Глава 10
Спустя три часа Кэрри вернулась вниз, в квартиру Дэна. Авраам крепко проспал все то время, что она, сидя тихонько рядом с ним, просматривала содержимое памятной коробки.
Впервые Кэрри делала это не разрывая себе сердце. Конечно, ей было грустно, слезинки катились по щекам, но на этот раз ей было уже не так тяжело перебирать вещи и складывать их в коробку. Впервые ее не посетило ощущение, что жизнь кончена.
И это произошло не только из-за Авраама – она стала все ощущать по-другому.
В дверях появился Дэниел с взъерошенными, торчащими во все стороны волосами.
– Эй, сколько же я проспал?
Она посмотрела на часы:
– Нас не было четыре часа. Мы вернулись, потому что Авраама нужно было кормить. – Она помешкала секунду. – У нас кончается молоко, да и миссис Ван-Дайк необходимы продукты. Как вы думаете, можно оставить с ней Авраама ненадолго?
Он кивнул и потер глаза:
– По-моему, план неплохой.
– И подгузники на исходе.
Дэн снова кивнул и посмотрел на остатки молочной смеси в банке:
– У нас почти все кончается. Мне лично необходим кофе. Только кофе не даст мне заснуть. Обычно я так не устаю.
Кэрри оставила Авраама на полотенце подрыгать голыми ножками и подошла к Дэну:
– Обычно вы не ухаживаете за младенцами. А как вы себя чувствуете на ночных дежурствах?
– Ночью много работы, так что не заснешь, а когда более-менее спокойно… Я выпиваю шесть чашек.
– Интересно, у мистера Мелтцера осталось что-нибудь из продуктов?
– Боюсь, что нет. Придется пойти в магазин подальше. У вас есть резиновые сапоги?
– Веллингтоны? Конечно.
– Тогда достаньте их. Пойдите и переоденьтесь, а я пока обзвоню магазины – может, где-нибудь остались продукты. Не возражаете пройти несколько кварталов?
– Конечно не возражаю. Мне отнести Авраама к миссис Ван-Дайк?
– Да нет, я отнесу.
Дэн, видно, хочет сам навестить пожилую соседку. Он хороший человек. Тогда почему он так настроен против матери Авраама? Это никак не сочетается с его поведением.
Через десять минут Кэрри была готова. Розовое шерстяное пальто, фиолетовый шарф и такого же цвета шерстяная шапка, натянутая на уши. Джинсы заправлены в веллингтоны.
Когда они вышли на улицу, в воздухе чувствовался морозец. Дэн протянул Кэрри руку в перчатке. Она не долго колебалась. Что тут такого? Он просто вежлив и хочет быть уверен, что она не упадет в снег. Это же не поцелуй.
Она вложила свою руку в его:
– Далеко идти?
Снег оказался глубоким и едва не доходил до верха сапог.
– Пару кварталов.
Тащиться по глубокому снегу оказалось намного труднее, чем Кэрри себе представляла. Щеки у нее раскраснелись, и она запыхалась. Это был первый выход на улицу за несколько дней. На чистом блестящем снегу их следы казались чем-то волшебным.
Они шли уже минут десять, как наткнулись на снеговика посередине тротуара. Шляпа у него съехала набок, а один камушек-глаз вывалился.
Дэн улыбнулся, когда Кэрри остановилась, с восторгом глядя на снеговика.
– Опять будете этим восхищаться?
– Вы о чем?
– Я видел ваш восторг, когда вы по телевизору смотрели на снеговиков. Магазины, в которые мы идем, рядом с парком на Вашингтон-сквер. Если хотите, то мы сможем задержаться и тоже слепить что-нибудь.
Она покачала головой:
– Но я не взяла морковку, а у каждого настоящего снеговика должна быть вместо носа морковка. – Она улыбнулась. – Вообще-то я предпочитаю снежного ангела. Меньше усилий, а намного веселее.
