12

Кей Си Уэллс, то есть Кендрик Чарльз Уэллс, рожденный в Сан-Франциско, штат Калифорния, был единственным сыном рыбака и учительницы английского языка средней школы. Тайлер читал сведения об этом человеке на экране своего лэп-топа. Он не сказал бы точно, что именно ищет, но совершенно определенно – не сведения о детстве Кей Си. Связь с семьей МакКенна возникла позднее.

Пальцы Тайлера снова забегали по клавишам. Он решил проверить путь Кей Си в парусном спорте. Уэллс и МакКенна начали соревноваться в те годы, когда брак Дункана с Норой переживал самое начало. Их соперничество продолжалось в кругосветке «Уинстон Чэллендж», в которой Кей Си, шкипер «Бетси Мэри», оказался единственным выжившим из всего экипажа во время шторма.

Потом следовал длительный провал во времени. Никаких сведений. Тайлер нахмурился, пытаясь узнать, что произошло дальше. Человек, казалось, исчез после гонки. Впрочем, полагал Тайлер, ничего необычного для тех, кому едва удалось выжить. Опять же, Кей Си, когда он столкнулся с Дунканом в «Устричном баре» несколько часов назад, производил впечатление человека, обладающего прекрасным здоровьем.

Тайлер нетерпеливо стучал по клавишам. Он хотел доискаться, что делал Кей Си после той гонки до сих пор. Он пытался выяснить это у Дункана, но тот почему-то отмалчивался, несмотря на достаточно большое количество выпитого виски. В то время как Дункан извергал бесконечные рассказы о гоночных победах, он отказывался говорить о своих девочках или о Кей Си. Наконец Тайлер отстал от него. Дункана окликнули приятели, желавшие поболтать с ним.

Тайлер дал бармену двадцать долларов и указание – доставить Дункана домой на такси. После этого он вернулся к себе в отель, надеясь, что Кейт не позовут снова спасать отца. Вряд ли она поблагодарит Тайлера за вмешательство в ее дела, но именно в них он вмешался, в этом не было никаких сомнений. И причина крылась не только в любопытстве, связанном с Кей Си.

Кто этот человек? Друг Дункана? Его соперник? Его враг? Было ли что-то между Кей Си и матерью Кейт, Норой, как намекал на то сам Уэллс? И что подтолкнуло Кей Си пригнать «Мун Дансер» в Каслтон?

– Это не имеет значения, – пробормотал Тайлер себе под нос. Допустим, Кей Си спал с матерью Кейт, и что? Не они же отдали Амелию на усыновление. Он должен переключить свое внимание на главное и поскорее добиться результата.

Потирая напряженные мышцы на шее, он сделал несколько движений головой. Закрыл глаза, пытаясь расслабиться и снять усталость. Но все, что он мог мысленно увидеть, – боль в глазах Кейт в ответ на критические выпады отца.

Тихий стук в дверь заставил Тайлера открыть глаза. Часы показывали начало десятого. Он встал и открыл дверь. В коридоре стояла Кейт. Тело его уже привычно среагировало на ее присутствие – напряглось и налилось жаром. Сердце колотилось, как у школьника на первом свидании. Смешно, но именно так он чувствовал себя, когда она находилась рядом, – напряженным и неуверенным в себе.

Тайлер знал, что хотелось бы ему сделать с ней прямо здесь и сейчас, – затащить в комнату и заняться с ней любовью. Но еще лучше он знал, что не должен делать этого.

В синих джинсах и бледно-розовом свитере, с распущенными по плечам волосами, она выглядела моложе своих двадцати восьми лет. Только если присмотреться, можно было заметить тоненькие морщинки вокруг рта и легкие тени под глазами. За три года, проведенные в море, она прожила долгую жизнь. Может быть, более долгую, чем годы, в которые она пыталась удержать семью вместе.

– Привет, – сказала Кейт усталым голосом. – Бьюсь об заклад, меньше всего вы ожидали увидеть меня.

– Можно сказать и так.

– Я войду?

– Конечно. – Тайлер отступил в сторону и жестом пригласил гостью войти.

– Хорошая комната, – похвалила Кейт.

