11

– Ты в своем уме?! – изумилась Кейт, потрясенная до глубины души. – Я не собираюсь участвовать в гонках. И Эшли тоже. – Она посмотрела на сестру, которая выглядела больной при одной только мысли об этом.

– Даже если мы вернем нашу яхту? – настаивал Дункан. – Она моя, Кэти. Я не хочу, чтобы Кей Си жил моей жизнью, управлял моей лодкой. Я получу ее обратно. Вы мне нужны, девочки, помогите мне. Мы одна семья. Мы вместе.

Дункан повернулся к Эшли, глаза которой наполнились невообразимым ужасом. Даже Дункан заметил это. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же молча закрыл его. Он протянул руку к побледневшей, напряженной как струна Эшли, но она отпрянула от него.

– Я… не могу, – заикаясь, проговорила она.

Эшли вскочила с места и вылетела из бара, как если бы пламя ада преследовало ее по пятам.

Кейт могла понять ее чувства. Она тоже хотела покинуть бар, убежать от этого разговора, но не могла позволить себе такую роскошь. Она не могла оставить отца наедине с Тайлером, который выжидает удобного момента, высматривает, слушает.

Дункан дал знак официантке принести ему еще выпивки.

– Подумай об этом, – сказал он Кейт. – Ты всегда была моим самым лучшим моряком. Я знаю, что могу это сделать, если вы будете на моей стороне. И поговори с Кэролайн. Она согласится. Она захочет помочь отцу. Она всегда готова помочь.

– Потому что хочет твоего одобрения.

– Она получит его, если окажется на борту, – пообещал Дункан.

– Ты знал, что он вернется? – Кейт вдруг стало ясно, что отец ничуть не удивился появлению Кей Си.

– Да. – Дункан сделал паузу, когда официантка ставила перед ним стакан. – Я знал, что, как только Кей Си увидит, что «Мун Дансер» выставлена на продажу, он найдет способ купить ее.

– Почему? – спросила Кейт непослушными губами. Ответ отца заранее заставлял ее сердце сжиматься от страха, но она не могла остановиться.

– Он всегда хотел эту лодку. Он не мог пережить, что это наше с Норой детище.

– Значит, это имеет какое-то отношение к маме, – медленно сказала Кейт. – Как он и говорил. Что-то произошло между вами. Я помню, Кей Си считался твоим лучшим другом. Он проводил с нами все выходные, а потом исчез. И вместо нашего любимого дяди он стал человеком, чье имя ты даже перестал произносить. Что случилось?

Кейт не могла заставить себя спросить отца, имела ли место измена. Этот вопрос прозвучал бы недостойно в ее устах, очернил бы имя ее матери. Ее мать не могла вызвать подозрение в неверности. Нора была верной, честной и очень любила Дункана. Кейт могла бы пожертвовать собственной жизнью.

– Это касается только Кей Си и меня, – отрезал Дункан. – Что тебе надо, так это побеспокоиться о ком-то еще, способном управлять нашей лодкой.

– О ком-то еще, кто управлял нашей лодкой в течение восьми лет? – уточнила Кейт.

– Не о нем.

– Ты должен дать мне более четкий ориентир. – Она повернулась к Тайлеру. – Не могли бы вы оставить нас наедине?

Тайлер улыбнулся в ответ.

– Я так не думаю.

– Кей Си купил «Мун Дансер», чтобы меня поставить на место, – сказал Дункан, очевидно, ничуть не беспокоясь о присутствии репортера. – Он хочет, чтобы я думал, будто он победитель, а я неудачник, но он ошибается. И я собираюсь это доказать.

– Разве время для доказательств не прошло? Разве вы оба мало потеряли?

– Я хочу «Мун Дансер» обратно. Это наша лодка. Наш дом. Подумай об этом. Это последнее место, где мы были вместе, я имею в виду и вашу замечательную мать тоже. Мы спроектировали и построили ее, украсили ее по-своему, мы пролили столько пота, крови и слез на ее палубу. Я не хочу, чтобы всем этим владел Кей Си. Я не хочу, чтобы он жил моей жизнью. Помоги мне, Кэти.