Они обогнули парк по пути к магазинам, в которых виднелись огни.
Дэн толкнул дверь и крикнул:
– Эйдан, ты здесь?
– Привет, Дэн. – Появился парень и быстро подошел к ним. – Прости, телефон надрывается. Всем нужны продукты прямо сейчас. – Он кивнул на пакеты, выложенные на прилавок. – Вроде тут все, что ты заказывал, включая детское питание и подгузники. Ничего не хочешь сказать мне, приятель? – Он выразительно посмотрел на Дэна, потом на Кэрри, потом опять на Дэна.
– Это не то, о чем ты думаешь. Мы нашли ребенка на пороге нашего дома несколько дней назад. Социальные службы не могут до нас доехать и забрать его, вот мы и покупаем все это.
Дэн немного покраснел. Он что, смутился? Смутился оттого, что люди могут принять их за родителей?
– Это моя соседка Кэрри. Она помогает мне с ребенком.
Кэрри подумала, что это соответствует действительности.
Эйдан кивнул ей и пробил чек на кассе.
– Надеюсь, что ваши обязанности нянек скоро закончатся.
Затрезвонил телефон, и Эйдан торопливо отошел в заднюю часть магазина. Дэн с застывшим лицом взял пакеты с прилавка. Кэрри тоже было не по себе.
Скоро Авраама с ними не будет. Это вопрос нескольких дней, а может, даже часов. Что ждет его потом? Возможно, городские социальные службы определят его в приемную семью, и он будет для них потерян. От этой мысли Кэрри сделалось тоскливо. Ей придется попрощаться еще с одним ребенком.
Они с Дэном вышли из магазина. Небо прояснилось, и снег больше не падал. Может, это предвестие конца непогоды?
Они добрались до парка и оказались у арки в честь Джорджа Вашингтона. В парке виднелись отдельные фигуры и множество снеговиков.
– Посмотрите. – Кэрри подошла поближе. – Похоже на целую семью: папа, мама, сын и дочка. Вот здорово. – Даже у снежных людей есть счастливые семьи. Голос у нее помимо воли прозвучал грустно.
– Как насчет снежного ангела? – спросил Дэн.
Ей хотелось сказать ему столько всего. Она хотела узнать, что он чувствует. Но Дэн не тот человек, который откроет ей свой внутренний мир. В какой-то степени он даже более закрытый, чем был Марк.
Она кивнула:
– Согласна на снежных ангелов. – Это, скорее всего, будет их первой и последней совместной прогулкой. И она хоть немного повеселится.
Они отыскали пятачок нетронутого снега.
– Подходит, – сказала Кэрри. – Готовы? – Она сделала несколько осторожных шагов и широко раскинула руки.
Дэн опустил сумки на землю и встал с ней рядом, тоже раскинув руки. Их пальцы почти соприкасались.
– Девушка из Британии, вы понимаете, что можете промокнуть?
– Зависит от того, все равно мне или нет, – ответила Кэрри и упала спиной в пушистый, рассыпчатый снег.
Она быстро-быстро замахала руками, взбивая хлопья снега и смеясь. Дэн последовал ее примеру. Снег тут же промочил ей пальто, попал за воротник и в рукава.
И тут она почувствовала, как пальцы Дэна касаются ее руки. Она застыла и повернула к нему лицо. Сейчас во всем Нью-Йорке только они вдвоем. Одни в этом парке и во всей вселенной.
Кэрри слышала, как Дэн прерывисто дышит. Вдруг он оказался поверх нее, его ноги прижимали ей бока, его теплое дыхание – у нее на лице.
– Что вы со мной делаете, Кэрри Маккензи? – В карих глазах было видно смущение, отчего сердце у Кэрри подпрыгнуло. Вот оно. В первый раз она это увидела. Увидела подлинные чувства Дэниела Купера.
– А что вы делаете со мной, Дэниел Купер? Я спокойно жила – или мне так казалось – до встречи с вами.
