Глава 8

– Почему ты ничего не ешь, Эванжелин? Что-то не так с салатом, дорогая?

Дяде Маркусу было почти восемьдесят, и из-за проблем с сердцем он заметно сдал, но под его проницательным взглядом Эви чувствовала себя неуклюжей школьницей, несмотря на то что он, похоже, проникся симпатией к Нику и поверил в придуманную ими историю.

– Он вкусный, дядя. Просто я устала. Прошлой ночью я плохо спала.

Ник тихо кашлянул, и она, мысленно отругав себя за глупый ответ, добавила:

– После утомительного перелета и перепалки с Уиллом я была слишком взвинчена, чтобы уснуть.

Пожилой мужчина кивнул:

– Уильям звонил мне сегодня утром и сказал, что думает о твоем браке. Я поговорю с ним и постараюсь его убедить, что твой Ник порядочный мужчина, а вовсе никакой не альфонс.

Услышав слово «альфонс», которым, очевидно, назвал его Уилл в разговоре с дядей Маркусом, Ник слегка напрягся. Он выдержал допрос. Эви была восхищена его терпением и сдержанностью. Она чувствовала облегчение, понимая, что дядя Маркус вынес свой окончательный вердикт и больше не вернется к этой теме.

Погладив Ника по руке, Эви улыбнулась своему дяде:

– Спасибо вам. Уилл доверяет вашему мнению. Уверена, вам удастся его переубедить. Я не держу на него зла. Я знаю, что новость о моем браке застала его врасплох.

Уголок его рта опустился, выражая неодобрение.

– Ты должна понимать, Эванжелин, что нас застали врасплох. Не понимаю, зачем тебе нужно было мчаться в Вегас и выходить замуж по-быстрому, как будто ты куда-то торопилась. Мы все так ждали дня твоей свадьбы.

– Я знаю, дядя Маркус, – произнесла Эви извиняющимся тоном. – Но вы же знаете, что я иногда бываю импульсивной, – улыбнулась она. – Ник меня очаровал, и я потеряла голову.

– Я надеялся, что ты уже переросла свою склонность к импульсивным поступкам. Когда пресса проявляет к ним интерес, это плохо отражается на репутации семьи и семейном бизнесе.

Дядя Маркус знает, как ее уязвить.

Словно почувствовав чужую боль, Ник взял ее за руку и неожиданно произнес:

– Это я во всем виноват. Импульсивность Эви – неотъемлемая часть ее шарма. Я подпитывал ее больше, чем следовало.

Ник ее защищает? Она не верила своим ушам.

– Я не привык к вниманию, которым постоянно окружена Эви, – продолжил он. – Я надеялся, что быстрая свадьба спровоцирует резкую вспышку интереса, которая скоро потухнет. Пышная свадьба с долгими приготовлениями привлекла бы к себе много ненужного внимания. Я не хотел, чтобы пресса следила за каждым моим шагом и мое имя мелькало на страницах светской хроники.

Дядя Маркус кивнул, и привычный мир Эви пошатнулся. Хорошо, что она сидит. Если бы она стояла, у нее подогнулись бы колени от потрясения.

– Ваши доводы вполне разумны, молодой человек. Я никогда не одобрял вмешательства прессы в частную жизнь людей. Впрочем, когда это касалось меня самого, мне было все равно.

Эви огляделась по сторонам. Это была та самая столовая в загородном клубе, в которой она бывала сотни раз, однако она чувствовала себя так, словно оказалась на другой планете. С каких это пор дяде Маркусу стало безразлично, что о нем думают другие? Последние десять лет ее волновало, что о ней скажут другие, главным образом потому, что это волновало дядю Маркуса.

Может, беременность повлияла на ее рассудок? Может, она приняла иллюзию за действительность?

Нет. Сильная теплая ладонь, которую она сжимает, вполне реальна. Ее загрубелость напоминает ей о том, что она вышла замуж не за прилизанного юношу из высшего общества, занимающего руководящий пост в отцовской компании.

