8. Царь Минос любил грибы, церковные часы бьют невпопад, и Фредрик провозглашает себя круглым идиотом
Вечер. Субботний вечер. Выключив свет, Фредрик стоял у окна с видом на город. Вверх по Школьной улице медленно проехала полицейская машина. Вообще же на улицах не было ни души. Пусто.
Во рту держался вкус гусиного паштета.
Ровно сутки, как исчезла Женевьева, целые сутки. Жива ли она? Что видят сейчас ее красивые глаза? Пошли мне сигнал, Женевьева! Оторвав ладони от оконного стекла, он достал из кармана звездный кристалл и поднес к правому глазу. Медленно повернул голову с востока на юг, с юга на запад и обратно. На востоке — желтый цвет с красным отливом, на юге — темно-синий, на западе — снова красноватый.
На юге темно-синий.
В той стороне находятся Шато Озон, Шато Да Гафельер, Шато Мадлен. На юге помещается кооператив «Да Кав Руж», там же — много замков класса «Гран Крю», Шато Лео-Понэ. Замок мсье Гри-Лишена; название он не помнил. На юге тысячи тайников. И темно-синий цвет.
Быков держали в отдельных загонах за высокими каменными оградами, они не видели друг друга, только слышали. Басистое мычание, стук копыт по земле. Быкам, в масти которых больше белого цвета, обеспечен лучший уход, их несколько раз в день поят молоком с медом. Величайшее внимание уделяется рогам, их чистят, затачивают, полируют, красят в темно-красный цвет. Рога — знак качества. Накануне великого дня быка не кормят и не поят. Его колют острыми копьями, заставляя злиться, глаза быка наливаются кровью, мычание звучит все громче. Скоро ему нападать.
Ее подготовляли дочери Солнца — мыли камфорной водой хрупкое стройное тело, присыпали белой пудрой загорелую кожу. Она была безвольна, обессилена. Выбор всегда падал на самую красивую — так напиток получался особенно крепким, рождал лучшие видения. Множество Солнц на небесах. Она слышала мычание быка и дрожала. Скоро наступит час, минута, секунда. Двери откроются.
Фредрик открыл глаза и прогнал представившуюся ему мрачную картину. Женевьеве не быть жертвой быка.
Он заставил себя сесть за письменный стол. Необходимо отключиться, прочистить мозги, начать все сначала.
Новые толкования линейного Б. Новые варианты. Менялись оттенки в толковании Пи Та 641. Менялись приставки, отдельные слова. Менялась последовательность букв… Наконец он исчерпал все возможности. Вроде бы все сошлось. В его руках — ясный логический ключ к знакам группы Т, с которым текст Пи Та 641 выглядел так:
В пифосе от двух быков — три девушки, мед
в пифосе должны исчезнуть и зреть
из пифоса (малого) наливается для смешивания масло
в большом пифосе хороший гриб для человека (напиток).
Фредрик долго смотрел на этот текст. Что за оказия? Они ели грибы? Минойцы были любителями грибов? Но текст звучал осмысленно, он не сомневался, что окончательно разгадал шифр линейного Б. Новый ключ отлично подходил и ко всем другим надписям, допускал разумное толкование.
Кносс вовсе не был царским дворцом.
Он лег на кровать, подложив под голову ладони, уставился в потолок. Этот текст — что за ним кроется?
Внезапно он соскочил с кровати. Его осенила безумная мысль.
Фредрик вбежал в ванную, выпил подряд три стакана воды. Неужели — неужели тут есть какая-то связь? Слишком абсурдно, невероятно, гротескно!..
Он написал несколько предложений на листке бумаги. Зачеркнул, написал снова. Поглядел на часы. Половина десятого, еще не поздно.
Вниз в вестибюль, к телефону. Попросил соединить его с Англией, назвал номер Стивена Прэтта. Услышал голос своего друга. Разговор затянулся, пришлось несколько раз повторять, прежде чем Стивен все понял. И обещал возможно скорее прислать подробный ответ. Спешным письмом. Завтра днем должно дойти до Сент-Эмильона.
Вернувшись в номер, Фредрик долго не мог успокоиться, снова и снова пил воду.
Женевьева, бедная Женевьева! Нет, только не это, только не это.
Марсель Оливе мертв, одной угрозой меньше. К каким сатанинским приемам прибегнет теперь Лицо? Может ли Фредрик действовать более свободно — или ситуация обострилась? Он решил, что последнее вернее.
Воскресенье. Как ни странно, он выспался — спал крепко, без сновидений. Рогалик, кофе и — вперед, Фредрик Дрюм, за дело!
Он спросил дежурных у выхода, есть ли новости о Женевьеве Бриссо. Никаких… Что-нибудь другое? Они молча покачали головой. Он сказал, что собирается в Шато Лео-Понэ дегустировать вино.
