Глава 4

Обычно, прощаясь с женщинами, Габриель не давал им ни малейшей надежды на повторную встречу. Однако сейчас, глядя в карие глаза Лары, он понимал, что не сможет использовать привычную технику. Ему было не все равно, что Лара будет думать о нем после его ухода. И за это он злился на себя, на весь мир и на судьбу, что спутала ему все карты.

Осознав свое нежелание расставаться с Ларой, Габриель решил дать событиям развиваться самостоятельно. Так, после встречи с поверенным дяди он мог заехать за ней, показать ей дом, что перейдет ему по наследству. В любом случае будет лучше, если он приедет туда не один. Габриель не знал, как отреагирует, когда вновь вернется в этот дом. После поездки они могли бы вновь прогуляться с Барни, а вечером поужинать вместе.

Услышав согласие на свое предложение, Габриель попрощался с Ларой и отправился в гостиницу. Он не помнил, когда последний раз пребывал в столь приподнятом настроении. Как объяснить, что спустя столько лет между ними вспыхнула искра? Может, за этим кроется естественное желание человека «закончить начатое»? Габриель уже знал, что не вернется в Нью-Йорк, пока не найдет ответ на этот вопрос.

– Расскажи, как прошла встреча, – первым делом попросила Лара.

В просторном салоне машины, нанятой Габриелем в Англии, она чувствовала себя неуверенно. Лара сидела рядом с ним, благоухала новыми духами и была невероятно привлекательна – в коротком летнем платье розового цвета она выглядела куда очаровательнее, чем поп-певицы из телевизора. Наконец-то хоть что-то могло отвлечь его от гнетущих мыслей.

Утром Габриель узнал, что в завещании дяди имеется приписка. Казалось, каждый день поездки на родину ставит крест на всех его недавних планах. Неужели призраки прошлого никогда не оставят его? Тяжело вздохнув, он свернул на дорогу, ведущую за город. Габриель хорошо помнил этот маршрут – мальчишкой он так часто ездил туда. И так редко с удовольствием.

Габриель долго не мог подобрать слова для ответа. Но в какой-то момент, словно собравшись с мыслями, произнес:

– Все прошло так, как и должно было. Хоть и не так, как я хотел… – Он выдержал паузу. – Мы уже подъезжаем. Мне нужно проверить кое-что в доме. Если хочешь, можешь побродить со мной. Потом сделаем кофейную паузу. Надеюсь, служанка дяди нас встретит. Я предупредил ее, что мы приедем. – На подъезде к узкой, усаженной соснами дорожной аллее Габриель нахмурился. – Ее зовут Джэнет Муллан. Впервые мы встретились у дяди на похоронах. Она показалась мне довольно милой. Говорливая, неунывающая старушка. Одному богу известно, как она могла так долго работать у моего молчуна-дяди. Собеседник из него был никакой, это правда.

– Я до сих пор не знаю, как его звали, – призналась Лара.

Габриель помрачнел. Он никогда не называл дядю по имени. Ему казалось, что называть кого-то по имени – значит проявлять свою привязанность. А он определенно не был привязан к дяде.

– Его звали Ричард Девениш. А с учетом заслуг – сэр Ричард Девениш, – ответил Габриель, с трудом скрывая нотки раздражения. Не считая его непутевой матери, он был единственным родственником сэра Девениша и, конечно, мог унаследовать его титул. Но лишнее напоминание, откуда он родом, ему ни к чему.

Его очаровательная спутница поерзала в кресле. В ее глазах отчетливо читалось недоверие.

– Не знала, что ты дворянских кровей, – сказала она.

– Ты и не должна, – спокойно заметил Габриель. – Я никогда не афишировал это.

– А Шон знал?

– Наверно, я как-то обмолвился ему, потому что пару раз, выпив пару кружек пива, он меня подкалывал. Ни Шон, ни я не относились к этому серьезно.

