14
Группа в камуфляже пробирается друг за другом по еле заметной лесной тропинке. Шагнешь в сторону – и тут же утонешь в густом кустарнике. Семен оступился было и затрещал ломаемыми ветками и сухостоем, как лось во время гона. Тут же получил капитанский приказ смотреть под ноги. Так и идут солдаты друг за другом. Старик держится сзади. Игорь краем глаза видит, как он озирается, едва слышно кашляет в кулак.
Вскоре кончилась и тропа. Отряд замедлил ход. Куда ни ступи – тут же трещит сушняк. Приходится продираться едва ли не на цыпочках. Капитан шепнул, что неподалеку могут быть армейские патрули.
– Человек, может, и не услышит ничего, но вот патрульные собаки точно учуют чужаков. Тогда пиши пропало. Сначала кинутся злобные псы, а потом и немчура подключится. Короче – не выживет из нас никто. Проходили – знаем!
– А как же знаете, товарищ капитан? Бывали и все же выжили?
Капитан остановился, глянул через плечо и тут же уперся взглядом в добродушное лицо Семена, рот растянут в улыбке.
– Я бы на твоем месте не зубоскалил, старший сержант, а смотрел в оба! – Капитан повернулся к Игорю. – Ну и дисциплинка у тебя, лейтенант.
– Это от волнения, товарищ капитан! – поспешно ответил Игорь и тут же наградил тычком в бок Семена. Горобец ойкнул. Капитан хмыкнул и двинул дальше. Под ногами вновь чуть слышно захрустел сухостой.
Отряд миновал краем небольшое болотце, вышел на луг. Пришлось ползти. Или, как выразился Семен, – «пузо брить». К своему удивлению, в камуфляже Игорь ощущал себя вполне комфортно – мягкая ткань не сковывала движений, как это может делать танковый комбинезон. Одно плохо – быстро намокает. Капитан почти сразу оторвался, будто не по-пластунски ползет, а шагает быстрым, бодрым шагом. И тяжелый ППШ ему не помеха. Танкисты сразу отстали – слышалось дружное кряхтение. Старик, напротив, не хоронился, шел как идется. Даже стал что-то насвистывать себе. Оно и понятно – его каждая собака наверняка уже знает.
Луг остался позади. Впереди – редкий перелесок. Вечернее солнце путается в кронах деревьев. Сразу за деревьями стелется проселочное дорожное полотно, метрах в трехстах оно обрастает асфальтом и бежит ровной лентой меж возвышающихся деревянно-каменных строений, наверху покатые треугольники крыш. Печные трубы дымят сизым дымком.
Отряд медленно двинулся к краю перелеска. Последние метры вновь пришлось ползти. Игорь ползет уже уверенно. Сзади кто-то крякнул, чертыхнулся. Лейтенант обернулся и увидел, как Горобец угодил в крохотную лужицу. Капитан недовольно шикнул на него. Пришлось Семену с кислой миной молча ползти по грязи. Старик осторожно следовал за ними, проворно перебегая от дерева к дереву.
Пограничник буквально с ногами вполз в куст орешника, замер. Притаились и остальные бойцы. Старик тоже затих, лишь видно, как половинка лица выглядывает из-за дерева. Капитан приказал ему пригнуться. В руках пограничника мелькнул бинокль, он приложился к окулярам и стал медленно обводить округу взглядом. Вроде все как обычно – редкие немецкие патрули лениво совершают обход меж строений, халтурят – не доходят периметр, останавливаются, подолгу курят. По улочкам ходят редкие местные жители. Видно, как жмутся к домам, немчуре на глаза стараются не попадаться. За углом центральной улицы стоит грузовик, в кузове в тени тента дремлют несколько солдат, пулеметы бестолково упираются дулами в небо.
Капитан повернулся к старику, махнул ему рукой. Тот кивнул, выждал короткую паузу и прошмыгнул к дальним полуразрушенным строениям. За ними идет крутой поворот. Оттуда как ни в чем не бывало и вынырнул Степан Захарович, раскачивающейся походкой направился к широким тротуарам, что ведут к центру города, руки деловито заложил в карманы, во рту дымит цигарка.
