34
Единственное, что чувствовал Ян, вернувшись домой после полуночи, – тяжелую, будто чугунную усталость. Прогулка в подвалах Санкта-Психо высосала из него все силы.
Свалился в постель и тут же уснул.
Спал, как ни странно, крепко и спокойно, без снов. В половине восьмого был уже на ногах, а через час катил на велосипеде на работу – сегодня у него дневная смена.
Во дворе «Полянки» все, как обычно. Качели пусты, в песочнице валяются забытые пластмассовые лопатки и совки. Ждут детей.
Он открывает входную дверь и сразу замечает: что-то не так. Ханна, Андреас и несколько ребятишек толпятся в раздевалке… но Ханна должна была уйти еще час назад. У нее кончилась смена, и обычно она не задерживается.
– Привет, Ян. – Андреас поднимает ладонь.
Ян улыбается, но ни Ханна, ни Андреас не улыбаются в ответ.
– Все в порядке?
– Вообще-то да. – Андреас пожал плечами. – Только у нас будет какое-то собрание.
– Собрание сотрудников, – вставляет Ханна.
– Обычное собрание? Поднять самочувствие и настроение?
– Не знаю… не думаю. Что-то другое.
Андреаса, похоже, предстоящее собрание не интересует. И Ян тоже пытается соорудить равнодушную мину. Он снимает куртку, искоса поглядывая на Ханну. Ее голубые глаза настолько же красивы, насколько непроницаемы и холодны. Но она почему-то их отводит.
Через четверть часа все расселись в воспитательской. Все, кроме Марии-Луизы. Она стоит лицом к ним с прямой, как всегда, спиной и крепко сжимает ладони.
– Нам надо кое о чем поговорить, – заявляет она, – и это очень серьезно. Как вы знаете, здесь, в «Полянке», мы придаем огромное значение правилам безопасности, но они, как оказалось, у нас не действуют… – Она выдержала паузу. – Я пришла на работу в семь… и что я увидела? Дверь в подвал не только не заперта, она открыта чуть ли не настежь.
Мария-Луиза обводит глазами сотрудников. Ян прилагал все усилия к тому, чтобы у него не начали бегать глаза.
– Ханна, мы с тобой уже говорили на эту тему… ты сказала, что не знаешь, как это могло произойти.
Ханна согласно кивает. Глаза ясные и невинные, взгляд твердый и честный. Ян мысленно ставит ей пятерку.
– И в самом деле что-то очень странное с этой дверью, – говорит она. – Я точно знаю: когда я прилегла, дверь была закрыта.
Мария-Луиза пристально смотрит на Ханну:
– Ты уверена?
Ханна отводит взгляд. Буквально на полсекунды.
– Почти.
Мария-Луиза вздыхает и безнадежно вздергивает плечи – ну что тут сделаешь!
– Эта дверь должна быть заперта всегда. Всегда.
Настроение у всех подавленное. Ян смотрит на Марию-Луизу и пытается лихорадочно вспомнить: неужели это он забыл запереть дверь, когда вернулся назад?
– Привет, граждане! – Тяжелое молчание нарушает веселый тонкий голосок.
Мира. Стоит в дверях и улыбается во весь рот, нисколько не стесняясь выпавшего переднего зуба. Она только недавно выучила новое слово: граждане — и теперь вставляет его где ни попадя.
– Привет, Мира. – Мария-Луиза изображает материнскую улыбку. – Мы сейчас придем. Нам, взрослым, надо немного поговорить…
– Но Вилле и Валле пора спать! Им же надо постелить!
– Ян, – тихо говорит Мария-Луиза. – Пожалуйста, уложи Мириных кукол.
– Конечно!
Повезло. Он все время чувствует эту тонкую нить лжи и тайны, натянутую между ним и Ханной, и боится, что кто-то может ее обнаружить.
– Привет, гражданин!
– Еще раз привет, гражданка Мира!
