Глава 4
Следующим утром Гвен разбудили голоса на кухне. Повернувшись на бок, она взяла часы с тумбочки и простонала. Было уже больше девяти. Как она могла так долго спать?
До начала четвертого она вообще не могла уснуть. Ее мысли вертелись вокруг поцелуя с Алексом. Каждый раз, когда она закрывала глаза, она видела его улыбку. Каждый ее вздох был наполнен его ароматом.
Не было ни единого шанса отделаться от Алекса и от собственного безумного желания. Решение воздерживаться ничего не могло поделать с тем, как ее тело реагировало на него. Она помнила каждое прикосновение. Поцелуя было недостаточно, чтобы утолить жажду, которую он разбудил в ней, и прогнать воспоминания о том времени, которое они провели вместе.
Но их приключение было чудесным именно потому, что она была совсем в другом положении.
Если ей так хочется секса, то надо было накинуться на Уэйда или Джека. Или первого парня, которого она встретит по приезде в город. Но не Алекса.
Поддаться ему – плохая идея. Может, сначала так не кажется, особенно когда он касается ее. Но все закончится прежде, чем погаснет последний праздничный салют.
Нет смысла начинать отношения, которые будет так тяжело разрывать.
Гвен провела рукой по животу, слегка надавливая, чтобы почувствовать, как шевелится ребенок.
– Когда ты вырастешь, Фасолинка, обещай, что не будешь влюбляться в таких, как Алекс. Ты заслуживаешь человека, который будет рядом и предложит тебе не только секс и дорогие безделушки. Этого недостаточно.
Фасолинка зашевелилась в ответ, пяткой или локтем толкнув в мочевой пузырь. Она явно была не согласна. Толчок заставил Гвен соскочить с кровати и побежать в ванную. Все правильно. Пора начинать новый день, и Фасолинка была к этому готова, даже если Гвен – нет.
Накануне вечером Уилл упомянул о билетах для VIP, которые они раздобыли на благотворительный турнир по поло. Предполагалось, что этот турнир станет одним из важных событий их поездки, и Гвен не сомневалась, что они сильно потратились. Уилл и Алекс играли в команде Йеля, и все шептались в предвкушении отличной игры. Эдриен и Елена собирали еду для пикника. Эмма разгуливала по двору с ворохом шляп, прося каждого высказать свое мнение о том, какую же ей выбрать. Казалось, для всех это знаменательное событие.
Гвен мало разбиралась в спорте за пределами футбольной команды в колледже. Южанка, она унаследовала умение играть в футбол от отца. Какое-то время она играла в баскетбол и полгода прозанималась в бассейне, но на этом ее занятия спортом завершились.
Поло, как крокет и бадминтон, входило в категорию «непонятных игр для богатых людей».
За последние два года дружбы с Эдриен они обе прошли испытание огнем в манхэттенском обществе. Ни одна из них не привыкла к таким ситуациям. Эдриен быстро адаптировалась. Гвен все еще было сложно, но она быстро запомнила, что богачи мало что любят больше, чем вино и лошадей. Соревнование по поло спонсировал хозяин винного завода, что совмещало лучшее для тех, кого это интересовало. Независимо от ситуаций, в какие Гвен попадала, знание основ игры спасло ее от неловкого молчания.
Когда она, приняв душ и одевшись, вышла из комнаты, весь дом был уже на ногах. Гвен села на один из барных стульев на кухне и составила компанию Эдриен, пока та собиралась.
– Доброе утро, мамочка, – улыбаясь, сказала Эдриен. – Как тебе спалось?
– Хорошо, – соврала Гвен. – Я пропустила завтрак?
– Нет. Ребята встали рано, чтобы поиграть в гольф, они поели давно. Остальные только что закончили. – Эдриен взяла тарелку и положила на нее бекон, фруктовый салат, печенье и омлет. – Держи. Я воспользовалась рецептом твоей бабушки, и все были в восторге от печенья.
Запах был божественным, и Гвен принялась за еду, запивая завтрак молоком.
– Когда мы едем на матч?
– Он не начнется раньше четырех, но нам нужно добраться до Бриджхэмптона, так что уверена, что мужчины захотят приехать пораньше. У нас есть еще много времени, если ты хотела чем-то заняться.
Гвен пожала плечами:
– Вообще-то я рада ничего не делать. Лишь хотела уточнить, когда нужно быть готовой.
Эдриен улыбнулась и наклонилась к ней:
– Думаю, ты должна постараться как можно больше ничего не делать. Для этого все и устроено. Я знаю, поло – не твое увлечение, и ты можешь не ездить, если тебе не интересно.
