Глава 5

Легче сказать, чем сделать.

Установка елки заняла около часа. Под конец Себастьян случайно прищемил себе палец.

– Смотри оптимистично, – сказала Джорджи, внимательно рассматривая елку, стоя спиной к нему. – По крайней мере, это хорошая мягкая елка, а не колючая и старая.

И Джорджия подошла под светильник.

Себастьян высунул голову из-под елки и бросил на нее взгляд.

– Только не предлагай мне снова ее повернуть, – заворчал Себастьян, а Джорджия лишь нежно улыбнулась:

– Выглядит хорошо. И даже ровно установлена. Только где же украшения?

Себастьян вылез из-под дерева и встал, стряхивая иголки со своего кашемирового свитера. Возможно, не лучший выбор одежды для работы руками, но, казалось, Себастьян сейчас не был способен ясно мыслить.

– В моем кабинете. Пойдемте посмотрим.

Джорджия последовала за ним в комнату, которую когда-то они окрестили «музыкальной». Кабинет находился под ее спальней. Письменный стол там стоял в очень выгодном положении: сидя за ним, можно было смотреть на сад.

Рядом со столом стояла стопка коробок. Себастьян вынул одну из них и открыл:

– Я не уверен, что они безопасны для детей.

«Должно быть, нет», – подумала Джорджия, глядя на упаковку дорогих игрушек.

Каждое украшение было сделано из стекла и завернуто в индивидуальную упаковку. Как бы они ни были красивы, Джорджия не спешила давать их Джошу.

– Не понравились? – поинтересовался Себастьян, и она пожала плечами.

– Они прекрасны. Но Джош еще очень маленький, он может пораниться.

Себастьян подмигнул:

– Мы можем повесить их повыше, он не дотянется.

– Можем. А нижнюю часть украсим другими украшениями. Они не все стеклянные. Смотри, эти традиционные папье-маше. Они подойдут для него, а я могу сделать имбирные звездочки и елочки и украсить их глазурью – у тебя есть сахарная пудра?

Себастьян поднял руки и сгримасничал:

– Откуда я знаю?

– Все продукты на кухне?

Он помотал головой:

– Продуктами занималась моя мама. Я в это время был еще в Лондоне.

– Ах. Тогда нужно подумать или включить смекалку. Во дворе много елок. Мы сможем найти шишки, ягоды и другие предметы.

– Позволь мне напомнить тебе, что все в саду покрыто снегом глубиной с фут, – сказал он сухо, и она рассмеялась:

– Я уверена, ты справишься. Как насчет цветной бумаги, клея, скотча?

У Себастьяна возникло ужасное ощущение, что елка будет выглядеть как поделка из программы «Смастери сам», но затем Джош выполз из-под стола, возя по полу степлер, и Себастьяну вдруг стало все равно, как будет выглядеть елка. Он просто хотел, чтобы Джош был счастливым и они могли бы вместе повеселиться, создавая поделки.

– Давай это все повесим наверх, – предложил Себастьян, – а я схожу и посмотрю, что можно найти в саду, пока ты сделаешь печенье.

Джорджия мягко улыбнулась:

– Спасибо. Это будет великолепно. Итак, Джош, нарядим елку?

– Сначала огни, – сказал Себастьян, поднимая коробку.

– Они светят?

– Нет, – сказал он, потрясенный. – И они не голубые. Рождественские огни должны быть белые, как звезды.

– Звезды мерцают, – подчеркнула Джорджия и начала петь: «Мерцай, мерцай, маленькая звездочка», но этого ему уже было достаточно.

Себастьян аккуратно взял Джорджию за плечи и подтолкнул к двери. Затем сам последовал за Джорджией в гостиную, стараясь не вдыхать ее парфюм.

– Твоя мама звонила.

Снимая ботинки, Себастьян замер и посмотрел в глаза Джорджии:

– А, да. Я отправил ей сообщение о том, что дорога по-прежнему завалена снегом. Что ты сказала своим родителям?

Джорджия закатила глаза:

– Ничего. Я же не такая глупая. Сначала мама позвонила на домашний телефон, и я слышала автоответчик, потом она позвонила на твой сотовый.

– Хорошо. Я сейчас ей перезвоню.

– А ты нашел еловые шишки и ягоды?