– Кажется, удалось, – с облегчением выдохнул капитан, он вновь приложился к биноклю. – Патрули его не заметили. Значит… Значит, все идет по плану. Это хорошо!
Игорь тоже видит, как обычный мужичок, каких сотни в этом городишке, проходит мимо немецких солдат, клонит голову в приветствии. Игорь недовольно поморщился, но тут же встрепенулся – его легонько толкнул капитан.
– Внимание, лейтенант! Впереди наш человек. Будьте готовы, если что.
Капитан отложил бинокль, осторожно передернул затвор ППШ, осторожно отложил в кусты рядышком и вновь прильнул к окулярам бинокля.
Игорь спешно ищет взглядом «своего человека», однако натыкается взглядом лишь на ленивых патрулей и постовых.
– Не вижу, товарищ капитан.
– Справа, возле водонапорной башни.
Наконец лейтенант приметил этого нужного человека. Им оказалась… хрупкая девушка лет двадцати. Она стоит одинокой фигурой у водонапорной башни, ветерок слегка колышет клетчатую юбку, из-под воротника белой кофточки проглядывают накрахмаленные треугольники рубашки.
– Ничего себе связной, – удивленно произнес Игорь. – Я думал, там как минимум мужик в пальто и в шляпе. А тут…
– Ты, лейтенант, сказок начитался.
– Может, и начитался… – недовольно буркнул Игорь.
Тем временем Степан Захарыч пересек дорогу и прямиком направился к водонапорной башне, он насвистывает какую-то старую простую мелодию под нос. Вдруг перед ним вырос патруль: два немца с овчаркой. Впереди стоящий немец с железным полукругом на груди выставил руку, требует на страшно ломаном русском документы. Захарыч недовольно крякнул, но повиновался – полез во внутренний карман пиджака, достал две бумажные корочки, рука, облаченная в черные кожаные перчатки, нетерпеливо выхватила документы. Старший патрульный принялся с интересом изучать их. Степан Захарыч же совершенно отрешенно смотрит по сторонам, руки заложил за спину, раскачивается на одной ноге, насвистывает ту же простенькую мелодию.
– Хорошо держится, спокойно, натурально, – произнес Игорь.
Капитан ухмыльнулся.
– Он в деле уже не первый раз. Почитай, каждый день ходит через посты и КПП – и ничего. Мужик он хладнокровный.
Знал бы ты, как он хладнокровно таскает у вас припасы, подумал Игорь и зло сплюнул. Точно в деле не первый раз.
Немецкий жандарм нехотя протянул документы старику. Тот принял их и небрежно сунул в карман.
– Битте, – кивнул Захарыч немцу.
Тот ухмыльнулся, несильно толкнул его в плечо, крякнул: «Дафай! Иди, иди!»
Захарыч вновь направился к водонапорной башне. Жандармы тоже зашагали прочь, лишь овчарка упирается, скалит зубы вслед старику. Офицер с силой одернул четвероногого, тот подчинился.
Старик наконец подошел к девушке, та уже заметно нервничала. Увидела Захарыча, нетерпеливо шагнула к нему. Старик взял ее руку и заботливо приложился к нежной коже губами.
– Франт, мать твою итить! – то ли смеясь, то ли ругаясь, произнес капитан. – Еще бы и на руки взял.
Девушка и Захарыч сразу направились в город. Она взяла старика под руку, тот неспешно ей что-то рассказывает, она кивает. Игорь хмыкнул. Вскоре они скрылись за домами. Остались лишь местные, да неспешно, будто на прогулке, с видом явных хозяев ходят патрульные. Солдаты в кузове грузовика все так же спят.
– Все. Первая часть, можно сказать, удалась, – произнес капитан, отрываясь от окуляров бинокля. – Теперь задача номер два.
– А что нам ждать от второй? – произнес Игорь.
