Глава 35

Именно на Боркарате я познакомилась с Селоттой, по-прежнему руководившей Музеем инопланетных форм жизни. Именно там был мэром Кассель, жизнь которого выглядела внешне куда более беззаботной, чем у любого политика-человека. Кулачные методы среди «немых» не работали.

Я надеялась, что именно это принесет нам спасение. Возможно, благодаря нам восторжествовал бы спокойный и взвешенный подход к вопросам войны и мира. Проблема заключалась в том, что ашиуры считали нас низшими существами.

– Как такое может быть? – спросил Джамбри. – Мы находимся на одном технологическом уровне. К тому же у них была фора: они жили в городах за несколько тысячелетий до того, как мы слезли с деревьев.

Алекс смотрел на изображение планеты «немых», висевшее в центре кают-компании.

– «Немые» измеряют уровень развития цивилизации по-другому, – сказал он. – Технологии для них – не главное. Они считают себя, в сущности, духовными созданиями – более философичными, чем мы, более любопытными, более склонными к ведению правильного образа жизни. Это мнение укрепилось, когда они оказались рядом с нами, людьми, почувствовали, как у них по коже бегут мурашки, и поняли, что их способ общения нам недоступен. Наверное, в этом смысле они смотрят на нас примерно так же, как мы – на кошек.

– Мы не телепаты.

– Конечно. Получается, что мы стоим намного ниже на эволюционной лестнице. Среди «немых» велись долгие споры о том, сможем ли мы когда-либо достичь их уровня развития. Некоторые считают, что потенциал у нас есть, но их меньшинство.

– А как насчет обычной публики? – спросила Цирцея.

– Когда я была здесь, – ответила я, – ко мне относились нормально. Это значит, что обычно меня игнорировали. Некоторые пытались вести себя непринужденно, но сразу становилось ясно, что тебя не воспринимают всерьез.

Меньше чем через час после выхода из прыжка Белль объявила, что нас приветствует патрульный корабль. Алекс последовал за мной на мостик.

– Расстояние – одна целая две десятых миллиона километров, – сказала она.

Заморгали лампочки системы предупреждения, – похоже, в нас из чего-то целились.

– Постарайся выглядеть как можно дружелюбнее, – сказал Алекс.

Патрульный корабль был еще меньше нашего, но я увидела на его корпусе ряды лучевых пушек, лазеров и бог знает чего еще. Замигали корабельные огни. Мгновение спустя Белль вывела на экран сообщение:

«Постороннему: назовите пункт назначения и цель прибытия».

– Не очень дружелюбно, – заметила Цирцея.

Джамбри продиктовал ответ:

– Мы – «Белль-Мари», частное судно на службе администратора, представляющего Коалицию на Салуде Дальнем. Мы прибыли с дипломатической миссией, о чем извещено ваше правительство. Просим разрешения продолжать полет.

Я велела Белль передать сообщение в текстовом виде. Через пару минут на экране появился ответ. Он был коротким: «Следуйте прежним курсом». И еще через пару минут: «Прошу следовать за нами».

Несколько часов спустя нас передали другому кораблю. Когда мы ложились спать, Боркарат был лишь яркой звездочкой.

Мы продолжали следовать за сопровождающими. Постепенно Боркарат разделился на две звезды, а затем превратился в пару дисков – большой и маленький.

Мы успели поесть и поспать, прежде чем перед нами возник отчетливо различимый шар с морями, континентами, облаками и неизбежной луной. Я смотрела, как планета увеличивается в размерах – подобно многим другим, которые я видела в прошлом, – и у меня возникало ощущение спокойствия и порядка. Планеты безмятежно парили в обширных просторах Вселенной. Они не сталкивались друг с другом, не врезались в звезды, не улетали в космическую бездну. Как правило.

Как правило.

На меня невольно нахлынула грусть.

В дарвиновской вселенной безопасность – лишь иллюзия.

Боркарат мало чем отличался от Окраины, разве что очертаниями континентов. Сила тяжести на нем была чуть выше, но ненамного, и приспособиться к ней не составляло труда. Когда нас отделяло всего несколько часов от орбиты, на связь вышел Кассель. Его появление меня обрадовало – в тот момент нам очень нужны были друзья.