– Еловые шишки. Рядом с ними были птицы, и я подумал, что им ягоды нужнее. Но я нашел немного зелени. Сейчас она сохнет. Пахнет чем-то вкусным.

– Это печенье.

– Нужно попробовать. Ты много испекла? – с надеждой спросил он.

Она покачала головой, но тут же улыбнулась, увидев, как сильно он расстроился.

– Я уверена, что будут поломанные.

– Я думаю, ничего страшного не случится, если все печенья будут целыми. Сейчас мне нужно позвонить своей маме, а сразу после этого можем перекусить.

Себастьян прошел в кабинет, прослушал сообщение на телефоне и позвонил матери.

– Как вы? Не можете выехать?

– Да, твои братья тоже не смогли добраться до нас. Они собирались приехать вчера вечером, но, посмотрев новости, передумали. Но они встретят Рождество вместе.

– А вы будете одни?

– Надеюсь, что нет. Мы все еще не оставляем надежду, что ты сможешь забрать нас.

– Никаких шансов. Дорога вся занесена снегом. Боюсь, что придется отложить Рождество на несколько дней.

– О, дорогой, мне так жаль. Как грустно! Мне невыносимо думать, что ты проведешь свое первое Рождество один.

Конечно, он не останется один, но маме это знать не обязательно.

– Я больше беспокоюсь за вас, – ответил Себастьян, быстро меняя тему. – Я не знаю, что вы будете есть, ведь все продукты у меня.

– Насчет нас не переживай – голодными мы не останемся. А ты будь осторожен – положи в морозилку все, что может испортиться. Ты же не хочешь отравиться просроченной едой?

– Мам. – Себастьян недовольно вздохнул.

– Прости, но ты не можешь заставить меня не беспокоиться о тебе. Каким бы ты ни был взрослым, ты остаешься моим сыном.

«Если бы только это было правдой», – с болью подумал Себастьян, но не стал ничего говорить, потому что в любом случае он для нее оставался сыном.

Себастьян услышал шум и понял, что Джош пробрался в кабинет за ним и сейчас ползал по полу со степлером, издавая скрипящие звуки. Повернувшись на вращающемся стуле, Себастьян наблюдал за малышом искоса, в то время как по телефону мама продолжала сожалеть о том, что так и не удалось собраться всем вместе.

И тут Джош, сидевший все это время под столом, случайно ударился лбом и расплакался. Себастьян поспешил к нему.

– Я сейчас.

Он бросил телефон и взял Джоша на руки, ругая себя за неумение обращаться с маленькими детьми.

Джошу было больно. Крупные капли текли по щекам. Не раздумывая, Себастьян сел обратно на стул, крепко прижал малыша и поцеловал его в голову, успокаивая. Джош удобно примостился и теперь только всхлипывал, а из телефонной трубки все еще доносился голос матери:

– Себастьян? Себастьян, чей это ребенок?

Себастьян взял трубку со вздохом и приготовился к объяснениям.

– Это маленький сын Джорджи Беккет.

– Джорджи? Я не знала, что ты с ней встречаешься! И как долго?

– Нет, мы не встречаемся, – поспешно сказал он. – Вчера вечером Джорджи ехала на Рождество к своим родителям, но дорога, как ты знаешь, была заблокирована. Джорджия попыталась проехать коротким путем и застряла в воротах. Было уже темно, и единственное, что я мог сделать, – позволить им остановиться у меня. Я собирался отвезти ее домой сегодня, но погода нарушила все планы.

– О, Себастьян! Слава богу, ты там был! Кто знает, что бы случилось с ними – с ней и малышом, – даже представить страшно.

– Я оказался дома, поэтому все обошлось. Они будут здесь, пока не расчистят снег, так что не радуйся.

– Я не радуюсь. Я только переживаю за Джорджи. Как она? Бедная девочка, ей через столько пришлось пройти.

– Она в порядке, – кратко сказал он и затем добавил: – Сейчас она готовит имбирные украшения.

Зачем? Зачем он это сказал? Это звучало так тепло и по-домашнему, как зарисовка о счастливой семье.

– О, как чудесно! Она всегда была умной девочкой. И так к тебе хорошо относилась – я никогда не понимала, почему ты позволил ей уйти. Полагаю, что ты так и не объяснился с ней?