Он проследил за ее взглядом. Обычный номер в отеле, хотя «Сискейп Инн» выбрала обои с морской тематикой и украсила приятными морскими пейзажами стены.

– Да, вполне.

Кейт кивнула, стоя в центре комнаты и явно испытывая неловкость.

– Удобная кровать? Иногда в отелях они такие жесткие, что монеты могут отскакивать от матраса. Кэролайн попадались такие… – Ее голос потеплел. – Но я пришла сюда не для того, чтобы поговорить о гостиничных номерах.

– Присядете? – предложил Тайлер.

Она посмотрела на стол, увидела открытый лэп-топ.

– Вы изучали мое досье?

Тайлер оставил ее вопрос без внимания.

– Зачем вы пришли, Кейт?

– Попросить об одолжении.

Ее признание удивило Тайлера.

– О каком одолжении?

– Мне нужна информация.

– О чем?

– Кей Си Уэллс. – Кейт подошла к компьютеру и беззастенчиво уставилась на экран. – Я вижу, вы опередили меня. – Она посмотрела на него. – Чем вызван ваш интерес к Кей Си?

– Тем, что он некоторым образом связан с вашей семьей. Кроме того, мне кажется, внимания заслуживает тот факт, что он единственный оставшийся в живых с лодки, которая перевернулась в шторм во время гонки.

– Почему это вам кажется интересным?

– Сам пока не знаю. Но судьба единственного уцелевшего члена экипажа может отличаться от судеб остальных.

– Вряд ли вас ждет что-то любопытное, – пожала плечами Кейт. – Кей Си не помнит, что произошло. У него была тяжелая черепно-мозговая травма и амнезия после трагедии. Последнее, что он помнил, это старт гонки – за одиннадцать месяцев до крушения. Все остальное стерлось из памяти.

Тайлер выпрямился, вот он уже и получил крошечный фрагмент любопытной информации.

– У него диагностировали амнезию? – переспросил он. – Я думал, такое бывает только в книгах.

– Я не врач и повторяю с чужих слов. Кей Си лежал без сознания несколько дней, а когда очнулся, то не мог ходить и говорить. Врачи не удивились, они объяснили, что так бывает – человек не помнит большой кусок своей жизни, особенно случившееся в последнее время. Что еще вы узнали о нем?

– Вероятно, ничего такого, чего вы не знаете. А что ищете вы?

Кейт довольно долго колебалась, прежде чем решиться на откровенность.

– Я хочу узнать о Кей Си и моей матери.

– Вряд ли информация об этом найдется в Интернете.

– Я тоже так думаю. – Она повернулась к нему спиной, отошла от стола и засунула руки в карманы. – Но вы могли бы поговорить с Кей Си. Вы опытный репортер. Вы должны знать, как это выяснить, не правда ли?

– Может быть, – неопределенно ответил Тайлер. – Что я получу взамен?

Она умоляюще посмотрела на него и одарила улыбкой.

– Мою глубочайшую признательность.

– Попробуйте еще раз, – усмехнулся он.

– Забудьте об этом, – вспыхнула Кейт. – Ясно, вы не поможете мне. Не знаю, почему я решилась вас попросить. На самом деле я сама не понимаю, с какой стати я пришла сюда.

– Если вы хотите знать, были ли у Кей Си и вашей матери близкие отношения, вам лучше спросить отца, – посоветовал Тайлер. – Между этими двумя мужчинами есть что-то глубинное и очень сильное.

Ее глаза снова засветились.

– Вы тоже это заметили. Значит, не только я?

– Не только вы.

– Я спустилась к пристани посмотреть на нашу «Мун Дансер». И столкнулась с Дэвидом, сыном Кей Си. Он вел себя так, словно ненавидит меня. Он явно ревнует меня к тому времени, которое я провела с его отцом еще в раннем детстве.

– Дэвид не жил со своим отцом? – уточнил Тайлер.

Кейт покачала головой и присела на край кровати. Тайлер опустился в кресло.

– Дэвид жил с матерью в Сан-Диего. Кей Си и его жена развелись, когда Дэвид был совсем малышом – двух или трех лет. Я никогда не видела его мать. Дэвид приезжал сюда и проводил лето на острове с отцом.

