Глава 14
Представив себе, сколько женщин в мире проходят раз за разом процедуру искусственного оплодотворения, сколько надежд разбивает отрицательный результат, Эй-Джей пришла в ужас. Все чувства женщины обостряются, нервы на пределе, и она становится уязвимой. Плюс сама процедура не из приятных.
Она была рада, что Мэтт поехал с ней. Его присутствие, прикосновения и слова поддержки успокаивали ее, пока доктора выполняли свою работу. Когда его большой палец поглаживал тыльную сторону ее ладони, она, отбросив страхи и сомнения, верила, что все будет хорошо, и не обращала внимания на боль.
Когда все закончилось, она была как выжатый лимон, поэтому позволила ему отвезти ее в его квартиру, разуть, усадить на диван и приготовить ей чашку чаю. Укрыв ее пледом, он собрался уйти, но она, схватив его за руку, сказала:
– Останься со мной.
Они молча сидели на диване. Он обнимал ее, согревая своим теплом. Положив голову ему на грудь, она слушала стук его сердца, и ее наполняло опасное чувство удовлетворенности.
Когда на ее глаза навернулись слезы, она не стала пытаться их сдержать, но плакала беззвучно. Разумеется, Мэтт это заметил, потому что его рубашка быстро намокла, но не подал виду. Он просто прижимал ее к себе, поглаживая по спине, пока она не погрузилась в сон.
Он снова уехал.
Проснувшись следующим утром, она нашла на тумбочке записку, в которой говорилось, что он проведет три дня в Норвегии и еще неделю в Китае и Индонезии.
Десять долгих дней.
Ей ничего не оставалось, кроме как вернуться в квартиру Зака и продолжить работать. Она, как обычно, гуляла по городу, делая зарисовки. В ожидании первых признаков того, что процедура была успешной, время тянулось медленно. Из-за гормонов и неспособности разобраться в своих чувствах к Мэтту она постоянно себя накручивала. Чтобы хоть как-то отвлечься, она начала писать акварели для продажи.
Когда он вернулся, они прекрасно провели вечер небольшом итальянском ресторанчике. Затем он отвез ее в квартиру Зака и даже не зашел на чашку чая. Она испытала облегчение, но в глубине души была разочарована.
Через несколько дней Зак сообщил ей, что в субботу покупатели приедут смотреть квартиру. Тогда Мэтт предложил ей перебраться к нему. Поскольку у нее не было другого выбора, она согласилась, но тянула с переездом до последнего.
Она была так взвинчена, что во время телефонного разговора с Эмили в пятницу расплакалась и рассказала ей обо всем, начиная со своей операции и заканчивая процедурой искусственного оплодотворения. По щекам Эмили текли слезы. Она пожурила Эй-Джей за скрытность и заверила ее, что была бы рядом с ней, если бы все знала.
– Ты должна познакомить нас с Мэттом.
Эй-Джей уставилась в окно на пушистое белое облако посреди голубого неба.
– Зачем?
– Как это зачем? – возмутилась Эмили. – Этот парень станет отцом твоего ребенка. Он вместе с Пейдж был на нашей свадьбе, но мы с ним и словом не перемолвились. Знаешь что? Приезжайте вместе к нам завтра на квартиру. Мы устраиваем легкий фуршет для потенциальных покупателей. Мэтт часть твоей жизни, и мы должны знать, что он за человек.
Эй-Джей вздохнула:
– Он сейчас на Тасмании, но я передам ему твое приглашение. – Она посмотрела на часы: – Мне нужно идти. С минуты на минуту привезут мои вещи. Поговорим позже.
Еще ей нужно было связаться с доктором Адамс, но она обещала Мэтту, что сделает это, когда он вернется.
– Конечно. Ты ему позвонишь?
– Эм…
– Позвони ему. Я сейчас положу трубку, а через некоторое время тебе перезвоню. Если твой телефон будет отключен, я сильно на тебя разозлюсь.