– Чейз и Алекс, – сказал он, – меня удивило ваше сообщение. Мы с Селоттой рады, что вы прилетели так быстро. Добро пожаловать. Приветствую ваших товарищей. Жаль, что наша встреча состоится не в самых благоприятных обстоятельствах. Я буду вас ждать. Планирующий Совет связался со мной и поручил мне принять гостей. Вы встретитесь с одним из членов Совета. Для вас зарезервирован номер в лучшем отеле столицы. Как прошел полет?

– Без происшествий, – ответил Алекс.

Последовала минутная задержка – путешествие сигнала к планете, получение ответа.

– Замечательно. – Когда разговор сопровождается паузами, на светские беседы времени не остается. – Алекс, мне интересно знать, какова цель вашего визита. Конечно, мы с Селоттой будем рады увидеться с вами; она появится чуть позже. Но сейчас, похоже, настали опасные времена. Если отношения испортятся всерьез, вас могут интернировать.

О возможности этого я не задумывалась. В прошлом периоды вражды порой продолжались десятилетиями.

– Мы стали дипломатами, – ответил Алекс. – Никто не может нас тронуть.

– Я слышал, – рассмеялся Кассель. – Что ж, хорошо. В любом случае ждем вас.

Наши сопровождающие оставались рядом. Когда до планеты оставалось около часа, мы получили текстовое сообщение из диспетчерской:

«Прошу передать нам управление кораблем».

Я подчинилась, и Джамбри судорожно вздохнул:

– Это не опасно?

– Хотите, чтобы я им сказала, что мы им не доверяем?

– Нет.

– Все в порядке. Это стандартная процедура на большинстве крупных станций.

За мгновение до входа в причальный люк пришло еще одно сообщение, на этот раз для Джамбри, с Салуда Дальнего. Оно было зашифровано с помощью кода, загруженного в Белль перед вылетом со станции Сэмюелс: «Джамбри, удачи вам. Мы продолжаем работать с Конфедерацией, но пока что они непреклонны. Все зависит от вас».

Термин «Собрание» не полностью описывает вселенную «немых» – свободное объединение планет, базовых станций, орбитальных городов и разбросанных поселений, общественное и политическое одновременно. Но угроза для одного становится угрозой для всех, и реакция на нее может стать смертоносной. Некоторые считают, что когда-нибудь «немые» в своем развитии дойдут до стадии группового разума, а кое-кто полагает, что это уже произошло. Но вряд ли в это мог поверить человек, лично общавшийся с отдельными ашиурами, как мы с Алексом.

Главная проблема в отношениях между нами и ашиурами – большие препятствия на пути к более близкому знакомству. В обеих системах существуют общества ашиурско-человеческой дружбы, но особых успехов пока добиться не удалось.

Мы причалили, и впервые за свою карьеру я получила текстовое сообщение с разрешением покинуть корабль. Белль пожелала мне удачи. Мы прошли по туннелю, в конце которого стоял Кассель. Вместо мантии на нем были рубашка и короткие штаны, собранные на коленях, – излюбленная повседневная одежда боркаратцев, как мужского, так и женского пола. И все же семифутовый клыкастый «немой», словно собравшийся на прогулку в парке, выглядел слегка абсурдно.

Я так толком и не научилась читать ашиурский язык тела, но понять, что Кассель испытывает смешанные чувства, было нетрудно. Подойдя к нам, он пожал всем руки и стиснул мое плечо, словно объявляя: «Что бы ни случилось, я тебя поддержу». Мы представились. Джамбри поклонился и улыбнулся, но все его обаяние куда-то исчезло – он с трудом сдерживал отвращение, стараясь не думать о Касселе и вообще ни о ком другом из «немых», стоявших поблизости.

Должна признаться, что при виде «немых» у меня все еще бежали по коже мурашки и сжимался желудок. Даже Кассель не был исключением. Но между нами это уже стало чем-то вроде шутки. Взглянув в мою сторону, он дважды коснулся кулаком груди: мол, с ним происходит то же самое.

Цирцея вела себя безупречно, – по крайней мере, так мне казалось. Она обменялась рукопожатием с Касселем и сказала, что рада с ним познакомиться. Похоже, ей понравилось, что она сумела меня удивить. Неужели у тебя нет других проблем, Колпат?

– Селотта очень хотела прийти, но, к сожалению, она занята, – сказал он. – Просила передать вам привет.

– Как у нее дела? – спросила я.