– Цветов и оваций, лейтенант! – с издевкой бросил капитан. – Значит, так: сейчас выдвигаемся и окольным путем подбираемся к городу с другой стороны. Только тихо!
Отряд вновь считает животами метры. На этот раз получалось ползти быстрее и тише. Капитан решил сделать крюк побольше и подобраться к городу с правой стороны – там, где хозпостройки вплотную подходят к высокой траве.
Крюк заложили с километр, и теперь бойцы, стиснув зубы, вынуждены безмолвно утюжить землю. Местами совершенно сухая, потрескавшаяся на летнем солнце земля впивается острыми комочками в кожу.
Игорь с силой удерживает дыхание в ритме, в горле совершенно пересохло, каждое сглатывание отзывается болью, губы пошли трещинами, язык кажется шершавым телом, будто наждачная бумага. Во фляжке плескается прохладная вода, но пить капитан не дает, подгоняет, торопит.
– Если не успеем до темноты – все пропало!
Наконец отряд остановился. Сразу за кустами идет покосившийся забор. Дальше – полуразрушенное здание, на козырьке обугленная с краев вывеска с еще различимой надписью «Бакалея».
Капитан приказал рассредоточиться и держать оружие наготове. Вечереет. Жара постепенно начинает спадать. Раскаленный солнечный диск уже цепляется за крыши домов, путается в кронах деревьев. Тени заметно удлиняются. Пограничник все чаще смотрит на часы.
Вдруг зябкой прохладой потянуло с севера. Небо мгновенно накрыло черными тучами, прохладные крупные капли забарабанили по листве.
– Дождь это хорошо, – довольно произнес шепотом капитан. – Если что, в дождь всегда проще уйти. Или прийти.
Внезапно совсем рядом послышались чьи-то шаги. Их сменило рычание. Танкисты и пограничник вжались в землю. Собачий рык приближается. У Игоря внутри все похолодело – прямо к ним спешно направляется немецкий солдат, в руке дергается поводок. Овчарка буквально рвет, тянет его вперед. Немец выкрикивает трескучие команды, пытается остепенить вдруг взбунтовавшееся животное.
Все пропало, подумал капитан и тихо передернул затвор своего ППШ. Протасов тоже подтянул ближе свой пистолет-пулемет, но перезарядить не решился. Сейчас ему страшно даже дышать – метрах в пяти едва не клацает зубами натасканная на людей псина.
Вдруг немец остановился у самого края покосившегося забора, в несколько оборотов затянул поводок. Пес дергается, рычит и скалит зубы, несколько раз гавкнул, но тут же осекся, заскулил – тяжелый кованый сапог немца смачно вдарил в собачий зад.
Игорь буквально распластался по земле, каждый нерв натянут как струна, прохладный оружейный металл впивается в кожу, указательный палец замер на спусковом крючке.
Краем глаза капитан-пограничник наблюдает за немцем. Тот, насвистывая какую-то мелодию, расстегнул ширинку, пошире расставил ноги, послышался звук падающей на землю струи. Немец облегченно вздохнул. Капитан закрыл глаза. Пес продолжает скалиться и порыкивать в их сторону.
Немецкий солдат справил нужду, застегнул штаны и, скомандовав что-то собаке на немецком, отвязал ее от забора, та тут же дернулась к кустам, где спрятались танкисты, и тут же едва не захлебнулась лаем – поводок струной натянулся в руках немца.
– Шайсе! Идиотское животное! – выкрикнул фриц и наградил непослушную псину еще одним пинком. Та взвыла и сразу же покорно заковыляла с ним прочь.
Когда спина немецкого солдата скрылась за бывшим зданием «Бакалеи», все с облегчением выдохнули. Пограничник отпустил онемевший палец с курка своего ППШ, по виску скользнула капелька пота.
– Уф, еще бы немного и – кранты! – произнес Семен, отдуваясь. – Засыпались бы!..