– Договорились.
Разорвав соединение, она спустилась на лифте в фойе набрала номер Мэтта.
То, с какой легкостью он принял приглашение Эмили, удивило Эй-Джей.
– Разве тебе не нужно свериться со своим графиком? – удивилась она.
– Я возвращаюсь завтра, как и было запланировано. Во сколько нам нужно быть там?
– В семь.
– Хорошо. Я приеду туда прямо из аэропорта.
Закончив разговор, Эй-Джей тяжело вздохнула.
Она не видела Мэтта всего пару дней, но уже соскучилась по лучикам морщинок в уголках его глаз, по ямочке, которая появлялась на его щеке, когда он улыбался.
Однажды ей удалось забыть Мэттью Купера, но во второй раз судьба вряд ли будет к ней столь милостива.
Полчаса спустя Эй-Джей, стоя у окна своей спальни, разговаривала по телефону с доктором Адамс. Услышав плохую новость, она в изнеможении опустилась на диван.
Ей не удалось забеременеть.
Доктор Адамс заверила ее, что ничего страшного не произошло, и записала ее на прием на следующей неделе.
Закончив разговор, Эй-Джей окинула взглядом на свои скудные пожитки посреди комнаты. Они состояли из чемодана на колесиках, сумки с принадлежностями для рисования, толстой папки с эскизами и коробки с разными мелочами и напоминали ей о ее прошлой жизни, когда она с легкостью перемещалась по стране в поисках новых возможностей. Много лет ей удавалось избегать привязанностей, обязательств и страданий. Но похоже, все это было напрасным, раз, сделав полный круг, она вернулась к тому единственному мужчине, которому когда-либо удавалось запасть ей в душу.
По ее щекам покатились слезы.
«О боже. Я так больше не могу. Не хочу».
Что бы там ни говорила Эмили, она вовсе не сильная. Да, больше всего на свете она хочет ребенка, но разбитое сердце – это слишком высокая цена. Ведь если это будет ребенок Мэтта, она всегда будет хотеть большего. Того, что никогда не сможет иметь.
Они с Мэттом договорились только зачать ребенка. Больше их ничто не связывает. Как бы она этого ни хотела, он ей не принадлежит.
Если он снова ее отвергнет, она этого не переживет.
* * *
Он выглядел привлекательно. Даже слишком.
Эй-Джей не хотела пялиться на Мэтта, но ее взгляд жадно скользил по его лицу с пробивающейся на подбородке щетиной и стройному подтянутому телу, облаченному в черный костюм безупречного покроя.
Когда он ей улыбнулся, ее сердце забилось чаще.
Почему она не удержалась и позвонила доктору Адамс до возвращения Мэтта? Она была как на иголках, поскольку не знала, что ему сказать и как вынести его разочарование.
Должно быть, Мэтт что-то прочитал по ее лицу, потому что в его взгляде промелькнуло беспокойство.
– Эй-Джей?
Услышав голос Эмили, они оба повернулись.
– Прошу прощения. Эй-Джей, можно тебя на пару слов?
Она хотела отказаться, но выражение лица Эмили было каким-то странным.
– Да, конечно, – ответила Эй-Джей.
До прихода покупателей оставалось минут сорок. Зак задерживался.
Эмили улыбнулась Мэтту:
– Привет, Мэтт. Напитки на кухне. Угощайся. Мы скоро придем.
– В чем дело? – спросила Эй-Джей, когда они прошли в спальню.
Эмили убрала за ухо каштановый локон и соединила пальцы в замок:
– Это тебя шокирует?
– Что?
На сегодня с нее достаточно плохих новостей.
– Утром мне звонили мать и отчим.
– Что?
Эмили поморщилась:
– Они хотят с нами встретиться.
– Да пошли они к черту! – воскликнула Эй-Джей. – За столько лет…
– Тсс, – прошипела Эмили, кивком указав ей на дверь.
