Глава 27

Ланс настаивал, что мне надо обратиться к медикам. Отказаться, не вызывая подозрений, я не могла, к тому же у меня шла кровь из всех отверстий. Сопровождавший меня Ланс заметил, что, наверное, момент не самый подходящий, но все же хочется знать, сможем ли мы встретиться снова.

С учетом моего состояния, слышать это было удивительно.

– Буду только рада, Ланс, – сказала я.

– Весь завтрашний день я на дежурстве. Но… – он поколебался, – вы ведь не сразу покинете станцию? Думаю, с вами захотят поговорить.

Кто именно, он уточнять не стал.

– Мне нужно возвращаться на работу, – ответила я. – Надолго остаться я не смогу.

Ланс улыбнулся. Рослый, с приятной внешностью, он сразу располагал к себе. К тому же все знают: женщинам нравятся мужчины в форме, особенно те, кто спасает их задницы. Но сообщать свои контактные данные было слишком рискованно. Я дала Лансу код, такой же вымышленный, как и мое имя, после чего мы расстались. Он пообещал непременно связаться со мной. Я похлопала ресницами, поблагодарила его, обняла и подумала: «Прощай».

Врачи осмотрели меня и сказали, что все в порядке, но посоветовали еще сутки оставаться под наблюдением. Я поблагодарила их, но сразу же направилась в диспетчерскую.

Предстояло преодолеть еще одно препятствие. Чтобы добраться до «Белль-Мари», мне пришлось бы воспользоваться своим настоящим именем – и меня наверняка бы схватили еще до старта. Положиться я могла только на Айвена. Но мне очень хотелось подняться на борт «Белль» и убраться отсюда подальше.

Из задней комнаты вышел дежурный и занял место за стойкой.

– Здравствуйте, – сказал он. – Чем могу помочь?

Высокий, с густыми седыми усами и седеющими волосами, он, похоже, работал здесь с давних пор.

– Моя фамилия Колпат, – ответила я. – Я хочу получить разрешение на вылет моего корабля «Белль-Мари».

Скрыть свою реакцию ему не удалось: скулы его напряглись, веки дрогнули.

– Хорошо, – сказал он, старательно делая вид, будто все в порядке. – Не могли бы вы секунду подождать?

– Конечно.

Он вернулся в кабинет, а я ушла. Спустившись в главный вестибюль, я быстро зашла в женский туалет и стала мыть руки, пока оттуда не вышла единственная посетительница. Затем я позвонила Айвену.

– Капитана Слоуна нет, – ответил его искин. – Хотите оставить сообщение?

Вероятно, он был на «Голдмане».

– Да.

– Пожалуйста.

– Айвен, это Чейз. У меня неприятности. Нам нужно поговорить. Как можно скорее.

Я едва успела назвать свой код, когда дверь открылась и в туалет кто-то вошел.

Я проверила расписание полетов. «Хассан Голдман», корабль Айвена, летел к Варезникову и должен был вернуться через два дня. Самая большая планета системы. Круиз среди спутников и колец. Изысканная еда на борту.

Плохо. Болтаясь два дня по вестибюлю, я была бы у всех на виду. Я пыталась решить, что мне делать, и тут заметила Крестофф: та оглядывалась по сторонам и что-то говорила в рукав.

Нужно было убираться со станции. Мне пришло в голову только одно: похитить «Белль». Предположив, что никто не рассчитывает на мое возвращение в диспетчерскую, я отправилась именно туда и увидела двух женщин серьезного вида, беседовавших о чем-то с дежурным. Не останавливаясь, я пошла дальше, пока не оказалась у служебных причалов, но проход туда был закрыт. Мне оставалось лишь стоять, дожидаясь, пока кто-нибудь не откроет дверь и не позволит мне пройти следом. Пока я раздумывала, каковы мои шансы добежать до «Белль», подняться на борт и улететь до того, как закроют люки, послышался чей-то гнусавый голос:

– Кто вы и что вы тут делаете?

Это оказался техник – рослый, пожилой и не слишком дружелюбный.

– Я заблудилась, – сказала я. – Не подскажете, как пройти в главный вестибюль?

Вернувшись, я подумала, не снять ли номер в отеле. Но именно там, скорее всего, Крестофф стала бы искать меня. Можно было найти Ланса, и он наверняка с радостью предоставил бы мне кров и дом на два дня. Но тогда пришлось бы уговорить его молчать.

По расписанию в этот день было еще два экскурсионных полета: один на Миранду, другой – в погоню за кометой. Полет на Миранду занимал больше недели, и я записалась на полет к комете, который продолжался три дня.