– Ты говоришь, как будто тебе стыдно от этого. – Лара развела руками. – Но это же титул… Я не понимаю.

– И вряд ли поймешь, – выдохнул Габриель, когда за поворотом словно ниоткуда появился огромный особняк из красного кирпича. – Ну, вот мы и приехали.

Он припарковал машину на гравийной дорожке, выключил зажигание и изучающе посмотрел на Лару. Острое желание заняться с ней любовью вновь овладело им. Худые оголенные плечи в обтягивающем платье, а под ним бюстгальтер, подчеркивающий округлость ее груди, – все это никак не способствовало тому, чтобы он думал о чем-то другом.

– Кстати, – улыбнулся Габриель, специально сменив грустные нотки в голосе на более оптимистичные. – Говорил ли я тебе, что ты сегодня прекрасно выглядишь? Это платье смотрится на тебе фантастически.

Розовый цвет щек девушки сменился багровым. Она облизнула губы.

– Нет, не говорил, – ответила она, выдержав паузу. Польщенная внезапным комплиментом, Лара перевела взгляд на шикарное здание перед ними. – Потрясающий дом. Наш по сравнению с ним просто будка для Барни.

– С любимым человеком и в шалаше рай, – ответил на это Габриель.

У Лары не было времени прокомментировать его высказывание, потому что он открыл дверцу машины и ступил на гравий. Затем наклонился и произнес:

– Можем идти.

Прошлой ночью Лара почти не сомкнула глаз. Она не могла думать ни о чем другом, кроме того, что на следующий день они встретятся снова. Рубашка, запачканная им в лесу, висела на сушилке возле кровати. Лара постирала ее и погладила, но, несмотря на это, рубашка по-прежнему пахла своим владельцем. В какой-то момент Лара даже поднесла ее к носу, чтобы освежить в памяти сексуальный аромат его кожи.

Вспоминая их неожиданный поцелуй, она непроизвольно подносила к губам кончики пальцев. Каждый раз, делая это, она чувствовала нарастающий внутри жар. Каждая клетка ее тела отзывалась при мысли о нем. Конечно, постиранная и выглаженная рубашка не была гарантией того, что он непременно приедет к ней на следующий день. Но Лара верила.

Нет, ей не стоило беспокоиться. Габриель приехал минута в минуту, как и обещал. Вчера он появился на пороге ее дома без приглашения, и это было больше похоже на сказку. Сегодня Лара ждала его, но ощущение нереальности от этого только усилилось. Конечно, она знала, что дядя Габриеля имел огромное состояние, но столь огромного дома она просто не могла себе представить.

Джэнет Муллан оказалась миниатюрной женщиной лет шестидесяти с миловидным лицом и пышной каштановой шевелюрой с проседью. Она была именно такой веселой, как описал ее Габриель. Ее прищуренные голубые глаза светились радостью, когда она встретила их у внушительных двойных дверей эпохи королей Георгов. Казалось, что она искренне рада видеть нового владельца шикарного особняка.

Новый владелец тем временем не замедлил попросить ключ от кабинета дяди. По его словам, ему были оставлены какие-то документы. Было видно, что Габриель хочет как можно скорее покинуть этот дом. И это при том, что особняк теперь был его собственностью!

Когда служанка принесла ключ, Габриель коснулся полуобнаженой спины Лары, и они направились к широкой винтовой лестнице. Пройдя мимо нескольких изысканно обставленных комнат, они оказались в светлой и очень уютной библиотеке. Полки, уходящие вверх до потолка, были плотно заставлены книгами всех размеров и объемов. В то время как другие девушки мечтали о бриллиантах и спортивных машинах, Лара всегда хотела иметь собственную библиотеку любимых книг.

Несмелая улыбка появилась на лице Габриеля, когда он смотрел на нее в эту минуту. Лара прошла по старинному блестящему паркету к окну. За окном виднелась голубая линия реки, а за ней простиралось огромное поле, уходящее вдаль за самый горизонт.