Знакомый путь, проселочная дорога, идущая на юг. Сколько раз уже он проходил здесь? Замки были объяты воскресным покоем, большинство ворот заперто. Только собаки, как обычно, провожали его злобным лаем. Фредрик успел возненавидеть этих собак.
Дойдя до Шато Ла Гафельер, он свернул направо по грунтовой дорожке. Сегодня никто не прочесывал местность. Ни души, только холодный осенний ветер перебирал миллионы красных листьев на винограднике. Скоро они пожелтеют и упадут.
Ворота кооператива «Ла Кав Руж» были открыты, и во дворе стояла машина. Присев на корточках у каменной ограды, он прислушался. Голосов не слыхать. Зайти? Поднял голову над оградой. Несколько сараев отделяло его от главного здания. Собак не видно. Фредрик перепрыгнул через ограду и добежал до первого сарая. Прижался к стене. С этой стороны не было окон. Зайдя за угол, он увидел дверь, запертую на крючок. Отворил и вошел внутрь.
Глаза не сразу свыклись с полумраком, но постепенно Фредрик стал различать окружающее.
И обомлел. На полках, которые в несколько ярусов тянулись вдоль стен, были аккуратно разложены черепа! Человеческие черепа разной формы и величины. Не одна сотня. Жуткое зрелище. Одни — коричневатые, другие — серые, но большинство — совсем белые, новехонькие, так сказать.
Новехонькие. Новехонькие черепа! Фредрик весь передернулся. Вот так винодельческий кооператив. «Ла Кав Руж»… Интересно, много ли вина тут производят.
Он подошел к одной полке. У самого края лежал маленький беловатый череп. Фредрик осторожно взял его в руки. Череп ребенка, и не старый. Нижняя челюсть умело прикреплена к верхней части. Около темени — сильная вмятина, признак насильственной смерти. Он быстро вернул череп на место.
Сколько лет этим черепам? Поди угадай…
На столе посреди сарая лежала куча костей. Словно кто-то занимался сортировкой. Фредрик живо отступил к выходу. Увиденное многое ему сказало.
За следующим углом открылся вид на главное здание. Около дома стоял синий «ситроен». Стук двери заставил Фредрика живо спрятаться.
— Нужна предельная осторожность. Особенно теперь. Время для нас неблагоприятное.
— Разумеется. Однако нашим компаньонам не терпится поскорее убраться из этого района.
— Согласен. Но повторяю: зря не рисковать.
Стукнула автомобильная дверца, и «ситроен» тронулся с места. Фредрик узнал голоса. Найджел Мерло, конечно же, и Филибер Бержаль. Он поежился. Потом несколько раз медленно кивнул и двинулся обратно. Через ограду, на дорожку, по которой пришел.
На ходу он пинал камешки правой ногой. Кое-что прояснилось. Хотя и не до конца.
Фредрик миновал три небольших поместья — Кло дю Капе, Мулен Белэр и Вье Трианон. У последнего он на миг остановился. Ворота, как тут было заведено, украшало нечто вроде герба. Но при виде этого герба Фредрик вздрогнул: пчела и кувшин. Кто владелец Шато Вье Трианон? Вспомнил: мсье Гри-Лишен. Судя по виду поместья — рачительный хозяин.
Дальше ему встретился небольшой лесок, окруженный виноградниками. Насколько помнил Фредрик, замок Лео-Понэ должен был располагаться где-то в этом лесу.
Он нашел окаймленную тополями узкую подъездную аллею. Сам лес был влажный, густой, явно запущенный. Почему бы не вырубить его и не распахать землю под виноградники? Здесь не одна десятина. Хотя какие-то перелески, возможно, следовало оставлять для экологического равновесия. Нельзя окультуривать абсолютно все площади.
Послышался яростный собачий лай. Разумеется.
Фредрик увидел строения. Картина была не очень приглядная. Старые кирпичные стены, облупившаяся штукатурка, осыпающаяся черепица, кривые водосточные желоба. Единственной постройкой, которая, по-видимому, недавно ремонтировалась, был цех, где в больших бетонных чанах созревали вина.
Метрах в двадцати от главного здания Фредрик остановился. Огромный пес, типичная дворняга, бешено лаял и скалил клыки. Фредрик не решался приблизиться к этому злыдню.
Распахнулась дверь, и показалась коляска. Развернувшись на пандусе, она скатилась на дощатый настил.
— Ко мне, Гектор! Угомонись!
Пес покорно побрел в дом, а мсье Кардиль растерянно воззрился на Фредрика.
— Добрый день, мсье Кардиль, надеюсь, я не помешал?
— Нисколько, мсье Дрюм. Рад, очень рад. Нет хуже дня, чем воскресенье, я не знаю, куда деться от скуки. Кафе на главной площади Сент-Эмильона закрыто, у моих работников выходной. Может быть, посидим в моем скромном дегустационном зале? Это здесь рядом.
