Глава тридцать восьмая

Рашмика шла в Часовую Башню, когда, появившись из-за колонны, путь ей преградил Грилье. Она удивилась: сколько же генерал-полковнику пришлось тут простоять, дожидаясь ее и надеясь, что она не пойдет другой дорогой?

– Здравствуйте, ваше превосходительство, – сказала она.

– Чуточку поболтаем, если у вас есть время.

– Я тороплюсь в покои настоятеля. Скоро на переговоры придут новые ультра.

– Понимаю, настоятель уже не может без вас обойтись, но обещаю отнять не более пары минут.

Рашмика пожала плечами: было ясно, что Грилье не отвяжется.

– Что вам нужно?

– Ничего особенного, – ответил врач. – Просто в вашей крови обнаружена аномалия. Полагаю, вам следует об этом знать.

– Ну, излагайте.

– Не здесь же… Сами понимаете, всюду уши.

Рашмика посмотрела по сторонам. Вокруг не было ни единой живой души. Она вдруг вспомнила, что при появлении генерал-полковника залы немедленно пустели. Встречные словно растворялись в архитектуре собора, особенно когда Грилье, вооружившись медицинским чемоданчиком с заправленными шприцами, отправлялся в обход. Сегодня при враче была только его трость, набалдашником которой он постукивал себя по подбородку при каждом слове.

– Вроде вы говорили про пару минут, – сказала Рашмика.

– Так и есть, тем более что вам по пути. Мы только заглянем на минутку в службу крови, а после вы отправитесь по своим делам.

Грилье сопроводил Рашмику к ближайшему лифту Часовой Башни, затворил решетчатую дверь и запустил кабину. Снаружи был день. Во время подъема цветные тени витража скользили по лицу врача.

– Вам нравится новая работа, мисс Эльс?

– Работа как работа, – ответила она.

– Не слышу энтузиазма. Сказать по правде, удивлен. Учитывая, что вас ожидало – смертельный риск на расчистке, – почему вы теперь не на седьмом небе от счастья?

Что она могла ответить? Что до смерти напугана голосами, которые с недавних пор звучат в ее голове?

Нет, об этом не следует говорить. Вокруг достаточно настоящих причин для страхов, незачем припутывать сюда еще и тени.

– До Пропасти Искупления осталось семьдесят километров, – ответила она. – Всего-то три дня пути. Если честно, хочется оказаться подальше отсюда.

– Неужели вам страшно?

– Только не говорите, что вас эта перспектива радует.

– Настоятель знает, что делает.

– Вы так считаете?

Красные и зеленые пятна гонялись друг за другом по лицу Грилье.

– Да, – ответил он.

– Нет, вы ему не верите, – сказала Рашмика. – Боитесь не меньше моего, я вижу. Вы же здравомыслящий человек. У вас в жилах нет крови настоятеля. И вы знаете, что собору через мост не пройти.

– Все когда-то бывает в первый раз, – ответил врач.

Чувствуя пристальное внимание Рашмики, он пытался справиться с выражением своего лица; от этого дергалась жилка на виске.

– Настоятель ищет смерти, – сказала Рашмика. – Он знает, что исчезновения близятся к кульминации, и хочет должным образом отметить это событие. Что может быть лучше, чем разбить собор о дно Пропасти и при этом сделаться мучеником? Куэйхи настоятель, а это высокая должность. Но кто сказал, что ему не снится нимб святого?

– Вы кое о чем забыли, – ответил Грилье. – У настоятеля далекоидущие планы. Он хочет нанять ультра для охраны на долгий срок. Человек, намеревающийся через три дня покончить с собой, не станет заниматься такими вещами. Что скажете на это?

Возможно, Рашмика ошибалась, но на сей раз, похоже, Грилье верил тому, что говорил. А ведь врач может и в самом деле знать, что у Куэйхи на уме.

– По пути сюда я видела кое-что странное, – сказала Рашмика.

Грилье поправил прическу. Обычно идеально ровная площадка его светлых волос сейчас пребывала в некотором беспорядке. Генерал-полковник боится не меньше прочих, подумала Рашмика, но не хочет этого показать.

– Что же? – эхом откликнулся он.

