнать все это?
– Это потом. – Адамат остановился и повернулся к Избранному. – Сначала я должен вернуть сына.
– Слишком поздно. Если он попал к работорговцам, то сейчас уже наверняка за границей.
– Откуда вы знаете? – забеспокоился Адамат.
– Мне подсказывает здравый смысл. И память. Королевский совет был мрачным местечком. Помимо всего прочего, там имелись и связи с работорговцами.
– Чушь!
Адамат шагнул к двери. Однако Бо продолжил, к большому его недовольству:
– Мы допрашивали Ветаса два дня. Кларемонте задумал что-то масштабное. Ветас и сам не знает всего, но у Кларемонте могли быть даже планы вторжения!
– Полагаю, вы хотите помочь нам остановить его?
Не дождавшись ответа, инспектор вздохнул. Избранный не заинтересован в том, чтобы помочь. Уплатив долг Адамату, он, вероятно, покинет страну. Похоже, у Бо хватило патриотизма лишь на то, чтобы попытаться убедить Адамата в необходимости остановить Кларемонте.
– Даже Ветас сказал, что ваш сын сейчас уже далеко, – напомнил Бо.
– И вы поверили ему? Ужасно наивно для Избранного из Королевского совета.
– Я сломил его, – почти прорычал Бо, надвинувшись на Адамата. – Он не посмеет лгать мне.
– Это вышло слишком легко, – возразил Адамат. – Я знаю, что за человек этот Ветас. Он что-то скрывает.
Сомнение мелькнуло на лице Избранного, затем сменилось угрюмостью.
– Нет, не скрывает. Он не в состоянии ничего скрывать. Я же сказал, что сломил его.
– Вы должны проверить это. – Адамат внутренне содрогнулся от собственных слов. Пытки всегда вызывали у него отвращение. Даже если пытали лорда Ветаса. – Никогда не скажешь заранее, что еще он задумал.
– Через несколько часов он умрет.
– Это приказ Рикарда?
Возможно, Рикард решил, что слишком рискованно так долго оставлять врага в живых. Если Кларемонте удастся найти и спасти своего агента, его ярость будет поистине ужасна.
– Я не подчиняюсь Рикарду. Нет, природа сама завершит начатое мной. Учитывая то, как мало я понимаю в целительстве, чтобы долго поддерживать его жизнь. Я оторвал ему руки, а затем два дня допрашивал. Думаете, он долго протянет после этого? Нет. Ночью я сброшу труп в Адроанское озеро и отправлюсь в любую бездну, только бы подальше от этой страны.
– Хорошо.
Адамат глубоко вздохнул и разгладил сюртук. Вот и все, ему придется опять начинать сначала. Все союзники оставили его. Владетель разорвал контакт. Рикард был занят, разбираясь с последствиями захвата Ветаса, а Бо покидал страну. Адамат снова остался один.
– Думаю, нам пора прощаться.
– Спасибо. – Бо стащил правую перчатку и протянул ему руку.
У Адамата екнуло сердце. Избранные ни с кем не обменивались рукопожатием. Никогда.
– Нет, это вам спасибо.
Он пожал руку Бо, и тот вернулся в подвал фабрики. Инспектор посмотрел ему вслед, надеясь, что Избранный передумает и останется в Адро. Возможно, даже поможет Адамату спасти Жосепа. Но через мгновение Бо исчез внизу.
Адамат вышел на улицу. Это будет трудно. Но возможно – всего лишь возможно, – у него остался еще один друг в Адопесте.
* * *
На пороге своего дома Адамат остановился и заглянул в окно.
Жалюзи были опущены, но сквозь щели он видел, как близнецы играют на ковре в гостиной. Один держал деревянную лодку. Второй оттолкнул его и схватил игрушку.
Уголки губ Адамата дернулись в улыбке. Дети пережили так много, но все же играли и ссорились, как обычно. Он боялся, что пережитые испытания оставят больший след. Фаниш, старшая дочь, крикнула что-то из задней комнаты, а через мгновение вошла и с громкой руганью разняла близнецов.
Адамат открыл дверь и зашел в дом. Дети тут же накинулись на него всей толпой с объятиями и поцелуями. Он встал на колени, позволяя им ласкаться к нему. Адамат чувствовал огромное облегчение оттого, что все они вернулись домой. Он никогда не подумал бы, что будет так рад шуму и толкотне после долгого дня, проведенного в утомительном хождении по улицам… Но у него наконец-то снова была семья.
Улыбка соскользнула с его лица. Фей нигде не было видно.