Все, что с ней происходит, реально. Странно, но реально.

Реакция дяди Маркуса вселила в нее оптимизм. Рано или поздно он переубедит Уилла, и все ее близкие будут на ее стороне. К тому времени она уже обоснуется в Лас-Вегасе и шумиха вокруг ее свадьбы уляжется.

Это означает, что ей останется только найти общий язык с Ником. Сейчас у них перемирие. На данный момент ее это устраивает.

Ланч с дядей Маркусом убедил Ника в том, что Эви живет в странном мире.

По правде говоря, реакция семьи Эви не стала для него неожиданностью. Она богатая наследница и младшая в семье. Но только в последние два часа он понял, насколько странен мир этих людей. Когда они с Эви приехали в престижный загородный клуб, откуда ни возьмись выскочил человек со смартфоном и сфотографировал их, прежде чем привратник его прогнал.

– Что это было? – спросил Ник.

Эви пожала плечами:

– Это Малкольм Уилсон, папарацци-любитель. Поздравляю. Ты попал в блог, посвященный техасским знаменитостям.

– Потому что приехал сюда?

– Потому что приехал сюда со мной, – улыбнулась она. – Я тебя предупреждала. Прессу очень интересует моя семья.

А значит, и он ее тоже интересует, потому что он теперь часть ее семьи.

– Почему?

– Потому что у нас полно денег? Потому что нас считают влиятельными? Может, потому, что в Далласе мало знаменитостей? Я не знаю, по какой конкретно причине. Если бы я остро реагировала всякий раз, когда меня кто-то фотографировал и публиковал мое фото, я бы давно сошла с ума. – Она снова пожала плечами. – Я не выхожу из дома без макияжа и прически.

Они пробыли в загородном клубе два часа. Около часа они провели с дядей Маркусом. За оставшееся время к ним подошли человек четырнадцать, не меньше. Ник ожидал этого, поскольку клуб принадлежал семье Эви, и она должна была знать большинство его членов, но разговоры с этими людьми не ограничивались парой вежливых фраз.

Некоторые из них уже слышали об их браке и хотели узнать подробности. Эви ловко уклонялась от вопросов, не переставая улыбаться и сохраняя терпение. Были и такие люди, которые рассказывали Эви о своих проектах и просили ее о помощи. Она всех их внимательно выслушала и с каждым договорилась о встрече.

В общем, в Далласе Эви была другой. Ее улыбка была более ослепительной, но менее искренней. Ник заметил, что людей, которые к ней подходили, интересовало то, что она может им дать, а не она сама. Совсем неудивительно, что она не хотела, чтобы эти люди узнали о ее беременности. Они бы шептались у нее за спиной и превратили бы ее жизнь в кошмар.

Теперь ему стало ясно, почему она говорила об Эванжелин Харрисон как о другом человеке. Здесь, в Далласе, Эви играла роль, и у нее это хорошо получалось, несмотря на то что эта роль была ей не по душе.

Еще одна загадка Эви была разгадана. Неудивительно, что она хочет перебраться к нему в Вегас.

Но какая Эви на самом деле? Он пока этого не знает, и ему не следует забывать о том, на что способны женщины из богатых, влиятельных семей.

Она продолжала вежливо улыбаться до тех пор, пока они не сели в машину и не отъехали от клуба. Тогда она тяжело вздохнула и откинулась на спинку сиденья.

– Это было неплохо.

– Ты ожидала худшего?

– Я всегда ожидаю худшего. Это помогает мне контролировать мою импульсивность, которая так беспокоит дядю Маркуса. – Она скривила губы. – До сих пор репутация семьи всегда была для дяди Маркуса на первом мете. Не знаю, что на него нашло, когда он сказал, что его не волнует мнение общества.

– Он и к своим детям тоже так строг или ты единственная импульсивная натура в клане Харрисонов?

– Нас не так уж и много. Мы с Уиллом, мальчики и Гвен – вот и все Харрисоны. Уилл не интересует прессу с тех пор, как женился на Гвен, их дети еще слишком маленькие, так что я одна за всех отдуваюсь. Дядя Маркус закоренелый холостяк. Даже если у него и есть дети, мне о них ничего не известно.