– В самом конце пути каравана, – ответила она, – когда мы только прошли через мост и уже направлялись к соборам, мимо нас на север проследовала целая колонна землеройных машин. Такие применяются на раскопках, в больших местах обитания вертунов. Интересно, куда же направлялась вся эта техника?

Грилье прищурился:

– Обычное дело. Где-то на Вечном Пути случился завал, и машины спешили расчистить дорогу, прежде чем туда подойдут соборы.

– Но экскаваторы шли в другую сторону, – возразила Рашмика. – Квестор каравана отказался об этом говорить. Похоже, ему велели вообще не обращать на эту технику внимания, будто ее нет вовсе.

– Настоятель к этому не имеет никакого отношения.

– Но работы такого масштаба вряд ли могут вестись без его ведома, – упорствовала Рашмика. – Я думаю, это настоятель отправил туда машины. Для чего они нужны? Захоронение вертунов, которое он держит в секрете? Археологи обнаружили что-то такое, чего нельзя показать простым старателям?

– Понятия не имею. – На виске Грилье билась жилка. – Не знаю и знать не хочу. Я занимаюсь службой крови и здоровьем настоятеля. И все. У меня хватает забот и без междусоборных интриг.

Кабинка вздрогнула и остановилась. Грилье с видимым облегчением пожал плечами:

– Ну вот мы и на месте, мисс Эльс. И теперь, если вы не против, настал мой черед задавать вопросы.

– Вы сказали, что это займет очень мало времени.

Грилье улыбнулся:

– Ну, может быть, я немножко вас обманул.

В офисе он усадил Рашмику в кресло и показал результаты анализа ее крови, сопоставленные с другими пробами, – чьими именно, он не счел нужным сказать.

– Я очень интересуюсь вашим даром, – объяснил Грилье, подперев подбородок набалдашником трости и неотрывно глядя на Рашмику из-под набрякших век. – Пытался определить, обусловлена ли эта способность генетически. Ничего странного, – в конце концов, я же ученый.

– Вам виднее, – буркнула Рашмика.

– Проблема в том, что я попал в яблочко раньше, чем начал искать соответствия и расхождения. – Грилье похлопал по медицинскому чемоданчику. – Кровь – моя стихия, – продолжал он. – Была ею и будет. Генетика, клонирование и тому подобное – все это в конечном итоге сводится к старой доброй крови. Она мне снится. Моря венозной крови, геморрагические реки. Я не из тех, кто от ее вида падает в обморок, уж не извольте сомневаться.

– Я никогда и не сомневалась.

– Понимание крови – предмет моей профессиональной гордости. Кто бы ни оказался в моем окружении, я рано или поздно получу от него образец. Архив «Пресвятой Морвенны» содержит почти полную генетическую картину этой планеты и историю ее эволюции за последние сто лет. Рашмика, вы удивитесь, насколько очевидны эти перемены. В течение многих веков наша эволюция не стояла на месте. Население Хелы – это сплошь потомки колонистов с горстки кораблей, первым из которых было «Гностическое восхождение». Источников происхождения нашей колонии немного, и все эти миры тоже имели четкую генетическую историю. Новоприбывшие – паломники, искатели приключений, беженцы мало что меняют в наборе генов. Естественно, каждый прибывающий на Хелу сдает образец крови, и эти образцы должным образом регистрируются.

Грилье достал из чемоданчика пробирку и встряхнул, глядя на пенистую жидкость земляничного цвета:

– К чему я это говорю? А к тому, что если вы на Хеле не новосел, то я могу предсказать формулу вашей крови, и довольно точно. И даже еще точнее, если буду знать, откуда вы родом, – тогда я смогу учесть фактор интербридинга. Вообще-то, Равнина Вигрид давно меня интересует, я многое знаю о ней. – Врач постучал набалдашником по экрану, где светились данные. – Взять, к примеру, этого парня. Типичный житель Равнины Вигрид. Спутать его образец с кровью из других районов Хелы невозможно. Анализ настолько типичный, что даже пугает.

Прежде чем заговорить, Рашмика сглотнула:

– Это кровь Харбина?

– Да, если архив не ошибается.

– Что с ним? Где он?