Себастьян ничего не ответил. Не было необходимости отвечать.

– Конечно нет. Ты в то время ни с кем не разговаривал, и меньше всего с нами. – Она выдохнула. – Жаль, что мы не рассказали тебе всего этого раньше.

– Жаль.

Голос Себастьяна прозвучал резко, и он услышал, как мать разочарованно вздохнула.

– Что бы ни было, будь с ней помягче. Не смей снова ее ранить, Себастьян, она этого не заслуживает. И… попытайся поговорить с ней. Скажи ей, что с тобой тогда происходило, о тех чувствах, что ты пережил, узнав о своем усыновлении. Джорджия прекрасная девочка, и было бы замечательно, если бы вы снова стали встречаться.

Себастьян прижался губами к темным гладким волосам Джоша.

– Ты можешь все это выбросить из головы. Все кончено и никогда больше не повторится. Послушай, я позвоню тебе, когда буду владеть большей информацией, а ты береги себя и папу. Смотри, чтобы он не перетрудился с чисткой дорог.

– Я передам, но не гарантирую, что он послушает. И мне жаль, что мы сейчас не можем быть вместе с тобой, но я действительно рада, что там Джорджи. И ее маленький сын. Вам будет очень весело вместе. Сколько ему?

– Два.

Его мама снова глубоко вдохнула.

– О, Себастьян, ему понравится! Я помню твое первое Рождество с нами…

– Мам, мне нужно идти. Я жду звонка. Позвоню тебе завтра.

Себастьян быстро отсоединился и отложил телефон, затем повернулся на стуле и увидел Джорджи – она смотрела на него задумчиво.

– Чего больше не повторится?

– Наших отношений, – отрубил он и поставил Джоша на ноги. – Чем я могу помочь?

– Ничем. Я искала Джоша и услышала, как он плачет. Что случилось?

– Он просто неудачно выбрался из-за стола. Сейчас он в порядке, не так ли, малыш?

Джош кивнул, и Джорджи протянула ему руку.

– Обед готов, – сказала она Себастьяну. – Пойдем, Джош.

Джорджия ушла, позволив Себастьяну последовать за ними позже.

Джорджи следовало извиниться – это ее вина, что она позволила Джошу убежать, но она была занята выпечкой, а Джош такой непоседа, ни минуты не может усидеть на месте.

Очень странным казалось то, что именно мама Себастьяна хотела их воссоединения. Но, как сказал Себастьян, этого не случится. Слишком сильную боль она ему причинила.

Но ведь и Себастьян когда-то сильно ее обидел: его мама только что это подтвердила.

Джорджия затащила Джоша обратно на кухню, плотно закрыв дверь, чтобы малыш вновь не забрался куда-нибудь. На столе была целая гора бутербродов с сыром, а готовые имбирные печенья – маленькие позолоченные елочки и звездочки – остывали на столешнице.

От печений даже остались обломки. Себастьян будет рад.

Услышав звук отворяющейся двери, Джорджия изобразила улыбку на лице.

– Тебе повезло, – сказала она Себастьяну. – Некоторые имбирные елочки поломались, и их уже нельзя использовать как украшения. Я нашла пакетики с пряностями, в них можно было бы завернуть елочки. Ты сможешь обойтись без них несколько дней?

– Возможно. Ты можешь их взять, если будет необходимость, или нет, все нормально, бери.

И, усевшись на стул, Себастьян взял сэндвич и откусил его.

– Прекрасно!

Джорджия подняла бровь.

– Не смотри так на меня, я просто внимательно осмотрела содержимое твоих запасов. Это полностью выбор твоего секретаря. И полагаю, тебе следует дать ей премиальные.

– Уже.

Джорджия посмеялась и покачала головой, затем поставила чайник и села напротив Себастьяна:

– Я прошу прощения за Джоша. Получилось очень неудобно перед твоей мамой.

Себастьян закатил глаза.

– Ты знаешь ее.

– Знаю. Она любит тебя, хотя ты и конфликтуешь с ней постоянно. Ты знаешь это?

– Конечно, знаю.

Себастьян нахмурился и отодвинул стул.

– Послушай, мне нужно поработать, так что я возьму сэндвичи и удалюсь в свой кабинет. Увидимся позже.

