«Подумаешь, платоновская идея — ничего общего с реальностью». Заявляющие так проявляют полное пренебрежение к самому понятию «идея», поэтому мы не имеем права обойти стороной подобное утверждение.

Из всех точных наук только математика имеет дело с вещами, которые мы не можем воспринимать органами чувств и увидеть с помощью специальных приборов. Объекты, которыми занимается математика, недоступны нашему воображению. Школьник, проходящий на уроках геометрии разные треугольники и окружности, считает, будто он изучает всего лишь фигуры, начерченные на бумаге. Но ни одна фигура, «данная нам в ощущении», даже сделанная посредством точнейших физических инструментов, не имеет математических характеристик, которые были бы невидимы глазу, но доказуемы теоретически.

Когда нам предлагают решить задачу о правильном многоугольнике с количеством сторон, равным n, то мы имеем дело с мысленным объектом, а не плодом своего воображения или чувственного восприятия. Конечно, в мире существуют парные, тройные и четверные системы, представляющие числа 2, 3 и 4 в физическом выражении. Но арифметика, практически полностью построенная на идеях, идет гораздо дальше натуральных чисел: она оперирует дробями, отрицательными и мнимыми числами и даже квадратным корнем из минус единицы.

Математики исследуют идеальные объекты, а не реальные сущности, что не мешает применять математические знания в реальной жизни. Более того, принципы математики оказываются чрезвычайно действенными и дают прекрасные практические результаты. Те естественные и социальные науки — например, такие как математическая физика и математическая экономия, или эконометрия, — в которых используют математические расчеты, являются не только самыми точными, но и наиболее продуктивными.

Подобно математике, философия тоже изучает умопостигаемые предметы, чем отличается от прочих естественных и социальных наук. Идеи, то есть продукты мышления, о которых человек философски рассуждает, лежат за пределами его воображения и чувственного восприятия. В целом философию и математику можно было бы назвать «кабинетными» науками, то есть занимающимися отвлеченными понятиями. Философия, как и математика, не является областью эмпирических знаний, поэтому ни философы, ни математики не проводят практических исследований, не ставят экспериментов, не собирают данных опытным путем и не исследуют их инструментальным способом.

Тем не менее, как и в случае с математикой, это вовсе не препятствует применению философских концепций к явлениям текущей действительности, что отнюдь не бесполезно для нашего понимания законов природы, человеческого поведения и социальных институтов. Чем лучше мы воспринимаем идеи, особенно основополагающие, проливающие свет на многие механизмы реальной жизни, тем понятнее нам становится мир, в котором мы живем.

Вот по какой причине нельзя столь небрежно относиться к идеям и заявлять, будто они не имеют ничего общего с реальностью. Надеюсь, в своей книге я сумел привести достаточно доказательств, что философские концепты, как и математические принципы, важны для наших взаимоотношений с окружающим миром.

Когда мы применяем математические выкладки к явлениям, доступным для наблюдений, то данные, полученные в таких областях знаний, как математическая экономика и математическая физика, становятся связующим звеном между двумя мирами — материальным и идеальным. Философия не нуждается в подобном посредничестве, поскольку ее воздействие на реальную жизнь происходит без вмешательства количественных показателей, специальных методик наблюдений и прочих исследовательских приемов.

Это лишний раз объясняет, почему не математика, не другие науки, а именно философия стала общечеловеческим занятием. А раз она доступна каждому из нас, то ее следует включить как отдельную дисциплину в общеобразовательный процесс.

Знакомство с вечными идеями, конечно, не поможет человеку войти в бизнес, ускорить карьерный рост, повысить свои профессиональные навыки и квалификацию. Для этого существуют специальные формы обучения. Но помимо профессионального у любого человека есть еще одно призвание — быть сознательным гражданином и мыслящим существом.

Присутствие философии в курсе общего образования готовит нас к выполнению своих человеческих обязанностей. Образование можно будет назвать в полной мере гуманистическим, только когда в него войдет философская система знаний, благодаря которой каждый из нас будет вовлечен в круг великих идей.

При определении пригодности к получению высшего образования обычно проводят специальные тесты, в том числе и для измерения нашего лексического запаса. Но запас слов, то есть их количество, которое человек знает и может правильно употреблять, представляет собой слишком приблизительный показатель умственного развития. Разумеется, большой лексический запас доказывает, что его обладатель лучше знаком с литературой и хорошо владеет устной и письменной речью, но в то же время это не может служить подтверждением широты или глубины интеллекта человека, то есть объема восприятия и способности рассуждать.

Кроме того, задания на определение словарного запаса, которые присутствуют в тестах на выявление академических способностей, обычно включают в себя лексику, редко встречающуюся в повседневной речи, чаще всего ученики воспринимают предлагаемые слова как непонятные. Трудно сказать, что можно выяснить с помощью подобного тестирования.

Если составители хотят проверить, насколько тестируемый владеет определенной областью знаний, логичнее было бы включать в задания специальную терминологию, чтобы убедиться, что ученик применяет ее правильно. Это позволило бы определить, обладает ли он философским складом ума и готов ли получить базовое гуманитарное образование.

В отличие от лексики, которую обычно включают в тесты на выявление академических способностей, слова, обозначающие основные философские идеи, нельзя назвать специальными, редко встречающимися терминами. Напротив, эти слова, как правило, хорошо всем знакомы, поскольку мы их довольно часто употребляем в своей речи; многие из них входят в лексический запас каждого из нас, даже если он составляет не более тысячи слов.