Кейт не нравилось, что Кей Си владеет «Мун Дансер». Но снова участвовать в гонке? Соревноваться ради лодки, с которой связано столько воспоминаний – и плохих, и хороших? Она не могла. Это было бы слишком больно.

– Я не могу.

– Кэти, пожалуйста.

– Это твое дело, папа. Я действительно хочу забыть обо всем. Пусть Кей Си управляет «Мун Дансер» и отправляется на Гавайи. Через несколько дней его здесь не будет, а мы сможем вернуться к нормальной жизни.

– Нормальной?! – взорвался Дункан. – Ты называешь нормальной жизнь, которую мы ведем? Черт, Кэти, я не чувствовал себя нормально ни одного дня в прошедшие восемь лет.

Кейт смотрела, как он осушил порцию виски.

– Может быть, дело в алкоголе. Может быть, поэтому ты не чувствуешь себя нормально.

– Прекрасно… Уходи, убирайся отсюда! Ты знаешь, Кэти, твоя мать никогда не судила других. Это очень трудно. Для тебя все только черное и белое. Люди хорошие или плохие, одни крайности, и ничего посредине. – Он впился в нее глазами, взгляд был исполнен гнева и разочарования одновременно. – Ты не можешь терпеть, если что-то неправильно, не выносишь, когда люди не дотягивают до твоих высоких стандартов. Некоторые из нас просто люди. У некоторых из нас есть свои слабые места.

Кейт почувствовала невероятную боль от резких и несправедливых слов отца. Она не осуждала других и не была жестокой. И она тоже просто человек. Она беспокоилась. Она беспокоилась слишком сильно, если бы он только понимал эту истину.

– Речь идет не о том, что правильно или неправильно…

– Я думал, что тебя уже больше здесь нет, – не дал договорить ей Дункан. – У меня есть дело, которое мы должны обсудить с моим новым другом. – Он кивнул на Тайлера.

Кейт увидела беспокойство в глазах Тайлера, или они выражали вину? Нет, он вряд ли чувствовал себя виноватым. Он уже говорил ей, что не тратит время на эмоции. Это шанс для Тайлера – узнать сенсационные новости у Дункана. И ни черта она не могла с этим поделать. Если она начнет протестовать, Тайлер станет еще более подозрительным, а Дункан одержим желанием снова вкусить сладость славы.

Иногда Кейт спрашивала себя – почему она старается защитить отца? Но ведь не только его, напомнила она себе. Вот что она должна всегда помнить.

– Я позвоню вам позже, – спокойно сказал Тайлер.

Кейт встала.

– Не беспокойтесь, я сказала все, что следовало сказать – вам обоим.

Эшли встала на стремянку и сняла со шкафа старый рюкзак. Вместе с ним на нее посыпалась пыль и упала пара коробок из-под обуви. Она кашляла, чихала, а потом чуть не заплакала, когда старый и очень знакомый запах заполнил комнату. Это запах моря, запах лодки, запах страха. Она в смятении посмотрела на рюкзак. Прошло восемь лет, с тех пор она не пользовалась им. Слишком долго – запах столько времени не может держаться. Значит, это ей кажется?

Ах, ну какое это имеет значение? Рушится ее жизнь…

Она не могла поверить – отец хочет снова засадить ее в лодку. Она не могла поверить, что Кей Си каким-то образом связан с ее матерью. Что это вообще такое? Это ложь? Или тут кроется что-то еще? А она действительно хочет знать.

Она должна поскорее убраться отсюда. Стены надвинулись на нее, стало трудно дышать. Так же, как и тогда, во время страшного шторма, когда она видела воду, просачивающуюся из-под двери каюты. Тогда у нее возникло ужасное чувство, что они уже под водой. Она не сможет выйти. Она не сможет дышать. Она медленно умрет, задыхаясь, как задыхается сейчас.

– Эшли, открой.

Она услышала мужской голос и стук в дверь. Голос вернул ее к реальности, она выбежала из своей спальни, прежде чем воспоминания могли вернуться.

В дверях стоял Шон. Потрясенная, она замерла на месте.

– Что ты здесь делаешь?

