Глава 25

Дарси отправилась в поездку ради того, чтобы проветриться, но путешествие в душном автомобиле на заднем сиденье не приносило удовлетворения.

И почему, черт возьми, она отклонила предложение Джеффа купить ей машину?

Ей в очередной раз сдавило горло при мысли о том, почему, в конце концов, она отвергла его. А он предлагал ей выйти за него замуж.

С каждым днем ее тело увеличивалось в объеме, все больше места отдавая ребенку. И с каждым днем, проведенным без Джеффа, она все острее чувствовала, будто ей не хватает огромной части самой себя.

Она тяжело вздохнула и заговорила с водителем:

– Харви, я знаю, это не входило в сегодняшние планы, но все же не могли бы вы отвезти меня к Гейл, пожалуйста.

Поскольку она избегала обсуждать свои отношения с Джеффом из уважения к ним всем, сейчас ей требовался совет. Ведь то, что сейчас она далеко от него, с каждой минутой казалось все более жестокой ошибкой.

Дорога из Сан-Диего в час пик занимала в два раза больше времени, чем под покровом ночи, однако было время на размышления. Джефф принял этот дорожный плен, спокойно ехал по воле дорожного течения, пока, оказавшись уже недалеко от дома матери, не увидел машину скорой помощи, пронесшуюся мимо него с сияющими огнями маячков и оглушительно воющей сиреной.

Он тотчас потянулся за телефоном, но в руке оказались лишь жалкие обломки раздавленного аппарата, он вспомнил Коннора добрым словом.

Несомненно, у Дарси уже подходил срок, но эта машина ехала не к ней. Это немыслимо. Нет, только не это.

Когда подъездная дорога к дому матери оказалась в поле его зрения, а машина скорой помощи исчезала за поворотом, затаившийся в нем ужас, леденящий кровь, вдруг обрел невероятные размеры, заполонив все его существо. Мысль о том, что его мир перестанет существовать, если с Дарси что-нибудь случится, окончательно сбила его с ног. Это будет крах его собственной вселенной, невообразимо великая потеря. Разум это постичь не в силах.

Вцепившись в руль так сильно, что, казалось, мог разломить его на части, Джефф сосредоточился на последнем отрезке дороги. Сбавил скорость, въехал в парк, где тотчас увидел, как его мать с обезумевшим отчаянным видом бежала к дому, увлекая за собой сотрудника скорой помощи.

Джефф помчался в том же направлении прямо через газон, чтобы как можно скорее выяснить, что происходит.

Небольшая группа людей суетливо толклась на участке между домом и клумбой. Несколько фельдшеров стояли на коленях возле…

– Да нет же, мне не нужна скорая помощь. Это всего лишь растяжение. Я сам врач.

Джефф внезапно остановился как вкопанный, шумно выдохнул, едва среди гула разговоров услышал голос Гранта.

Какого черта?

Главное – с Дарси все в порядке. Джефф увидел ее. Одной рукой она держась за живот, старалась удержать равновесие и осматривалась по сторонам, как вдруг встретила его взгляд, когда он уже был совсем близко и, сделав последние отчаянные шаги, прижал ее к себе.

– Дарси, с тобой все хорошо?

– Джефф, ты только посмотри на себя. С ребенком все нормально. Клянусь тебе, мы в порядке.

Он кивнул, стараясь не стиснуть ее слишком сильно, перевел взгляд на Гранта, который, несмотря на то что вокруг него суетились медицинские работники, очевидно, чувствовал себя вполне приемлемо.

Но что он делал здесь в десять утра посреди недели? В его осмотрах Дарси уже не нуждалась с тех пор, как несколько месяцев назад стала посещать другого квалифицированного доктора. Тогда, быть может, визит Гранта не связан с профессиональными обязанностями? Быть может, обнаружив, что Дарси переехала в собственный дом, он приступил к активным действиям, пока прочие хищники не слетелись на сладкую добычу? Умно и хитро.

– Что здесь произошло?

– Это моя вина. Я говорила твоей матери, что это едва ли случится сегодня утром, но затем все-таки приехала сюда. И когда закрыла дверь…

– Успокойся, Гейл. – Голос Гранта заглушал шепот Дарси. – Я знаю, ты беспокоишься, но говорю тебе, это всего лишь растяжение колена.