Правда, присутствие названий великих идей в словарном запасе любого объема не означает, что его обладатель сумеет использовать их во всей глубине заложенных в словах понятий, а также продемонстрировать хорошее понимание идей для наиболее полной и точной передачи собственного опыта и восприятия мира.

Лексика, которой мы обозначаем вечные идеи, несмотря на свою «общедоступность» в повседневной речи, все-таки составляет базовый словарь философской мысли, а значит, является общечеловеческим лексиконом взглядов. Поскольку каждый из нас может «заниматься философией», то тогда любой человек способен не только употреблять эти слова грамматически правильно, но и принимать участие в интеллектуальных обсуждениях философских взглядов.

Какое количество людей в состоянии последовательно и полно высказываться по поводу основополагающих идей? Поставят ли они нужные вопросы и смогут ли предложить на них ответы? Вступят ли их ответы в противоречие друг с другом? Какие идеи будут отклонены, а какие приняты? Какие принципиальные различия во мнениях будут определять выбор того или иного решения? Насколько взаимосвязаны великие философские идеи?

Не уверен, смогу ли я составить письменный тест, предназначенный выяснить, насколько люди владеют философскими понятиями. Но на устном экзамене я наверняка сумею определить качество мышления человека: в состоянии ли он воспринимать великие философские мысли. Для этого нужно формулировать вопросы таким образом, чтобы в них были слова, обозначающие идеи. Предложенная форма проведения экзамена была бы намного полезнее стандартных тестов, выясняющих объем лексического запаса, так как давала бы возможность узнать достигнутый человеком уровень интеллектуального развития.

Выше я уже говорил, что даже при запасе в тысячу, а то и пятьсот слов любому человеку вполне доступна философская лексика. В свое время в «Синтопикон» вошли сто две идеи, а значит — сто два названия. Сорок лет назад, когда мы с коллегами составляли тот список, то сочли, что сто два слова будет достаточно для отражения основных концепций, содержащихся в произведениях серии «Великие книги Западного мира». Сегодня задачи несколько изменились, потому я позволил себе весьма сильно сократить старый перечень, добавив лишь несколько новых названий, — так получился список из шестидесяти четырех слов.

Лексика из нового перечня обозначает великие философские понятия, и с ними должен быть знаком каждый носитель базового гуманитарного образования, но на самом деле эти слова входят в словарный запас любого современного человека. Некоторые из перечисленных мною идей появились недавно, какие-то, существовавшие издавна, лишь в наше время приобрели важное значение, но в принципе мною представлены в алфавитном порядке философские понятия, которыми оперировали люди во все времена, хотя, вероятно, и не во всех уголках земли, так как эти идеи характерны именно для западной цивилизации. Не случайно Марк Твен язвительно заметил: «Древние украли все наши лучшие идеи».

БЛАГОСОСТОЯНИЕ

БОГ

БЫТИЕ

ВЕРОЯТНОСТЬ

ВОЙНА И МИР

ВОЛЯ

ВООБРАЖЕНИЕ

ВРЕМЯ

ГРАЖДАНИН

ГРЕХ

ДЕМОКРАТИЯ

ДОБРО И ЗЛО

ДОБРОДЕТЕЛЬ И ПОРОК

ДОЛГ

ДУША

ЖЕЛАНИЕ

ЖИВОТНОЕ

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ

ЗАКОН

ЗНАНИЕ

ИЗМЕНЕНИЕ

ИСКУССТВО

КОНСТИТУЦИЯ

КРАСОТА

ЛЮБОВЬ

МАТЕРИЯ

МИР

МНЕНИЕ

МУДРОСТЬ

МЫШЛЕНИЕ

НАКАЗАНИЕ

НАСИЛИЕ

ОБРАЗОВАНИЕ

ОПЫТ

ОТНОШЕНИЕ

ПАМЯТЬ

ПОЭЗИЯ

ПРАВДА

ПРАВЛЕНИЕ

ПРИВЫЧКА

ПРИРОДА

ПРИЧИНА

ПРОГРЕСС

ПРОСТРАНСТВО

РАБСТВО

РАВЕНСТВО

РАЗВИТИЕ

РАЗМЫШЛЕНИЕ

РЕВОЛЮЦИЯ

РЕЛИГИЯ

СВОБОДА

СЕМЬЯ

СМЫСЛ

СОСТОЯНИЕ

СПРАВЕДЛИВОСТЬ

СУЖДЕНИЕ

СЧАСТЬЕ

ТИРАНИЯ

ТРУД

УДОВОЛЬСТВИЕ И БОЛЬ

ЧЕЛОВЕК

ЧЕСТЬ

ЭМОЦИЯ

ЯЗЫК

Этот список мог бы быть несколько расширен. Например, раз есть понятие «добродетель», то следовало бы внести «мужество», «умеренность» и «благоразумие»; к понятию «знание» добавить такие идеи, как «история», «математика», «медицина», «философия», «наука» и «теология», а возможно, и «астрономия», «механика», «физика». Но даже со всеми дополнениями наш список не превысил бы сотни слов.

Советую читателям пойти на эксперимент и по каждому из представленных здесь понятий задать себе и своим близким вопросы, обсуждавшиеся выше. К сожалению, в книге нет подсказок, которые помогли бы вам определить, насколько правильными окажутся ответы. Но шесть идей я опишу подробно; кроме того, я рассмотрю их связи как друг с другом, так и с некоторыми другими понятиями, включенными в мой список.

Почему мною выбраны именно эти шесть идей? Чем они выделяются среди остальных? Об этом вы узнаете, прочитав следующую главу.