Она приподняла голову, ловя ртом его губы, затем обвила руками за шею и притянула Дэниела к себе. Снег попал под пальто. Плечам и ногам было холодно, но это не важно. Она забыла, что несколько минут назад он представил ее как соседку. От того, что происходит сейчас, у нее в голове все смешалось.
Она рассказала ему обо всем. Рассказала о Руби. О Марке. Но что ей известно о Дэниеле Купере? И почему кажется, что она узнала о нем лишь малую толику?
Через пару дней снег сгребут, Авраама увезут и их жизни войдут в нормальное русло. Но какое «нормальное»? Что будет с ней и с Дэном? Как они будут общаться? Ничего не значащее «привет» на лестнице? Она этого не вынесет.
Дэн скатился с нее и встал, протянув ей руку, чтобы помочь подняться из снега.
– Пошли, Кэрри. Вы простудитесь.
Момент был упущен. Все закончилось. И между ними тоже все вскоре закончится.
Она проглотила ком в горле. Только сейчас ей стало неприятно от мокрого пальто.
– Да, пора возвращаться, – тихо сказала Кэрри. Он подхватил сумки и пошел к выходу. Словно никакого поцелуя не было и в помине.
Прошло два часа. Кэрри переоделась в сухую одежду, сварила кофе Дэну, заварила чай себе и положила на тарелку испеченные раньше фруктовые лепешки. Малыш Авраам пребывал в хорошем настроении и с удовольствием поел после того, как его забрали от миссис Ван-Дайк.
Дэн улыбнулся Кэрри:
– Что это был за запах? Он меня тогда разбудил.
– Лепешки с маслом и малиновым джемом. Надеюсь, что вам понравится.
– Уверен, что понравится. – Он пристально на нее посмотрел.
Интересно, о чем он думает? Сожалеет, что просил ее помочь ему с Авраамом?
– Что вы делали, пока я спал? Помимо того, что пекли лепешки.
– Я поднялась наверх, к миссис Ван-Дайк. Она просто прелесть. И Аврааму она, по-моему, тоже понравилась.
– Она всем нравится. Такая уж она женщина.
– Она дружила с вашей бабушкой?
Дэн кивнул:
– Они прожили в одном доме шестьдесят лет и каждый день общались. В то время отношения между соседями были другими – они постоянно что-то одалживали. Не проходило дня, чтобы бабушка не посылала меня наверх что-нибудь взять или вернуть.
– А с ее семьей вы были знакомы?
– Они были старше меня.
– Возраста вашей мамы? – не удержалась от вопроса Кэрри.
– Да… примерно такого же возраста.
Больше он ничего не сказал. У него была возможность сказать что-нибудь еще, но он не захотел. Может, ей прекратить расспросы? Некоторые вещи лучше не ворошить. Но все-таки это странно.
– А как произошло, что вы стали жить с бабушкой? Ваша мама заболела?
У Дэна вырвался такой злой и негодующий смех, что Авраам, которого он кормил, вздрогнул.
– О да, она была действительно больна.
– Что это значит? – спросила Кэрри, потрясенная его реакцией.
– Это значит, что некоторым женщинам не следует становиться матерями.
У Кэрри перехватило дыхание. Что он хотел этим сказать? Он имел в виду свою мать? Или ее тоже? Он поэтому делается таким взвинченным, когда разговор касается матери Авраама? Считает, что она не должна была заводить ребенка?
– Дэн, ваша мать жива?
Ответ прозвучал резко, отрывисто:
– Нет. Она умерла десять лет назад. От передозировки наркотиков.
Слова стали шоком. Не это ожидала услышать Кэрри. Многие из ее знакомых лишились матери или отца из-за различных болезней, рака или в результате несчастного случая. Но ни у одного из них родители не умирали от наркотиков. Один парень, с которым Кэрри училась в школе, умер несколько лет назад от передозы, но он был единственным наркоманом, которого она знала.