– Вот только не нужно этих твоих «Успокойся, Гейл». Какой же ты дурак, если решил взбираться в окно и упал. В окно второго этажа, Грант. Я уже потеряла одного мужчину, которого любила, и не позволю, чтобы по вине твоей задетой гордости мне пришлось потерять еще и тебя.

У Джеффа перехватило дыхание. Нет-нет, он, несомненно, что-то неверно расслышал.

– Мама?

Она неожиданно обернулась, судя по всему, только сейчас обнаружив, что сын здесь. На мгновение в ее глазах отразилось потрясение, волнение и испуг. Вполне объяснимо в данной ситуации. Но уже в следующую секунду глаза ее снова сияли уверенностью и твердостью.

– Не сейчас, дорогой.

Джефф чувствовал, как ладони Дарси прижимались к его груди, точно она отчаянно хотела удержать его, что само по себе восхитительно и трогательно. Но необходимости в этом не было. Больше он не собирался никуда уходить.

– Грант и моя мама? – спросил он. В памяти вдруг вспыхнули моменты, когда Грант отмечал, какой изящной и гибкой казалась Гейл. Он полагал, что речь идет об опасности остеопороза.

– Я полагаю, у него к ней чувство. Он навещал меня в доме Гейл, только чтобы провести больше времени с ней. И, кажется, это возымело действие. – Дарси выглядела смущенной. – Сегодня утром звонил Коннор, спрашивал, не приехал ли ты.

Джефф наслаждался ароматами ее шампуня, лосьона и самой женщины, окутанной благоуханием.

– Понятно.

– Понятно? – с некоторым недоверием переспросила она.

– Дарси, я не собираюсь нападать на человека, которого и так вот-вот увезет карета скорой помощи. Мама убила бы меня за это.

Спустя долгих две недели он наконец понял, чего ему не хватало больше всего. Сияния великолепной улыбки, с которой все началось. Той, которую ему никогда не забыть и без которой не жить. Он снова хотел ее заслужить.

Грант с трудом согласился ехать в больницу на осмотр, Гейл поехала с ним, оставив Джеффа и Дарси в доме одних.

Обняв Дарси, Джефф не смог ее отпустить. Дарси, судя по всему, это понимала и еще ближе прижималась к нему.

Черт возьми, как же хорошо чувствовать ее рядом.

Когда машина скорой помощи исчезла из виду, Дарси осторожно выбралась из его объятий.

– Хочешь зайти? – Теперь, когда все уехали, она казалась более взволнованной.

Джефф решительно закивал, но потом оглянулся на свою машину, двумя колесами стоявшую на газоне, с широко распахнутой дверцей.

– Позволь, я подъеду с другой стороны. Там и встретимся.

Дарси, уходя, на миг остановилась и, обернувшись, спросила:

– У тебя все в порядке?

Нет, все просто ужасно. По крайней мере, пока.

– Дай мне несколько минут, и я буду в порядке. – Джефф двигался по направлению к ней. – Я знаю, ты хотела свободы, личного пространства, я сам отпустил тебя, но, Дарси, ты нужна… Я думал… Я так рад, что.

Она подошла к нему, понимая, какой непреодолимый страх он, должно быть, испытывал в эти минуты, и решила успокоить его. Приложила его руки к своему животу.

– У него все хорошо. – Легкий проворный толчок изнутри коснулся раскрытой ладони Джеффа. В Дарси вдруг все всколыхнулось. Сладостное облегчение оттого, что Джефф рядом, ее безмерная любовь, мучительное волнение.

Джефф еще раз ласково провел рукой по ее животу.

– Дарси, я очень рад, что нашему ребенку ничто не угрожает. Несомненно, это так, но, знаешь, когда я подумал, что что-то может случиться с тобой, бог мой, у меня перехватило дыхание и едва не остановилось сердце. Я не мог думать ни о чем другом.

На этот раз она понимала, что происходит. Нежно погладила его ладонь, словно хотела навсегда запомнить ощущение его кожи, и отошла от него.

Она цепко держалась, по ее мнению, за действительность, не позволяя сердцу радостно порхать. Джефф ей небезразличен. Это никогда не вызывало сомнений.