– Где он? – Грилье притворился, что читает мелкий шрифт внизу дисплея. – Похоже, мертв. Погиб при расчистки Пути. А в чем дело? Вы же не будете притворяться, что он ваш брат?

Она пока ничего не чувствовала. Это походило на прыжок с обрыва. В то мгновение, когда траектория полета горизонтальна, когда гравитация еще не потащила тебя вниз.

– Вы же знаете, что он мой брат, – проговорила она. – Видели нас вместе. Присутствовали на собеседовании с Харбином.

– Я присутствовал на собеседовании с кем-то, – ответил Грилье. – И не думаю, что это был ваш брат.

– Неправда.

– В понятиях генетики, боюсь, правда. – Грилье кивнул на дисплей, предлагая Рашмике самой делать выводы. – Кровь связывает вас с ним не больше, чем со мной. Он вам не брат, Рашмика. А вы ему не сестра и никогда ею не были.

– Значит, одного из нас усыновили? – предположила Рашмика.

– Что ж, любопытно слышать это от вас, поскольку я тоже так подумал. И решил, что лучший способ разобраться во всей этой каше – лично отправиться на место. Я лечу на Равнину Вигрид. Надеюсь, это не займет больше одного дня. Не хотите ли передать через меня привет кому-нибудь?

– Не трогайте их, – прошептала она. – Что бы вы там ни делали, не причиняйте им зла.

– Никто никому не причинит зла. Но вы сами знаете манеры этих мирян. Сплошные атеисты. Чужих на дух не переносят. Очень подозрительны к церквям, потому что боятся попасть под наше влияние.

– Не трогайте моих родителей, – проговорила она, – и тогда я не трону вас.

Грилье спрятал пробирку в чемоданчик, захлопнул крышку и защелкнул замки.

– Ничего вы мне не сделаете, потому что я вам необходим как союзник. Настоятель – опасный человек, и он очень серьезно относится к переговорам с ультра. Если хотя бы на секунду усомнится, что вы не та, кем он вас считает, и способны каким-то образом повлиять на его выбор… Даже трудно представить, что будет. – Грилье сделал паузу и вздохнул, словно понял, что взял неверный тон, и решил исправить ошибку, вернувшись к началу разговора. – Понимаете, это в равной степени и моя, и ваша проблема. Образец вашей крови наводит на мысль, что вы вообще не отсюда. Скорее всего, родились не на Хеле, и ваши родители тоже. Возможно, всему этому найдется вполне невинное объяснение, но до тех пор я буду подозревать худшее.

– А именно?

– Что вы не та и не то, за кого себя выдаете.

– И это вас так беспокоит, генерал-полковник?

По лицу Рашмики уже текли слезы: весть о смерти Харбина сокрушительно ударила ее в сердце, хотя девушка уже давно догадывалась о его печальной судьбе.

– Беспокоит! – прорычал он. – Это была моя блестящая идея – разыскать вас и свести с настоятелем. И вот теперь я не могу понять, что за чертовщину сюда приволок. А еще я знаю, что у меня будет ровно столько же неприятностей, сколько у вас, если настоятелю все это станет известно.

– Вам он ничего не сделает, – сказала Рашмика. – Вы ему нужны, потому что поддерживаете в нем жизнь.

Грилье встал:

– Что ж, будем на это надеяться. Хотя не вы ли несколько минут назад пытались убедить меня в том, что настоятель решил свести счеты с жизнью? А теперь утрите слезы.

На лифте через слои витражного света Рашмика поднималась одна. Она плакала, и чем упорнее старалась унять слезы, тем сильнее они лились. Девушка пыталась внушить себе, что виновато известие о смерти Харбина. Плач – очень честная реакция, человеческая, сестринская. Но в душе она понимала: брат тут почти ни при чем. Она чувствовала, как рушится скорлупа вымысла, обнажая голую правду о том, кто она сейчас и кем была раньше. Тени правы – в этом она теперь нисколько не сомневалась. И причин подозревать, что Грилье солгал насчет крови, не было. Открытие потрясло врача не меньше, чем ее саму.

Она горевала о Харбине. Но еще больше горевала о Рашмике Эльс.