Ее проняла дрожь. Ясно, что едкие слова Дэна были результатом горького детского опыта. Какие отношения были у него с матерью? Скорее всего, далеко не добрые.
– Дэн, простите… Я вам очень сочувствую. Представляю, какой это был для вас ужас.
Дэн закончил кормить Авраама и встал, подняв ребенка на плечо.
– Это совсем не было ужасно. Я не видел ее много лет. Да и не хотел видеть.
Кэрри опешила. Стоит еще его расспросить или промолчать? Тяжелый выбор. Спросишь – будешь выглядеть любопытной, а не спросишь – проявишь равнодушие. Последнее, чего бы ей хотелось, – это расстроить Дэна. Но она должна поддержать его так же, как он поддержал ее.
Она подошла к нему и положила руку ему на плечо. Он посмотрел на ее руку, потом – прямо ей в глаза. Она не могла не заметить его настороженности. Она ведь полностью раскрылась перед ним. Обидно и больно, что Дэн не готов вот так же открыть ей свою душу. Может, она все неправильно поняла? Ей показалось, что между ними появилась связь. Она думала, что у них есть шанс на что-то большее. Но если Дэн сейчас не может с ней поделиться, то как они могут двигаться дальше?
Замелькало изображение на экране телевизора: уборка снега, аэросъемка прежде пустынных улиц – теперь там видны пешеходы или медленно ползущая одинокая машина. Нью-Йорк наконец-то возвращается к нормальной жизни.
Все меняется к лучшему, и Авраама смогут забрать в детскую больницу к Шэне. Да, это хорошо. За исключением того, что хочется выхватить его из рук Дэна.
Сколько еще ей осталось нянчить Авраама? Неужели только одна ночь? Но что мучило ее больше: расставание с Авраамом или мысль о том, что у нее не будет причин, чтобы и дальше проводить время с Дэном?
Авраам будто почувствовал ее неуверенность и беспокойство. Он задрал ножки, издал писк и срыгнул прямо на плечо Дэну.
Кэрри мгновенно выхватила ребенка из его рук.
– Ух! – Дэн стянул через голову футболку, стараясь не испачкаться.
А Кэрри пыталась не отвлекаться на его плоский живот с квадратиками мышц. Вот бы ее живот выглядел так же… Но что бы ни говорила телереклама, женские животы изначально не созданы быть такими же, даже до рождения ребенка.
Дэн направился к корзине с грязным бельем, чтобы положить туда футболку, а она засуетилась вокруг Авраама, незаметно бросив на Дэна любопытный взгляд. И тут дыхание застряло у нее в горле. Торс у Дэниела был такой, что любая модель могла бы позавидовать, но… спина…
Шрамы. По всей спине следы, похожие на отметины после ветрянки. Она вспомнила, как болела в детстве и какой был зуд. У нее было всего несколько болячек на спине, но и от этого она сходила с ума, потому что не могла дотянуться до них и почесать.
– Моя любимая, – простонал Дэн, бросая футболку в корзину. – Боюсь, что теперь от этого запаха не отделаться.
Он посмотрел на Кэрри, и ее лицо все ему рассказало. Щеки у нее покраснели, и она торопливо перевела взгляд на Авраама.
Но поздно. Он увидел то, что она пыталась скрыть. Увидел, как она потрясена.
Кэрри тщетно выдавливала из себя улыбку, делая вид, что ничего не заметила, но понимала: поздно что-либо исправить.
Дэн повернулся, чтобы пройти в спальню за чистой футболкой. И тут Кэрри быстро опустила Авраама в колыбель и поймала Дэна за руку.
– Что такое? – отрывисто произнес он.
– Дэн, подождите. Подождите минутку.
Она не медик, но кое-что знает. И это ее ужаснуло. Она неуверенно протянула руку и дотронулась до его спины. Он вздрогнул.
– Кэрри, что вы делаете?
Пальцы у нее дрожали. Ей было страшно касаться его тела.