Вот это да! Неужели старик, который подверг его допросу, ей даже не родственник?

– Ты хочешь сказать, что Маркус тебе не родной дядя?

Эви кивнула:

– Они с моим отцом были лучшими друзьями. Он стоял у истоков «Харкорп». Можно сказать, что он усыновил нашу семью, но я его не знала, пока не вернулась сюда.

– Я думал, ты выросла в Далласе.

– Нет. Я родилась здесь, но, когда мне было пять лет, мы уехали отсюда и поселились на острове Сент-Китс. Кажется, я уже говорила тебе, что после смерти нашей матери Уилл забрал меня к себе. Я вернулась в Даллас, когда мне было пятнадцать. – Она грустно рассмеялась. – Мне пришлось очень долго приспосабливаться, потому что я оказалась совсем не готова к жизни в золотой клетке. Вот откуда взялась моя склонность к импульсивным поступкам, из-за которых пресса не дает мне покоя.

Ник проникся к ней сочувствием, хотя понимал, что раз родственники постоянно ее опекают, значит, у них есть на то причины. Ему следует внимательнее к ней присмотреться, поискать то, что укажет ему на ее сходство с его матерью.

– Гвен у нас эксперт в области этикета, – продолжила Эви, – поэтому можно предположить, что ее больше всех беспокоят мои выходки. Но на самом деле главный педант у нас дядя Маркус. Я его люблю, но…

– А твой брат? Он согласен с Маркусом насчет твоей импульсивности?

– Уилла не особенно волнует то, что о моих выходках пишут таблоиды. Он беспокоится обо мне и моем будущем.

– Судя по тому, что я увидел вчера, тебе приходится нелегко.

Эви покачала головой:

– Не думай о том, что было вчера. Уилл забывает, что я давно уже взрослая. Он орет на меня и читает мне нотации, но он отходчивый и всегда довольно быстро успокаивается.

– Всегда? Ты и раньше сбегала к мужчине?

– Нет. Это моя самая безумная выходка. Но она не первая и определенно не последняя.

– Планируешь ограбить банк или сделать что-то в этом роде? – Несмотря на все сомнения, Нику доставляло удовольствие общаться с Эви. С ней явно не соскучишься.

– Нет. Я просто собираюсь родить через восемь месяцев после свадьбы и еще через полгода развестись. Уверена, будет весело, – добавила она с сарказмом. – Все просто с ума сойдут.

– В таком случае зачем тебе вообще понадобилось выходить замуж?

– В моем привычном мире разводы – слишком частое явление, чтобы быть сенсацией. О них, конечно, пишут, но интерес к ним быстро угасает.

– Когда мы разведемся, мне придется спрятаться, чтобы твой старший брат меня не отделал, – усмехнулся Ник.

– Уверена, ты сам сможешь его отделать. – Понизив тон, она заговорщически произнесла: – Если дойдет до кулачного боя, я поставлю пятьдесят долларов на тебя.

Она его дразнит? Сейчас она так похожа на ту Эви, которую он встретил в Вегасе.

– Всего пятьдесят? – притворно возмутился он. – Твой брат старше меня. На сколько? Лет на двадцать?

– Гм… Судя по тому, что указано в свидетельстве о браке, на пятнадцать. Кстати, с прошедшим тебя днем рождения. Ах да, я совсем забыла про то, что ты работал вышибалой в баре. Но ставку я все равно повышать не буду.

– Если ты собираешься жить в Вегасе, мне придется научить тебя делать ставки, иначе ты не выиграешь деньги.

Эви рассмеялась:

– Никто не играет в азартные игры потому, что ему нужны деньги. Люди это делают, чтобы пощекотать себе нервы.

– Значит, ты узнала из брачного договора, когда у меня день рождения?

– Я подумала, что, раз мы женаты, мне следует знать это и твое второе имя. Ты что-то имеешь против?

