Сигнал Аконита улетел с Невмы на скорости света, но должен был преодолеть большое отставание, ведь мы стартовали днем раньше практически на той же скорости. Нас он нагнал настолько смещенным в красную сторону и растянутым за пределы обычной полосы пропускания, что мы не сразу опознали его как сигнал Горечавки.

— Так быстро ответа с Невмы я не ждал, — признался Горчица.

— Это не о звездамбе, — покачал головой Чистец. — Дело в чем-то другом.

Единственным способом выяснить было воспроизвести сообщение. На мостиках наших кораблей появились копии имаго Аконита. Он еще не заговорил, а мы уже поняли, что новости плохие, — его выдавало выражение лица.

— Мне трудно об этом говорить, — медленно и четко начал Аконит. — Мы с Волчник обсудили последний допрос Синюшки. Она перечислила ему имена Горечавок, всю тысячу, включая погибших несколько циклов назад. Волчник ждала узнавания, сигнала, что имя имеет для Синюшки особое значение. Мозг его разложен на полу, как ковер, так что наблюдать за ответами было несложно. Результат есть. Синюшка по-особому отреагировал имен на двенадцать. Во-первых, он знает Волчник, меня и тех, кто участвовал в допросах. Синюшка из Марцеллинов и некоторые имена слышал давным-давно, еще во времена Абигейл, Людмилы и Золотого Часа. Сыграло роль и то, что он давно интересовался нашей Линией. На общем фоне выделяется одно имя. Для Волчник это было полной неожиданностью. Ни славы, ни популярности этот шаттерлинг не снискал. Он не участвовал в допросах, но Синюшке знаком. Он жив и до сих пор среди нас.

Я вздохнул с облегчением. Предатель остался на Невме. Аконит с ним разберется. Нас он просто ставит в известность.

Однако Аконит еще не закончил.

— Если бы я мог послать сообщение определенным шаттерлингам, я так и сделал бы. Увы, наши протоколы такой возможности не дают. Я зашифровал бы сообщение, но сам сигнал не спрячешь. Да и какая разница — фигурант все равно поймет, что его разоблачили. — Аконит глубоко вдохнул, готовясь к главному. — Мы думаем, это Калган. Допускаю, что дело в элементарном совпадении — опровергнуть или подтвердить это сможет лишь Синюшка, — но мы не видим иной причины столь бурной реакции на имя и лицо. Синюшка знает Калгана, значит Калган — предатель и вражеский лазутчик, таившийся среди нас. Может, есть и другие. Кто-то должен был рассказать про нить Лихниса врагам, точнее — устроившим засаду. Раз Калган — предатель, дальше искать не к чему. Раз Калган — предатель, нет нужды искать и убийцу Минуарции. — Имаго Аконита криво улыбнулось. — Лихнис, братан, надеюсь, ты меня слышишь. Тут ты попал в точку. Ее тело впрямь выглядело странно, да никто, кроме тебя, не заметил. Минуарция отправила нам послание. Не совсем из могилы, а во время долгого падения. Она знала, кто ее убийца, — успела четко его разглядеть; знала, что погибнет, — ни одно устройство Имира, ни одно лекарство Горечавок не спасло бы ее. Но до последней секунды она была большой умницей и пыталась оставить нам подсказку.

— Кольца, — тихо сказал я.

— Что? — изумленно переспросил Чистец.

— Лихнис почувствовал неладное, — продолжал Аконит, не ведая, что его перебили, — но не разобрал, в чем дело, да и мы, наверное, не догадались бы, только… реакция Синюшки не оставляет сомнений. Минуарция сняла кольца с левой руки и надела на правую. Лихнис заметил это, заволновался, хотя и не понял из-за чего. Но у нас есть и прижизненные изображения Минуарции, и посмертные. Мы сравнили их и обнаружили, что кольца на другой руке. Минуарция успела перенизать их, пока падала. Больше ни на что времени не хватило. Царапать имя убийцы себе на коже она не хотела — понимала, что после падения на цоколь обелиска Дара Небес от нее мало что останется. Зато кольца выдержали, а мы, как надеялась Минуарция, должны были сообразить, что она убита, а не случайно упала с балкона. Перенизанные кольца стали единственным способом сообщить нам это.

— Однозначно на Калгана это не указывает, — заметила Пижма.

— Но раз мы его уже подозреваем… — начал Чистец.

— Калгана нужно остановить, — перебил я.

Чистец прервал сообщение Аконита — к нему можно было вернуться после решения неотложнейшей из проблем. По тактическим прогнозам, в зону обстрела «Серебряных крыльев» Калган должен был попасть менее чем через пять минут.

— Сигнал он уже получил, — сказал Паслен. — Калган знает, что мы в курсе.

Чистец вновь открыл канал связи с «Полуночной королевой»:

— Калган… нам нужно поговорить. Если ты видел сообщение Аконита, то понимаешь, что у нас серьезный повод для беспокойства. Вероятно, наши опасения необоснованны — я хорошо знаю тебя и доверяю, — но отмахнуться от них я не могу. Не начинай атаку, вернись, и тему мы закроем.

— Если вернется, Калган невиновен, — сказал я. — Только, по-моему, у него таких намерений нет.

