Глава 7

Винченцо был изумлен – Одри смогла заставить Франку лишиться ее обычной сдержанности и улыбаться! Но особенно он был поражен, как Одри, когда он представил ее Франке, опустилась на колени перед его племянницей, чтобы очутиться с ней вровень. Обычно Винченцо также опускался на корточки, но лишь потому, что не хотел запугивать робкую племянницу своим ростом. Одри была значительно ниже его, и тем не менее она тоже считала важным оказаться на одном уровне с девочкой.

Она протянула руку и с подбадривающей улыбкой ждала, пока ее не взяла Франка. Винченцо онемел от удивления, когда Франка пожала ей руку.

А сюрпризы не прекращались.

В комнате для игр Одри села прямо на пол. Взяв чистый лист бумаги, она спросила его племянницу:

– Ну, так что мы станем сейчас рисовать?

Они начали с людей. Франка нарисовала фигуру с прямоугольником, который, как сказала девочка, был компьютером. Рядом она нарисовала дядю Энцо за работой.

Одри похвалила рисунок, но взглянула на Винченцо с выражением, которое он хотел бы не замечать. В ее взгляде он заметил неодобрение и, возможно, жалость.

– Цветы? – неуверенно спросила Франка.

Одри с воодушевлением поддержала ее предложение, и напряженные плечи Франки расслабились. Они снова стали рисовать. Его племянница нарисовала розовые и желтые круги – по крайней мере, эти фигуры должны были быть кругами – и зеленые линии, которые, без сомнения, должны были быть стеблями.

Одри нарисовала одну большую маргаритку с широкими лепестками, тонким стеблем и непомерными листьями. После этого она стала раскрашивать лепестки причудливыми узорами.

– Цветы не могут быть в горошек, – тревожно прошептала Франка.

– В нашем воображении цветы могут быть любыми, – заявила Одри.

Франка искоса взглянула на Одри:

– Джоана говорила, цветы должны быть красивыми.

Винченцо, затаив дыхание, ждал, что же ответит Одри. Девочка впервые со дня гибели Джоаны и Пину заговорила о своей мачехе.

– Вот как? – небрежно спросила Одри.

Винченцо перевел дыхание.

Франка кивнула:

– Она говорила, мои цветы не слишком красивые, чтобы их хранить. – В глубине детских глаз отразилась боль. – Джоана всегда выбрасывала мои картинки. А Перси сохраняет их в специальном альбоме.

Может, поэтому Винченцо и нанял миссис Перси. Хотя женщина всегда казалась ему холодной, к детям она была предусмотрительна и внимательна.

Одри напряглась:

– Наверное, она не понимала искусство. Некоторые люди его не понимают.

– Искусство?

– Твои рисунки – искусство.

– Правда? – спросила Франка. Глаза ее, такие же голубые, как у Винченцо, расширились от изумления.

– Правда. Некоторые люди не осознают – искусство не всегда выглядит так, как его задумало вдохновение.

– Что такое вдохновение?

Винченцо невольно улыбнулся. Одри также улыбнулась:

– Это, например, как цветок, о котором ты думаешь, когда собираешься его рисовать. Или как ты помнишь своего дядю, работающего за компьютером.

– А у меня есть книга про цветы! – неожиданно воскликнула Франка. – Они такие красивые!

– Я бы хотела посмотреть эту книгу, если ты, конечно, хочешь мне ее показать.

Франка вскочила:

– Пойду принесу ее. Она в библиотеке. Дядя Энцо сделал для нас специальную полку. – С этими словами девочка выбежала из комнаты.

Одри с тревогой взглянула на Винченцо:

– Знаю, я только что познакомилась с Франкой и, может, спешу со своими выводами, но мне кажется, Джоана была не такой уж хорошей мачехой.

– У моего брата всегда был весьма спорный вкус в отношении женщин.

Фырканье, раздавшееся возле двери, возвестило о возвращении няни.

– Может, мне и не следует делать замечания, но я забочусь об этой девочке уже месяц и должна сказать вам, мисс Миллер, вы совершенно правильно это подметили!

Винченцо не был удивлен тем, что няня не обратилась непосредственно к нему. Она редко говорила с ним. Женщина не одобряла его. Он бы уволил ее спустя неделю, если бы Франка и Анджело так хорошо не приняли эту шотландку, по возрасту годящуюся им в бабушки. Кроме того, Девон ее одобрял, а вот к другим няням, которых пытался нанять Винченцо, испытывал неприязнь.