– Нет, это не является государственной тайной.

Эви посмотрела на него поверх оправы темных очков:

– Могу я задать тебе еще несколько вопросов?

– Попробуй.

На какое-то время Эви замолчала. «Меня ждет еще один допрос», – подумал Ник.

– Какой цвет твой любимый?

Зачем нужно было столько думать, чтобы спросить его об этом?

– Черный.

– Я не удивлена. Он тебе подходит. Ты слушаешь музыку в стиле кантри?

По ее мнению, это и значит познакомиться ближе? До сих пор у Ника оставалась надежда на то, что Эви не так поверхностна.

– Нет, я люблю рок.

– Какой у тебя любимый фильм?

– «Рассвет мертвецов».

У нее вытянулось лицо.

– Правда?

– Правда. Это отличное кино. Следующий вопрос.

Заехав на стоянку, Ник заглушил мотор. Эви не забрала у него ключи. Ник не понял, хороший это знак или нет.

Когда они ждали лифт, Эви задала ему следующий вопрос:

– Ты предпочитаешь кошек или собак?

– Я хорошо отношусь и к тем и к другим, но никого не завожу, поскольку редко бываю дома. Но ты можешь завести какое-нибудь животное, когда поселишься у меня.

В ответ на это Эви задумчиво улыбнулась.

– Какое у тебя хобби?

– Я коллекционирую марки.

Ее глаза расширились от изумления.

– Ты, наверное, шутишь.

– Конечно, шучу. – Эви ударила его по руке, и он потер ушибленное место. – Неужели это и есть те самые важные вопросы, которые ты хотела мне задать?

– Я пытаюсь лучше тебя узнать. Раз мы собираемся вместе жить…

– По крайней мере, насчет этого мы договорились.

– Разве у меня есть выбор? – дерзко произнесла она.

– Это свободная страна. Я не могу тебя заставить что-либо сделать.

Эви фыркнула. Ник открыл дверь квартиры и пропустил ее внутрь. Повесив сумочку на спинку стула, она, тряхнув волосами, начала водить рукой по пятну на полированной крышке стола.

Это пятно было не что иное, как отпечаток ее ладони.

Перед внутренним взором Ника нарисовался образ обнаженной Эви, лежащей на столе, и их пустой разговор тут же вылетел у него из головы. Его грела мысль о том, что спальня была совсем рядом.

Ник понял, в какой момент до Эви дошло, откуда взялось это пятно. Она резко отдернула руку, словно обжегшись.

– О чем мы разговаривали? Э-э… Ах да, мы ближе знакомились друг с другом.

Избегая зрительного контакта, Эви подошла к дивану и начала поправлять подушки.

– Теперь моя очередь задавать вопросы, – сказал Ник.

Она прокашлялась.

– Конечно. Мой любимый цвет синий. Любимый фильм «Звуки музыки». Я предпочитаю собак.

Возможно, Эви хочет продолжать эту дурацкую игру, но он подобным терпением не обладает. Ему нужны ответы на более важные вопросы, и сейчас самое подходящее время для того, чтобы их получить.

– Это были твои вопросы, не мои.

– Да. Правильно.

Эви повернулась, расправила плечи и неожиданно улыбнулась:

– Задавай свои.

Почему Ник заставляет ее нервничать? Большую часть времени она чувствовала себя глупой балаболкой. Ей представилась отличная возможность задать Нику важные вопросы, которые у нее накопились, но вместо этого она начала расспрашивать его обо всяких глупостях, потому что струсила.

Ник, похоже, это понял. Также он обратил внимание на ее реакцию, когда она провела рукой по пятну на столе, вспомнив о том, как они занимались здесь любовью. Прошлой ночью Ник был так нежен и страстен, что ей захотелось, чтобы у них все было по-настоящему. Чтобы она была ему нужна не только для секса. После того, что между ними произошло, было так легко принять желаемое за действительное, поэтому ей следует быть крайне осторожной, чтобы не влюбиться в Ника.

