Глава 22
Я схватилась за щеку, подождала, пока волна крайне неприятных ощущений пойдет на убыль, поспешила в ванную и попыталась рассмотреть взбунтовавшийся зуб. И как только стоматологи ухитряются работать? Во рту темно, тесно… Я попыталась повернуть голову так, чтобы свет от лампы попал на лицо, и снова взвизгнула. Челюсти захлопнулись сами собой.
Степанида, ты идиотка! Знала ведь про дупло и не шла к дантисту. И на что надеялась? Считала, что дырка зарастет без лечения? Но ведь так не бывает. Ну почему я панически боюсь доктора с бормашиной? Наверное, это из-за врачихи в детской районной поликлинике, которая, один раз сделав мне, шестилетней, больно, услышала мой плач и заорала: «Немедленно заткнись, а то я тебе язык просверлю!» Но с тех пор прошло много лет, свидание с дантистом более не доставляет людям неприятностей, сейчас есть замечательная заморозка.
Я случайно тронула языком проблемное место и ощутила, как в челюсть ударило током. Ну вот, доигралась до пульпита. Теперь придется удалять нерв. Ужас! Катастрофа!
Схватившись за щеку и ощущая, как десну «дергает», я потащилась к месту, где хранятся медикаменты. Какую таблетку слопать, чтобы спокойно провести вечер и ночь? Аспирин? Сомневаюсь, что поможет. Что еще есть в запасе? Марганцовка, зеленка, йод, сода, спрей от ожогов… Аптечку мне составляла бабуля, я редко заглядываю в ящик с лекарствами. Даже если сейчас выпью содержимое всех пузырьков, легче не станет.
Громкий звонок телефона заставил меня подпрыгнуть. Я схватила трубку и простонала:
– Что надо?
– Простите, Степочка, я помешала вам? – поинтересовалась Антонина.
Я опомнилась.
– Нет, нет.
– У вас какая-то неприятность? – не утихала Монахова.
– Все отлично, – соврала я, стараясь не слишком энергично шевелить челюстью.
– Голос странный, вы, часом, не заболели? – спросила жена Кирилла.
– Я здорова, – отрапортовала я, – завтра буду в девять.
– Вот как раз по поводу работы я и звоню, – затараторила Антонина. – У мужа мигрень, ему сделали укол, лучше нам начать съемку попозже. Подъезжайте к одиннадцати.
Я удивилась, почему Антонина решила позвонить мне, а не режиссеру, но ответила:
– Хорошо. А съемочная бригада в курсе?
– Сейчас извещу Розу, она говорила, что ложится спать не раньше двух часов ночи, – защебетала Монахова. – А вот ваш график я не знаю, поэтому и бросилась звонить. Сейчас десять, подумала, вдруг вы уже в кроватке.
Я слегка повернула голову и вскрикнула:
– Ой-ой-ой!
– Степочка, немедленно скажите, что происходит? – нервно спросила Антонина.
– Все о’кей, – прошептала я.
Антонина тоже понизила голос.
– Я поняла. Недавно смотрела сериал, в котором одна женщина позвонила подруге, а у той в доме находился бандит, держал несчастную под прицелом, она не могла сообщить правду. Тоже, как вы, мямлила: «О’кей, о’кей». Знакомая той бедняжки оказалась полной дурой, но я-то хорошо соображаю. Степонька, милая, не волнуйтесь. Отвечайте коротко «да» или «нет». У вас в квартире грабитель? У него пистолет? На вас напали? Связали? Заткнули рот кляпом? Вам плохо?
Несмотря на резкую зубную боль, я захихикала. Ну и как ответить «да» или «нет» на водопад вопросов?
– У вас дыхательный спазм? – перепугалась Монахова. – Это может случиться на фоне стресса. Сейчас вызову «Скорую», полицию, МЧС, Мосгаз…
– Не надо, – пробормотала я. – Просто у меня дико разболелся зуб, в нем дырка.
– Фу-у-у… – выдохнула собеседница. – Ну, напугали! Опишите свои ощущения?
– Очень больно, – повторила я.