Игорь кивнул, продолжая смотреть в спину уходящему немцу. Лейтенант приложил фляжку к пересохшим губам, кадык жадно заходил, струйки воды скатываются ручейками по краям губ.
Дождь усилился, одежда противно прилипает к телу, раздражает кожу. Но лишний раз даже не почешешься – капитан не дает расслабиться. Приходится терпеть. Вода струями стекает с головы, противно заползает за шиворот, щекочет кожу. Вокруг запах влажной травы, где-то в кустах шебуршатся грызуны.
Капитан легонько толкнул локтем Игоря.
– Эй, лейтенант, чего с Захарычем не поделил, а?
– А чего мне делить с вором? Правильно – нечего!
– Чего? – буквально вытаращился на него капитан. – С каким еще вором?
– А с таким! Захарыч ваш – вор!
У капитана мгновенно подпрыгнули брови, глаза едва не выкатились из орбит.
– Что? Ты совсем, что ли, сбрендил, лейтенант?
– Может, я и сбрендил, вот только своими личными глазами видел, как он орудует в вашем пищевом схроне. И не только пищевом. Мылом набил полные карманы!
Капитан молчит, смотрит на Игоря серьезно, потом внезапно начал смеяться.
– Да быть того не может!
Игорь в ответ пожал плечами и отвернулся. Пограничник вдруг умолк, лицо вновь сделалось серьезным.
– Когда видел?
– Да пока сборы наши шли. Видимо, у вашего ополченца свои сборы были, аж вещмешок едва по швам не пошел от крупы и хлеба!
– Но-но! – пригрозил капитан. – Ты говори, да не заговаривайся! Разберемся!
Сзади едва слышно скребется, хлопает себя по карманам Семен. Игорь посмотрел на него строго. Сержант виновато улыбнулся.
– Курить уж больно хочется, товарищ лейтенант.
– Терпи, танкист, – ответил за Игоря капитан-пограничник. – Служба у нас такая – терпеть! Так и победим!
– Ага. Сидя в мокрой траве часами, да под дождем? Что-то больно скучная у вас служба, товарищ капитан. Другое дело – танки…
– Я вот одного летчика знал. Тоже все бредил: самолеты, самолеты… А как сбили, достали его покалеченного, истекающего кровью – так проклинал всю винтокрылую братию.
– Так то – летчики, – иронично ответил Семен.
– А танкисты лучше, что ли, да?
– Да все хороши! – вмешался Игорь.
– Эт точно, – кивнул капитан. – Чуть замешкался – убьют и не посмотрят, кто ты – танкист, пехота иль моряк. Как раньше говаривали – все под Богом ходим.
– Ну про Бога – это вы зря, товарищ капитан. Сноровка и подготовка играют роль. Ну иногда везение, тут соглашусь.
Капитан повернулся к Игорю, сверкнул глазами, уголки губ поднялись в еле заметную улыбку.
– Зелен ты еще, лейтенант. Хоть и в танке уже горел небось.
– Пока не приходилось, – буркнул Протасов. – А вот подбитым был.
– Тем более.
Игорь ничего не ответил, но почувствовал, как кольнул его где-то внутри укор пограничника. Он отвернулся и уставился в противоположную сторону. Там виднеется полуразрушенный дом, рядом стоит покосившаяся хибара, стены наспех измазаны известью. Дождь хлещет на белые стены, оставляет серые разводы, во дворе мокрая собака устало брешет.
Семен незаметно кинул в рот кусок сухаря и теперь хрустит с наслаждением.
– Сержант Горобец, сейчас на твой хруст сбегутся десятка два фрицов – не меньше, – улыбаясь, произнес Баир.
– Голодно что-то стало, – парировал сержант. – Живот аж выкручивает.
Баир прыснул от смеха. Улыбнулся и капитан, однако лицо тут же превратилось в камень – в бинокле он разглядел приближающуюся фигуру той самой девушки. Одну.
Почему одна, подумал капитан и сжал зубы. Видно, плохо дело.