Сейчас не самый подходящий момент обсуждать возможность быть вместе хоть в каком-нибудь качестве. Не время выяснять, какого рода союз мог бы дать им все, чего они хотели. Ну или почти все. И она снова отстранилась от него.

Он старался сдерживать порывы и не рвануться вперед напролом, пытался найти компромисс, дать больше, чем должен, одновременно не пытаясь во что бы то ни стало заполучить все чего хочет. Он думал, что честен с ней.

– Как поживаешь?

Дарси подошла к раковине наполнить чайник водой.

– Мы поживали очень даже неплохо. Постепенно привыкали к новому дому. Обосновывались в нем. А как ты?

Джефф пододвинул кухонный табурет и, сев на него, наблюдал, как Дарси заваривает чай.

– Мне одиноко. Я скучаю по тебе. Жалею о том, что сотни вещей не сделал иначе, с любопытством думаю, могло бы это хоть как-то изменить мое нынешнее положение. – Он всем существом жаждал тотчас подойти к ней, усадить к себе на колени. Но заставил себя остаться на месте. – Я работал по восемнадцать часов в сутки, стараясь хоть как-то отвлечься, так что и теперь не стану разрабатывать новые планы вернуть тебя, тщательно подбирать слова убедить тебя, хотя бы частично отойти от своих принципов только ради удовлетворения моих потребностей. Я изможден и обессилен, несчастен. Но, думаю, если я не хочу упустить единственный шанс на счастье, которое, точно знаю, возможно для нас с тобой, надо постараться стать таким мужчиной, которого ты заслуживаешь, которому ты сможешь полностью доверять, во всем положиться. Кто способен заставить тебя от души рассмеяться, поможет чувствовать себя в полной безопасности. И самое главное, с которым ты захочешь остаться.

– Джефф, когда мы говорили с тобой в прошлый раз… – Возможно, сегодня не лучший день для разговоров об этом.

– Не переживай. Я не прошу твоей руки в очередной раз.

Она кивнула довольно напряженно, смущенно, с несчастным видом. Ах, как же тяжело не сорваться с места и не подбежать к ней в ту же секунду.

– Я обещал тебе, что не стану этого делать, хочу быть человеком, честному слову которого ты будешь всегда и неизменно доверять. Тем не менее я все же спрошу тебя о том, ради чего приехал сюда сегодня. Согласна ли ты дать мне шанс попросить тебя о встрече?

Дарси моргнула несколько раз, взмахнув пушистыми ресницами в сомнении, правильно ли расслышала. Встреча? Ее сердце забилось чаще, ведь он сказал «встреча», а есть немало способов превратно истолковать это слово. И все же она старалась использовать даже остатки стремительно исчезающего самообладания, чтобы держать себя в руках и не броситься ему в объятия, если он имел в виду что-то другое.

Он скучал по ней.

– О какой встрече ты просишь? О встрече-свидании? Или просто встрече… Или быть может, это встреча, которая означает совсем не то, что думаю я, но.

– Встреча, как если бы я хотел заставить тебя влюбиться в меня. Да, я прошу о свидании, хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, но я.

– Почему? Хочешь каждую ночь быть рядом с нашим ребенком? – Слова неожиданно сорвались с ее губ, но в них не было обвинения, она просто хотела знать. – Ничего страшного, если это так.

Они встретились взглядами, она крепче вцепилась руками в стол.

– Потому что я люблю тебя.

Ее губы невольно раскрылись, но собиралась ли Дарси что-то сказать или просто вдохнуть воздуха, она не смогла этого сделать и с замиранием сердца ждала, что он скажет дальше. Не могла ему поверить. Она была напугана, и все же какая-то ее часть, должно быть, уже приняла решение.

И вот она уже между его бедер, обняла за шею и запустила пальцы в восхитительную копну непослушных волос, дыхание ее было частым и прерывистым.

– Ты любишь меня?

Он проглотил ком и утвердительно кивнул:

– Я думаю, что любил тебя с первой ночи, Дарси, просто не мог признаться в этом даже самому себе. Когда я осознал, что потерял тебя тогда в Вегасе, это глубоко потрясло меня. Я старался себя убедить, что это не имеет значения, продолжал думать о тебе снова и снова.