Антонина не удовлетворилась ответом.
– Как именно? Дергает, тянет, бьет током, реагирует на воду комнатной температуры? У вас озноб, жар?
– Все вместе, – жалобно пропищала я.
– Солнышко, – нежно пропела Монахова, – надевайте теплую кофточку, прихватите с собой кашемировую шаль и немедленно приезжайте по адресу: Абрамовский проезд, дом два.
– Зачем? – не поняла я, испытывая ужас от одной только мысли, что сейчас придется сесть за руль.
А собеседница отбросила церемонное «вы»:
– Котеночек, ты забыла? Я стоматолог, владелица клиники, в данный момент нахожусь в своем кабинете, у меня еще один человек на приеме. Пока доедешь, я с ним закончу, там ерунда, простая пломбочка.
– Может, до завтра подождать? – простонала я.
– Нет, ягодка, ты не заснешь, измучаешься, и к утру станет только хуже, – возразила Монахова.
– У вас есть заморозка? – пропищала я.
– Конечно, – успокоила Антонина, – самая лучшая. Но чем сильнее воспаление, тем хуже действует анестезия. К утру процесс усугубится… В общем, прекрати ныть, собирайся! Обещаю: никаких неприятных ощущений не испытаешь. Давай не тяни, я тебя жду.
– Спасибо, – прошептала я и, держась рукой за щеку, побрела в прихожую.
Каждый шаг отдавался жуткой болью в голове, я не представляла, как смогу нажимать на педали. Может, лучше вызвать такси?
И тут раздался звонок в дверь, я распахнула ее, забыв посмотреть на экран домофона, и увидела встревоженного Столова.
– Что случилось? – нервно спросил он.
– Ничего, – прошептала я, – все о’кей.
– Не ври, – строго сказал Костя. – Кто тебя обидел? Назови фамилию, я любого порву в тряпки. Ты даже не представляешь, какие у меня возможности.
– Пульпит, – простонала я.
Столов вынул из кармана телефон и повторил:
– Пульпит – это фамилия? Имя гаденыша знаешь?
– Пульпит – это воспаление нерва в зубе, – прошептала я. – Была сначала маленькая дырочка…
– Потом она выросла и стала пещерой, где поселился дракон, – перебил Костя. – Уффф! А я уж нафантазировал историю: Степа свалилась со своих каблучищ, сломала обе ноги, ползет по коридору в крови…
– Слишком богатое воображение мешает жить, – пролепетала я. – Зря прикатил. Со мной полный порядок.
– Ага, вижу, – усмехнулся Столов. – Поехали к врачу.
– Я как раз собиралась к дантисту, – тяжело вздохнула я. – Когда ты позвонил, уже стояла в прихожей.
– Супер, – кивнул бизнесмен. – А кто должен был сесть за руль? Уж не сама ли собралась машину вести?
Я кивнула.
– Здорово! – обрадовался Столов. – Чудесная идея! Ты подумала, как порулишь домой после анестезии и всех манипуляций. Я просто в восторге от твоей самостоятельности.
– Можно вызвать такси, – возразила я.
Столов хлопнул пару раз в ладоши.
– Браво! Гениально!
– Пожалуйста, без резких звуков, – взмолилась я.
– Садись на диван и подними правую ногу, – велел гость.
– Зачем? – насторожилась я.
Столов почесал подбородок.
– У тебя явные проблемы с доверием к людям. Настроена настороженно не только по отношению к чужакам, но и к друзьям. Я всего лишь надену на твои лапки ботинки. Или ты собралась на улицу в тапочках?
– Сама справлюсь, – рассердилась я, наклонилась и взвизгнула.
– Ай, молодец! – восхитился Костя. – Хватит выделываться, я уже понял: ты независимая, как Верховный суд. Какие ботинки взять?
– Не ношу ботинки, – возразила я, обваливаясь на козетку.
– А что на полках стоит? – изумился Столов. – Сто пар чего я сейчас вижу? Только не говори, что это шляпы.
– Туфли, босоножки, балетки, кроссовки со скрытым каблуком, – перечислила я.