– Так Кей Си жил здесь?

– Часть года, когда он не уходил в море. Они с моим отцом управляли чартерами или нанимались к кому-то на судно.

– Кей Си вернулся сюда, чтобы восстановиться после той трагической гонки?

– Нет, его сначала перебросили по воздуху в больницу в Оаху. После этого он отправился в Сан-Диего, побыть с Дэвидом, я думаю. Я не знаю. Мы были не в курсе.

– Почему? – Голос Тайлера прозвучал неожиданно резко. – Ваша семья и Кей Си были так близки. Так почему же все закончилось? – Существовало какое-то обстоятельство, о чем она не говорила ему.

Кейт решила, что может здесь быть откровенной до конца.

– Мой отец и Кей Си поссорились незадолго до гонки. На самом деле я думаю, одна из причин, по которой мы приняли участие в гонке, заключалась в том, что мы могли победить Кей Си и его экипаж. Теперь я не удивлюсь, если истинная причина связана с моей матерью. Но в последний раз Кей Си был добр ко мне и моим сестрам как раз перед смертью мамы. – Она помолчала. – Я помню, он провел час или два с ней за день до ее кончины, но не остался на похороны. Он сказал, что не может справиться с этим или что-то похожее. Я точно не помню.

Кейт встала и принялась нервно мерить шагами гостиничный номер.

– Я должна поговорить с Кэролайн или Эшли, а не вы, – наконец заключила она.

– Почему вы не скажете им? – полюбопытствовал Тайлер.

– Потому что… – Она поводила рукой в воздухе, словно ответ мог появиться после магического пасса.

– Потому что почему?

– Дэвид кое-что сказал мне, но это звучит дико и смешно. Я не верю ему, но, если я упомяну об этом, сестры расстроятся.

– А мне, вы собираетесь сказать мне? Или заставите угадывать?

– Я не должна вам говорить.

Тайлер уловил нерешительность в ее лице.

– Давайте выкладывайте. Это не может иметь ничего общего с тем, что вы скрываете от меня, иначе вас бы здесь не было. Это должно быть что-то очень личное, вы привыкли защищать свою семью независимо от цены усилий. Но себя? Это совсем другая история.

– Меня так легко читать? – огорчилась Кейт.

– Я изучаю вас уже несколько дней.

– Вы правы. Речь идет обо мне. Дэвид сказал, что на самом деле Кей Си, может быть, мой настоящий отец. Разве это не смешно? Это не может быть правдой. Я дочь своего отца, верно? И я, конечно, не похожа на Кей Си. А мои родители безумно любили друг друга, особенно когда они только поженились. Не могла никакая связь начаться вскоре после их женитьбы. Но опять же… – Кейт запнулась, с отчаянием взглянула на него. – Скажите что-нибудь, Тайлер. Убедите меня, что я права.

– Даже не знаю, что сказать, – пробормотал он, более чем удивленный таким поворотом событий. – Я думаю, все возможно.

– Это не то, что я хотела услышать.

Он покачал головой.

– Понятия не имею, спал ли Кей Си с вашей матерью и ваш ли он отец. Мне кажется, у вас есть только два варианта: спросить своего отца или самого Кей Си.

– Сомневаюсь, что отец в таком состоянии, что его можно спрашивать о чем-то важном. Он продолжал пить после моего ухода из бара?

Тайлер кивнул в подтверждение.

– Вот что я думаю, – сказала Кейт мрачно. – Я не доставлю удовольствия Кей Си своим вопросом. Я знаю, у него что-то припрятано в рукаве. Я и раньше замечала это в его глазах, но не думала ни о чем подобном.

– Нет, вы думали, что это нечто связано с вашим другим секретом, – сказал Тайлер, осененный невероятной догадкой.

Она напряглась.

– У меня нет никакого другого секрета. Вам лучше выбросить эту мысль из головы. Во всяком случае, у меня достаточно причин для беспокойства, кроме вас и ваших вопросов. Признаюсь, ваше присутствие на острове на десятом месте в моем списке проблем.

Он улыбнулся.