Я оставила еще одно сообщение Айвену, попросив его не покидать станцию, когда он вернется. «Улетела к комете, – сказала я. – Буду на связи». Сообщать о своем местонахождении было рискованно, но я сомневалась, что Векслер свяжет нас друг с другом. Следующие несколько часов я провела, покупая новую одежду и стараясь не попадаться на глаза Крестофф. Когда объявили посадку, я ждала до последней минуты, затем пробежала через посадочную зону, предъявила билет и поспешила по туннелю. Меня встретила стюардесса, которая показала мне мою каюту и пожелала приятного полета.

Вылет чуть задержался, – видимо, опаздывала не я одна. Я затаила дыхание. Наконец люки закрылись, и в громкоговорителях раздался голос капитана, предупреждая пассажиров, что мы готовы к старту.

Потом мы взлетели, и я облегченно вздохнула.

Корабль назывался «Эксельсиор». Он был намного крупнее и совершеннее «Голдмана», вчетверо превосходя его по пассажировместимости. Удобств было куда больше, меню тоже отличалось в лучшую сторону. В кают-компании все стены были прозрачными, не считая хребта корабля. Комета, когда мы к ней подлетели, выглядела впечатляюще. Легко было представить, будто никакого корабля нет, – просто ты летишь вблизи кометы, расположившись в кресле с бокалом вина и закусками.

Несмотря на все это, мне было не до местных достопримечательностей. В голову лезли безумные мысли. Сидя в сверкающем сиянии кометы, я размышляла, не удастся ли мне по возвращении спрятаться в туалете, пока все не уйдут, а потом угнать «Эксельсиор» и отправиться на нем к астероиду. Проблем с дозаправкой, наверное, не возникло бы, но ко мне слетелись бы все патрульные корабли в окрестности. Лучше было положиться на Айвена.

Комета Каваротти вращалась по эллиптической орбите вокруг солнца, освещая небо над Салудом Дальним уже более трех тысяч лет. Впервые ее открыл Джон Каваротти, о котором больше никто ничего не знал. Пилот объяснил, что комета начинает распадаться: ученые считали, что она совершит еще несколько проходов до полного исчезновения.

– Многим хотелось бы сохранить ее для будущих поколений, – сказал он. – И такие попытки предпринимаются.

В лучах солнца комета представляла собой великолепное зрелище. Мы обошли ее спереди, получив возможность увидеть голову, затем опустились и затормозили, позволив комете пролететь над нами. Хвост ее казался бесконечным.

– Больше миллиона километров в длину, – заметил пилот. – Обычное дело для кометы.

На второй день мы продолжили наблюдать за фейерверками. В какой-то момент пилот вышел из кабины и спросил, не я ли, случайно, Чейз Колпат.

– Да, – поколебавшись, ответила я.

– По билету вы – Джейн Армитедж.

– Я писательница. Колпат – мой псевдоним.

Он нахмурился, затем улыбнулся:

– Понятно. У меня для вас сообщение. От Айвена.

– Вот как? Спасибо.

– Я сказал ему, что на борту нет никого с таким именем. Но он описал вас, включая акцент.

– Все в порядке. Я рассчитывала с ним встретиться.

Пилот протянул мне сообщение.

«Чейз, – говорилось в нем, – надеюсь, у тебя все хорошо. Буду ждать твоего возвращения. Айвен».

Без приключений сойдя с корабля, я обнаружила Айвена возле пандуса. Он протянул мне коробочку мятных леденцов.

– Что случилось? – спросил Айвен, глядя, как я всматриваюсь в толпу. – Кого-нибудь ищешь?

– Пойдем туда, где можно поговорить.

– В клуб?

– Там меня станут искать в первую очередь.

– Кто?

– СБК.

Айвен поморщился:

– Чейз, во что ты ввязалась, черт побери?

Я знаком велела ему молчать.

– Мне нужно поговорить с тобой.

Он скорчил гримасу и недовольно кашлянул:

– Ко мне мы поехать не сможем. Кара сегодня собирает свою компанию для тикондо.

Имелись в виду игроки в карты.

В конце концов мы решили пойти в бар «Сэмюелс». Там было много места и много народу. После беглого осмотра я решила, что нам ничто не угрожает.

– Ладно, – сказал Айвен. – Рассказывай, в чем дело.

Мы устроились в кабинке, откуда открывался великолепный вид – ярко-голубая Каллистра над краем планеты, на фоне темного пустого неба. Где-то далеко существовали другие галактики, но их никто не мог увидеть.

Я наклонилась через стол и, понизив голос, начала рассказывать.