– За столько лет, – шепотом повторила Эй-Джей, – они ни разу не попыталась с нами связаться. Что заставило их позвонить сейчас? Должно быть, они узнали из газет, что ты вышла замуж за миллиардера, и решили сделать из тебя дойную корову. – Судя по тому, как Эмили скривила рот, она пришла к такому же выводу. – Скажи им, что мы не хотим иметь с ними ничего общего. – Она тяжело сглотнула: – Впрочем, нет. Я сама скажу, что о них думаю.
– Эй-Джей, – мягко произнесла Эмили, схватив ее за руку. – Если ты хочешь с ними встретиться, я пойду с тобой.
Эй-Джей совсем не хотелось встречаться с этими аморальными, безответственными людьми, но она должна раз и навсегда дать им понять, что не позволит им вмешиваться в жизнь Эмили.
– Хорошо, Эм. Позвони им и договорись о встрече.
– В следующие выходные тебе удобно?
– Зачем тянуть время? Давай сделаем это завтра. Мне нужно выпить.
С этими словами она распахнула дверь и, ничего не видя перед собой, пронеслась по коридору как метеор и ворвалась на кухню, испугав Мэтта.
– Что случилось? – спросил он, чуть не пролив красное вино.
Она опустила глаза:
– Ничего.
– Эй-Джей, посмотри на меня.
Не секунду она встретилась с ним взглядом, затем снова отвернулась.
– Скажи, в чем проблема.
Она вдруг поняла, что так больше продолжаться не может. Что, даже если произойдет чудо и он сможет ответить на ее чувства, ее чудовищное прошлое всегда будет стоять между ними.
– Я звонила в клинику, и мне сообщили, что я не беременна, – произнесла она глухим голосом.
В его взгляде промелькнуло множество эмоций, среди которых были потрясение, разочарование, печаль и беспокойство.
На него эта новость подействовала так же, как и на нее, но ей было от этого не легче.
– Тебе следовало дождаться моего возвращения, – сказал Мэтт.
Ее охватило чувство вины.
– Мне нужен свежий воздух. Я выйду на террасу.
Она повернулась, но Мэтт схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.
– Это не все, правда?
От ее мягкого тона его гнев лишь усилился. Она сбросила с себя его руки.
– Ничего.
– Тогда почему ты злишься?
Она неистово сверкнула глазами:
– Это не твое дело.
Мэтт резко отпрянул, словно она его ударила. Его глаза расширились, затем он прищурился:
– Ну да. Потому что я хорош только для одного дела.
– Я не это хотела сказать. Ты…
– Я все понял. Меня ничего не касается, за исключением тех случаев, когда я нужен тебе в постели. – Он презрительно фыркнул: – По правде говоря, мне это уже начинает надоедать.
– Что ты хочешь сказать?
– Что устал от ограничений. Что мне позволено обладать лишь маленькой частью тебя. Что я не могу задавать тебе вопросы и упоминать о твоем прошлом.
– Значит, я тебе небезразлична?
– Тебя это удивляет?
– Как такое может быть, когда ты ничего обо мне не знаешь?
– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.
– Правда? Ты ничего не знаешь. Ты не знаешь о моем несчастном детстве, о моих непутевых родителях, об их кутежах, об их…
– Прекрати. Прошлое осталось далеко позади. Ты должна жить дальше. – Он вздохнул: – Я понимаю, новость из клиники расстроила тебя, но мы можем попытаться снова.
– Мне нужно, чтобы ты ушел.
– Почему?
«Потому что я люблю тебя, но больше так не могу».
– Просто уйди. Пожалуйста.
Он какое-то время смотрел на нее в гневе и растерянности, затем вздохнул:
– Хорошо. Поговорим дома.
Она покачала головой:
– Нет. Я переночую в отеле.
Его глаза сузились на мгновение, затем он развернулся на каблуках и направился к выходу.