– Я уязвлен. Надеялся, что я в верхней части списка.

Ее ответная улыбка скорее напоминала гримасу.

– Я должна поговорить с отцом, но я действительно не хочу этого разговора.

– Это лучший вариант, Кейт.

– Полагаю, что так. Честно говоря, не понимаю, как моя мать связалась с одним из них. Она такая добрая и честная, очень цельная по натуре… Мой отец не тот человек, на кого можно опереться, но моя мама – надежна как скала. Она знала, что правильно, а что нет, и всегда поступала правильно.

– И она воспитывала вас точно такой же. – Тайлер начинал понимать, почему Кейт стала резкой и нетерпимой после смерти матери, ведь теперь ей пришлось умерять амбиции отца.

– Моя мама пыталась воспитывать меня правильно. Но я подвела ее, – призналась Кейт со вздохом.

– В это трудно поверить.

– Я обещала заботиться о сестрах и об отце, я старалась сохранить семью единой, но у меня это плохо получилось.

Он слышал горечь, сожаление и вину в ее голосе, его глубоко тронула мука в ее глазах. Тайлер по себе знал, насколько сильно чувство вины способно разъедать душу. Он не хотел, чтобы подобное испытала Кейт.

– Она попросила меня в последний день… – продолжала Кейт, ее голос звучал иначе, когда она обратилась к воспоминаниям. – Я не знала, что мама настолько близка к своему концу. Я думаю, какая-то часть меня продолжала верить в лучшее. Но она совершенно истаяла, стала такой худой, у нее уже не было волос, только рыжеватые клочья на темени… – Губы Кейт задрожали.

– Вы не должны мне рассказывать, – сказал он тихо.

Кейт посмотрела в его глаза с такой болью, что эта боль передалась и ему.

– Мама взяла меня за руку. Она едва могла шевелиться, но каким-то образом ей это удалось. Я все еще чувствую прикосновение ее пальцев. Мама с неожиданной силой сжала мою руку. Казалось, она пыталась уцепиться за жизнь через меня. И я не хотела отпустить ее, но не знала, что делать. Она взяла с меня обещание сохранить семью, следить за папой, защитить младших сестер. Она сказала мне, что я должна быть сильной. Мне пришлось занять ее место. И я сказала: да, я сделаю это. Она закрыла глаза и отпустила мою руку…

Кейт больше не могла говорить, сквозь плотно сжатые губы прорвались рыдания.

– Простите, – быстро проговорила она, изо всех сил пытаясь вернуть самообладание.

– Все в порядке. – Тайлер обнял ее и прижал к груди. – Трудно быть сильной все время.

– Иногда я устаю, – призналась Кейт.

– Знаю. Я понимаю. – Он гладил ее по спине, надеясь, что она позволит себе опереться на него, по крайней мере, хоть на мгновение.

– Вы понимаете? Правда? – спросила она, глядя на него снизу вверх. – Вы тоже сильный.

– Синдром старшего ребенка в семье.

– Я хочу сдержать свое обещание.

– Знаю. И вы сдержите. Я в этом уверен.

Она покачала головой.

– Хотелось бы в это верить. Я уже совершила так много ошибок, Тайлер.

– Не будьте слишком строги к себе, Кейт. Вы были совсем молоденькой, давая обещание матери. А может, ей не следовало просить вас об этом.

– Это самое малое, что я могла сделать для нее. Она так сильно страдала в конце жизни. Я обещала бы ей что угодно, только бы облегчить ее состояние. – Кейт глубоко вздохнула, потом высвободилась из его рук. – Спасибо за плечо, на котором можно выплакаться.

– В любое время. – Тайлер помолчал. – Имейте это в виду, Кейт.

– Спасибо. Я думаю, мне лучше пойти домой и постараться забыть об этом до завтра. Мне нужно поговорить с отцом, когда он протрезвеет. Но даже потом… Откуда мне знать, не солжет ли он, он очень ловок в этом деле. – Она вздохнула. – Кэролайн часто говорит мне, что я недоверчивая, на все оглядываюсь, подозреваю людей в худшем и не жду от них ничего хорошего. Это потому, что я не доверяю себе, сама не знаю, что – правда, а что нет.

