Глава 21

Две недели Полина не выходила из дома Марка и Ребекки, прячась от журналистов, которые осаждали особняк и успокоились лишь тогда, когда друг Марка, комиссар полиции сэр Гарми, прислал на помощь две полицейские машины. Однако звонки от газетчиков и телевизионщиков не прекращались еще длительное время. Марк, взявший на себя обязанности секретаря, отвечал всем, что мадам Матуа не намерена общаться со СМИ. Через пять дней после возвращения в Лондон Полину навестил мсье Рене, торжественно огласил завещание Люка и сообщил, когда Полина может вступить в права наследования. Далее начали поступать звонки от управляющих компании Люка, которые терялись в догадках относительно того, что мадам Матуа намерена делать с этой огромной империей. Она и сама не понимала, поэтому отвечала уклончиво, заявляя, что еще не приняла официально наследство, значит, ответственность за компанию лежит на плечах управляющих. Роман в шутку назвал ее самой богатой невестой Европы и заявил, что теперь не подходит ей по статусу.

— Будто раньше подходил, — парировала Полина и осмеяла его театральную обиду.

Они редко расставались с того утра, когда Полина вышла из участка в Каннах. Каждую ночь Роман проводил с ней в комнате, которую когда-то занимал Алекс, но однажды заявил, что им необходимо переехать в его квартиру. Полина согласилась, лишь попросила время на то, чтобы общественность, наконец, отвлеклась от ее персоны. По утрам она читала статьи в газетах о себе, где ее называли «прожорливой паучихой». Особо злобные журналисты детально копались в прошлом Полины, смакуя подробности ее браков, обзывали «черной вдовой» и другими «милыми» прозвищами, которые приводили ее в ярость. Звонили бывшие клиенты «VIP-life concierge», приносили соболезнования, но она старалась спокойно отвечать им в трубку, что Люк был ее бывшим мужем и она вовсе не вдова.

Майкл летал в Париж на похороны, а после заплатил муниципалитету Канн за погребение Конрада и Микки на городском кладбище. Сам он не присутствовал при их погребении, зато, вернувшись, рассказывал, какую помпезную церемонию прощания устроил для Люка мсье Рене. Добавил, что видел Жака на церемонии, но не говорил с ним, так как мужчина быстро ушел. Полина, не сказав ничего брату и Роману, подписала два чека: на имя Матье Пти, с трудом вспомнив его фамилию, и Жака Руа, передала их Мануэлю, заручившись словом, что он отыщет мужчин и вручит им благодарность от нее. Бийо с подозрением посмотрел на подругу, глянул на цифры в чеке и с изумлением вскинул брови. К счастью, он не потребовал объяснений, но Полина на всякий случай взяла с него обещание, что он никогда не вернется к этому разговору и никому не скажет о нем. Сама Полина ни разу не обмолвилась о том, что узнала в человеке, застрелившем Конрада и Микки, Матье Пти, и вообще старалась как можно меньше говорить о нем и Жаке, даже тогда, когда рассказывала о времени, проведенном в шато д’Арэ.

Воспоминания тех дней начали терять яркость и уже не казались такими ужасными, как вначале. Лишь однажды, во время телефонного разговора с Сабином, она почувствовала, как страх снова накрыл ее, но постаралась успокоиться, понимая, что это лишь остатки прошлых волнений. Сабин сказал, что Стефан покинул монастырь, даже не намекнув, куда отправляется, и Полина усмехнулась, вспомнив о конверте с «презентом», который Майкл передал старику. Она поздравила Сабина с назначением и выразила надежду, что их отношения не прекратятся.

— Всегда буду рад видеть вас, — ответил Сабин, и Полина поняла, что он улыбается в трубку, отчего на душе стало тепло.

Жизнь постепенно возвращалась в прежнее русло. Беспокоила лишь Моника, которая тяжело переживала предательство и последующую гибель Микки.

— Неужели я ущербная? — спросила она. — Почему ко мне пристает всякое дерьмо?

— Спроси совет у Полины, — усмехнулся Майкл, — она, как и ты, магнит для неприятностей.

Если бы не присутствие рядом Марка и Ребекки, Полина ответила бы брату в дерзкой манере, но не стала развязывать ссору. Вместо этого обняла его и поцеловала.

— Когда нас позовут к столу? — спросила она. — Я чертовски голодна.

— Люблю мужчин, умеющих готовить, — заявила Ребекка, намекая на Романа, который в эту минуту, в компании Тони и экономки Терезы, занимался приготовлением ужина.

Полина была рада тому, как быстро Сафонов нашел общий язык с ее родными. Конечно, их сблизили трагические обстоятельства, но это уже не имело значения, главным был результат, и он очень устраивал Полину: Романа приняли в их тесный круг и считали своим. Отношения с Тоней стали еще крепче. Обе плакали, когда встретились, просили прощения друг у друга за прошлые ошибки и больше никогда не возвращались к разговору о том, что случилось. Несмотря ни на что, Полина считала Тоню самой близкой подругой, которая любит и всегда защитит, если того потребуют обстоятельства.

— Прошу в столовую. — В кабинет, где собрались все члены семьи Фрейманов, вошла седовласая Тереза с крючковатым носом и глазами-пуговками, отвесила церемонный поклон и недовольно хмыкнула: — Не вижу азарта, — и выглянула в коридор, услышав звонок в дверь. — Что за невежа пришла к нам во время ужина? — бурча, направилась она встречать гостя, затем вернулась и доложила: — Полина, к тебе. Провела в гостиную.

Полина в недоумении посмотрела на Майкла и покачала головой, когда он поднялся с кресла и собрался отправиться с ней. С бьющимся сердцем она подошла ко входу в гостиную и едва не задохнулась от удивления и возмущения, увидев Хавьера, который стоял у окна и осматривал темный сад.