Эти шрамы не похожи на следы, оставленные ветрянкой. У нее была ветрянка. Она все помнит. Они с подружками много раз обсуждали, как спрятать отметины от ветрянки… неровные, похожие на оспинки и все разные.
А у Дэна на спине все шрамы выглядели одинаково. Одинаковые следы по всей спине и ни одного на груди, руках или лице. Что-то здесь не так.
В эти углубления как раз помещался ее мизинец. Они все одного диаметра, эти круглые шрамы, но… разной глубины. Почти как…
Кэрри охнула и зажала рот ладонью, слезы брызнули из глаз. Они видела похожие шрамы раньше у одного из своих знакомых, сделанные по глупости. Это шрамы от погашенных на теле сигарет. Она боялась даже представить себе, кем надо быть, чтобы сотворить такое с другим человеком. Это немыслимо.
Теперь все вставало на свои места. Реакция Дэна на мать Авраама. Его чувства к собственной матери. И почему он жил с бабушкой.
Кэрри обняла его за шею и прижала к себе:
– Дэн… это ведь сделала ваша мать?
Он замер. Замер оттого, что его секрет раскрыт.
У Кэрри сердце разрывалось от боли за него. Это несправедливо. Жестоко. Пальцы задевали шрамы.
Наконец он ей ответил:
– Да. Да, это сделала она.
Он отошел от нее и без сил опустился на диван.
Кэрри села с ним рядом: она не хотела отпускать его ни на секунду. Слезы помимо воли текли у нее по лицу. Слезы по несчастному ребенку. Слезы по порушенному детству.
Она покачала головой:
– Почему? Почему она это делала? Разве возможно такое?
Его ответ прозвучал бесстрастно:
– Не все похожи на вас, Кэрри. И не все такие, как миссис Ван-Дайк или моя бабушка. – От волнения слова застряли у него в горле. – Моей матери не следовало заводить детей. Я появился по ошибке. Она никогда меня не хотела. Я нарушил ее наркотические привычки. Как только доктор узнал, что она беременна, ее включили в программу по наблюдению за наркоманами. Она с трудом держалась от одной дозы до другой. Когда она не употребляла наркоту, ей было на меня наплевать. Но когда удавалось достать дозу, она была ужасна. Бабушка без конца старалась отобрать меня у нее. Моя мать постоянно переезжала с места на место, держась как можно дальше от бабушки, от социальных служб и от продавцов наркоты, которым она задолжала деньги. – Он запустил руку в волосы. – Наркотики – не новая проблема в Нью-Йорке. Я столкнулся с ней еще до своего рождения.
Кэрри взяла его за руку и переплела свои пальцы с его пальцами.
Коснуться его. Это единственное, что она может сейчас сделать для Дэна.
Только теперь она поняла многое. Многое из того, что он говорил или, что более важно, чего не говорил. Его напряженность, его предубеждения против матери Авраама – все это стало ей понятно. Будь она на его месте, чувствовала бы то же самое. Но все же кое-что она до конца не поняла.
Кэрри сжала ему руку:
– А как получилось, что вы стали в результате жить с бабушкой?
– Ей позвонили из полиции. Соседи стали слишком часто слышать крики. – Кэрри вздрогнула: было мучительно представлять себе страшные картины. – Соседи забеспокоились, но не захотели вмешиваться в чужие дела. К счастью для меня, их знакомый оказался полицейским.
– И он забрал вас оттуда?
Дэн покачал головой: было ясно, что ему не хочется вдаваться в детали.
– Все оказалось более сложно. Были задействованы социальные службы помимо полиции – это заняло какое-то время. Но с того самого момента, когда я увидел полицейского в доме матери, я знал, что мне больше ничего не угрожает, что он ни за что не уйдет без меня.
Кэрри улыбнулась:
– Догадываюсь, что именно он повлиял на ваше решение поступать в полицейскую академию.
– Да. Это он дал мне рекомендацию.
– А что говорила ваша бабушка?