– Вы должны больше доверять своей интуиции.

– Хотелось бы. Но это непросто. Взять моего отца – он часто сбивает меня с толку. Даже если он говорит правду, разве я поверю ему? Разве меня не будут разъедать сомнения? Буду ли я жить с чем-то, чего я не могу терпеть? – Кейт умолкла, жалея о сказанных в порыве откровенности словах.

– С чем-то еще? – спросил он.

– Ни с чем.

Заметив, как Кейт смутилась и поспешно отвела взгляд, Тайлер догадался, что она говорила о чем-то определенном. Что за проблема, с которой надо жить, хотя это невмоготу? Отказ от ребенка и передача его незнакомому человеку? Именно это не дает ей покоя? Но будет ли Кейт защищать свой секрет до последнего? Или секрет принадлежит кому-то из близких – кому-то из тех, кого она обещала своей маме защищать – Кэролайн или Эшли?

Или, возможно, ему просто хочется, чтобы матерью оказалась одна из них, а не Кейт.

– Я должна идти, – сказала Кейт. – Я напрасно пришла сюда и взвалила все это на вас.

– Вам надо было выговориться.

– А вы надеялись, что я упаду на вас как сочный плод, чтобы вы откусили от него?

– Я думал, вы начинаете доверять мне, – заметил Тайлер с нескрываемой горечью.

– Я действительно не могу позволить этому случиться.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Я не легковерный, Кейт. Мой отец бесконечно лгал мне, и я купился на большинство его историй, мне грустно признаваться в этом. Но ты живешь, набираешься опыта, понимаешь, кому можно доверять. И уже не делаешь ошибок.

– Действительно? Вы так думаете? Потому что я доверилась вам, рассказывая то, что я хочу скрыть от остальных. Это была ошибка?

Тайлер хотел успокоить ее, но нужные слова не шли на ум. Если он и семья МакКенна оказались на противоположных сторонах, он выбирает брата.

Разочарование мелькнуло в глазах Кейт.

– Ну что ж, ваше молчание поучительно. Спасибо за то, что выслушали меня. Спокойной ночи.

Дверь за уходящей Кейт громко хлопнула. Тайлер, злясь на себя и на весь мир, ударил кулаком по стене и пробормотал проклятие.

Он хочет помочь своему брату и племяннице, но это причинит боль Кейт. Да, ей будет больно, когда она узнает, как далеко зашел его обман.

Вынув из кармана брюк бумажник, он вытащил фотографию Амелии и пристально вгляделся в нее. Милое, невинное лицо, белокурые локоны и голубые глаза напомнили ему Кейт. Но Амелия не Кейт, она ребенок, уже потерявший свою мать и почти потерявший отца.

Тайлер должен оставаться сильным. Он должен защитить Амелию. А Кейт… Кейт способна сама позаботиться о себе.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила Кейт молодую женщину, рассматривающую книги возле стойки с бестселлерами. Было раннее утро понедельника.

– Я ищу для отца хорошую книгу детективного или приключенческого жанра. Он не любит слишком простенькие сюжеты, слишком откровенные любовные сцены и обилие женских персонажей. Он довольно привередливый читатель.

– По крайней мере, он знает, чего хочет.

– К сожалению, я не знаю, а у него сегодня день рождения. У меня мало времени для выбора подарка.

Кейт взяла с полки одну из книг.

– Это Стюарт Лоусон. Он пишет о современных пиратах.

– О, это понравится отцу! – обрадованно воскликнула молодая женщина. – Он заядлый моряк. Мы ведь здесь из-за Каслтон Инвитейшнл.

– Я это поняла, – улыбнулась Кейт. – Почти все сюда приехали из-за гонок. – Она пошла за прилавок и оформила покупку, вложила бесплатную закладку и рекламную листовку магазина. – В воскресенье сюда придут авторы некоторых книг и будут целый день их подписывать. Так что если вы окажетесь в городе, приходите. У нас немало хороших писателей, они приезжают сюда творить в тишине острова, многих вдохновляет здешняя атмосфера. В листовке есть список имен авторов.

