По металлическим ступенькам я взобрался на резервуар доктора Менинкса. Решетчатая площадка под ногами вибрировала от безостановочной работы насосов и фильтров. Под решеткой зеленело стекло, такое толстое, что обитателя резервуара я различал с трудом. Я сделал несколько шагов к передней части резервуара, опустился на колени и под визг петель откинул секцию площадки, прикрывающую люк. Старательно удерживая равновесие, я повернул крышку против часовой стрелки. Один оборот, еще один — и люк открылся.

Под крышкой в стекле толщиной с мою руку зияло круглое отверстие, в котором бурлила темная жидкость. Я устроился так, чтобы окунуть лицо в воду. На деле в резервуаре находилась не вода, а химическая смесь, имеющая температуру тела. Она не только позволяла доктору Менинксу дышать и защищала его от гравитации, но и подпитывала, проникая в его организм через кожу и внутренние мембраны.

В этом супе мой расфокусированный взгляд отыскал нечто большое, темное, поросшее ракушками, с конусовидным передом и блестящими глазами в желобах на части тела, которую я условно считал головой. Возможно, то были не глаза, а совершенно особенные органы чувств или нефункциональные наросты. По бокам я увидел не то конечности, не то ласты — точно не скажу, ведь смотрел я в густой мрак.

— Доктор, я пришел, — проговорил я, погрузив голову в жидкость по самые уши. — Что за важную новость вы хотели сообщить мне без свидетелей?

В ответ раздалось бульканье, которое я разбирал с трудом.

— Речь о Геспере, о ком же еще?

Я поднял голову, чихнул, потом снова погрузился в суп.

— Чем он вам не угодил?

— Я кое-что о нем узнал. По чистой случайности, хотя намерения у меня были благие. Я хотел поговорить с ним, наладить отношения…

— Вижу, как вы налаживаете отношения!

— Можешь мне не верить, дело твое. Мне хотелось найти с ним общий язык, чтобы мирно сосуществовать до конца полета. Я заглянул к нему в каюту. Лихнис, ты заходил туда?

— Не раз, и что?

— А предупреждал, что зайдешь?

Прежде чем ответить, я чихнул, зажал нос и зажмурился, чтобы жидкость не раздражала глаза.

— Уже не помню.

— Ты вряд ли застанешь Геспера врасплох. Его чувства куда острее, чем кажется. Геспер чувствует твое приближение по тысяче сигналов — электрическому полю твоего тела, звукам, которые ты невольно издаешь, химической сигнатуре сорока тысяч клеток кожи, которые ежесекундно с тебя осыпаются.

— К чему вы клоните?

— Я таких сигналов не издаю. То есть мой аватар не издает. Он ведь тоже устройство, но не такое, как Геспер, — его приближения робот точно не чувствует.

Тут был Менинкс прав: когда молчит, аватар бесшумен, как призрак. Впрочем, и говор у него шелестящий, призрачный.

— Итак, вы застали Геспера врасплох. Что потом?

— Когда я вошел в каюту — заперто не было, — Геспер с чем-то возился за столом. Я удивился, хотя, наверное, роботы используют столы не реже, чем люди, особенно роботы, старательно косящие под людей. — Жидкость забурлила, словно доктор Менинкс глубоко вдохнул. — Чем именно занимался Геспер, я не разглядел, но обе руки он положил на стол и держал в них золотые пластинки, изогнутые, как на его броне.

— А дальше? — спросил я, внутренне содрогнувшись.

— Как должно вежливому существу, я поздоровался. Лишь тогда Геспер меня заметил. Лихнис, ты хоть раз видел испуганного робота? Нет? Много потерял, это всем зрелищам зрелище.

Буквально на пару секунд я вытащил голову из супа, стер зеленоватую пену со щек и убрал волосы с глаз.

— Я бы тоже испугался, если бы вы ко мне подкрались, — сказал я, снова погрузив голову.

— И при этом ты бы что-то от меня прятал? Геспер спрятал. Едва заметив меня, он заработал руками с невероятной скоростью — они аж в расплывчатое пятно слились. Золотые пластинки безвозвратно исчезли. Разумеется, мы оба понимаем, что с ними стало.

— Неужели?

— Геспер вернул пластинки на место — на бронированную оболочку левой руки. Она же толще правой, словно там что-то скрыто.

— Геспер — робот. Что он может прятать или скрывать? Под его оболочкой что, механизмы или оружие? Доктор Менинкс, он сам оружие. Захоти он навредить нам, давно навредил бы.

— Геспер что-то прятал. Я отчетливо это видел.

— Видели, что именно он прятал?

— Я видел, как он что-то прятал. А что именно… не разглядел.

Я понимал, что доктор врет, возможно даже самому себе. Он что-то видел, просто не хочет выставлять себя на посмешище, сказав об этом вслух.

— Послушайте, зачем Гесперу прятать что-то в руке? — начал я, взывая к здравому смыслу Менинкса. — Если бы ему было что скрывать, он не привлекал бы к себе внимание, утолстив одну руку. Он сделал бы обе руки одинаковыми, и мы ничего не заметили бы.

— Но ты признаешь, что ситуация странная?

— Нет, я признаю лишь, что здесь какая-то загадка. Нам известно, что Геспера восстанавливали после поломки и поставили ему руку другого робота. Поэтому руки разные.

— Лихнис, Геспер совсем не такой робот. Устройство у него сложнее, чем у корабля. Такие, как он, способны принимать любую форму. Повреди он себе что-то — легко восстановит и так же легко подгонит под другие части тела. Если понадобится, он и чужие конечности под себя подстроит.

— Так, может, за подгонкой вы его и застали? У Геспера сломалась рука, он прирастил новую и сейчас подстраивает ее под себя. Он возился со своей рукой, ничего другого вы не видели.

— Почему же он напугался?

— Это касается только его. Кто знает, что у Геспера в мыслях?

— Я знаю! Ничего там нет, кроме безостановочного мелькания цифр и механических вычислений.

— Тогда Геспер просто не мог испугаться.

— Слушай, я же не о себе беспокоюсь, а о вас. Геспер, может, существо неразумное, но интриги плести способен. Или механически выполнять программу, заложенную тысячи лет назад. Но вдруг он запрограммирован совершить коварный поступок, причинить вам вред? Лихнис, нельзя прятать голову в песок!

— Что я, по-вашему, должен делать?

— Пока не поздно, выбей из Геспера правду. Пусть скажет, что у него под броней.

— Вас послушать, там бомба.

— Нет, я видел не бомбу.

— Хорошо, что же вы видели?

— Кожу, — ответил доктор Менинкс. — Здоровьем своим клянусь, я видел человеческую кожу.

— Это невозможно.

— Лихнис, я верю собственным глазам. Ваш гость не тот, за кого себя выдает. Вопрос только один: что ты предпримешь?