— Добрый вечер, сеньор Риос, — поздоровалась она, указав рукой на диван, приглашая старика присесть, но тот отказался. — Неожиданный визит.

— Мне было сложно на него решиться, — ответил дон Хавьер, и Полина заметила, насколько сильно осунулось его лицо; видимо, дед очень переживал сейчас за свое положение.

Больше не было сдерживающего фактора в лице Люка, и Полина имела все возможности, чтобы развязать с ним войну за Нину, о чем, признаться, не раз думала. Теперь Хавьер лишился поддержки, зато Полина обрела мощь и наверняка вышла бы победителем, но не была уверена, стоит ли это начинать. Сейчас, увидев старика, приняла окончательное решение.

— Где Нина? — спросила она, налив виски в стакан и подала Хавьеру.

— Здесь, в Лондоне. Я оставил ее в отеле с Инес.

— Для чего вы привезли девочку?

— Мы оба знаем, что сейчас начнется, — спокойным голосом произнес Хавьер, но в глазах его блестело отчаяние. — Я не смогу выступить против вас, поэтому решил, что будет лучше, если вы позволите мне сохранить лицо и никогда не скажете Нине о том, кем был ее дед. Вернее… — замолчал он на мгновение и продолжил: — Она знает обо мне другую правду, и я не хочу…

— Уезжайте, — перебила его Полина, и он кивнул, облизав губы, словно хотел что-то сказать, но не решился. — Я не намерена в очередной раз травмировать ребенка, — добавила Полина и усмехнулась выражению его лица, в котором читалось облегчение. — Она любит вас, и для нее вы — самый лучший дедушка в мире. Как ни прискорбно это говорить, но вы — семья. Забирайте Нину и уезжайте. — Слезы стояли в глазах Полины, так как решение это далось нелегко.

— Я думал, что вы… — Хавьер быстро застегнул пуговицы на пальто, подошел к ней и поцеловал руку.

— Я никогда не прощу вас, — со злостью произнесла Полина. — Вы самый мерзкий старикашка, которого я когда-либо встречала в своей жизни. Но с Ниной вы — другой человек. Поэтому уходите.

Не давая Полине повода изменить решение, ошеломленный дон Хавьер быстро покинул дом. Он бежал к машине, как семнадцатилетний юнец, подпрыгивая на дорожке от неожиданной радости. Полина проследила за ним и вернулась к родным, передав разговор и заявив, что не намерена обсуждать свои действия.

— Ты поступила в интересах ребенка, — с удивлением произнес Майкл. — Мудро. Не похоже на тебя.

Они прошли в столовую, где Тоня с торжественным лицом пригласила всех за стол. Полина украдкой огляделась, подумав, что рядом не хватает Зины и Мануэля, оставшихся в Париже, где Ману занимался управлением «AstorParis», ожидая момента, когда Полина решит, как поступить с агентством. Со смертью Микаэля Горна «AstorParis» перешло в собственность компании, которая его финансировала. Приятной новостью оказалось, что «Дорн», судоходная компания, входит в концерн Люка, то есть теперь принадлежит Полине. Она удивлялась тому, насколько важным и высоким стало ее положение, изменившись буквально в одночасье, в тот момент, когда Микки выстрелил в Люка. И пугалась новой жизни, не желая менять свои привычки, сидеть в офисе с утра до вечера и заниматься тем, что ей не нравилось. Никогда Полина не хотела управлять столь огромным бизнесом и боялась такой ответственности. Майкл успокоил ее. «Тебе будет помогать большая команда советников и менеджеров, — сказал он. — Не волнуйся, научишься со временем делегировать».

Полина постучала по бокалу, привлекая внимание.

— Господа, — официально обратилась она к сидящим за столом, — помолчите, будет говорить королева.

Раздались презрительные смешки, посыпались насмешливые замечания, даже Моника, до этого грустная и молчаливая, приняла участие в общем веселье.

— Я решила, что делать дальше, — сказала Полина, и все замолчали, услышав серьезность в ее тоне. — Вступив в права наследования, я передам управление корпорацией «Матуа» в руки опытных менеджеров. Если согласишься, Бек, то я попрошу тебя быть моим доверенным лицом и стать во главе руководства.

— Согласна, — как солдат, без возражений кивнула Ребекка.

— Чем же займешься ты, любовь моя? — спросил Роман, разливая шампанское по бокалам.

— Тем, что делала всегда, — беззаботно ответила Полина. — Мы возвращаем «VIP-life concierge» на рынок услуг, но под другим именем. Только не говори мне, Майкл, о репутации и клиентах. Они всегда с тем, кто сильнее. А репутация — это всего лишь слово, истинное значение которого давно утрачено в нашем мире. Так что предлагаю выпить за «AstorParis», твою новую компанию. Все останется, как и прежде. Ты — хозяин и глава, мы — подчиненные.

Майкл кивнул и поднял бокал.

— За «AstorParis», — сказал он, улыбнувшись. — За нашу новую компанию.

— Позвольте, я добавлю, — попросила Полина и поднялась. — Тост! За начало новой жизни и за то, чтобы Сафонов позвал меня замуж. За ваших будущих детей, Тоня и Майкл. За Монику, чтобы она снова влюбилась, на этот раз в хорошего человека. За моего брата Алекса, которого я люблю и никогда не забуду. За вас, Бека и Марк, вы мне больше, чем родители. За Ману и Зину. В общем, я пью за мою семью. И желаю всем нам счастья, свободы и терпения.

— Аминь, — поставил точку Марк и, засмеявшись, поднялся вслед за остальными. — За нашу семью!