Александр КОСТЮШИН

Вот смотрю я зорко вокруг — все особым полно значением. И взираю я с умилением на творения наших рук! Благодать кругом, красота. Лепота!

Вот плывет по реке мазут. Вот плывет по мазуту баржа. Ледокол бы давно завяз тут, не пройдя одного виража. А баржа у нас — еще та Лепота!

Вот детсадовцы пьют вино. Вот они лупасят родителей. Разве папы и мамы в кино не смотрели про телохранителей? Хороши удалые лета! Лепота!

Вот лежит на помойке панк — надышался, чудак, отходами. Вот застрял на проспекте танк в куче мусора. Так народами с негативом ведется война. Нас к победе ведет она. Смысла нет тут, и все тут — туфта. Лепота!

Вот стоит неказистый ларек, там берет наркоту паренек. Вколет он себе что-то чуток, превратится разом в пенек или станет тверже болта. Лепота!

Вот чиновник лопатит грязь. Вот он по уши в ней увяз. У чиновника в этой грязи будет с бабками все на мази. Грязи этой он хочет еще, с нею жить ему хорошо: бах — и деньги свалились с куста. Лепота!

Вот стоит на эстраде певец — безголосый, как огурец. И зеленый такой же, блин. В шоу-бизнесе он не один, и таких ядреных певцов у нас больше, чем огурцов. Ноу-хау у них в манерах, а хиты торчат на фанерах. Да и на хрен им петь с листа? Лепота!

Вот стоит на площади мент. Мент — не памятник, не монумент. И любому в любой момент мент предъявит свой аргумент — пистолет, автомат, кулак. Все тут правильно, все тут так: оплатил проход у поста — и живешь, не отведав кнута. Лепота!

Вот бредет немного косой старикашка за колбасой. Снег кружится, а он босой, но ведь прется за колбасой. Жил бы с ливером и с хамсой! Тут старуха за ним с косой припустилась вослед лисой. Ее труд изначально таков — чистить город от стариков. И конкретная нищета не видна уже. Лепота!

Вот рассказ написал поэт. Где-то складно, а где-то — нет. И куда-то поэт сейчас сдать попробует свой рассказ. Вот редактор его возьмет. Вот читатель его прочтет. Вот читатель вспомнит про мат — он поэту не сват, не брат: ему чтиво нужно складней и значительно веселей! За поэтом — подъем пласта, за читателем — правота. Лепота ли? Да — лепота!

Вот поэт получил гонорар. Вот поэта хватил удар. Вот в компьютере — чистота. Лепота…

Я давно мечтал написать портрет нашего современника, но никак не мог найти натурщика, который подошел бы по всем параметрам. Я даже объявления развешивал по столбам: «Художнику требуется молодой человек без комплексов, имеющий идеальную фигуру и яркое, выразительное лицо».

По этому объявлению ко мне в студию целая толпа явилась. Их лица и фигуры были так выразительны, что еле-еле от них отбился. Может, я отстаю от времени, но женщинам изменять ни с кем не хочу!

Приходили и другие натурщики, но все это было совсем не то: одним от меня нужны были деньги, другим — похлебка, третьим — что-то еще. Ну не могли они меня вдохновить — хоть убей! Что они зачастую и делали, но о пяти реанимациях я просто стараюсь не вспоминать.

Неудачи меня не смутили, и я начал писать портрет современника, имея перед глазами нынешнее сообщество строителей настоящего.

Лоб я писал с одного политика. Хороший получился лоб — покатый, но твердый, как молоток. Орехи таким лбом удобно колоть. Кому надо, может воспользоваться.

Глаза писал с одного лукавого мужика, апологета бродящего по Европе призрака. Этот дядя почти каждый день под моими окнами манифестации затевает, и его глаза излучают торжество давно минувшей эпохи.

Рот я позаимствовал у компании нуворишей. Этот рот что угодно пообещает и легко проглотит кусок даже самых невероятных размеров.

Короче говоря, все детали нашего современника так мне удались, что на экспонировании портрета меня чуть не растерзала разъяренная толпа ярких представителей современного общества. И хотя от погони я оторвался, но до сих пор нелегально проживаю в катакомбах, так как очень-очень состоятельный аноним объявил на меня облаву за то, что герою портрета я подарил, как ему показалось, его бессовестные ручонки. А об этих шаловливых и загребущих конечностях, по мнению олигарха, открыто говорить не положено, так как это не что иное, как злостное разглашение тайны стратегического значения.

В 23:00 на пульт ГУВД поступил сигнал об ограблении ювелирного магазина «Золотая ручка». В 23:01 на место преступления, которое находилось на другом конце города, выехала группа захвата во главе с капитаном Хваталкиным. В 23:02 на ближайшем переходе был задержан мужчина, по внешним данным похожий на предполагаемого преступника. В 23:04 майор Оралкин приступил к допросу. В 23:05 скрипач Областного симфонического оркестра сознался, что возвращался с концерта домой. В 23:06 он раскололся и сказал, что зовут его Григорием Михайловичем Смычковым. В 23:07 задержанный признался, что скрипка принадлежит некоему Страдивари, но к ограблению ювелирного магазина они оба не имеют никакого отношения. В 23:08 майор Оралкин поручил сержанту Ломалкину произвести обыск скрипки и подозрительного футляра. В 23:09 ни от скрипки, ни от футляра не осталось даже названия. В это время подозреваемый обозвал Оралкина варваром, а Ломалкина — идиотом, что было занесено в протокол дознания, как оскорбление при исполнениях. В 23:11 дерзкий скрипач с угрозой заявил работникам органов, что история не простит им этот акт вандализма. В 23:12 майор Оралкин поручил сержанту Ломалкину сотворить предполагаемому преступнику частичное ограничение движения типа «ласточка», что в конечном счете должно было повысить безопасность представителей силовой структуры. В 23:17 сержант Ломалкин усовершенствовал «ласточку» до «колибри». В 23:18 скрипач Смычков вспомнил матерей всех работников МВД. В 23:19 к дознанию подключился капитал Хваталкин с группой захвата. В 23:24 подозреваемый сознался в совершенном преступлении и назвал сообщников: Страдивари, Паганини, Торантини и уборщицу филармонии бабу Надю. В 23:25 позвонили из ювелирного магазина «Золотая ручка» и отсобачили ментов за то, что они не явились на тренировочный сигнал тревоги, а за оплатой по охране прилетают раньше кассира! В 23:26 скрипач позорный пробкой вылетел из милиции. В 23:27 капитан Хваталкин догнал отпущенного и выдал ему пинка. А не фиг путаться под ногами!