Глава 18
При закрытых дверях

Когда Раиса Павловна появилась в супружеской спальне, муж ее Петр Алексеевич уже сидел на своей постели.

Спальня, просторная и со вкусом убранная, имела одну характерную деталь — две кровати, поставленные рядом. Одна — обычная с высокими подушками под розовым атласным покрывалом. А вторая — медицинская, полностью технически оснащенная, как и инвалидное кресло: кнопка управления на пульте, чтобы кровать сама поднималась и позволяла лежащему в ней сесть, металлические скобы на стене и кронштейн с «ухватками», прикрепленный к потолку.

Петр Алексеевич в майке сидел на медицинской кровати. Инвалидное кресло стояло рядом. Он перебрался на кровать из него сам, без посторонней помощи, и момент этот Раиса Павловна не застала.

— Петенька, ты принял лекарство? — заботливо осведомилась Раиса Павловна, садясь за туалетный столик перед зеркалом.

Она начала причесывать свои короткие рыжие волосы.

— Нет, — Петр Алексеевич смотрел на жену.

— Надо выпить.

— Так подай.

— Конечно, сейчас. — Раиса Павловна встала и подошла к комоду — на нем несколько фотографий в рамках. А между фотографиями куча коробок с лекарствами. Она начала вынимать таблетки из гнезд и складывать на фарфоровое блюдце.

— Сейчас принесу тебе чая запить.

— Потом. Подойди сюда.

— Я за чаем на кухню.

— Я сказал, подойди ко мне. — Петр Алексеевич похлопал ладонью по постели, словно приглашая жену присесть.

Она забрала блюдце с таблетками и подошла, протянула таблетки мужу.

Но Петр Алексеевич таблетки проигнорировал. Он левой рукой цепко схватил Раису Павловну за отвороты ее махрового розового халата, в который она обычно облачалась в спальне.

Он рванул ее к себе с невероятной силой и правой рукой внезапно наотмашь ударил по лицу.

— Петя! — Раиса Павловна взвизгнула приглушенно.

Вырвалась, хотела отпрянуть, но Петр Алексеевич приказал:

— Стой где стоишь.

И Раиса Павловна осталась перед ним на месте. И в странной позе — согнув ноги в коленях, чуть присев даже, чтобы он мог дотянуться.

А он ударил ее снова по лицу. Еще и еще.

И кто бы мог предположить из тех, кто видел Раису Павловну Лопыреву публично — в ее офисе в отеле «Москва», за «круглым столом», который она собирала в инициативном комитете для обсуждения животрепещущих, как ей казалось, вопросов, в кабинетах больших начальников, в думских кулуарах, где она так часто раздавала интервью журналистам, — да, кто бы мог предположить, что в супружеской спальне при закрытых дверях она униженно стоит вот так на полусогнутых, едва ли не руки по швам, когда муж-калека бьет ее с такой остервенелой и вроде бы совершенно неоправданной злобой.

За что?

Уж не сошел ли с ума Петр Алексеевич?

— Петя, Петя, Петяяяяяяяяяя…

— Молчи!!

Из носа Раисы Павловны хлынула кровь. И лишь тогда муж ее перестал бить.

— Казнишь меня, как палач. — Раиса Павловна всхлипнула.

— Молчи, морда… мордень…

Петр Алексеевич вытер руку, испачканную в крови и соплях жены, об одеяло. Раиса Павловна, шатаясь, направилась к двери ванной, смежной со спальней. Она умывалась там долго. А на кухню за чаем для мужа уже не пошла.

Потом она вернулась — уже умытая, с примочками на лице, и тихонько разделась — сняла халат, легла на свою кровать, укрывшись до подбородка.

Петр Алексеевич нажал кнопку на пульте, и в спальне погас свет.