– Не глупи, – проворчала Гвен. – Конечно, я поеду. Я даже не хочу знать, сколько стоили билеты, поэтому не пропущу такого события. Все что угодно лучше, чем работать двенадцать часов кряду и сидеть одной в пустой квартире.
– Знаешь, мы с Уиллом поговорили…
– Нет, – перебила ее Гвен, тут же осознав свою ошибку. Они уже трижды затевали этот разговор, и Гвен совсем не хотелось его повторять.
– Переезжай к нам, – настаивала Эдриен. – У тебя будет своя комната и ванная. Тебе не придется подниматься по лестнице. Кто-нибудь всегда будет рядом, если понадобится помощь с ребенком.
– Я не буду жить с вами.
– Это лишь на время. Оставь квартиру за собой, если хочешь. Или откажись от нее и на эти деньги отправься в путешествие, когда все закончится. Ты позволила остаться с тобой, когда мне было некуда пойти. Позволь мне вернуть долг.
Гвен ценила щедрость подруги, но принять предложение она не могла.
– Это совсем другое. У тебя не было дома, и ты была в депрессии. А мне совершенно не хочется со своим беременным животом врываться в ваше любовное гнездышко.
– Мы женаты уже восемь месяцев. И дом площадью в триста квадратных футов – не такое уж и маленькое гнездышко.
– Вы все еще молодожены, – упрямо ответила Гвен, качая головой. – Одинокие женщины рожают детей в домах без лифтов по всему миру. Я справлюсь. Мне будет даже лучше, чем им. Ведь после родов у меня не будет ребенка, и не придется таскать коляску и прочее вверх и вниз по лестнице.
– А если тебе пожить у Сьюзен и Роберта? Это же их ребенок.
– Они живут в крохотном местечке в Хобокене. Они, конечно, сердечно меня примут, но это будет неудобно для всех нас. Дорога до работы станет еще дольше. Нет, спасибо.
Гвен видела, как в голове Эдриен прокручиваются разные варианты. Могло показаться, что она перестанет спорить, но Гвен знала – это не так.
К счастью, их разговор прервали вернувшиеся с гольфа мужчины.
Громко споря, все пятеро вошли в дом и бросили сумки в холле. Речь шла о том, что ветер помог Джеку забить мяч и можно ли двигать его, если он укатился на дорожку.
Уилл вошел на кухню, страстно обнял Эдриен и поцеловал, при виде чего кто-то из ребят шутливо замяукал. Частично поэтому Гвен и не хотелось к ним переезжать. Их сентиментальность повергла бы ее в депрессию.
Вслед за Уиллом появился Алекс. Доставая воду из холодильника, он широко улыбнулся и подмигнул Гвен, пока никто не видел.
Во рту у нее все пересохло. Щеки горели. О господи. Как невинное подмигивание может действовать на нее таким образом?
Гвен сделала большой глоток молока и положила в рот кусочек дыни. Она не осмеливалась вновь взглянуть на Алекса. Но она заметила, с каким любопытством посмотрела на нее Эдриен. Она чуть прищурилась и тут же отвернулась, обращаясь к Алексу:
– Когда ты планируешь возвращаться в Нью-Йорк?
Он пожал плечами и отпил воды.
– Проект в Новом Орлеане запущен, поэтому мне не надо быть там постоянно. Все находится под контролем моего менеджера Табиты. Я подумывал о том, чтобы попутешествовать этим летом. Может, присмотрю места для новых проектов. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, – начала Эдриен. – Я волнуюсь за Гвен из-за ее квартиры. Там слишком много лестниц, а она живет одна и без кондиционера.
– У меня есть форточки, – пробормотала Гвен.
– Как будто это поможет тебе в конце августа, когда ты будешь на восьмом месяце.
Гвен пожала плечами. Последние пять лет она справлялась и без кондиционера. Если ей надо было, она бродила по супермаркету в квартале от ее дома.
– Я предложила ей пожить с нами, пока ребенок не родится, но она очень упрямая.
– Ты хочешь сколотить банду, чтобы заставить меня переехать? – Гвен ощутила, как вырывается наружу ее акцент. После пяти лет в Нью-Йорке он почти стерся, но, когда она была взволнованной или уставшей, он проскакивал в ее речи.
– Не совсем. У меня другая идея. Дом у Алекса большой, и он там почти не бывает.
Гвен чуть не подавилась беконом, который пыталась проглотить. Не может же Эдриен предложить им жить вместе? Насколько Эдриен была в курсе, Алекс и Гвен были всего лишь знакомыми. А если она знала правду, то очень хорошо это скрывала.
– Я знаю, ты платишь какой-то женщине, чтобы она поливала цветы и получала твою почту, пока тебя нет. Почему этим не может заняться Гвен? У тебя много гостевых комнат, которыми никто не пользуется.