– Ничего. – Дэн покачал головой. – Совсем ничего. Имя моей матери никогда не упоминалось. Насколько мне известно, бабушка больше не общалась с ней. Мы оба не общались. Вот и все.
Несколько минут они молчали, каждый думал о своем.
– Спасибо, – прошептала Кэрри.
– За что? – не понял он.
– За то, что поделились со мной. Теперь я понимаю, почему вы так заботитесь об Аврааме.
Оба повернулись к колыбели.
– Я не могу допустить, чтобы у него была такая же жизнь. Если мать от него отказалась, то, наверное, это к лучшему. Его отдадут любящим родителям. Много супружеских пар, которые не могут иметь детей, мечтают о таком малыше, как Авраам.
Кэрри не хотела его огорчать. То, что он сказал, разумно, но она чувствовала, что в случае с Авраамом не все ясно.
– Я поняла, Дэниел. Но тем не менее я думаю, что мы с вами что-то упускаем.
– Что именно?
Она встала и подошла к окну. Диктор в теленовостях был прав. Снегопад закончился, снег на улице уже не был глубоким и белым и начал таять, превращаясь в серую слякоть.
Завтра в это же время Авраама здесь не будет. Не будет никогда. Ей сделалось горько.
Кэрри повернулась к Дэну, сложив руки на груди:
– Почему ребенка принесли сюда? В этот дом? На улице полно приличных домов. Что заставило мать Авраама оставить его здесь, а не у другого дома?
Дэниел махнул рукой:
– Кэрри, вы о чем? Мы же все это уже обсуждали. Огни в окнах. Наш дом показался подходящим местом.
– Вот то-то и оно. – Кэрри быстро подошла к нему. – Подходящим… надежным местом. Вы не понимаете? – Она схватила Дэна за руки.
– Не понимаю чего?
– Господи, Дэн! Я знала, что вы полицейский, хотя вы никогда со мной не разговаривали. Я видела вас в форме каждый день. Видела, как вы идете по улице и входите в наш дом.
– Ну и что? – Он нахмурился. Их лица были почти рядом. В ее глазах столько сострадания…
– Как что? Кто может быть надежнее полицейского? Если бы вам пришлось оставить ребенка под чьей-то дверью, то чью дверь вы выбрали бы, Дэн? Чью?
О ужас! Он начал понимать… Он упустил что-то очень важное.
– Вы думаете, что ребенка оставили здесь, потому что я полицейский?
– Я в этом уверена. Дэн, подумайте сами. Все сходится. Если я хочу оставить ребенка, и чтобы он был в безопасности – и не хочу никому сказать об этом, – то какое самое надежное место, как не дом полицейского?
– Но кто мог это сделать? Кто способен на такое?
Их взгляды встретились. Неужели обоим пришло в голову одно и то же? У Дэна исказилось лицо.
Но Кэрри была не намерена отступать, оставлять недосказанными свои другие подозрения.
Она посмотрела на Авраама и подавила дрожь в голосе.
– Дэн, есть хоть малейшая возможность, что Авраам ваш ребенок?
– Что? Нет! Точно нет.
По ее глазам было понятно, как больно ей задавать этот вопрос, но она думает об Аврааме, а остальное для нее не важно.
И в ту самую секунду он понял: Кэрри Маккензи – девушка, которую он ждал. Он любит ее, любит всем сердцем. Дни, проведенные вместе, сблизили их, породили глубокие чувства, раскрыли тягостные для обоих личные секреты.
Он смотрел на ее раскрасневшееся лицо. В голубых глазах затаилась боль, ровные зубы нервно покусывают полную нижнюю губу… Она его женщина. Она готова откинуть свои переживания ради чужого ребенка, перед которым у нее нет никаких обязательств. Скажи он ей сейчас, что есть такая возможность, что Авраам может быть его ребенком – хотя такой возможности нет, – он был уверен, что она просто кивнет и не станет его осуждать. Промолчит ради ребенка.