– Спасибо, очень заманчиво.

Когда покупательница ушла, Кейт оглядела магазин, проверяя, не нужно ли кому-то помочь, но было всего несколько посетителей, изучавших книги на полках.

Большинство жителей и гостей острова были уже в гавани. Гоночная неделя официально началась час назад. Сегодня в гонках участвовали двенадцатифутовые «Битл Кэтс». Каждый день будут состязаться суда разного класса. В период между гонками парусники крупного размера будут тренироваться на водном пространстве вокруг острова, готовясь к большим гонкам. И каждый вечер будут гудеть вечеринки в честь победителей.

Гоночная неделя привлекла в город множество туристов. Места в отелях, гостиницах и сдаваемых частных коттеджах были забронированы заранее. Все местные предприятия, в том числе ее книжный магазин, выигрывали от притока «летних» денег, как их называли островитяне.

Кейт вышла на тротуар перед входом в магазин. Был яркий, солнечный день, и отсюда она могла видеть десятки ярких парусов на воде. Она почувствовала легкий укол в сердце при виде этих парусов, сама не отдавая себе отчета почему. Она ведь не хочет быть там, где они. Так почему ее охватила странная печаль?

Почему легкий ветерок, касаясь лица, манит круто изменить свою жизнь, если она ею недовольна? Ее отец всегда говорил – невозможно вытравить море из своей души. Может, он прав.

Дверь магазина позади Кейт открылась, и вышла ее помощница, Тереза.

– На что ты смотришь? – полюбопытствовала Тереза.

– На лодки, – призналась Кейт и застегнула «молнию» куртки, укрываясь от налетевшего ветра.

– Ты скучаешь по парусному спорту?

– Никогда не думала, что стану скучать. Но должна признаться, у меня возникло глупое желание прогуляться в гавань и увидеть победителей.

– Так иди, – великодушно предложила помощница. – Может, столкнешься с этим милым репортером.

Кейт надеялась, что этого не произойдет. Она все еще не могла поверить, что доверилась Тайлеру. У нее что-то случилось с головой, не иначе. Проболтаться кому угодно, только не ему. Хотя она не собиралась говорить ни Кэролайн, ни Эшли о том, что сказал Дэвид, пока не выяснит все для себя.

– Кейт, – окликнула ее Тереза. – Ты меня слышишь?

– Да, – кивнула Кейт. – Что-то о милом репортере. Милый он или нет, я не хочу иметь дело с парнем, который в городе всего нескольких дней, ну, может, неделю, не больше.

– Ты могла бы просто развлечься. Не все отношения должны быть серьезными.

– У меня нет никаких отношений ни с кем, а с ним тем более, – отрезала Кейт.

– Все понятно. – Тереза многозначительно вздохнула. – Почему бы тебе не спуститься к воде? Сделай перерыв. Я могу справиться в магазине сама.

Кейт колебалась, понимая, что гораздо благоразумнее остаться в магазине, сосредоточиться на работе, но какая-то сила не просто влекла, а тащила ее к морю. Бросить вызов ветру, как сказал бы отец. И Кейт не могла сопротивляться. Она прошла к задней двери магазина и вывела свой велосипед.

Утро уже перевалило за половину, но Эшли, вероятно, еще спит, подумал Шон. Он проснулся на жестком диване, тело затекло от неудобного положения, и Шон не сразу понял, где он провел эту ночь. Потянувшись, он спустил ноги на пол и встал. Только проверю, как она, пообещал он себе, направляясь в спальню. Дверь открыта, все тихо. Шон остановился в дверях, глядя на спящую Эшли.

Господи, как она хороша. Длинные светлые волосы живописно рассыпались по покрывалу, словно для фотосессии. На ней нет кружевного сексуального белья, серая трикотажная футболка с длинными рукавами виднелась там, где покрывало соскользнуло с Эшли. Тем не менее она была обольстительна, ее нежное лицо напоминало одну из фарфоровых кукол из коллекции его матери. Ничто не портило ее кожу – чистая, гладкая, без намека на морщинки. Эшли была похожа на ангела.