Одри только кивнула в ответ на слова няни:

– Анджело проснулся, миссис Перси?

– Можете не называть меня миссис, моя дорогая. Моя семья называет меня просто Перси.

В общении с Винченцо она никогда не предлагала ему опустить слово «миссис», и для него стало новостью – оказывается, семья называла пожилую женщину Перси. Винченцо думал – Франка называет ее так потому, что ей тяжело выговорить слово «миссис».

– Спасибо, Перси. И пожалуйста, зовите меня Одри.

– Как скажешь, дорогая.

Няня улыбнулась Одри, чем еще больше шокировала Винченцо.

Винченцо повторил вопрос:

– Мой племянник проснулся?

– Он еще поспит, если я знаю малыша, – сказала миссис Перси, обращаясь к Одри. – Мы стараемся придерживаться такого расписания, чтобы по ночам он спал, бедное дитя.

– Он потерял свою мать, и это должно было стать для него ударом. – Это прозвучало скорее как вопрос, чем утверждение.

– Думаю, эта женщина даже забыла о своем материнстве, – не скрывая неодобрения, произнесла миссис Перси.

Возможно, она и права, но лояльность по отношению к семье заставила Винченцо холодно сказать:

– Вы не в том положении, чтобы делать такие утверждения, миссис Перси.

– Разве я не права, мистер Томази? Я ведь далеко не юная девочка. – Няня покачала головой. – Вряд ли я согласилась бы работать на семью, не проведи своего собственного расследования, где мне предстоит работать!

Винченцо невольно взглянул на Одри. Ее шоколадные глаза блестели. «Что ж, – словно говорила она, – вы не единственный человек, который хочет все знать».

Он встретился взглядом с няней и заметил:

– Я прихожу к выводу: некоторые мои сотрудники не могут не постараться найти информацию обо мне.

– Сотрудники? – переспросила Одри.

Пожилая женщина прямо рассмеялась ему в лицо:

– Я не считаю себя обычной сотрудницей, мистер Томази.

– Кем же вы себя считаете? – спросил он больше с любопытством, чем с раздражением.

– Женщиной, которой надлежит воспитывать ваших детей.

– Но ведь это работа родителей.

– Которых у Франки и Анджело нет.

– А кем в таком случае вы считаете меня? – спросил он тем тоном, который, как знали Глория и Девон, стоит опасаться.

– Дядей, который видит детей в течение нескольких часов в неделю в перерывах между своей важной работой.

– Компании, оценивающиеся в миллиард долларов, не управляются сами собой.

– А дети не воспитываются сами! Можно сказать, у этих крошек и дяди нет. У них нет ни отца ни матери. Это большая несправедливость и боль.

– Я работаю над тем, чтобы все изменилось. – В его голосе послышались виноватые нотки.

– Уверена, мы будем довольны результатами вашего труда.

Если бы Винченцо услышал в ее голосе сарказм, он бы уволил ее сразу же. Но голос миссис Перси звучал искренне.

– Мы чаще будем видеть тебя здесь, Одри? – спросила миссис Перси.

– Пока еще не ясно, – уклончиво ответила та.

Разочарование на лице шотландки заставило Винченцо снова почувствовать себя виноватым.

Он не понимал ответа Одри. Конечно же с этого дня они чаще будут видеть Одри!

Одри похлопала миссис Перси по руке и встретилась взглядом с Винченцо.

– Начиная с этой недели вы и дети будете чаще видеться с мистером Винченцо в его квартире на Манхэттене.

Винченцо едва не хмыкнул, увидев шок в глазах няни. Да он и сам почти онемел от удивления.

– Вот как? – спросил он голосом лишенным эмоций.

Ему лучше помолчать, иначе он закричит, а это недопустимо.

На лице Одри появилось упрямое выражение.

– Мы говорили об этом в машине, когда ехали сюда.

Как будто он забыл, о чем они говорили!

– Я бы возражала против этого, если бы дети так не нуждались в родителе. – Миссис Перси, казалось, не замечала напряжения, которое проскальзывало между Винченцо и Одри. – Со временем они будут считать и квартиру, и этот особняк своим домом. Если, разумеется, их будут окружать одни и те же люди.

– Ну… – Впервые за долгое время Винченцо не знал, что сказать.