– Неплохо, как и всегда. Все так же следит, чтобы чужаки не проникли в музей. – Он намекал на обстоятельства нашего знакомства, когда я пыталась добыть бортовой журнал из выставленного в музее межзвездного корабля. – Говорит, что обязательно постарается увидеться с вами до вашего отлета. Кстати, приглашаем всех к себе в гости. Ждем вас.

Температура тела у «немых» примерно на десять градусов ниже, чем у людей, и поэтому их кожа всегда кажется холодной. А поскольку она, кроме того, чуть скользкая и липкая, легко понять, что ваш вид не доставляет им никакого удовольствия. Добавьте еще клыки и черные ромбовидные глаза, посаженные рядом, как у хищника, – и ваши инстинкты поднимают тревогу.

Вокруг нас на почтительном расстоянии начала собираться толпа.

В вестибюле царила тишина, если не считать местной ритмичной музыки, приглушенно звучавшей в громкоговорителях. На планетах «немых» в общественных местах всегда тихо. Не слышно ничьих голосов, отчего люди могут прийти в замешательство.

Естественно, вокруг нас происходило постоянное общение. Я видела, как поворачиваются в нашу сторону взгляды «немых», меняются выражения лиц, суживаются глаза, обнажаются клыки. Родители придвигались ближе к детям. Я попыталась думать о чем-то веселом, но меня не оставляла мысль о том, что их телепатические способности по отношению к нам несколько преувеличены. Например, мне вовсе не казалось, будто они понимают, что мне очень хотелось бы убраться подальше отсюда и что я не представляю для них никакой угрозы.

«Немые» явно забеспокоились при виде существ, которые внезапно появились среди них. Но пришельцев сопровождал сам мэр. Цирцея попыталась улыбнуться и помахать рукой. Никто не помахал ей в ответ.

Мне вдруг пришло в голову, что решение лично встретить нас, возможно, далось Касселю нелегко, и я зауважала его еще больше. Он мог остаться в своем кабинете и прислать кого-нибудь другого. Но он пришел сам. В его культуре, как и в нашей, это означало, что Кассель считает наше прибытие скорее своим личным делом, чем политическим событием.

– Сюда, – произнес Кассель с помощью голосового модуля и добавил что-то насчет всяких идиотов, пока мы шли через толпу к зоне посадки на челноки.

Алекс поблагодарил Касселя за приезд на станцию. Тот ответил, что «их всех» следовало бы где-нибудь запереть: так они не причинят вреда ни себе, ни кому-нибудь еще. «Они» явно прочитали его мысль, поскольку все посмотрели в нашу сторону.

– Извини, что тебе пришлось лететь сюда с Провно, – сказал Алекс. Кассель жил на этом острове, в южных морях.

– Ничего страшного, – ответил Кассель. – Наверху решили, что вы будете рады со мной встретиться, да я бы и сам не отказался. Заодно появился шанс преподать урок этим придуркам.

Джамбри спросил, слышал ли Кассель о событиях на Салуде Дальнем.

– Про гиперновую я знаю. Если вы имеете в виду происходящее на планете, у людей, то мы слышали не так уж много. У нас нет прямой связи со средствами массовой информации на Салуде Дальнем в отличие от Конфедерации. А ваши дают лишь отрывочную информацию: в основном показывают реконструированные изображения гиперновой и спрашивают людей, страшно ли им. Какого ответа можно ожидать? Сегодня утром, как я слышал, разрушили космопорт.

– Разрушили? – переспросил Алекс. – Каким образом?

– Кто-то с бомбой. – Мы вошли в лифт, который тут же покинули все остальные. – Больше ничего не известно.

Он посмотрел на меня, и я прочитала в его взгляде: «Тупые обезьяны».

Угу. Это мы и есть.

Я привыкла к чудакам и сумасшедшим. Если население велико, такие всегда найдутся. У «немых», естественно, имелось преимущество: безумца можно было вычислить сразу, еще до того, как он решит сделать бомбу.

Я посмотрела на Касселя, не пытаясь скрывать своих мыслей: «Погибнут два миллиарда людей, даже при наличии средств для их спасения. Они погибнут в любом случае, ведь разумной жизни в космосе на самом деле нет. Ни в Конфедерации, ни в Собрании. „Немые“ и Конфедерация будут и дальше обстреливать друг друга, начнется резня, и все сделают вид, будто она была неизбежна».

Кассель коснулся моего плеча:

– Боюсь, ты права, Чейз. Если бы я знал, чем помочь…

Внезапно из моих глаз хлынули слезы. Кассель обнял меня и прижал к себе.