Как же так? Тени говорили о машинах в ее голове; Грилье сказал, что она, скорее всего, родилась не на Хеле. А ведь Рашмика помнила, что появилась на свет в семье старателей на Равнине Вигрид, что у нее был брат по имени Харбин. Однако теперь на свое прошлое она смотрела иначе – холодным, цепким, хищным взглядом человека, подозревающего подделку. Она искала белые нитки и кривые швы. Но воспоминания были безупречны, любая восстановленная в памяти деталь выглядела как подлинное мгновение реальной жизни. Девушка не просто видела свое прошлое в воспоминаниях: она слышала и чуяла его, осязала истинную шероховатость действительности.

Так продолжалось, пока Рашмика не забралась подальше в прошлое. Девять лет, сказали тени. Ее воспоминания девятилетней давности утратили четкость; более того, они казались серией малознакомых снимков. Возможно, это ее воспоминания, но с тем же успехом они могут принадлежать кому-нибудь другому.

«А может быть, – думала Рашмика, – причина в том, что, взрослея, человек по большей части утрачивает память о детстве, она словно подергивается дымкой, превращается в десяток выцветших мгновений, тонких и полупрозрачных, будто витражное стекло?»

Рашмика Эльс. Возможно, это не настоящее имя.

Настоятель уже ждал ее в своей мансарде с новой делегацией ультра; распялки для глаз прятались под темными очками. Когда Рашмика вошла, в покоях стояла странная тишина, словно уже несколько минут тут никто не обронил ни слова. Ее отражения скользили по лабиринту зеркал, множась и дробясь; она пыталась разглядеть там выражение своего лица, с тревогой думая: нельзя допустить, чтобы кто-то заметил следы волнения и слез.

– Опаздываете, мисс Эльс, – заметил настоятель.

– Меня задержали, – ответила она дрожащим голосом.

Грилье ясно дал понять, что не следует упоминать о ее посещении службы крови. Но ей требовалось какое-нибудь оправдание.

– Что ж, присаживайтесь, наливайте себе чая. Мы тут болтали с господином Малининым и госпожой Хоури.

Рашмика мгновенно поняла, что эти имена для нее не пустой звук. Взглянула на посетителей – и чувство узнавания усилилось. Ни тот ни другая не походили на ультра. Слишком они были обыкновенными; ничего явно искусственного в телах, не заметно отсутствия данных природой органов, никаких признаков генетического изменения облика или гибридных генов. Мужчина был высок, строен, темноволос, лет на десять старше Рашмики. Он стоял, заложив руки за спину, весь внимание. Симпатичный, немного надменный, в выглаженном красном мундире. Гость проследил, как Рашмика села за стол и наполнила чашку, и в его глазах было гораздо больше интереса, чем у любого ультра до него. Для тех, других, девушка была лишь частью обстановки. Второй представитель – женщина смотрела на Рашмику почти с таким же выражением пристального внимания. Госпожа Хоури была невысокой и немолодой; сразу привлекала внимание печаль на ее лице, особенно в глазах, словно в жизни у нее слишком многое отняли и слишком мало дали взамен.

И Рашмика вдруг поверила, что видела их раньше. Точно, она видела раньше их обоих. Женщину уж точно.

– Нас не представили, – сказал мужчина, кивнув на Рашмику.

– Это Рашмика Эльс, мой советник. – По тону настоятеля стало ясно, что этот ответ он приготовил заранее. – Итак, господин Малинин…

– Представьте и нас, настоятель, – попросил Малинин.

Куэйхи поднял руку и поправил одно из зеркал.

– Это Васко Малинин, а это Ана Хоури, – по очереди указал он на членов делегации, – представители «Ностальгии по бесконечности», корабля ультра, недавно прибывшего в нашу систему.

Мужчина снова взглянул на Рашмику:

– Нас не предупреждали, что на переговорах будет присутствовать советник.

– Если вы видите в этом проблему, господин Малинин, я попрошу мисс Эльс удалиться.

– Нет, – ответил после секундного колебания ультра. – Это не важно.

Настоятель предложил посетителям сесть. Они расположились напротив Рашмики, по другую сторону столика, за которым девушка пила чай.

