1

Вышли из театра поздно. Вечер был пропитан ароматами и ариями. Аля взяла меня под руку, и мы пошли в сторону Дворцовой площади. Упиваясь впечатлениями, я напевал себе под нос жизнерадостную арию «В ясный день желанный» и задушевное ариозо «Пусть цветы своими лепестками».

В ночном городе горячие от слез глаза Али блестели.

– Я должна тебе кое-что сказать! – остановила меня племянница, когда я уже собирался поймать такси.

– Что?

– Я, как и героиня оперы, совершила роковую ошибку в своей жизни, но теперь я вдруг поняла, что потеряла ребенка.

И тут она рассказала, как после ее поездки на Кавказ на нее вышли какие-то люди и попросили устроить в ее приюте для бомжей центр по сбору ценной информации. Она должна была выведывать ее у спившихся и опустившихся физиков и химиков.

– Я сделала это только из-за ребенка, чтобы вернуть его, – плакала Аля. – И теперь чувствую, что угодила в ловушку.

– Но зачем им это понадобилось?

– Они сказали, что, если я раздобуду нужную информацию, они вернут нашу малышку. И что деньги им теперь не нужны. А только информация. Потому что информация правит миром. Ты же знаешь, для меня дочка – самое главное. Мы с мужем готовы были отдать все, чтоб ее вернули.

– Какая информация?

– Что-то там про секретные разработки. По замыслу этих людей я должна была проработать всех бомжей и составить на них картотеку. А доверие у бездомных вызвать просто: нужно лишь стать для них доброй маткой, давать им ночлег и минимальную пищу. Тогда и нужную информацию легко потихоньку выведывать.

– Подожди, – спросил я, – а сбор информации имеет какое-нибудь отношение к профессору Петрову Степану Ивановичу?

– Нет, мы его не убивали, – опять заплакала Алла. – Мы только сожгли его дом. Этого от меня потребовал связной, с которым я срочно встретилась накануне возле английского консульства.

2

– Подожди, давай все по порядку.

– Если по порядку, то существует операция, в которой я согласилась принимать участие. Но только недавно я узнала, что кодовое название операции «Мертвая голова». А «Мертвая голова» – это такая бабочка со светло-желтым рисунком в форме человеческого черепа с костями на черном фоне ее спинки. Очень похожий рисунок на электрощитках и электробудках и еще на пиратских флагах. Мол, «небезопасно для жизни». Размах крыльев этой бабочки достигает пятнадцати сантиметров, а саму ее еще называют «медовой воровкой» или «голосистой бабочкой». Я все это прочитала в энциклопедии, – пояснила Аля. Ну так вот, эту бабочку не часто встретшь в Питере, и не потому, что увидеть ее можно только в вечернее и ночное время суток. А скорее ей привычнее климат более южных широт. Она довольно распространена у нас на родине, в Африке. В России, я читала, ее излюбленное место обитания – Северный Кавказ. Ее личинки не могут переносить наши холодные зимы. Но, учитывая неимоверную жару, что стоит в последнее время летом в этом городе, да к тому же питерскую морскую сырость, то получится почти субтропический климат, так любимый этими существами.

– Подожди, зачем ты мне все это рассказываешь?

– Ты же просил все по порядку. А мне кажется это очень важным.

– Ну хорошо, продолжай.

– Как ты уже понял, эта бабочка, бражник «Мертвая голова», – большая любительница меда и нектара. Ловко пользуясь своими незаурядными вокальными способностями, она часто посещает пчелиные ульи. Усыпив своим очень похожим на пение пчелиной матки писком бдительность медоносных существ, она без труда за раз высасывает до восьми граммов сотового меда. От подобного писка, сигнализирующего о появлении новорожденной матки, рабочие пчелы просто цепенеют и замирают. Однако когда чудесное пение «Мертвой головы» перестает действовать и пчелы обнаруживают подвох, они всем скопом набрасываются на «Мертвую голову» и беспощадно мстят за свой разоренный улей. Как правило, в этом неравном по численности бою бабочка погибает от укусов лохматых убийц.

– И что? – передернуло меня.

– Я подумала, если мед – это секретная информация, а я изображаю из себя новорожденную матку для всех беспризорников и бомжей, то, возможно, я как раз и выступаю в качестве этой «Мертвой головы» и в конце должна погибнуть, как и Чио-чио-сан.

– Не болтай ерунды! – одернул я племянницу, хотя от рассказа Али стало жутковато.

– Я не выдумываю, у многих народов с этой бабочкой связаны суеверия и предания. В Англии, например, считают, что «Мертвая голова» состоит на службе у колдунов и джиннов и своим заунывным «голосом» нашептывает им на ухо секретную информацию, например, имена людей, которые должны вскоре умереть. Что мне теперь делать, чтобы не умереть? – сама заунывным писком запричитала Аля. – Как выкрутиться, чтобы не погибнуть?

– Предлагаю тебе пойти к мужу и все ему рассказать. Уверен, он найдет способ защитить тебя, потому что очень сильно любит.

– Нет, я не могу, – опять заплакала Аля. – Я не посмею признаться ему в том, что уже обманула его. Если я ему это скажу, он мне больше никогда не поверит. Он запрет меня в клетку или в сумасшедший дом. Сживет меня со свету от ревности, подозрений и обиды. Да я и сама не смогу больше с ним жить и смотреть ему в глаза.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь! – засомневался я в кровожадности Мунира.