Горчица смотрел на меня так, словно я знал ответы на все вопросы:

— Думаешь, он служит людям-машинам?

— Нет, он же старается не пустить их к звездамбе.

— Так, получается, он за нас?

— Нет, пока жива Портулак.

Мы ждали ответа, но, как я и предполагал, напрасно. О чем Калгану было с нами беседовать? С позволения Линии он беспрепятственно попал туда, куда хотел. Недаром я усомнился в его отваге, когда он пожелал возглавить атаку на «Серебряные крылья». Хотя дело не в трусости, а в том, что я не знал его по-настоящему. Таился среди нас, а сам докладывал хозяевам из Дома Солнц — теперь я чувствовал, что Калган отважнее нас всех.

— Входящее сообщение, — неожиданно объявил Чистец.

— От Калгана?

— Нет, от Портулак.

Я приготовился рассказать ей о вероятных планах Калгана, хотя она вряд ли могла бы защититься.

— Лихнис, у меня есть новости, только… неважные. — Портулак вздохнула, и в ее голосе зазвучало напряжение. — Геспер поймал Каденцию, но особого повода для оптимизма нет, ведь «Серебряные крылья» до сих пор не в наших руках. Зато мы заглянули в ее мысли. Насчет звездамбы ты прав — роботы направляются именно туда. Одноразовый ключ спрятан на борту моего корабля. Где именно, я не представляю, только при другом раскладе Каскад и Каденция не захватили бы «Крылья». Лихнис, им известно о нас больше, чем нам самим. — Портулак запнулась, будто сбившись с мысли. Я чувствовал ее усталость — каждое слово стоило неимоверных усилий. — Звездамба не то, что мы думаем. Нет, собирали ее Горечавки, но не для того, чтобы законсервировать энергию умирающей звезды. В ней что-то другое, нам совершенно неизвестное. Или зарытое в наших воспоминаниях так глубоко, что мы сами не видим. Хотя не исключено, что у тебя получится лучше, чем у меня. Главное — там не застывшая сверхновая, а что-то хуже и страшнее.

Голова гудела, и я решил приостановить воспроизведение:

— Портулак, послушай, мы выяснили, что Калган — предатель. Он и засаду подстроил, и Минуарцию убил. Его атака будет куда мощнее нашей. Пусть Каскад учтет это, если подслушивает.

— С ума сошел? — шепотом спросил Лопух.

— Нет, не сошел, — ответил я, приостановив передачу сигнала. — Пусть лучше Каскад убьет Калгана, пока Портулак на борту.

— Но цель роботов…

— …волнует меня куда меньше, чем безопасность Портулак. — Я почувствовал, как краснею от напускной храбрости. — Я и Геспера хочу спасти, мы перед ним в долгу. Если кто не согласен, пристрелите меня сразу. До звездамбы лететь шестьдесят с лишним тысяч лет. Я не намерен ставить на Портулак крест с самого начала.

— Пусть Лихнис отправит свое сообщение, — проговорил Чистец.

— Добавить почти нечего, — продолжил я, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Если Каскад управляет пушками «Серебряных крыльев», пусть стреляет по Калгану из всех. Это не значит, что, когда он уничтожит предателя, я не постараюсь убить его самого.

Я отослал свой сигнал и вернулся к сообщению Портулак.

— Вот что тебе нужно знать, — продолжила она. — Люди-машины — не первые носители искусственного интеллекта. Задолго до них существовала другая цивилизация. Назовем их Первыми Роботами, пока не выяснили, как называли себя они сами. Откуда взялись те роботы, не важно. Важно другое — ключевыми игроками на галактической арене они так и не стали. Первые Роботы погибли, пав жертвами искусственного вируса… — Чувствовалось, что Портулак опускает больше, чем говорит. — Так мне объяснил Геспер. Ему известно ровно столько, сколько Каденции, а она старательно прячет от него свои мысли.

Зачем она лжет? Понимает ведь, что я чувствую фальшь. Потому что Каскад наверняка подслушивает?

«Читай между строк», — велел голос Портулак.

— Первые Роботы вымерли, но не все. Некоторые сорвались с места прежде, чем вирус распространился. Они заперты в звездамбе. Томятся там миллионы лет и ждут шанса выбраться. Пойми, Лихнис, вполне возможно, что они настроены против нас. Мы заперли их в звездамбу. Мы, Лихнис, мы, Горечавки. Для Каскада и Каденции Первые Роботы как исчезнувшие боги — такие же, как люди-машины, только быстрее, лучше, сильнее. За миллионы лет взаперти они еще усовершенствовались. Люди-машины хотят освободить Первых Роботов, чтобы те распространились по галактике и поработили человеческую метацивилизацию. В этом их цель, Лихнис, — в уничтожении человечества, а не местных цивилизаций. Роботам хватило ума понять: если не предпринять мер, чтобы уничтожить нас, рано или поздно мы уничтожим их.

— Может, пусть тогда Калган их одолеет? — спросил Щавель.

Мне бы возненавидеть его за гнусные слова, но злобы в них не было, только трезвая оценка ситуации. Самое ужасное, я уже не исключал, что он прав.