Капитан всматривается вдаль, в надежде увидеть Захарыча, но никто не повернул из-за угла, никто не выскочил из соседнего двора. Старика нет.
– Всем приготовиться! – скомандовал капитан.
Танкисты тут же замерли, лишь слышно, как дождевые капли плюхаются на листву деревьев и кустарников, барабанят по уже промокшей насквозь камуфляжной ткани бойцов.
Девушка спешит, полусапожки цокают каблучками, бьют в лужицы, в стороны разлетаются брызги.
Чего она так несется? Ну точно что-то не так, недобро подумал капитан-пограничник.
– Все дело загубит! – вырвалось у него.
Игорь провожает взглядом девушку, та бежит вперед, руки прижимают к груди какой-то сверток. Вдруг у лейтенанта все похолодело внутри – прямо к ней несется мотоцикл, в коляске у пулемета сидит грузный немец, за мотоциклом едет еще один и еще. Раздался противный гудок сигнала. Головной мотоцикл едва не наехал на девушку, взял круто влево, с трудом объехал. Немец в коляске грозно махнул рукой, что-то выкрикнул. Девушка успела отскочить в последний момент.
Сейчас она опустила голову и исподлобья смотрит испуганно на проезжающую мимо мотоциклетную колонну, руки сильнее прижимают сверток к груди. Игорь с облегчением выдохнул – мотоциклисты скрылись за поворотом, девушка огляделась и вновь заспешила к ним.
В нескольких метрах от места, где недавно мочился немец, она замедлила шаг, остановилась, огляделась и шагнула в кустарник. Перед ней тут же выросла фигура капитана. Девушка невольно ойкнула.
– Тихо! – шикнул капитан, тоже огляделся, взял девушку за руку и увлек дальше в гущу кустарника.
– Ты зачем так ломанулась к нам? И почему одна? Где Захарыч?
– Я… я торопилась… – от волнения заикаясь, произнесла девушка. – Дядя Степан не смог… у нас там…
– Что с ним? – перебил ее капитан, руками схватил за плечи и немного тряханул. Дождевая вода частой капелью срывается с волос, струится ручейками по щекам, ползет к подбородку и крохотным водопадом устремляется на уже насквозь промокшую кофточку. – Он арестован?
– С ним все хорошо. – Она опустила головку, пальцы начали теребить край кофточки. – Вот только…
– Да говори уже, что случилось, не мямли! – рявкнул капитан.
Она вскинула личико и выпалила:
– Просто его в комиссариат вызвали…
Капитан обреченно махнул руками.
– Вот же твою мать!
– И у нас теперь новый комендантский час, – продолжила девушка, голос заметно дрожит. – С сегодняшнего дня с восьми тридцати…
– Это еще почему? – удивился капитан-пограничник, глаза впились в девушку. – Диверсии, что ли, какие были? Партизаны?
– Нет… Просто к нам в город весь день прибывают и прибывают солдаты. Да и слух по городу – к нам кто-то важный приехал. Говорят, из самого Берлина. И почти сразу начались облавы…
– Этого еще не хватало! – зло процедил сквозь зубы капитан и топнул сапогом. – Что ни день, то новые сюрпризы.
– Но нас, русских, белорусов и украинцев, не трогают. Забирают только евреев и цыган. Но все равно все сидят по домам. Боятся. Мне вот чудом удалось вырваться…
Девушка, наконец, протянула сверток капитану. Тот задумчиво принял его, осторожно раскрыл. Игорь бросил взгляд через капитанское плечо. Какие-то склянки, несколько пухлых пакетиков, пара железных коробок – все, что удалось разглядеть лейтенанту.
– Здесь не все, – капитан поднял глаза и обратился к девушке. Та спешно надевает косынку, но легкая материя мгновенно промокла. – А где же остальное? – капитан взвесил сверток в руке. – Этого даже на раз не хватит.
– Все, что смогла… – развела руками девушка. – Остальное обещал дядя Степан принести.
Капитан громко выругался, тут же осекся, осторожно посмотрел по сторонам.