Все это не могло не вызывать восхищение, однако Габриель, казалось, испытывал другие чувства. Он грустно стоял в углу и не говорил ни слова. Ларе хотелось знать, что именно его тревожит. Но единственное, что она знала в эту минуту, – это то, что от него невозможно оторвать глаз. Даже в джинсах и синей футболке он выглядел достойным окружающей их роскоши. Сознательно или нет, но он и сам выглядел как элемент роскоши.

Теперь он был не только успешным финансистом, но и состоятельным землевладельцем. Однако эта мысль, казалось, нисколько не радовала Габриеля. По его взволнованному лицу было видно, что он предпочел бы очутиться в любом другом месте земного шара, только не здесь.

– Габриель, – позвала она.

– Да. – Он бросил на нее пронизывающий, напряженный взгляд, словно ожидая чего-то неприятного.

Не нужно было быть психологом, чтобы понять, что необходимо разрядить обстановку.

– Что касается меня, то мне больше всего нравится библиотека, – призналась Лара, улыбнувшись. Она изо всех сил старалась подбодрить своего спутника.

– Было бы странно услышать другое от библиотекарши.

На ее удивление, Габриель присоединился к ней у окна, хотя на его лице по-прежнему читалась тревога. Даже голубые глаза потемнели, словно море в ожидании шторма.

– Мне же, признаться, все это доставляло мало радости, – сказал он. – Для меня этот дом был скорее тюрьмой. И так до тех пор, пока я не поступил в университет и не встретился с Шоном. А потом и с тобой, и с твоими родителями. Благодаря вам я узнал, что жизнь может быть другой и что в мире существуют счастливые семьи.

Едва сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к нему, Лара грустно улыбнулась:

– Мне очень жаль, что все так получилось. Честно. Но ты же знаешь, Шон и родители всегда считали тебя членом нашей семьи. Мама и папа одинаково радовались вашим с Шоном успехам в учебе.

– А ты? – вдруг спросил Габриель. – Ты тоже считала меня членом своей семьи?

Несмотря на выскакивающее из груди сердце и сухость во рту, Лара храбро смотрела прямо ему в глаза. Было ясно, как важен для Габриеля ее ответ. И она решила сказать правду.

– Нет, Габриель. Должна признаться, я никогда так не считала.

Он так же пристально смотрел на нее, но его губы заметно дрогнули.

– Вот оно как, – сказал он низким голосом. Вдруг он протянул к ней руку и коснулся ее подбородка. Слегка приподняв ее, он еще пристальнее вгляделся в ее глаза. – Благодарю тебя за честность, Лара. Но если не членом семьи, то кем же ты меня считала?

Ее нервы были на пределе. Она водила руками по платью и понимала, что дрожит. Близость Габриеля, его искушающая теплота путали ее мысли.

– Это не значит, что я плохо к тебе относилась. Ты был лучшим другом моего брата, и я…

Он не дал ей продолжить:

– А что ты думаешь обо мне теперь?

Лара заранее знала – этот вопрос неизбежен. Но от этого было не легче найти на него ответ.

– Ты мне интересен.

– Интересен? – Габриель сжал ее подбородок чуть сильнее. Смотреть в его напряженные голубые глаза было настоящей мукой. – Не самое романтичное признание из всех, что я слышал. И я не могу сказать, что оно мне по душе.

Лара дрожала. Возбужденные соски заметно проглядывали через бюстгальтер и платье. Она беспомощно смотрела, как губы Габриеля медленно приближаются к ее лицу.

Повинуясь инстинктивному порыву защититься, она резко подняла руку и прислонила ладонь к его рту.

– Нам не нужно этого делать, Габриель, – сказала она, с трудом восстанавливая дыхание.