Посреди разговора принесли напитки – что-то непроизносимое для Айвена и темное вино для меня. Открыв коробочку с леденцами, я подтолкнула ее к Айвену. Он положил в рот леденец и продолжил слушать, глядя то на стол, то на меня и время от времени окидывая взглядом зал.

Когда я закончила, вид у него был такой, словно его только что стукнули кирпичом по голове.

– И ты думаешь, что Бенедикт у них?

– Несомненно. Они держат его под арестом. Или сделали еще что похуже.

Айвен основательно поседел с тех пор, когда я была его ученицей. Прошло всего восемь лет, но он теперь выглядел намного старше и степеннее. Мне показалось, что прежний Айвен куда охотнее согласился бы рискнуть ради меня.

– Дай догадаюсь: ты хочешь, чтобы я доставил тебя на астероид?

– Да.

– Понятно. – Он явно имел в виду «понятно, чего ты хочешь», а вовсе не «понятно, будет сделано». – И что ты рассчитываешь на нем найти?

– Там что-то есть.

– Пустая трата времени. И нарушение правил. Компания не желает, чтобы мы туда летали.

– С каких пор?

– Уже два или три месяца. Беспокоятся из-за «немых».

– Айвен…

– Если меня поймают, Чейз, я лишусь лицензии.

– Айвен, у меня никого больше нет, кроме тебя. Пожалуйста. Я заплачу за всех пассажиров. Плюс еще тысячу тебе лично.

– Ты меня обижаешь, Чейз. Пойми, я бы отвез тебя не задумываясь, будь в этом хоть какой-то смысл.

– Сделай это для меня. Прошу. Возможно, это мой единственный шанс спасти Алекса.

Я одним глотком допила вино, ожидая ответа. Айвен откашлялся:

– В ближайшие два дня я свободен. Кара рассчитывает, что я хоть немного побуду дома. В последнее время я слишком часто отсутствую.

– Возьми ее с собой.

– Я спрошу. Но вряд ли Кара полетит. Она плохо переносит межпространственные прыжки.

– Так как – согласен?

– Черт побери, Чейз, если так пойдет, Кара скоро подаст на развод.

Дождавшись окончания игры в тикондо, мы отправились к нему домой и поздоровались с Карой. Айвен объяснил, что дело безотлагательное: речь идет о пропавшем Алексе Бенедикте. После этого мы рассказали ей все, что знали. Мне не очень хотелось это делать, но пришлось. Мы также попросили ее довериться мужу, позволив ему провести ночь в обществе женщины, которую он знал в другой жизни.

– Можешь полететь с нами, – сказал он.

Кара поколебалась. Вся эта история не слишком ей нравилась, как, похоже, не нравилась и я сама. Но ей не хотелось давать понять, что она не доверяет Айвену.

– Кара, прошу вас, полетим с нами, – сказала я. – Мы не знаем в точности, что именно ищем, и лишняя пара глаз нам не помешает.

Кара была настоящей красавицей, из тех, вслед которым невольно оборачиваются мужчины, – темные волосы, соблазнительный взгляд, пухлые губы. Возможно, ее улыбка тоже выглядела потрясающе, но я еще ни разу не видела, чтобы Кара улыбалась.

Я подождала, пока они не соберут вещи. Когда они вернулись, вид у обоих был несколько смущенный.

– Надеюсь, – с холодком в голосе заметила Кара, – вся эта затея имеет хоть какой-то смысл.

Айвен связался с диспетчерами и сообщил, что отправляется к карлику Таннеманна. Четверо пассажиров – муж, жена и двое детей. Мы придумали вымышленные имена: господин и госпожа Инаша из Маунт-Табора. Айвен также брал в полет свою жену.

– Хочется слегка отдохнуть от рутинной работы, – объяснил он.

– Хорошо, капитан Слоун, – ответил дежурный. – Полет разрешаю. Вам придется воспользоваться «Борденом».

– «Голдман» еще не прошел обслуживание?

– Да.

– Ладно, понял.

– Стартуете с причала А-четыре.

По пути к причалу Айвен рассказал про карлик Таннеманна – мертвую звезду.

– Место довольно популярное, – объяснил он. – Карлик всасывает облако водорода и разнообразных газов, отчего возникают впечатляющие фейерверки. Особенно это нравится детям. Если ты никогда ничего подобного раньше не видела, скажу, что зрелище просто поразительное. Кара бывала там пару раз. Правда, Кара?

– Там красиво, – кивнула она, явно не понимая до конца, что происходит.

«Борден» ждал у причала. Мы поднялись на борт. Кара и я расположились в кают-компании, а Айвен занял место на мостике.