– Я хочу знать, что произошло, – сказал он, глядя на нее в упор.

– О чем ты? О Кей Си? Он появился на «Мун Дансер». Мой отец хочет участвовать в гонках, он требует, чтобы я тоже была на борту. Это безумие. Я не знаю, что делать. Все перепуталось.

– Что, черт возьми, ты говоришь?

Эшли непонимающе уставилась на него.

– Я пришел сюда, чтобы говорить не о Кей Си, а о Джереми. О моем брате и о бомбе, которую ты скинула на меня вчера вечером.

Казалось, она говорила с Шоном миллион лет назад. Неужели это было прошлым вечером?

– Ты сказала, что поцеловала его. – Шон воинственно выпрямился. – Я хочу знать, почему, когда и все остальное. Начинай, рассказывай.

– У меня нет времени, – сказала Эшли, моментально принимая решение.

– Есть.

– Не могу. Я ухожу. – Она вошла в спальню и принялась кидать в рюкзак свои вещи из шкафа.

– Куда собралась? – спросил Шон с порога.

– Подальше отсюда.

– Почему?

– У тебя всегда слишком много вопросов ко мне, – ответила она, отбрасывая с лица волосы.

– А у тебя никогда нет на них ответов.

Шон пересек комнату и схватил ее за руку, когда она попыталась открыть дверцу другого шкафа.

– Прекрати, остановись! Давай поговорим. Я хочу знать, что произошло между тобой и моим братом. И почему ты решила рассказать мне об этом только теперь.

– Отпусти меня. – Эшли попыталась освободить руку, но Шон держал крепко, так крепко, что она почувствовала себя в ловушке. Приступ острый паники охватил ее. – Отпусти! – закричала она. – Я должна выбраться отсюда! – Наконец она выдернула руку.

– Эшли, подожди! Куда ты собралась?

– Не знаю. – Она бросала одежду в рюкзак, что-то из вещей падало на пол, что-то на кровать, но она не обращала внимания. – Я должна выбраться отсюда прежде, чем потеряю остатки разума. Если ты хоть немного беспокоишься обо мне, ты мне поможешь.

– Эш, я не знаю, чего ты хочешь.

Что она хотела, чтобы он сделал? Эшли глубоко вздохнула, она должна успокоиться и подумать. Последний паром уже отошел от острова. Если она намерена уехать из Каслтона немедленно, ей нужна лодка.

– Я хочу, чтобы ты отвез меня на материк.

Шон изумленно смотрел на нее.

– Ты готова сесть в мою лодку?

– Я только что это сказала, разве не понятно? – едва сдерживая слезы, воскликнула Эшли.

Она сама успокаивала себя. Что страшного, если она окажется в его лодке? Сейчас совсем стемнело, и вода совершенно черная. Она не увидит ничего, чтобы могло бы испугать ее.

Шон посмотрел на нее с некоторой неуверенностью.

– Может быть, тебе стоит поговорить с кем-то по телефону – с Кейт или Кэролайн. Ты чем-то расстроена.

– Расстроена? Ты думаешь, я расстроена?! – Не похож ли ее возглас на визг сумасшедшей? Вероятно, поэтому Шон смотрит на нее так, словно у нее снесло крышу. – Мне очень жаль. Я так больше не могу. Это для меня уже слишком.

Эшли чувствовала себя разбитой, выпотрошенной до дна, ей было страшно и хотелось заплакать, чтобы освободиться от ужасного напряжения, но глаза оставались сухими. Ее слезные каналы так же пусты, как и все остальное.

– Слушай, я не понял и половину того, что ты сказала, – примирительно сказал Шон. – Но все равно, успокойся, ладно? Не делай ничего сгоряча. Отложи до завтра, если ты все еще хочешь уехать.

– Если я не уеду сейчас, не уверена, что уеду когда-нибудь.

– Тогда есть смысл подождать.

Эшли опустилась на край кровати, чувствуя себя побежденной.

Шон еще немного постоял, потом сел рядом с ней.

– Что случилось? Хочешь поговорить об этом?

– Нет. – Слишком много мыслей теснилось в голове, чтобы сосредоточиться на какой-то одной из них.