– Почему? – Уголок его дьявольски привлекательного рта приподнялся, когда он схватил и отвел в сторону остановившую его руку. Затем он молниеносно прижал ее к себе. – Если мы оба этого хотим, зачем меня останавливать?

Напористость Габриеля и в ней зажгла искру желания. Искру, в считаные секунды разгоревшуюся в пожар. Ей было так приятно прижиматься к его крепкому, возбужденному телу. Но Лара изо всех сил пыталась воззвать к здравому смыслу.

– Все, чего я хочу, – это быть твоим другом, Габриель, – сказала она. – Я не хочу стать одной из тех, с кем ты проводишь ночи ради забавы. Наша дружба многое для меня значит. И я не хочу, чтобы секс перечеркнул ее.

В ту же секунду он ослабил хватку и опустил руки. Теперь в голубых глазах читалась злоба.

– Я не разделяю твоих романтических порывов, Лара. Признаю, твои слова сильно бьют по моему эго. Ты можешь сколько угодно жить в своем сказочном мире и ждать принца в блестящих доспехах, чтобы разделить постель с ним. – Габриель с трудом сглотнул. На его лице читалась уже не злоба, а ярость. – Я буду только тем, кем хочу быть, – продолжал он. – Если тебе нужен друг, можешь поискать его в другом месте. Жаль, что Шон не может рассказать тебе, каким отвратительным другом я был.

Эти слова прозвучали настолько неожиданно, что Лара решила подумать над ними в более подходящее время. Сейчас же ей больше было интересно, что именно так разозлило Габриеля. Неужели тринадцать лет назад он отказал ей не потому, что она была ему несимпатична? Лара закусила губу:

– Мне кажется логичным, что люди, давно знающие друг друга, могут только испортить свои отношения тем, что переспят. Секс быстро забудется, и… – На ее щеках вспыхнул багровый румянец. – И они пожалеют о том, что поддались влечению.

Лицо Габриеля исказилось от гнева.

– Ты думаешь, я настолько плох в постели, что о сексе со мной можно пожалеть?

В очередной раз Лара корила себя за то, что не сумела подобрать правильных слов. Это фантастическое умение вставлять неуместные фразы в самый неподходящий момент сводило ее с ума. Она посмотрела в окно, словно в ожидании какой-то волшебной подсказки, вдохновения.

– Я совсем так не думаю. Ты словно специально переиначиваешь мои слова.

Сложив руки на груди, Габриель долго смотрел ей в лицо. От проникающего в окно света его темные волосы блестели, как медь. Он походил на героя картины, и эта картина действовала на Лару магнетически.

– Тогда скажи мне, – снова начал Габриель. – Разве так плохо поддаваться влечению? Объясни мне, что в этом плохого?

– Я тоже не монашка, Габриель, и живу в современном мире. – Щеки Лары горели. Она не помнила, когда последний раз чувствовала себя настолько нелепо.

– Слава богу, – выдохнул Габриель. На его лице вновь появилась его фирменная улыбка.

– Ты покажешь мне что-нибудь еще в доме? – спросила Лара, отходя от окну к двери. Она воспользовалась возможностью увеличить расстояние между ними и восстановить ритм безудержно бьющегося сердца.

Покачав головой, он ответил:

– Мне есть что ответить на твой вопрос, но я не хочу еще сильнее вгонять тебя в краску. Поэтому сейчас я отправлюсь в кабинет дяди и пороюсь в некоторых бумагах. Ты же сможешь спуститься самостоятельно? Пожалуйста, попроси мисс Муллан приготовить нам кофе. Надеюсь, я ненадолго.

– Конечно, – ответила Лара, радуясь временному перемирию. Сейчас она была готова на все, только бы прекратить этот жаркий диалог. «Что будет, если бумаги дяди расстроят его еще сильнее? – подумала она. – В каком настроении он выйдет из его кабинета?»

И главное, сможет ли она это выдержать и при необходимости поддержать его?