Шон так сжал кулаки, что ногти впились в ладони. Он хотел ее так сильно, что ему невыносимо больно было смотреть на нее. Как всегда. Он не мог вспомнить время, когда не был бы очарован ею, когда не хотел ежеминутно видеть ее, разговаривать с ней или просто находиться рядом.

Все начиналось так невинно. Будучи маленькими, они ходили в один детский сад. Шон до сих пор помнил, как сидел рядом с Эшли, наблюдая, как она рисует. Она всегда любила раскрашивать картинки и делала это очень аккуратно, чтобы не выйти за контуры.

Когда они выросли, их дружба укрепилась, несмотря на различие натур. Шон всегда был активным, энергичным, не мог долго усидеть на одном месте. Эшли, напротив, могла несколько часов подряд проводить за чтением или рисованием. Остальной мир мог вокруг нее мог превратиться в полный хаос, но она всегда оставалась спокойной. Может быть, именно эти ее черты – миролюбие и спокойствие – привязали к ней Шона. С Эшли он мог расслабиться и быть самим собой. Он успокаивался рядом с ней, растратив слишком много нервной энергии.

Когда она ушла в море с отцом и сестрами, Шон почувствовал себя так, будто ему отрубили правую руку. До этого момента он не понимал, что влюблен в нее. Конечно, им было только по пятнадцать, и никто не думал, что между ними нечто большее, чем просто увлечение. Но Шон всегда знал – это иное. Он ходил на свидания с другими девушкам, пока Эшли была далеко, но ни одна из них не могла пробудить в нем те чувства, что вызывала она. И Шон не сомневался, что она испытывала то же самое.

Он нахмурился, вспоминая те ее слова, которые буквально оглушили его. Она целовала Джереми, его брата. Он не хотел в это верить и предпочел бы этого не знать. Но Эшли не оставила ему выбора. Когда же такое могло случиться? И почему?

Неважно. Джереми любил Кейт. Он не был увлечен Эшли. Должно быть, дело в чем-то еще. Может, кто-то из них слишком много выпил или вмешались еще какие-нибудь обстоятельства?

Но сейчас это не имеет значения, думал он. Прошло восемь лет. Его не столько интересует прошлое, сколько заботит настоящее. Вчера вечером он держал Эшли в своих объятиях. Она искала у него утешения, и хотя Шон не знал точно, что так сильно расстроило ее, он был благодарен этому. Потому что оно толкнуло ее снова в его объятия.

Он старался держаться подальше от Эшли. Он пытался начать новую жизнь. Он назначал свидания одной девушке за другой, но никто из них не мог заменить ему Эшли. Некоторые девушки забавляли его, другие возбуждали. Но ни одна из них не проникла к нему прямо в кровь, как Эшли.

Оставив свои невеселые размышления, Шон прошел в комнату, гадая, должен ли он разбудить Эшли или просто тихонько уйти. Но он не хотел уходить. Им надо откровенно поговорить. Он хотел, чтобы Эшли доверила ему все, что беспокоило ее. Шон не знал, почему она вчера выглядела такой расстроенной. Он догадывался, что-то произошло с ней в той кругосветной гонке. И очевидно, это не просто какая-то ошибка или неприятность, а нечто большее, и он хотел знать правду. Эшли, такая осторожная по натуре, вовсе не была трусихой. Он хотел помочь ей, заботиться о ней. Хотел, чтобы она опиралась на него, как прежде.

Шон присел на край кровати рядом с ней. Эшли слегка пошевелилась, что-то пробормотала во сне. Он положил руку ей на плечо. Ее глаза испуганно распахнулись. Пораженная его присутствием, она резко села в кровати, ударившись головой о ее спинку.

– Полегче, – предупредил Шон. – А то уж слишком круто.

Окончательно проснувшись, Эшли застенчивым жестом заложила волосы за уши.

– Который час?

– Почти одиннадцать. Мы оба хорошо поспали.

– Ты оставался на ночь? Я думала, ты ушел.

– Я спал на диване. Не хотел оставлять тебя одну, вдруг ты решилась бы в полночь добираться в лодке на материк.

Она смущенно покраснела.