– Почему ты решила выйти за меня замуж? – спросил он. – Что бы ты стала делать, если бы я сказал «нет»?

Нику, в отличие от нее, хватило смелости задать важные вопросы.

– Я решила выйти за тебя замуж по той же самой причине, по которой ты решил жениться на мне. Я жду от тебя ребенка. Это весьма очевидная причина. – Сделав глубокий вдох, она соединила пальцы в замок. – Признаюсь, плана Б у меня не было.

– Потому что ты всегда получаешь то, что хочешь? – В его тоне слышалась насмешка.

– Далеко не всегда. Мне просто в голову не пришло, что ты можешь сказать «нет». Ты показался мне честным, порядочным мужчиной, который захочет сделать так, как будет лучше для его ребенка, пусть даже незапланированного.

Ник посмотрел на нее с недоверием:

– Когда это ты успела так хорошо меня узнать? Мы с тобой мало говорили.

– Я чувствовала нутром, что ты мне поможешь, и оказалась права. Мы теперь муж и жена.

Его черная бровь взметнулась.

– И ты не считаешь это ошибкой?

– А ты считаешь? – ответила она вопросом на вопрос. Другая бровь тоже поднялась. Потрясение, которое Эви увидела на лице Ника, придало ей уверенности. – Скажи мне, ты заставишь меня об этом пожалеть?

– Я? Наш брак был твоей идеей.

– Спасибо, что не даешь мне об этом забыть. Но никто не тащил тебя к алтарю на аркане, Ник. Почему ты согласился на мне жениться? Ты не считаешь наш брак хорошим выходом из ситуации, однако ты поддержал мой план. – Ее вдруг бросило в жар. – Почему, Ник? Из-за денег? Из-за связей моей семьи? Из-за возможности расширить свой бизнес?

Она нарочно его злила. Надеялась, что в порыве гнева он сбросит маску и даст ей честный ответ. Его черты напряглись, на скулах проступил румянец, но он, похоже, не собирался заглатывать наживку.

– Это никак не связано с твоими деньгами, Эви, – спокойно ответил он. – Это связано только с тобой.

Ее сердце учащенно забилось, но радость была преждевременной.

– Я знаю женщин твоего типа, Эви. В Вегасе полно таких женщин, как ты, – богатых и красивых, – презрительно добавил он, направившись к ней, – но избалованных и любящих развлечения. Поначалу они относятся к своим детям как к новомодным аксессуарам, пока те им не надоедают и не становятся для них обузой. Я не допущу, чтобы подобное произошло с моим ребенком. – Он подошел к ней вплотную. – Все очень просто, Эви. Женившись на тебе, я получил законные права на своего ребенка, которые другим образом мне было бы гораздо труднее получить. Не ты одна умеешь строить планы, Эви. Наш брак никакая не ошибка, по крайней мере, для меня. Ты, возможно, будешь о нем жалеть, а я точно не буду, потому что получу от него то, чего хочу.

Его слова подействовали на нее как удар. Ей захотелось сжаться в комочек, чтобы защитить себя от их жестокости. Она не сомневалась в искренности его слов и не винила его, потому что сама захотела узнать правду, какой бы горькой она ни была.

Она думала, что справится с Ником, поскольку всегда справлялась с Уиллом, но ошиблась. Уилл ее любит и заботится о ней, пусть даже его представления о ее благополучии отличаются от ее собственных. Нику на нее наплевать. Он думает только о собственных интересах.

Она тупо смотрела на Ника, словно язык проглотила.

Он медленно окинул ее взглядом, затем покачал головой и вышел из квартиры. За ним захлопнулась дверь, и шум разнесся по комнате гулким эхом.

У Эви задрожали колени, и она опустилась в кресло. По крайней мере, теперь она знала, почему не нравится Нику. В то же время она не понимала, что заставляет его презирать женщин, подобных ей.

Когда она научится следить за своим языком? Всего несколько минут назад они говорили о фильмах и домашних животных и она надеялась на лучшее. Но сейчас…

Что ей делать?