Несмотря на ярость, которая обуяла его от объявления Одри, ему пришло в голову – она, может быть, права и дети действительно должны жить с ним. Ему стоило подумать об этом самому.

К тому времени, когда к Винченцо вернулся дар речи, он обнаружил на пороге игровой комнаты Франку. Она стояла в дверях, прижимая к груди книжку.

Девочка умоляюще взглянула на него:

– Правда? Мы совсем-совсем будем жить с тобой?

– Вы и так живете со мной.

Маленькие брови Франки озадаченно нахмурились.

– Нет, мы живем здесь.

– Это мой дом. – Произнося эти слова, Винченцо понял: они ничего не значат для маленькой девочки.

Лицо милой девочки выражало нетерпение.

Винченцо не мог этого вынести. Опустившись на колени, он взглянул в глаза племянницы:

– Ты хочешь жить со мной всегда?

– Ты станешь моим папой? Моим настоящим папой, который любит меня, как в моих историях? Как папы, которые не оставляют своих деток.

Грудь Винченцо сдавило. Он мог дать девочке только один ответ:

– Si.

– Моим настоящим папой? Ты обещаешь? – Она потянулась к нему, выражение ее личика было серьезным.

В горле у него встал комок, поэтому Винченцо мог только кивнуть.

– Скажи, что ты обещаешь! Тогда я смогу поверить…

– Я обещаю, – прохрипел Винченцо.

И как она сможет верить ему после того, как ее отец, когда был жив, так сильно подвел дочку?

– Мой прежний папа, тот, который сейчас в раю, никогда не обещал остаться. Ему нравилось уходить.

Боже милосердный! Винченцо и не думал, что слова маленькой девочки могут причинять такую боль.

Он знал: Пину жил по принципу «развлекаться – так развлекаться!», но никогда не думал, что брат будет настолько безразличен к своим детям.

– Могу я получить и маму? – тихо спросила Франка, словно предполагая – она не может просить ничего большего.

– Si.

Это была клятва. Клятва, которую он намеревался сдержать.

Его взгляд переместился на Одри, и он заметил, как ее глаза влажно поблескивают. В ее взгляде читалось одобрение, губы изогнулись в чарующей улыбке.

– Ну, мистер Томази, должна признаться, я этого не ожидала. Возможно, я неправильно о вас судила. – Миссис Перси перевела взгляд с Одри на Винченцо. – Если в ваши планы входит то, о чем я думаю, то признаюсь: не думала, что у вас столько здравого смысла.

Остаток дня Винченцо провел, постигая, как вести себя с четырехлетним ребенком и младенцем. Он являлся опекуном детей уже шесть месяцев, но впервые за это время ему удалось добиться улыбки от Анджело и общаться с Франкой на равных.

И все это благодаря Одри.

У нее не было своих детей, но женщина, которая так напоминала ему голливудскую легенду и даже носила ее имя, казалось, инстинктивно знала, как общаться с малышами. Не говоря уже о несговорчивой няне, которая впервые за это время снизошла до того, чтобы предложить Винченцо принять участие в играх детей. Одри даже поменяла подгузник Анджело. Винченцо не смог бы этого сделать…

Он получил ни с чем не сравнимое удовольствие, общаясь с детьми. Когда же подошло время Одри ехать обратно в город, он сообщил ей: она может остаться подольше, а обратно ее доставит вертолет.

Одри спокойно взглянула на него:

– А что, если я не переношу полетов? Или жду поездки в машине, чтобы расслабиться?

Винченцо открыл было рот, но понял: возразить ему нечего.

– Ты предпочитаешь машину?

– Нет.

– Я не люблю, когда люди играют в игры, Одри, – сощурился Винченцо.

– И я не играю в них. Но мне не нравится, что в ближайшие два десятилетия со мной будут обращаться как с подчиненной.

– Ты намекаешь на то, что я выберу тебя?

– При условии, если ты выберешь меня, я предпочту другое обращение.

Ее честность была достойна уважения. Она могла дождаться, когда он выберет ее, а затем, когда контракты были бы подписаны и клятвы произнесены, начать приказывать.

– Я привык принимать окончательное решение, – заявил Винченцо.

– Убеждена – домашние мирятся с этим, потому что не хотят расставаться с тем образом жизни, который ты позволяешь им вести.

Он часто думал о том же, даже говорил об этом своим родителям, брату и его жене.