– Прости, я была такая взвинченная вчера вечером. Ты, наверное, подумал, что я не в себе.

– Я думаю, тебя что-то очень беспокоит, – мягко заметил Шон. – Скажи, пожалуйста, в чем дело?

Эшли колебалась, нерешительно глядя на него. Шон понял, что ей хочется выговориться, но что-то останавливало ее.

– Твоя семья? Одна из твоих сестер? Твой отец? – перечислял он.

Эшли покачала головой.

– Я в порядке. Ты должен идти.

– Ты знаешь, зачем я приехал сюда вчера вечером. Поговорить с тобой о Джереми, – сказал Шон, меняя тему.

Она натянула простыню на грудь и принялась нервно теребить ткань.

– Помню.

– Просто скажи мне одну вещь. Ты порвала со мной восемь лет назад из-за этого поцелуя с моим братом?

– Не совсем.

– Значит, причина не в этом? Тогда утоли мое любопытство и объясни, почему ты решила, что меня должно волновать, с кем ты целовалась, даже если речь идет о моем брате? Это новость восьмилетней давности. Или это еще один кирпич мне на голову, чтобы напомнить: ты никогда не хотела меня так, как я хотел тебя? – Ему была ненавистна мысль, что Эшли намеренно причинила ему боль, но он не мог сбрасывать со счетов подобную возможность.

– Нет, я не хотела сделать тебе больно, Шон, – поспешно возразила Эшли.

– Тогда зачем ты вообще сказала мне об этом? Что это меняет сейчас?

– Может быть, я просто хотела, чтобы ты понял, какая я на самом деле. – Эшли виновато посмотрела на него.

Он ответил долгим взглядом, впитывая в себя боль, застывшую в ее глазах.

– Ты хоть знаешь, какая ты, Эш?

– Знаю, что я не та девушка, которую ты возвел на пьедестал много лет назад. Я совершила немало ошибок за эти годы. Поцелуи с Джереми – только один пример. Я предала тебя. Я предала сестру. И сделала это из злости, досады, чувства одиночества и сама не знаю, из-за чего еще. Я ненавидела эту гонку, Шон. Она искалечила мою семью. Отец превратился в настоящего маньяка, готового на все ради победы в соревнованиях. А Кейт, Кэролайн и я попались в эту ловушку. Когда в то лето начались штормы, они стали всего лишь отражением разлада внутри меня. – Она сделала паузу, с трудом сглотнула. – Я испытывала клаустрофобию. Стены каюты надвигались на меня, давили. Я не могла сосредоточиться. Мир стал зыбким, неустойчивым, казалось, что воздух сгустился настолько, что им нельзя нормально дышать. Я делала все, чтобы унять это чувство.

– И использовала для этого Джереми? – Шон прочел вину в ее глазах прежде, чем услышал признание:

– Да.

– А тебе не хотелось пойти дальше поцелуя?

– Нет, абсолютно точно, нет, – поспешила заверить Эшли.

Шон испытал невероятное облегчение. Было бы тяжело вообразить Эшли и Джереми вместе, даже если бы это случилось много лет назад.

– Итак, что дальше, Эш? Что еще ты собиралась сказать мне?

– Н-ничего, – заикаясь, ответила она. – Это все.

Он не поверил ей, но решил, что вполне достаточно откровений для одного утра.

– Почему бы тебе не одеться и не пойти со мной? – предложил он.

– Куда?

– Куда угодно, куда захотим.

Эшли улыбнулась, и это была та, прежняя Эшли. Годы разлуки, вся недосказанность и недоверие – все исчезло от одной ее улыбки.

– Ты всегда говорил это.

– Тогда давай прыгнем на велосипеды и припустим вниз по склону, помнишь, как раньше?

– Конечно, помню, – оживилась Эшли. – Я тебя обгоняла почти каждый раз, – похвасталась она.

– Это потому, что ты забывала о существовании тормозов. Я все еще вижу, как твои волосы летят за тобой.

Ее улыбка стала грустной.

– Боже, Шон, куда подевалась та девушка?

– Я не знаю, но, возможно, мы найдем ее. Хочешь попробовать?

– Ты даже не представляешь, как я этого хочу.