Гвен охватила паника. Она не будет жить у Алекса, есть он в доме или нет. Это просто странно. Она посмотрела на Алекса, ожидая увидеть ужас на его лице. Но вместо этого он спокойно пил воду с таким видом, будто и вправду раздумывает над предложением.
– Думаю, немного бесцеремонно приглашать кого-то переехать к Алексу, сначала не обсудив это с ним, – сказал Уилл.
Ну наконец-то кто-то сказал разумную вещь.
– Особенно когда это абсолютно не нужно. – Слишком раздраженная, чтобы есть дальше, Гвен соскользнула со стула и встала, уперев руки в бока. – Я взрослая женщина. Вам не загнать меня силком в чужую квартиру. Так что хватит сотрясать воздух.
Прежде чем кто-либо ответил ей, она повернулась и ушла в свою комнату.
Алекс наблюдал за тем, как движутся по полю игроки, но мысли его были далеко. Ему нравилось поло. Он играл много лет в колледже, и его команда, организованная для благотворительных матчей, была командой мечты. Но он не мог сосредоточиться на игре. Все его мысли были о Гвен.
Он посмотрел налево и увидел, что она сидит вместе с Эдриен под тентом. В ярко-зеленом платье и широкополой белой шляпе ее просто было найти в толпе. Он был рад, что она не сидит на солнце и отдыхает. Жара стояла невыносимая, и, хотя был уже почти вечер, было слишком жарко даже для него, не говоря о женщине в положении.
Капельки пота, стекавшие в потаенные глубины ее декольте, сводили Алекса с ума. Глубокий вырез платья выставлял грудь Гвен во всей красе. На шее у нее висели золотые с голубым бусы, оттенявшие ее светлую кожу, а в ложбинке между грудей покоился большой каплевидный медальон.
Алекс с трудом отвел глаза в сторону, надеясь, что никто этого не заметит. Соблазн был не так велик сейчас: Гвен сидела в сотне ярдов от него, скрытая от солнца. Помогало еще и то, что она старалась держаться от него подальше. После вчерашней ночи и того, как она сбежала от его поцелуя, он ничему не удивлялся. Но все же Алекс надеялся, что, пока Гвен одна, она думает о нем, и это смягчит ее. Однако наверняка знать он не мог. Сейчас казалось, что она в другом месте – и эмоционально, и мысленно. Может, ребенок зародил в ней мысли о собственной семье, может, она серьезно настроена на перерыв в отношениях. Он видел замешательство в ее глазах, когда оказывался рядом. Оно скрывалось под желанием, но было ясно, что Гвен полна противоречий насчет продолжения их романа.
Может, поэтому Алекс никогда дважды не входил в одну реку. Он не провел больше двух недель ни с одной из женщин и не видел ни одну из них после расставания. Алекс убедил себя, что, раз в мире более трех миллиардов женщин, из которых четыре миллиона живут в Нью-Йорке, у него нет необходимости дважды надкусывать один и тот же плод. Возможно, суть в том, что он знал – во второй раз плод может оказаться кислым. Он знал, как думают женщины. Даже если они улыбаются и твердят, что все в порядке, они лгут. А когда они говорят, что не ищут серьезных отношений, это значит лишь то, что ты можешь подождать пару лет до того, как сделать предложение. Его мать именно так сказала его отцу, после чего сразу же забеременела, и ему пришлось на ней жениться. Насколько Алекс знал, почти всю дальнейшую жизнь они были несчастливы.
С ним, Алексом, такого не случится. В любых романтических историях был запасный выход, в который он мог выскользнуть.
Но Гвен была совсем другой.
Эта мысль в сотый раз возникала в его голове. Каждый раз перед ним представала новая грань ее личности. Она возбуждала его. Раздражала его. Удивляла его. Будила в нем нелепый инстинкт защищать ее. И хуже всего то, что она по-прежнему интересовала его. Прошли месяцы с их последней встречи, но она постоянно возникала в его снах. Соблазн увидеть ее заставил его нарушить собственное правило и изменить планы на День независимости, чтобы увидеть Гвен. Такого никогда раньше не случалось.
И после этого она еще и отвергала его. Это тоже было в новинку для Алекса. Ему не очень нравилось, как продвигалось дело, но он только начал. Он не сомневался, что одержит победу, и Гвен окажется в его постели.
Свисток привлек его внимание. Заканчивалась первая половина матча. По громкоговорителю сообщили, что настало время утаптывать дерн, и пригласили зрителей на поле.
Алекс наблюдал, как Гвен и Эдриен вышли на поле. Они смеялись, топали ногами и выглядели очень забавно. Казалось, Гвен действительно очень весело. Алексу захотелось подойти к ней, обнять и поддержать, пока она прыгала по траве. Ему хотелось, чтобы она смеялась рядом с ним. Но ей этого не хотелось, поэтому он остался на месте, прислонившись к старому дубу и сжав кулаки.