– Давно пропал ваш друг? – спросила меня Кара.

Пока я в очередной раз пробовала все объяснить, отошли магнитные захваты, и мы начали отдаляться от причала. Оказавшись за пределами станции, мы взяли курс на карлик Таннемана и стали набирать скорость.

Карлик Таннеманна: супруги Инаша и их дети, наверное, не могли пожелать ничего лучшего. Даже с расстояния в шестьдесят миллионов километров, на которое мы намеревались подойти, можно было увидеть яркую корону, которая то вспыхивала, то тускнела, то взрывалась.

– Знаешь, – сказала я, – при виде этого меня посещает мысль, что я налетала много световых лет, но на самом деле мало где побывала.

– Потом, после всего, если мы не окажемся за решеткой, советую немного развлечься. Попутешествовать, – ответил Айвен.

– Я и так уже напутешествовалась, – улыбнулась я. – Я была в Болдинай-Пойнте, в Призрачном лесу, на Хрустальном море, на Золотых островах…

– Шутишь?

Искин разворачивал корабль, беря курс на астероид.

– Нет, не шучу.

– Это все на земле, Чейз. О некоторых местах я вообще не слышал. Где этот Болдинай-Пойнт?

Кара, успевшая слегка расслабиться, улыбнулась, услышав его вопрос:

– Для Айвена все, что на земле, не стоит потраченного времени. Он обращает внимание только на то, что крутится вокруг какого-нибудь газового гиганта.

– Неправда, – возразил Айвен.

– Правда. Айвен, когда мы в последний раз были на земле? Не считая визитов к твоим родителям?

Айвен вздохнул:

– Вот и вся благодарность за мои тяжкие труды, Чейз.

Я вежливо улыбнулась.

– Кстати, – продолжал он, – твой друг Бенедикт ведь занимается антиквариатом?

– Да, – ответила я.

Они с Карой переглянулись.

– Удачный способ сменить тему, Айвен. – Она повернулась ко мне. – Но Айвен прав. Где-то тут есть затерянная планета, которая могла бы заинтересовать вашего друга.

– Затерянная планета?

– С руинами. Миллионы лет назад там кто-то жил.

– Впервые слышу. Вы правы, Алекс с удовольствием бы на нее взглянул. Где она?

– Не знаю. Затерялась. – Кара рассмеялась собственной шутке. Мы начали ускоряться. – Ее нашли несколько столетий назад, но точных данных не сохранилось, и, когда к планете отправились снова, ее не смогли найти. Там были почти не тронутые города, полностью замерзшие.

– Похоже на очередную мистификацию.

– Похоже, – согласился Айвен. – Но первая экспедиция привезла с собой несколько артефактов, и эксперты утверждают, что они подлинные. – (Мы откинулись на спинки кресел.) – Видимо, планета была выброшена из родной системы или что-то увлекло ее. Жизнь на ней погибла.

– И планету потеряли.

– Где-то она точно есть. С городами, дорогами, даже кораблями, замерзшими в портах.

– У нее есть название?

– Малаки. По имени капитана, который ее нашел.

Во время короткого полета по инерции Айвен пытался вразумить меня:

– Не возвращайся на Сэмюелс. Когда закончим, могу доставить тебя в такое место, где ты будешь чувствовать себя в безопасности.

– Например?

– Ну, до Окраины довезти не смогу. Во-первых, нам не хватит топлива.

– Не важно. Я не могу оставить Алекса.

– Чейз, если Алекса действительно арестовала СБК, ты почти ничем ему не поможешь. Разве что найдешь хорошего адвоката.

– Возможно.

– Послушай, я не знаю твоего Бенедикта, но нисколько не сомневаюсь, что ему тоже хотелось бы убраться отсюда. Особенно если нет никакого смысла…

– Хватит, Айвен. Мне слишком многое пришлось пережить, чтобы просто так взять его и бросить.

– Ладно. – Он пожал плечами. – Поступай, как считаешь нужным.

Нам повезло. Мы вышли из гиперпространства почти над целью. Разумеется, это вовсе не означало, что ее можно было увидеть невооруженным глазом. В темном небе парили тысячи астероидов, но Айвен без особого труда нашел тот, где стоял памятник. Через несколько часов мы приблизились к нему вплотную.

Астероид был самым обычным: местами гладкий, местами испещренный кратерами, километров триста в диаметре. Даже находясь рядом с ним – в буквальном смысле всего в нескольких километрах, – мы не могли разглядеть его на фоне кромешно черного неба.

Айвен не сводил взгляда с мониторов. Мория, солнце Салуда Дальнего, была позади нас, но на таком расстоянии оставалась невидимой. Мы сидели втроем на мостике, всматриваясь в темноту. Вдруг Айвен пробормотал что-то неразборчивое.