– Прости, мне очень жаль, я боялась чувств, которые ты мог пробудить во мне после того, как мы договорились, какого рода ночь нам предстоит.

– Я знаю, милая. Та первая ночь с тобой что-то изменила во мне, заставила хотеть большего, чем я ждал от отношений прежде.

– И ты нашел Оливию.

– Казалось, она отлично подходит мне во всем, кроме того, что она – не ты.

Дарси уткнулась головой в его плечо, отчаянно прижалась к нему что было сил.

– Она очень отличалась от меня. Все вокруг говорили, что у вас все серьезно, вы идеально подходите друг другу, а ваш союз лишь дело времени. Но я только и думала, как разительно она отличается от меня, олицетворяя все то, чего нет во мне. Единственная роль, в которой я видела себя, – это жертва, принесенная во имя твоей счастливой семейной жизни. – Она обвила руками его шею и смотрела ему прямо в глаза. – Так ты правда любишь меня?

– Правда люблю.

– Это чудесно. Потому что я начала влюбляться в тебя с самого начала, и как бы ни старалась остановить это, ничего не помогало. Я тоже люблю тебя.

Джефф поцеловал ее неторопливо, нежно и сладко. Когда они прервали поцелуй, уже сгорая, задыхаясь от желания, Дарси спросила:

– Что же нам делать теперь?

Джефф кивнул в сторону стола:

– Я подарю тебе цветы, стану уговаривать выбраться отсюда, соблазняя желтым тортом, потом стану ухаживать за тобой до тех пор, пока ты не начнешь умолять меня жениться на тебе.

Дарси рассмеялась, ее брови взлетели, точно тонкие очертания птиц на небосклоне.

– Значит, теперь я должна просить об этом?

Джефф снова поцеловал ее:

– Я мужчина, на которого ты можешь положиться. Я дал слово, что больше не буду просить твоей руки. Но со мной дело решенное. Так что как только почувствуешь полную защищенность, будешь уверена в своем решении, скажи мне, и…

– Женись на мне, Джефф.

Он поднял на нее глаза, уголок его рта дрогнул в соблазнительной улыбке, излучающей озорство и дерзкое искушение.

– Почему?

Она шумно выдохнула:

– Ты же пообещал мне, что скажешь «да»!

– О да, тебе лучше быть уверенной в том, что я скажу «да», но ты спрашивала меня «почему». Теперь и я спрашиваю тебя об этом.

Положив руку ему на грудь, а его ладонь на свой живот, она кивнула:

– Потому что я люблю тебя. И ты заставляешь меня верить в сказочное «жили долго и счастливо». Так что, пожалуйста, скажи «да».

– Да.

Чувствуя тяжесть и безмерную усталость во всем теле, Дарси открыла глаза. В тусклом свете больничной палаты перед ней предстало самое лучшее, самое драгоценное, что могло быть в ее жизни. Ее муж, склонившись над маленьким Гаррисоном Джеффри Нортоном весом в восемь фунтов одну унцию, надел на него крошечный подгузник, бережно поправил маленькую больничную рубашечку, а затем, нежно прижав его к себе, сел на стул возле ее постели.

Джефф возился с сыном, снял с него крошечный вязаный чепчик, из-под которого показались темно-русые растрепанные волосы, такие густые и непослушные, что даже папина копна на их фоне казалась весьма покорной.

– Ты только взгляни, что у нас получилось, Дарси! Ты можешь в это поверить?

– Это наша семья, – промурлыкала она, сердце ее в эти мгновения переполняла любовь к драгоценному дару, который им посчастливилось получить.

К мужчине, который смотрел то на нее, то на ребенка с неподдельным нескрываемым восхищением, благоговением и любовью так, что у нее всякий раз перехватывало дыхание. Протянув руку, чтобы погладить маленькую шелковую копну, Дарси улыбнулась. – Наше прекрасное «жили долго и счастливо».

Джефф с гордостью посмотрел на своего мальчика, затем одарил Дарси сногсшибательной обезоруживающей улыбкой:

– Наш первенец. Что скажешь о том, чтобы следующей была девочка, с волосами как у тебя?