– Не умничай! – разозлился Костя и схватил стоящую в самом низу пару. – Вытягивай лапу.
Я поджала ногу.
– Нет, эти нельзя.
– Почему? – не понял Костя.
– Они темно-синие.
– И что?
– На мне желтое платье.
– В чем проблема? – снова не сообразил Столов.
– К нему лучше подойдут вон те желтые туфельки, – пояснила я, – слева.
Костя прикоснулся к оранжевым балеткам.
– Эти?
– Да нет же. Балетки имеют цвет «сочный апельсин», – возразила я.
– Балетки? Интересно… – протянул Столов. – Так что взять?
– Вторая полка, третьи от стены, – дала я четкие указания.
Столов показал пальцем.
– Они?
– Угадал.
– У них здоровенный каблук, еще сковырнешься.
– Всего семь сантиметров, – удивилась я, – удобные, как тапки.
– На мой взгляд, лучше подойдут танцульки.
– Балетки, – поправила я. – Нет, ты не прав.
– Ладно, – сдался Константин, – не стану спорить.
Через пару секунд я встала, посмотрела на себя в зеркало, ужаснулась и пошлепала по коридору в сторону ванной.
– Выход в противоположной стороне! – крикнул мне в спину Столов.
– Через минуту вернусь, – пообещала я.
– Молодец, всегда надо пописать на дорожку, – похвалил меня Костя.
Я вошла в ванную и открыла шкафчик с косметикой. Из холла полетело характерное попискивание, затем донесся басок Столова:
– Виктор, ты в клинике? Супер, жди меня. Нет, не отвалился, держится. Везу к тебе красивую девушку с этим, как его… бурмитом. Точно, с пульпитом. Будем через пятнадцать минут. Не, водителя отпустил, сам за рулем.
Я высунулась из ванной.
– С кем ты разговариваешь?
– С гениальным стоматологом, – ответил Столов, засовывая трубку в карман.
– Меня ждет Антонина Монахова, – сообщила я.
– Ху из леди? – скривился Костя.
– Жена Кирилла, который возводит Дом Души, – пустилась я в объяснения. – Я работаю визажистом на съемках посвященного этой паре фильма. Тоня дантист, у нее своя клиника.
– Бывала у этой бабы раньше? – деловито осведомился Столов.
– Нет, – призналась я, – но она прекрасный врач.
– Откуда знаешь? – насупился Константин. – Из гугла?
– Не искала Монахову в Интернете, – вздохнула я.
– Подруги к ней бегали, остались довольны? Несси на приеме у тетки побывала? Или Изабелла Константиновна у нее в кресле сидела? – наседал Костя.
Я сделала отрицательный жест рукой.
– Так почему ты решила, что эта дамочка отличный профессионал? – прищурился Столов.
– Ну… э… – забормотала я, – вот как-то так… мы знакомы…
– Давно?
– Три-четыре дня.
Константин открыл входную дверь.
– Мужчины созданы для того, чтобы оберегать девушек от глупостей. Можешь плеваться огнем, злиться, запустить мне в голову свои танцульки, а заодно и вон те копыта на толстенных подошвах, но мы отправимся к Виктору Николаевичу Томилину, в его клинику. Я знаю Витю сто лет, сам прошел через его руки, а также мои друзья, знакомые и даже недруги, которых, несмотря на их сволочной характер, я отправлял к гениальному врачу, а не абы к какому зубодеру. О твоей Монаховой я ничего не слышал. Ты решила, что баба чудесный врач исключительно потому, что она сама себя так позиционирует. Ну, можем ехать? Больше писать не хочешь?
– Не пользовалась туалетом, – рассердилась я, – накладывала макияж, приводила в порядок волосы.
Столов заморгал.
– Ты красилась? Зачем?
– Не выходить же на улицу росомахой, – хмыкнула я, – еду к доктору.
Костя расхохотался.
– Витя на твою мордочку любоваться не станет. И на дворе не день, нарисованную красоту мало кто увидит.
– Не для других стараюсь, а для себя, – отрезала я.
– О загадочная женская душа! – простонал Костя.