– Что? – переспросила Кара.

– Я просто подумал: что, если неожиданно включится свет?

Несколько минут спустя в небе действительно появилось мягкое свечение, очерчивающее край астероида. Мы облетели его наполовину и теперь смотрели на туманное сияние вдоль края Млечного Пути.

– Ладно, – сказал Айвен. – Мы на месте. Что дальше?

Я пожалела, что с нами нет Алекса.

– Пока не знаю.

– Да вы шутите, мадам.

– Отличное место для памятника, – сказала я.

Кара улыбнулась:

– Согласно изначальному плану памятник должен был освещаться каждый раз, когда к нему кто-то приближается. Подлетаешь к астероиду, вспыхивает свет, и ты видишь монумент во всей его красе. Зрелище и впрямь могло стать изумительным. Но после случившегося памятник решили оставить без подсветки.

– Неудивительно.

– На других астероидах есть несколько памятников, которые освещаются. Но конечно, не здесь.

– Это единственный памятник в Рое?

– Да.

Айвен навел на астероид навигационный прожектор, но все равно ничего не было видно. Свет угасал вдали. Рэчел, искин, попросила дальнейших указаний. Айвен развел руками:

– Что будем делать, Чейз? Спустимся и посмотрим, что там?

Мы забрались в челнок и отправились к астероиду.

– К памятнику? – спросил Айвен.

– Да. Это логичнее всего.

Пока мы спускались, я спросила, бывал ли там раньше кто-нибудь из них.

– Никто сюда не летает, – ответил Айвен.

– А Братство Господне?

– Думаю, им хватило. Здесь явно кроется опасность, а они не дураки.

– И что это может быть, по их мнению?

– Не знаю. Спроси у них.

Памятник стоял на голой равнине.

Я сразу же поняла, что он выделяется на фоне каменистой местности, еще до того, как толком его разглядела. Высокий, узкий и явно искусственный, он походил на заброшенный кусок светлого, теплого мира в том месте, где остановилось время.

У нас было только два скафандра. Кара сказала, что в этом нет ничего страшного.

– Идите, я подожду.

Одевшись, мы вышли через шлюз. Айвен оставил навигационные огни включенными, но местность была куда более неровной, чем казалось из корабля.

– Туда, – сказал Айвен, включая фонарь в шлеме и шагая вперед. – Смотри под ноги.

Идти было тяжело, а так как я почти ничего не весила, передвижение становилось еще более опасным. Отблеск огней падал на стену, служившую основанием для шара. К шару вели ступени, в его боку виднелась приоткрытая серебристая дверь. Над ним помещался кристалл в форме бриллианта, указывавший в небо.

Луч моего фонаря отразился от кристалла и упал на дверь.

– Интересно, так и было задумано? – спросила я.

– Возможно, – ответил Айвен. – Но, вообще-то, я ничего о нем не знаю.

На стене были высечены имена – тысячи имен.

– Видимо, их сторонники, – сказал Айвен.

И надпись:

– Как они собирались подавать сюда питание?

– Не знаю. Вероятно, где-то есть энергосистема. Я плохо разбираюсь в электричестве.

Поднявшись по ступеням, я увидела за приоткрытой дверью коридор, который проходил сквозь шар и исчезал в темноте по другую его сторону. Пол был гладким в отличие от грубо обработанных стен и потолка. Я представила, как иногда, при повороте астероида, свет Каллистры заливает этот гладкий серый коридор.

«Они ушли в лучший мир».

Естественно, там были установлены датчики, и требовалось лишь повернуть выключатель. Но его сняли, чтобы никто не пошел против воли оставшихся в живых и памятник навсегда остался темным.

Так оно и случилось.

Я разговаривала с Айвеном и одновременно пыталась найти хоть какую-то подсказку: что ожидал увидеть здесь Алекс? Но ее не было – ни расколотого пространства, ни инопланетных кораблей, ни кораблей Коалиции, участвовавших в заговоре.

Астероид, башня, каменистый пейзаж и небо. Безмолвие и тьма.

– Айвен?

– Да, Чейз?

– Где Каллистра?

Он посмотрел вверх:

– Вероятно, по другую сторону.

– Нет. Там тоже темно.

– Странно, – буркнул Айвен. – Где-то ведь она должна быть.

Что говорил Оррин Батавиан тогда, в Мореске? Казалось, это было очень давно.

Они выбрали астероид по вполне определенной причине.

И внезапно, посреди вечной ночи, в одно мгновение все сошлось воедино.