– Что привело вас в нашу систему? – Вопрос настоятеля был адресован мужчине.

– Обычные обстоятельства. Наш корабль заполнен беженцами из внутренних систем. Многие, услышав, что исчезновения близятся к кульминации, решили направиться сюда, на Хелу. Нам непонятны мотивы беженцев, да мы не интересуемся, пока эти люди в состоянии платить. Другие просто хотят улететь как можно дальше от волков. Разумеется, у нас возникли кое-какие нужды технического свойства. Но мы не намерены остаться тут надолго.

– Вас интересуют артефакты вертунов?

– Нас интересует кое-что другое, – ответил мужчина, проводя пальцами по складке мундира. – В частности, Халдора.

Куэйхи снял темные очки:

– Нас всех интересует Халдора.

– Не в религиозном смысле, – проговорил ультра, запинаясь, его явно шокировал вид распяленных глаз настоятеля, возлежащего на койке. – Но в наши намерения не входит оспаривать или подрывать чьи-то верования. Дело в том, что с момента открытия этой системы феномен Халдоры не подвергался научным исследованиям. Не потому, что Халдора никого не интересовала, а потому, что местные власти – и церковь Первых Адвентистов в том числе – не допускают сюда посторонние экспедиции.

– Никто не запрещает находящимся в стояночной зоне кораблям использовать приборы для исследования исчезновений, – возразил Куэйхи. – Многие занимаются этим и выкладывают собранные сведения в общий доступ.

– Верно, – кивнул ультра, – но результаты таких дистанционных исследований не вызывают серьезного интереса за пределами этой системы. По нашему мнению, требуется масштабная работа с применением физических зондов – капсул с приборами, запущенных в атмосферу планеты, или чего-то подобного.

– Это все равно что плевать в лицо Господу.

– Вы так считаете? Если это и в самом деле чудо, оно должно с легкостью пережить изучение. Чего вам бояться?

– Гнева Божьего, вот чего.

Ультра уставился на свои пальцы. Рашмика читала его мимику, словно раскрытую книгу. Один раз он солгал – когда сказал, что корабль полон беженцев, желающих стать свидетелями исчезновений. Наверное, для такой лжи была какая-то причина вполне практического свойства. В остальном, насколько девушка могла судить, ультра говорил правду. Рашмика взглянула на женщину, которая до сих пор не проронила ни слова, и по спине снова пробежал электрический разряд узнавания. На миг их глаза встретились; женщина не отвела взгляда, она смотрела на Рашмику целую секунду. Девушке стало не по себе, и она первая отвернулась, чувствуя, как кровь прилила к щекам.

– Исчезновения близятся к кульминации, – повторил ультра. – Оспаривать это невозможно. Отсюда следует вывод, что другой возможности изучить Халдору у нас не будет.

– Я не могу дать разрешение.

– Но ведь подобное уже имело место, не правда ли?

Распялки блеснули – Куэйхи повернулся к Малинину:

– О чем вы?

– О том, что непосредственное изучение Халдоры уже проводилось, – ответил ультра. – На Хеле, насколько нам известно, ходят слухи о незарегистрированном исчезновении, случившемся двадцать лет назад. Это исчезновение продолжалось дольше прочих, но сведения о нем были убраны из всех общедоступных источников.

– Каких только слухов не бывает! – небрежно проговорил Куэйхи.

– Говорят, то исчезновение оказалось самым долгим потому, что к Халдоре направили зонд. Он каким-то образом повлиял на трехмерное изображение планеты. Возможно, причиной стала перегрузка системы.

– Системы?

– Механизма, – объяснил ультра. – Того, что проецирует образ огромного газового гиганта.

– Сей механизм, друг мой, есть Бог.

– Это одно из объяснений, – вздохнул ультра. – Поверьте, мы сюда прилетели не для того, чтобы дразнить вас. Я лишь хочу откровенно разъяснить нашу позицию. Мы считаем, что инструментальные капсулы к Халдоре уже отправляли – с благословения адвентистов.