– А где мама? – спросил он Фаниш, мягко отрывая Астрит от своей ноги.
– Она в постели, папа.
– Она спускалась сегодня?
Фаниш посмотрела на младших детей и покачала головой. Она была достаточно взрослой, чтобы понимать, что матери пришлось многое пережить. И конечно же, заметила, что та стала вести себя странно. Но Фаниш была умной девочкой и старалась не волновать других детей.
Адамат отвел дочь в сторону:
– Она что-нибудь ела?
– Нет.
– Что у вас было на обед?
– Суп. Он все еще на плите.
– Откуда он взялся?
– Принесла помощница Рикарда. Там хватит всем на три дня.
– Фель?
– Да, она.
Адамат сжал кулаки. Из-за этой женщины, позволившей Ветасу сбежать, жена едва не погибла. Он никогда не забудет об этом. Адамат не позволил себе рассердиться. Сейчас не время выражать недовольство.
– Принеси мне тоже супа.
Он поставил трость возле входной двери, повесил шляпу на вешалку, затем взял у дочери миску и поднялся наверх. Фей лежала в спальне спиной к двери, натянув одеяло до плеч, хотя в доме было довольно тепло.
– Фей! – тихо позвал он.
Никакого ответа.
Адамат обошел вокруг кровати и осторожно присел на край. Он смотрел, как поднимаются и опадают плечи жены. Ее глаза были закрыты, но он слишком давно ее знал, чтобы поверить, будто она спит.
– Дорогая, ты должна что-нибудь съесть.
Снова никакого ответа.
– Сядь. Ты должна поесть, – повторил он.
– Ты не снял ботинки.
Ее голос был тих и покладист. Без той ворчливой интонации, к которой привык Адамат. И это беспокоило его.
– Извини, я сейчас подмету. Ты должна поесть.
– Я не голодна.
– Ты весь день ничего не ела.
– Я ела.
– Нет, я спрашивал у Фаниш.
Она солгала ему и теперь поняла, что он это понял.
– Ох!
– Ты должна поддерживать свои силы.
– Зачем?
Она еще плотнее завернулась в одеяло.
– Ради детей. Ради меня. Ради себя.
Фей ничего не ответила. По ее щекам катились слезы. Она закрыла глаза. Он нежно взял ее руку. Неужели Фей не понимает, что теперь она в безопасности? Что нужна сейчас детям больше, чем когда-либо. Нужна ему.
– Я пойду искать Жосепа.
– Ты знаешь, где он? – Ее глаза открылись.
– У меня есть зацепка.
– Какая?
– Не стоит беспокоиться. – Адамат погладил ее руку и встал. – Но я возвращусь только поздно вечером.
В дверь внизу постучали, и Фей резко развернулась в постели. Ее глаза широко раскрылись в испуге.
– Это всего лишь Соу-Смиз, – постарался успокоить ее Адамат. – Он пойдет со мной.
– Что за зацепка? – потребовала ответа Фей. – Где мой мальчик?
– Не стоит…
– Рассказывай. – Она словно клещами вцепилась в его руку.
Адамат снова опустился на кровать. Он не хотел волновать жену, но, похоже, тут уже ничего не поделаешь.
– Ветас продал его кезанским работорговцам. Вероятно, Жосеп оказался пороховым магом. Я хочу встретиться с контрабандистами и попытаюсь вернуть его.
– Нет, – произнесла Фей с удивившей Адамата силой. – Ты не сделаешь этого. Ты уже прошел через такие опасности. Я не хочу ждать известий о твоей смерти.
– Мне приходилось сталкиваться с более опасными людьми, чем работорговцы.
– Я знаю людей, с которыми Ветас… вел дела.
Фей буквально выплюнула эти слова. В ее глазах читался страх. Адамат видел, как желание вернуть сына борется в ней с необходимостью защитить мужа и остальных детей.
– Я должен вернуть Жосепа. Я не отдам его кезанцам.
– Будь осторожен. – Фей тверже сжала его руку.
– Буду.
Адамат высвободил руку так мягко, как только мог. Когда он выходил из комнаты, по лицу Фей снова текли слезы. Он спустился по лестнице. В прихожей стоял Соу-Смиз в плотно застегнутом сюртуке и улыбался детям, игравшим в гостиной.
– Ты готов? – Кулачный боец кивнул Адамату.
– Да. – Адамат оглянулся на лестницу в спальню и взял трость. – Фаниш, поднимись к маме через полчаса или около того.
– Да, папа.
– Хорошая девочка. Соу-Смиз, идем.