– Ладно, отложим на потом, – согласился Шон.

Он обнял Эшли за плечи. Она напряглась, но он не двигался, и Эшли постепенно начала расслабляться, ей стало уютно в его объятиях. Шон ничего от нее не требует. Не настаивает, чтобы она что-то сделала или сказала. Впервые за долгое время она чувствовала себя в безопасности. Это был Шон, ее первая любовь, ее единственная любовь, если сказать по правде. Никто другой никогда не был ей ближе и дороже. Она пыталась прогнать прочь свою любовь, потому что не заслуживает такого, как Шон. Но он здесь, а она так слаба. Ей надо опереться на кого-то.

– Не уходи, – прошептала Эшли, положив голову ему на грудь. Сердце Шона билось в ровном и сильном ритме. – Знаю, я не должна просить…

– Ты так всегда и делала, – пробормотал он.

– Ты должен меня ненавидеть.

Шон тяжело вздохнул.

– Я хотел бы. Тогда все было бы намного проще.

Кейт только хотела посмотреть поближе. Это не преступление, сказала она себе, спустившись на пристань. В конце концов, она просто человек, несмотря на отцовские слова, больно задевшие ее. Она пыталась работать, но инвентаризация в магазине не отвлекла ее от тяжелых мыслей, и не могла она вернуться в «Устричный бар». Хватит с нее и отца, и Тайлера тоже.

Кейт захотелось несколько минут побыть наедине с чем-то, что составляло важную часть ее жизни, с «Мун Дансер». Они отправились в плавание семьей, тесное пространство лодки заставляло их плотно общаться, разделять тяготы жизни на море, опираться друг на друга, чтобы выжить. Живя на воде, они научились зависеть только от самих себя. Когда началась гонка, понадобился опыт другого уровня.

Соревнования принесли с собой переживания иного рода. Волнение, желание обогнать других. Они ловили ветер, стараясь идти так быстро, как только могли. Во время заходов в порты устраивали вечеринки, праздники, рассказывали были и небылицы о каждом этапе гонки. Вначале Кейт впитывала все это, как сухая губка. Ей нравилось быть частью всего происходящего, видеть отца в своей стихии, и Джереми разделял те же волнения и радости. Будь она опытней, то догадалась бы, что два таких сильных мужчины обязательно вступят в конфликт.

Оглядываясь назад, Кейт понимала, где произошел первый сбой. К сожалению, тогда она этого не заметила.

Отогнав грустные воспоминания, она подошла поближе. «Мун Дансер» гордо возвышалась на воде, покачиваясь на волнах. У Кейт перехватило дыхание. Эта великолепная, легкая, сорокасемифутовая лодка гарантировала скоростное и комфортное плавание. Ее родители разработали проект яхты, а построили ее в Сиэтле. Их идея заключалась в том, чтобы использовать технологию изготовления гоночной яхты для создания судна, способного выигрывать гонки. «Мун Дансер» не просто лодка для житейских нужд. Она принесла им победу, не только дала им приют на воде, но и защитила их в трудный момент.

Кейт глубоко вздохнула, стараясь совладать со своими чувствами, но ей это плохо удавалось. Нет никакого смысла пытаться сдерживать эмоции, они переполняли ее. Взглянув на лодку, она одновременно испытала радость, а также невероятную грусть по отрезку жизни, связанному с «Мун Дансер» – самому худшему и самому лучшему для нее. Может, жизнь всегда такова – предлагая что-то хорошее, сопровождает это чем-то плохим.

– Бу-у! – раздалось за ее спиной.

Кейт вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Она с удивлением увидела Дэвида, сына Кей Си.

– Дэвид? Ты напугал меня.

Он вынул изо рта сигарету и стряхнул пепел в воду.

– Это тебе за то, что ты хотела влезть в мою лодку, – со злорадным смешком сказал он. – Или ты все еще думаешь, что она твоя?

– Я не собиралась проникать на «Мун Дансер». И я знаю, кто ею теперь владеет.