В прошлом году они расстались в хороших отношениях. Гвен не просила большего, но и не спешила воспользоваться возможностью побыть с ним снова. Гвен состояла из противоречий. И Алекс не знал, к чему это приведет.
Этого было достаточно, чтобы ему захотелось заставить ее быть с ним и посмотреть, что получится. Ему жутко хотелось обладать ею, словно последним гаджетом фирмы «Эпл».
Он безумно хотел разрушить выстроенный ею барьер, хотя она и говорила, что счастлива в своем одиночестве. Но зачем? Если он настоит на своем, что он сможет дать ей взамен?
Он пытался дарить ей украшения. И однажды ему это удалось, но потом он узнал, что его подарок стал символом воздержания для нее. Это совсем не было его целью.
Гвен безразличны и его физические качества. А все, что было у Алекса, – это секс и деньги. Если ее это не интересовало, то у него нет ни единого шанса, если он не найдет другого способа привлечь ее внимание.
Она говорила, что сейчас не лучшее время для серьезных отношений. Наверняка можно достичь золотой середины и затащить Гвен в постель без сладких романтических обещаний, которые он бы не смог сдержать. Честно говорить о своих намерениях казалось Алексу правильнее, чем обещать невозможное. Если же смеха, страсти и восторга Гвен недостаточно, то он впустую потратит эту неделю.
– Почему ты не топчешь траву вместе со всеми? – спросил Уилл, появившись у Алекса за спиной с двумя бокалами шардоне.
Он протянул один Алексу, и тот с радостью принял его.
Алекс сделал большой глоток.
– Я только сегодня отполировал свои туфли, – сказал он, зная, что это глупый предлог.
– Эдриен знает, что вы с Гвен спали?
Алекс подавился вином.
– Не знает, – ответил он, кашляя.
Не было смысла прикидываться. Уилл слишком хорошо его знал и годами наблюдал, как Алекс переходит от одной женщины к другой.
– Гвен не хочет, чтобы она знала.
Уилл кивнул и поднес к губам бокал:
– У Эдриен весьма романтические планы на вас обоих.
– Возможно. – Алекс знал – Эдриен была лучшим, что случилось с Уиллом, но она была мягкосердечной и сентиментальной до невозможности. – Как ты узнал?
Уилл посмотрел на поле, и Алекс, проследив за его взглядом, увидел двух женщин, идущих к своим местам, постоянно хихикая.
– Напряжение между вами двумя почти ощутимо. Я видел, как ты смотришь на нее, думая, что никто этого не замечает. Когда это случилось? Наверное, сразу после нашей свадьбы. Значит, прошло уже много времени.
– Да, ты знаешь, что я был в Новом Орлеане. С ноября я с ней даже не разговаривал.
– Это уже интересно.
Алекс старался не хмуриться. Ему не понравился тон, с каким Уилл произнес фразу.
– Что ты имеешь в виду?
– Она тебя зацепила.
Это уж точно. Но Алекс знал – Уилл имеет в виду, что он испытывает какие-то чувства к Гвен. Она ему нравилась. Ему приятно находиться рядом с ней. Но чувства? Он не испытывал никаких чувств ни к кому. Даже к Гвен.
– Почему нет? – небрежно ответил Алекс. – Я по глупости решил провести с ней время снова. Она красивая, легкая в общении и отличная любовница. Больше тут не о чем говорить.
Уилл усмехнулся и похлопал друга по плечу:
– Продолжай повторять, и, может, это и станет правдой.
Алекс нахмурился:
– Это правда. Кроме того, она отказала мне, так что здесь еще меньше, чем ничего.
Уилл попытался скрыть улыбку, но ему не удалось.
– Гвен отказала тебе? Это с тобой впервые, Алекс Стэнтон?
– Может быть, но пока рано меня вычеркивать. У меня еще четыре дня. Я заставлю Гвен думать, что я стою того, чтобы плюнуть на ее воздержание, пока мы здесь. Она может потом вернуться к своей монашеской жизни, а я вернусь к своей, оставив Гвен в прошлом, как и остальных женщин.
Эдриен помахала им рукой, и Уилл помахал ей в ответ.
– Как скажешь, друг. Но если ты хочешь держать это в секрете, то будь осторожнее. Я никогда не видел, чтобы ты так смотрел на женщину, как смотришь на Гвен. Эдриен тут же это заметит. – С этими словами Уилл направился к своей жене.
– А как я смотрю? – крикнул ему вслед Алекс.
Уилл остановился и обернулся. Его лицо было серьезным, как никогда.
– Будто ты хочешь, чтобы этот ребенок был твой.