– А может, мне бросить все и сбежать с Али назад на родину? – умоляющими глазами посмотрела на меня Аля.

– Что? Только попробуй у меня! – пригрозил я ей суровым взглядом.

– Но выбора нет! – воскликнула Аля. – Я очень боюсь! У нас в Африке считается, что где бы ни появлялась «Мертвая голова» – она становится для увидевшего ее человека предвестником грядущих несчастий: смерти, эпидемий и даже войн.

– Выбор есть всегда, – сказал Мурад, который всю дорогу, притаившись за другим боком Али, слушал наш разговор и признание тети.

3

– Думаю, нам надо все хорошенько взвесить, – сказал я, понимая, что скоропалительное решение в таком вопросе принимать нельзя. – Давай я ночью подумаю, как можно поступить в данной ситуации. А завтра мы с тобой встретимся и найдем выход. Я позвоню тебе утром, – улыбнулся я племяннице, – ведь, как говорится, утро вечера мудренее.

Посадив Аллу и Мурада в такси, сам я решил пройтись пешком до Невского – нужно было обдумать все на свежем воздухе. Известие Аллы свалилось на меня камнем. Я заметил, что снежок при отсутствии ветра падал почти вертикально. Тепло и безветренно, отчего плохие предчувствия только усиливались. Я шел и представлял себе картину, как пчелы-искры из-за электрощитка всем ульем набрасываются на мою Алю и начинают ее жалить. По спине побежали мурашки.

А тут еще некстати вспомнилось, как в опере «Мадам Баттерфляй» дважды появляется «мотив проклятия»: первый раз – когда Баттерфляй вдруг говорит о том, что часто самые прекрасные бабочки оказываются пришпилены булавкой коллекционера, а второй – когда Чио-чио-сан вспоминает, как легкомысленно рассталась со своей семьёй. 'Viene la sera'; 'Bimba dagli occhi pieni di malia'; 'Vogliatemi bene, un bene piccolino' – сумасшедшее по красоте ариозо.

А исполнительница роли Баттерфляй, выписанная солистка Венской оперы и правда, оказалась голосистой, словно «Мертвая голова». Я был поражен широтой ее диапазона. Несомненно, она будущая оперная звезда. Аля рассказала, что звуки может издавать не только бабочка, но и куколка и даже гусеница «Мертвой головы». Но голоса у всех разные.

От одной мысли о куколке «Мертвой головы» все вдруг снова померкло, а перед глазами встал поющий без слов заключительный хор, передающий безмолвие грядущей ночи.

4

Вышел на Невский, а там стоит она – ласточка. Мечта детства – ГАЗ-21. Цвета кофе с молоком, велюровая обшивка сидений. Заднее кресло, словно кресло-диван, на крыше брусок снежной шапки. Говорят, «Волги» скоро снимут с производства. Когда еще потом удастся прокатиться с ветерком и комфортом?

С водителем, молодым парнем, договорились о цене – пятьсот рублей. Дорого, конечно, но гулять так гулять, думаю я, усаживаясь в «машину времени». Раз в год можно себе позволить заплатить за внеурочные. Все-таки вечер субботы и извечная проблема – ехать почти в аэропорт. А кто летает, тот, как известно, должен иметь бумажные крылья в портмоне.

Машина качнулась и поплыла по волнам Невского. Меня сразу начало укачивать, будто я очутился в роскоши салона девятнадцатого века. Такую мощь, столько металла – ни одна кочка не сможет сбить с заданного курса. И вот я уже в XXI веке на двадцать первом раритете века двадцатого качу по замызганному, забрызганному огнями трехсотлетнему городу. Я начинаю клевать носом, а водитель все ищет способ, как бы включить следующую передачу, чтобы ускориться во времени. По Эйнштейну: чем больше скорость, тем продолжительней секунды. Если мы сможем передвигаться со скоростью света, то сможем двигаться не только через пространство, но и через время.

Поговорив немного о растущих ценах на бензин и газ, на воду и свет, о том, будет ли изобретено в будущем водородное топливо, водитель, которого звали Баталь, вдруг перешел на ненормативную лексику:

– Сволочи они, форменные молодцы, их бы всех скопом собрать да посадить в комнату без света и воды. По четыре метра на брата, как там написано в их стандартах. Совсем моим ласточкам жилья не дают, кислород перекрывают.

– Кому не дают, кого посадить? – Я засыпал прямо посреди разговора.

– Кого, кого? Засадить надо самых главных шишек, что рулят нашей жизнью. Чем выше шишки, тем лучше. Совсем житья не дают, ни в прошлом, ни в будущем. Это ведь им невыгодно водородное топливо. Это ведь они на будущее свою прибыль рассчитывают. И за нас все давным-давно посчитали. Сколько нас будет и какой от нас им будет КПД и процент.

– Э, брат, да это уже насилие, – улыбнулся я сквозь веки, – почти терроризм.

– А хотя бы и теракт! – засмеялся водитель. – Они же над нами издеваются…

На этом баста. Я вырубаюсь прямо в машине. Благо Баталь не стал мне мешать.