– Обещал-то обещал, вот только в комендатуру немчуровскую загремел… – и шепотом спросил капитан: – Утром хоть будет Захарыч-то? Или его там крепко взяли?
– Не знаю я…
– Вот то-то и оно, что не знаешь, – капитан вновь выругался. – Никто не знает, мать твою, как оно будет! А ведь без этих средств, – пограничник приподнял сверток, – нам кранты!
Девушка опустила голову и пожала плечами и вновь повторила:
– Все, что смогла…
Капитан прорычал от бессилия, мотнул головой, брызги струйками разлетелись в стороны.
– Ладно. И на том спасибо, – буркнул уже более спокойным голосом пограничник. – Сейчас нам и это в великую помощь будет.
Капитан повернулся к лейтенанту, протянул ему сверток и скомандовал:
– Прими, лейтенант. – Игорь осторожно взял сверток. – Смотри – головой отвечаешь!
– Так точно!
Семен шагнул к Игорю, просунул голову за плечо.
– Что здесь, товарищ командир? Еда?
– Не знаю, – ответил Игорь недовольно и дернул плечом, Семен отстранился. Игорь взвесил в руке. – Скорее – медикаменты. Раненых видел сколько у них? А чем перематывают раны? Грязным тряпьем да подорожником!
– Да видел я, – кивнул Семен. – Хорошо бы, коли так. Может, чего и нашему Ромке перепадет, – он бросил взгляд на Баира и легонько ткнул локтем. – Правда, Баир?
Но Баир ничего не ответил. Он уставился немигающе на хрупкую фигурку девушки.
– Эй, старшой, с тобой все в порядке? – Семен похлопал Шагдарова по плечу. Он перехватил взгляд Баира, медленно перевел глаза на девушку. Потом еще раз посмотрел на Баира. Горобец хмыкнул, поспешно отошел в сторонку.
Внутри будто все оборвалось. Так бывает, когда в детстве до одури раскочегаришь качели. Вверх и резко вниз – аж дух захватывает! Вот и сейчас так же. Баир смотрит на это хрупкое создание в клетчатой юбке и легких полусапожках и боится моргнуть. Внутри то ледяной, то вновь горячей волной бегут неведомые токи, спускаются в низ живота, после – резко взмывают вверх до звона в ушах. Баир сглотнул, он до боли сжал кулаки, кончики пальцев совершенно онемели. Да что там пальцы! Ноги едва держат. Словно ватные! Кажется, чуть шагнешь в сторону – тут же повалишься как мешок картошки.
– Она точно богиня из бабкиных бурятских сказок!.. – едва слышно прошептал Шагдаров, глаза еще больше расширились – жадно следят за каждым малейшим движением девушки-красавицы. – Да!.. Богиня и есть!
Она будто почувствовала. Бросила короткий взгляд на Баира, отвела глаза, но тут же вновь посмотрела на него. Старшина буквально прожигал ее взглядом. Она смущенно улыбнулась и опустила глаза, у нее внезапно порозовели щеки.
– Ладно. Пойду я, товарищ капитан. Если попадусь – мне не поздоровится. – Она вновь посмотрела на Баира, тот продолжал сверлить ее немигающим взглядом. Она вновь улыбнулась. – Побегу – а то арестуют.
– Будь осторожна, Лида, – по-отечески посоветовал капитан.
Она кивнула ему, напоследок еще раз бросила взгляд на Баира и, чуть заметно смеясь, поспешила к дороге. Баир провожает ее взглядом.
– Лида… – прошептал он. – Какое же имя замечательное. Лида…
– Ты сбрендил, что ли, старшина? – недовольно произнес Игорь. – У меня уже один раненый есть. Не хватало еще и умом тронувшегося в моем экипаже.
Баир посмотрел на Игоря, придурковато улыбнулся, кивнул и вновь стал смотреть вслед удаляющейся фигуре Лиды.
Лейтенант недовольно покачал головой.
– Ну точно, тронулся…