Рашмика снова вспомнила статистику, которую показывал ей Петр, и последующий рассказ теней. Значит, все правда: незарегистрированное исчезновение действительно произошло, и в этот самый миг тени направили сюда бестелесного посланца, переговорщика, обосновавшегося в резном скафандре. Именно этот скафандр по просьбе теней она должна вынести с «Пресвятой Морвенны», прежде чем собор разобьется вдребезги на дне Рифта Гиннунгагапа.

Усилием воли Рашмика вновь сосредоточилась на ультра, испугавшись, что пропустила важное.

– Мы считаем, что повторная попытка не причинит особого вреда, – продолжал Малинин. – Собственно, все, чего мы просим, – это разрешения повторить эксперимент.

– Не было никаких экспериментов! – заявил Куэйхи.

– Если так, наш будет первым. – Ультра подался вперед на стуле. – Мы обеспечим вам защиту и ничего за это не попросим. Нас не интересуют льготы и скидки. Торгуйте с другими ультранавтами, как раньше. В качестве платы за свои услуги мы просим лишь разрешения провести небольшое исследование Халдоры.

Ультра снова откинулся на кресле. Он посмотрел на Рашмику, перевел взгляд на окно. С вершины Часовой Башни, из покоев настоятеля, была прекрасно видна прочерченная до горизонта линия – участок Пути длиной километров двадцать. Очень скоро рельеф радикально изменится, предвещая близость Пропасти.

Всего несколько дней, подумала Рашмика, и собор ступит на мост. Но ми тогда продвижение останется медленным. При обычной скорости понадобится полтора суток, чтобы преодолеть Рифт.

– Мне очень нужна защита, – заговорил после долгой паузы Куэйхи. – И пожалуй, я смогу проявить гибкость. Судя по всему, у вас хороший субсветовик, с мощным вооружением и исправными двигателями. Вы удивитесь, как сложно выбрать корабль, соответствующий моим требованиям. Из тех судов, что добираются к нам, большинство еле плетется. Они уже не годятся для охраны.

– Наш корабль страдает своего рода идиосинкразией, – сказал ультра, – но в остальном он исправен. Едва ли в целой системе найдется лучшее вооружение.

– А этот ваш эксперимент… – протянул Куэйхи. – Он подразумевает только запуск капсулы с приборами, ничего более?

– Одной или двух. Совершенно рутинная разведка.

– В момент исчезновения?

– Необязательно. Мы надеемся многое узнать в любом случае. Конечно, если исчезновение вдруг совпадет с запуском… Для такой ситуации мы оставим на орбите, на дистанции связи, дрон.

– Мне все это не нравится, – ответил Куэйхи. – За исключением того, что было сказано о защите. Надеюсь, вы ознакомились с прочими моими условиями?

– Нам они кажутся достаточно разумными.

– И вы согласитесь принять на борт небольшую делегацию адвентистов?

– Зачем?

– Это необходимо. Вы не знаете политику нашей системы. Это не упрек: за несколько недель, проведенных здесь, вряд ли вы могли во всем разобраться. В частности, как отличить реальную угрозу от невинного маневра. Я не могу допустить, чтобы вы открывали огонь по всему, что пытается приблизиться к Хеле.

– И подобные решения будут принимать ваши представители?

– Они будут находиться на борту в качестве советников, – ответил Куэйхи, – и не более того. Вам не придется реагировать на все без исключения корабли, проходящие мимо Хелы, а я буду точно знать, что ваше оружие откроет огонь, когда это действительно будет нужно.

– И сколько человек вы пришлете?

– Тридцать, – ответил Куэйхи.

– Много. Мы могли бы подумать насчет десяти, максимум двенадцати…

– Двадцать, и будем считать вопрос решенным.

Ультра еще раз взглянул на Рашмику, словно спрашивая у нее совета.

– Я должен обсудить это с командой, – наконец сказал он.

– Но в принципе у вас нет серьезных возражений?

– Не нравится мне затея с представителями, – хмуро ответил Малинин. Потом встал и одернул китель. – Но если без этого получить у вас разрешение нельзя, мы, скорее всего, согласимся.

Куэйхи с энтузиазмом затряс головой, пустив рябь по зеркалам.

– Приятно слышать, – прокудахтал он. – Уже в ту минуту, когда вы вошли сюда, господин Малинин, я знал: с вами можно иметь дело.