– Надеюсь на это. Если нет, то могу показать тебе документы моего отца. Моего отца, а не твоего, Кейт, даже если ты привыкла считать его вторым папой. Так ведь, да? Дядя Кей Си, ты так его называла? Разве не ты целовала его каждый раз, когда он приносил тебе конфеты или игрушки, или то, что ты хотела, маленькая принцесса?

В голосе Дэвида слышалась неприкрытая злоба, чего Кейт никак не ожидала.

– Ты говоришь, как…

– Что? Как я говорю?

– Словно ты меня ненавидишь. – Она даже засмеялась абсурдности пришедшей в голову мысли. Но Дэвид не засмеялся в ответ, и неприятный холодок пробежал вдруг вдоль ее позвоночника.

– Да нет, нельзя сказать, что я ненавижу тебя, – проговорил он ровным голосом. – Я даже не знаю тебя. Разве это не правда? Мы с тобой поболтали несколько раз, когда я приезжал к отцу. Ты была слишком занята, чтобы валять дурака в моей компании.

– Не думаю, что тебе было интересно тусоваться с нами, – возразила Кейт.

– Что ты, мне всегда были интересны девочки, которые провели с моим отцом больше времени, чем я.

– Мы не виноваты, что так получилось.

– Разве я сказал, что в этом дело?

Она не хотела продолжать этот неприятный разговор.

– Я ухожу.

– Разве ты не хочешь подняться на борт?

– Нет. – Кейт покачала головой, хотя от неожиданного приглашения сердце забилось быстрее.

– Тебе интересно, какая лодка теперь внутри? – не отступал от нее Дэвид.

– Не очень.

Он загородил ей дорогу, когда Кейт повернулась, собираясь уйти.

– Первый раз в жизни я что-то получил от вас, а не наоборот.

Кейт нахмурилась, увидев не только гнев в его темно-карих глазах, но и боль.

– Ты о чем?

– О праздниках и днях рождения, о рождественских подарках, которые мой отец дарил тебе и твоим сестрам, а не мне, – с тихой яростью перечислял Дэвид. – Он хотел заполучить вашу семью, вашу матушку. Он хотел заполучить вашу жизнь.

– Это неправда. Он был нашим другом, вот и все.

– В самом деле? Ты думаешь, это все, кем он был?

– Да. – Она с ненавистью отметала сомнения, не однажды приходившие ей в голову. Сначала Кей Си, потом ее собственный отец, теперь Дэвид. Они все знали что-то, чего не знает она?

Сколько она себя помнила, дядя Кей Си всегда был рядом, когда она росла. Сохранилось много видеозаписей, на которых он ставит с ними рождественскую елку или смеется вместе с ее матерью на кухне. Потом он изменился. Что-то случилось. Кейт отказывалась верить, что это каким-то образом связано с ее матерью.

– Я думал, ты умная, – высокомерно бросил Дэвид. – Должно быть, я ошибся.

– Ты ничего не знаешь, – не сдавалась Кейт. – Ты просто дразнишь меня.

– Может быть, – признался он. – А может, и нет.

– Почему вы с отцом вернулись сюда? Чтобы покрасоваться перед нами? Показать, что вы лучше нас? Поэтому, да?

Дэвид не сразу ответил.

– Я не уверен, – сказал он после долгой паузы.

– Что? Теперь ты изображаешь сомнение? Я думала, ты знаешь все об отношениях между твоей семьей и моей.

– Я знаю больше, чем ты, это ясно.

– Например? Что такого ты знаешь? – На этот раз Кейт решила идти до конца.

– У моего отца и твоей матери была связь.

Его слова, словно пощечина, оглушили Кейт.

– Это неправда… – Чувство обреченности лишило ее сил, и голос предательски выдавал ее смятение. – Этого не может быть…

– Ты немного похожа на него – на моего отца.

Когда смысл его слов дошел до нее, у Кейт потемнело в глазах.

– Да ты просто больной!

– Почему бы тебе прямо не спросить у него?

– Я не поверю ни единому слову твоего отца. – Она резко отвернулась и поспешила прочь от него.

– Тогда спроси Дункана! – крикнул ей вслед Дэвид.

Ей незачем спрашивать Дункана. Она знает, кто ее отец. Разве нет?