Себастьян устанавливал дистанцию.

Они согласились провести Рождество вместе и не вспоминать прошлого ради Джоша, но так или иначе оно напоминало о себе.

Джорджия посмотрела в окно – снег снова шел, легкий, мелкими снежинками. Смогут ли они когда-нибудь выбраться отсюда? Вероятно, не скоро. Джорджия вытерла стол и улыбнулась сыну.

– Поможешь мне заморозить украшения для нашей елки? – спросила она, но Джош был больше заинтересован их поеданием. Джорджия дала сыну несколько маленьких кусочков и полила елочки и звездочки глазурью. Последняя фигурка сломалась.

Джорджия оставила ее для Себастьяна и вместе с чашкой чаю, постучавшись в дверь, вошла в кабинет.

Казалось, Себастьян не работал. Он сидел, его ноги лежали на углу стола. Посмотрев на Джорджию, Себастьян слегка нахмурился:

– Извини. Моя мама просто взвинтила меня.

– Не извиняйся. Это моя вина – надо было лучше присматривать за Джошем. Вот. Одно печенье переломилось, и я принесла его тебе.

– Спасибо.

Он опустил ноги на пол и вздохнул.

– Когда же расчистят этот снег? – проворчал он, и Джорджия засмеялась.

– Я не думаю, что есть какие-то шансы. Минуту назад он еще шел.

– Я заметил.

Он посмотрел вокруг:

– Где Джош?

– Ест печенье.

– Я думал, они мои.

– Ты ушел, Себастьян.

– Теперь это сделал я.

Джорджия глубоко вдохнула, сделала шаг назад, отвернулась и пошла к выходу. Уже дойдя до двери, она почувствовала сильное раздражение:

– Я не ушла, – напомнила она ему. – Ты сам прогнал меня. Это большая разница. И если бы представилась возможность, ты бы сделал это снова, прямо сейчас. Но не беспокойся. Как только снег расчистят, я тут же исчезну, и тебе не придется снова меня видеть.

– Подожди.

Голос Себастьяна остановил Джорджию в дверях, и она услышала скрип стула – Себастьян встал и подошел к ней.

Джорджия чувствовала, что он неподвижно стоит сзади, всего в нескольких дюймах от нее. Мгновение спустя его руки легли на ее плечи, но он все стоял неподвижно и безмолвно – просто стоял и держал ее, как будто не знал, что сказать или что сделать.

Джорджия повернулась и посмотрела ему в глаза – в них читалось беспокойство. Сделав медленный и тихий выдох, Джорджия подняла руку и дотронулась до его щеки.

Хотя Себастьян брился сегодня утром, Джорджия почувствовала своей ладонью легкую щетину.

– Прости, – прошептал он. – Я знаю, что это не только ты. Я знаю, что со мной было нелегко жить. Но мы должны сделать Рождество для Джоша. Я сам просил не говорить о прошлом и сам же нарушил правила. Мы можем начать все сначала?

Джорджия убрала руку:

– Начать что?

Несколько секунд он молчал, затем его рот растянулся в улыбке, в которой было и раскаяние, и нежность, и боль.

– Рождество. Ничего больше. Я знаю, что большего ты не хочешь.

– Хорошо. Больше никаких злобных замечаний, ничтожных выпадов и ссор.

Себастьян медленно кивнул.

– Меня устраивает, – сказал он угрюмо и снова улыбнулся той же грустной улыбкой, от которой у нее в горле встал ком, а сердце заныло от боли.

Неизвестно, как долго они бы там стояли, но вдруг из кухни донесся грохот. Джорджия выбежала в испуге.

Она нашла Джоша на полу. Рядом на боку лежал стул. Джорджию снова охватило чувство вины.

– Он в порядке?

– Думаю, да.

Джорджия подняла сына на руки, и он обхватил ее руками и ногами, спрятал свое лицо в ее плечи и зарыдал.

– Я думаю, он просто сильно испугался.

Джорджия испугалась тоже. Впрочем, как и Себастьян.

Себастьян протянул руку и нежно положил ее на голову Джошу.

– Ты в порядке, малыш?

– Я миллион раз просила его не залезать на стулья.

– Он – мальчик. Мальчики очень любопытны. Я до семнадцати лет был покрыт синяками от падений. А потом я сел за руль.