Женщину, с которой он мог бы связать свою жизнь – и чего он избегал, – он нашел здесь, в собственном доме, буквально у себя на пороге. Его мать… Жизнь с ней заставила его возвести барьеры в отношениях с женщинами, но сейчас, рядом с Кэрри Маккензи, все барьеры пали. Она не отшатнулась от него, когда он рассказал ей о своем детстве. Она попыталась лучше понять его.
– Вы уверены? – Она внешне спокойна и подбирает слова, чтобы скрыть свою боль, хотя он прекрасно понимает, что ее спокойствие – всего лишь видимость.
Он сделал шаг вперед, коснулся ее лица и прикоснулся ладонью к щеке.
– Кэрри, клянусь: нет ни малейшей возможности, что Авраам мой ребенок. И оставили его здесь не по этой причине.
Большие голубые глаза заблестели от слез. Слезы облегчения? Она шумно выдохнула, нижняя губа у нее задрожала, но она ничего не произнесла и опустила взгляд. Как же хочется ее поцеловать! Но не время. Они на пороге очень важных событий и для них, и для Авраама. У них обоих слишком велико чувство долга и ответственности, и поэтому они знают, что поставить на первое место. Все, что они должны сказать друг другу, может подождать.
Кэрри подняла голову:
– Дэн, должен же быть кто-то. Кто знает, что вы полицейский, и доверяет вам.
Он судорожно напрягал память.
– Кэрри, я просто не представляю, кто это мог быть. Почти все мои знакомые живут не здесь. И никто из них не ждет ребенка. – Он взглянул в окно. – Снег только-только начинают убирать, а вечером в понедельник снега было полно. Сюда мог дойти только кто-то местный, кто живет неподалеку… – Он замолчал, прижав руку к стеклу.
– А если это не кто-то из знакомых? Если это кто-то, с кем вы сталкивались в своей работе? Тот, кто живет здесь и к кому вас вызывали?
– Я обычно дежурю в центральном районе. Здесь у меня было всего несколько дежурств. Считается неправильным работать там, где живешь.
– К кому вас вызывали, когда вы дежурили в нашем районе? Можете вспомнить?
У Дэна кровь отхлынула от головы к ногам. Его сейчас вытошнит прямо на пол.
Он рванулся к телефону.
– Это Дэниел Купер. Мне необходимо поговорить с лейтенантом. Срочно!
– Дэн, в чем дело? Вы вспомнили?
Он замотал головой, чтобы она его не отвлекала. Он должен лишь молиться, чтобы по улицам можно было проехать, и помощь не опоздала бы.
– Лейтенант, это Дэн. Ребенок? С ним все в порядке. Но мне кажется, я знаю, кто его подбросил. Проверьте Мэри и Фрэнка Шенкленд… Да, это они. С выводком детей. В последний раз, когда я был у них, она была беременна, а он в ярости избил ее, и она потеряла ребенка. Сказал, что если снова забеременеет, то он опять ее изобьет.
– О нет! – Кэрри зажала рот рукой.
Дэн, продолжая разговор, сделал знак, чтобы она молчала.
– Вот почему она не смогла подготовиться. Не смогла купить ничего для младенца, опасаясь, что он заметит. Она, должно быть, скрывала свою беременность от него. Как дороги? Сможете послать наряд? Я иду туда. Сейчас.
Он с силой опустил трубку и направился к двери.
– Дэн, подождите. Вы не можете идти туда один. Посмотрите на свою руку – у вас уже травма. Как вы собираетесь защитить эту женщину со сломанной рукой?
Дэн резко обернулся. Глаза у него дико горели.
– Я не могу… нет, я не стану ждать ни минуты, Кэрри. Как же я сам не додумался? После того, что он сделал с Мэри в прошлый раз, нам повезет, если она еще жива. – И указал на колыбель. – Авраам на вас. И помолитесь, чтобы я успел вовремя.
И ушел.