Мира, похоже, очень довольна, что именно Ян пришел к ней в спальню. Они садятся на корточки у ее кроватки, Ян достает двух кукол и укладывает под одеяло. Здесь ему хорошо. Он устраивает одеял о та к, чтобы кукольные тряпичные головки высовывались наружу, ладонями расправляет складки на простыне… но думает все же о другом.
Если он и в самом деле забыл закрыть дверь, это серьезная ошибка. Таких ошибок в дальнейшем допускать нельзя – тогда наверняка поставят камеру наблюдения.
– Вот так… Довольна, гражданка Мира?
Девочка с энтузиазмом кивает, наклоняется над постелью и по очереди гладит кукол по голове, после чего засовывает палец в нос и смотрит на Яна.
– А что хотел дяденька? – спрашивает она ни с того ни с сего. – Он хотел забрать Вилле и Валле?
Ян оцепенел:
– Какой дяденька?
Мира вынимает палец из носа:
– Дяденька… который здесь был.
– Никакого дяденьки здесь не было.
– Был-был, – уверенно заявляет Мира. – Я его сама видела. Когда было темно.
– Ты хочешь сказать, ночью?
Она кивает и показывает на ножной конец своей кроватки:
– Он стоял вон там.
Ян пытается собраться с мыслями.
– Тебе приснилось, – говорит он наконец. – Этот дяденька тебе приснился.
– Не-а!
– Да, Мира. Ты же спишь иногда, и тебе снится то, чего на самом деле нет… например, тебе же снится иногда, что ты играешь в прятки, а на самом деле лежишь и спишь в своей кроватке?
Она задумывается. Такая мысль ей в голову не приходила. Подумав, она кивает.
Слава богу, убедил. Кто бы теперь убедил его самого. Посторонний в детской спальне!
– Ну вот и хорошо. Боюсь, мы мешаем Вилле и Валле спать.
Они выходят из спальни. Мира скачет впереди на одной ножке и, похоже, уже забыла ночное приключение.
Но Ян-то не забыл. Он возвращается в воспитательскую, но там уже никого нет. Только Андреас у мойки споласкивает свою чашку из-под кофе.
– Закончили?
– Ну.
– И к чему пришли?
– Да так… ни к чему. Дверь надо запирать. И самим запирать, и за другими следить, чтобы не забывали.
– Мудрое решение.
Ян слышит хлопок наружной двери и бросает взгляд в окно.
Ханна. Идет быстрым шагом по двору, на ходу застегивая куртку. Ночная смена закончена.
Ну нет. Он быстро натягивает сапоги и догоняет ее у калитки:
– Ханна?
Она останавливается и смотрит на него, как на незнакомого:
– Я иду домой. Что случилось?
Ян оглядывается – во дворе никого нет. Но все равно надо быть осторожным.
– Мире снятся кошмары.
– Вот как?
Голос совершенно безразличный. Ни капли тепла. Ян понижает голос:
– Ей приснился дяденька.
– Она и раньше сны рассказывала, это…
– Дяденька сегодня ночью стоял в детской спальне, у ее кроватки.
Она по-прежнему смотрит на него без всякого выражения. Он переходит на шепот:
– Ханна… ты впустила кого-то через шлюз?
Она не выдерживает и опускает глаза:
– Ничего страшного. Это друг.
– Друг? Твой друг?
Она не отвечает, смотрит на часы:
– Сейчас подойдет мой автобус.
Он вздыхает и идет ее провожать.
– Ханна, мы должны…
– Я не могу и не хочу сейчас об этом говорить, – прерывает его Ханна. – Ты должен мне верить… все спокойно. Мы знаем, что делаем.
– Мы? Кто мы, Ханна?
Ханна не отвечает, открывает калитку и с шумом захлопывает ее за собой. Ян стоит неподвижно и смотрит ей вслед. Ему приходит в голову старая и не особенно смешная история.
«Что это за дама, с которой я тебя видел вчера?» – «Никакая это не дама. Это моя жена».
Так же мог бы и он ответить на вопрос Миры.
А что хотел дяденька?
Никакой это не дяденька, Мира. Это Иван Рёссель.