Джорджия посмотрела на него с интересом:

– Спасибо. Действительно, хорошо знать, что ожидает нас в будущем.

Себастьян улыбнулся ей, и это была первая настоящая улыбка. От его улыбки ей стало тепло. Джорджия села на стул, обняла Джоша и стала искать шишку на лбу.

– Чай? – предложил Себастьян, и Джорджия кивнула:

– Хорошая идея. Спасибо.

– Универсальная панацея, не так ли?

Себастьян поставил чайник и пошел в кабинет за чашкой и недоеденным печеньем – пауза, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и замедлить биение сердца. Он и представить не мог, что они там обнаружат, и облегчение, что Джош в порядке, было огромным.

Он быстро зашагал на кухню, поставил свою кружку ближе к плите, чтобы она не остыла, и заварил ей свежий чай.

– Как он?

– У тебя все хорошо, Джош, не так ли? Наверное, ему уже пора отдохнуть. Я обычно после обеда его ненадолго укладываю. А пока он будет спать, я, возможно, почитаю.

Себастьян нахмурился, так как вдруг ощутил непривычную эмоцию – разочарование. Неужели? Что с ним?

– Хорошая идея. Я вернусь к работе, а елку нарядим позже.

– Омела?

Из всего разнообразия зелени он срезал только омелу! Как будто это поможет.

– Я знаю, я знаю, – Себастьян коротко вздохнул, – но она рождественская, да и все остальное было трудно достать. У меня были только ножницы, я и представления не имею, где могут быть секаторы. Но есть еще ветка остролиста – для рождественского пудинга.

Джорджия наклонила голову набок и посмотрела на него недоверчиво, стараясь не засмеяться.

– Рождественский пудинг?

– Безусловно. Подожженная ветка остролиста обязательно должна быть на рождественском пудинге, когда его приносят на стол. Это закон.

Джорджия подавила взрыв смеха.

– Это тот же самый закон, который говорит, что огоньки должны быть белыми? – поддразнивала она его, но Себастьян только сложил руки и нахмурил брови.

– Безусловно. Рождество есть Рождество. Его нужно встречать должным образом. Или ты не знала таких простых вещей?

Джорджия медленно улыбнулась:

– Знаешь, что? У тебя хорошее сердце, Себастьян Кордер, но сам ты колючий, как еж. И нет, с этим у меня совсем нет проблем.

Себастьян откашлялся.

– Хорошо. Что дальше? – спросил он, избегая ее взгляда и пытаясь смягчить свои колкости.

Все еще улыбаясь, она передала ему коробки с пряностями и другими вещами, которые нашла, чтобы их обернуть. Усадив Джоша рисовать, они принялись за изготовление маленьких украшений для елки.

Джорджия нарвала веточек кустарника за окном гостиной, и, как только посылочки были обернуты, они собрали их в маленькие кучки, чтобы повесить на елку.

– Палец, – сказал он, и она положила палец на узел, а он туго завязал золотистую ленточку и сделал петлю.

– У тебя неплохо получается. Это занятие могло бы быть твоим призванием.

– У меня есть призвание.

– Какое? Охота за миллионами?

– Себастьян сделал выдох и отложил связку веток.

– Джорджи…

Она подняла руки:

– Прости, ничтожный выпад.

– Да. Я зарабатываю не только для себя. Я нанимаю людей и поддерживаю различные благотворительные организации – и вообще, нет необходимости тебе объяснять.

Джорджия посмотрела ему в глаза.

– Есть необходимость, – сказала Джорджия мягко. – Она всегда была, но ты убегал от разговоров.

– Да, много воды утекло с тех пор, как ты довольно грубо пресекла мои расспросы о Дэвиде словами: «Это не твое дело». Так вот сейчас я могу их повторить. А теперь мы будем заканчивать с елкой или нет?

Себастьян встал, взяв маленькие посылочки в свою большую руку, и направился к двери. Джорджия собрала елочные шишки, ленту, ножницы и пошла вслед за Себастьяном. Он никогда не изменится, никогда не пойдет на компромисс. Этого слова даже не было в его лексиконе.

– Джош, пойдем, будем украшать елку, – сказала Джорджия сыну.

Джош спрыгнул со стула и последовал за матерью в гостиную.