Винченцо кивнул, признавая правоту слов Одри:

– Я буду жить иначе.

– Ты говоришь, что должен все контролировать.

– А почему нет?..

Она рассмеялась:

– А ты высокомерный, знаешь об этом?

– Ну конечно. – Он никогда этого и не отрицал. – Постараюсь обсудить с тобой те вещи, которые касаются тебя.

С его стороны это была величайшая уступка, и Винченцо надеялся – Одри это осознает.

Судя по ее лицу, она не поняла, однако произнесла:

– Спасибо.

– Тебе придется напоминать мне, если я увлекусь и забуду.

– Не волнуйся, напомню, – кивнула Одри.

– Как ты думаешь, Девон захочет жить на Манхэттене в течение недели? – спросила Одри, о чем, кстати, не раз уже думал сам Винченцо.

– Думаю, да. Девон с поваром обычно оставались со мной, но, когда дети стали жить здесь, я поставил его во главе дома.

Он верил пожилому мужчине так, как не верил никому. Винченцо не был человеком, у которого куча друзей, а членам его семьи мог доверять только сумасшедший.

– Это замечательная новость, – просияла Одри. – Благодаря ему ежедневные поездки между домами будут проходить намного проще.

В этот момент в гостиную вошел Девон.

– Миссис Перси просила передать: дети готовы лечь спать.

– Понятно, – ответил Винченцо.

– Мне кажется, она желает, чтобы вы приняли в этом участие. Я убежден, мисс Франка ждет, когда вы пожелаете ей спокойной ночи.

– Да, конечно, мы сейчас придем. – Винченцо встал.

Одри продолжала сидеть, закусив губу.

– Ты идешь? – Он повернул к ней голову.

– Думаешь, это мудрое решение? Дети могут привыкнуть ко мне.

Винченцо это не понравилось, но он был вынужден согласиться с Одри:

– Золотые слова.

Почему на милом личике Одри показалось разочарование? Конечно же она не ожидала – вот он прямо сейчас объявит: «Я остановил свой выбор на тебе». Это просто невозможно! Но так как Винченцо не мог понять выражения ее лица, он предпочел проигнорировать ситуацию.

– Мистер Энцо? – спросил Девон, прежде чем покинуть комнату.

Мажордом отказывался называть его по имени, и Винченцо не хотел, чтобы мужчина, который знает его с детства, называл его «мистер Томази». «Мистер Энцо» стало компромиссом.

– Si?

– Миссис Перси сказала мне: дети также собираются жить в городе?

– Si.

– Мне кажется, вашу квартиру стоит подготовить к тому, чтобы в ней жили дети, – заметил Девон.

– Дети не будут разочарованы. – Винченцо сказал Франке, что заберет их в понедельник, и он сдержит свое слово! Скорее всего, он заберет их даже завтра, чтобы они привыкли к новому месту. – Мы справимся!

Одри недоверчиво рассмеялась:

– Ты это серьезно? Если бы тебе нужно было подготовиться к международной встрече и быстро разместить гостей, что бы ты сделал?

– Нашел бы другое здание. Я никуда не переезжаю. – Его квартира была не только домом, но также самым безопасным местом для жизни.

– А если бы не удалось найти другое здание?

– Я бы позаботился о том, чтобы были сделаны необходимые изменения.

– Ну конечно, Энцо! Ты ведь миллиардер. Ты можешь позволить себе подготовить квартиру к завтрашнему дню.

– Кто сказал, что я завтра уезжаю? Обычно я возвращаюсь в город в понедельник. Ты не можешь предсказывать мое поведение. Ты едва меня знаешь.

– Боже, Энцо! Некоторые вещи просто требуют здравого смысла.

– Как наем команды, чтобы подготовить мою квартиру?

– Да.

Девон прочистил горло.

– Мне кажется, несколько предметов мебели стоит убрать.

Подумав о превалирующем в его доме стекле и хроме, Винченцо согласился.

– Я отдам распоряжение убрать всю мебель, которая может оказаться опасной для четырехлетнего ребенка и ползающего младенца.

Девон одобрительно кивнул, а Одри улыбнулась.

Винченцо нетерпеливо вздохнул.

– Всё? Все довольны? Кажется, миссис Перси меня ждет.

Ни его мажордом, ни Одри ничего не сказали, но Винченцо покидал гостиную с неприятным чувством – последнее слово осталось не за ним.