Фредрик последовал за коляской. Обогнув главное здание, они очутились перед маленькой пристройкой с ухоженным садом. Двойная дверь в пристройку была открыта, внутри помещались стол, мягкие кресла, маленький камин. На стенах — полки с винами «Лео-Понэ» разных лет. Самое старое, насколько успел заметить Фредрик, было урожая 1947 года.
В камине лежало несколько поленьев. Кардиль побрызгал из пульверизатора и кинул зажженную спичку. Тотчас дрова загорелись.
— При живом пламени и вино оживает, его краски становятся ярче, — улыбнулся он.
Фредрик кивнул.
— Как у вас с желудком сегодня, выдержит бокал вина?
— Выдержит, — ответил Фредрик, — все в порядке, никаких проблем.
Похоже было, что мсье Кардиль искренне рад гостю. Глаза его заблестели, щеки порозовели.
— «Гран Крю», — сказал Фредрик, — я так понимаю, что между сотнями замков класса «Гран Крю» идет соперничество за рынки сбыта своего вина по приемлемой цене?
— Что верно, то верно. — Кардиль вскинул руки. — Приходится основательно трудиться. Видели здешние постройки? Для них почти ничего не остается. Все деньги, все доходы идут на развитие производства вин. Разрешите чуток похвастаться: за пятнадцать лет, что я владею этим замком, вина становятся все лучше и лучше. Мы начинаем надеяться на переход в более высокий класс.
— Много у вас работников?
— Постоянных — только один. Заведующий производством, сеньор Рибейра из Испании. Очень знающий человек, прошел выучку в Торрес Бодегас, в Вильяфранка-дель-Панадес, к западу от Барселоны, если это вам что-то говорит. Но мы нанимаем людей для сбора урожая и других работ.
— Естественно. — Фредрик показал на бутылку урожая 1970 года. — Стало быть, это продукция вашего первого года. Вы не возражаете, если я с него начну дегустацию?
Кардиль поставил на стол поднос с восемью бокалами и по бутылке с винами урожая 1970, 1975, 1978 и 1982 годов.
Превосходно, сказал себе Фредрик. Все правильно, этот человек знает свое дело. Кардиль откупорил бутылки, расставил бокалы в ряд и налил на донышко, чтобы гость мог сравнить вино разных лет. Не забыл и себя.
Отобранные четыре бутылки представляли годы хорошего урожая. Долго они сидели молча, только потрескивали дрова да слышалось причмокивание дегустаторов. Фредрик убедился, что с годами качество и впрямь росло. Вино было хорошее, очень хорошее для класса «Гран Крю».
— Замечательно, мсье Кардиль, — произнес он наконец. — Прямо сейчас заказываю пять ящиков урожая 1975 года и десять 1982 года.
Кардиль улыбнулся и достал фирменные бланки. Покончив с формальностями, закупорил три бутылки, оставив вино 1970 года.
— Здесь много пещер под землей? — внезапно спросил Фредрик.
— Чего не знаю, того не знаю, — ответил Кардиль. — Наше хранилище помещается не в естественной пещере, подвал был вырыт. А что?
— Наверно, полиция и тут побывала?
— И не один раз. — Лицо Кардиля приняло печальное выражение. — Беда, страшная беда… Куда они могли деться? Что происходит? Как же, полиция и лес прочесала, каждый квадратный сантиметр осмотрели. И про пещеры спрашивали. Между прочим, не только полицейские. Мсье Найджел Мерло тоже приезжал и спрашивал, есть ли под моим замком пещеры.
— Вот как, — сказал Фредрик. — С какой стати?
— Говорит, что интересуется древними останками. Он френолог.
— Слыхал… — Фредрик пригубил вина. Помолчал.
— Ну и как ваш маленький ресторанчик там на Севере?
Фредрик ответил, что дела идут превосходно, похоже, что и норвежцы понемногу начинают разбираться в качестве вин и блюд.
Подбрасывая дрова в камин, Кардиль задел коляской Фредрика.
— Desculpe, — извинился он, — простите, я нечаянно.
— Охотно посидел бы еще, мсье Кардиль, однако мне, к сожалению, пора. Ждут другие дела. Но ведь мы сыграем в шахматы на главной площади? Я пробуду в Сент-Эмильоне еще несколько дней.
Фредрик встал, пожал руку Кардиля.
— До свидания.
Что-то не так, говорил он себе, спускаясь по дороге между тополями. Что-то неладно. Фредрик ощущал какую-то смутную тревогу. Полузакрыв глаза, видел перед собой то дорогу, то улыбающееся лицо Женевьевы. Ее большие карие глаза моргали.
Почему исчезла Женевьева? Наверно, из-за него, Фредрика Дрюма? Как он должен был повести себя, по расчетам Лица? Так, как ведет себя теперь? Но может быть, внезапная смерть Марселя Оливе на время парализует Лицо? Конечно, этот ход Фредрика был неожиданным для противника. Но и для него самого тоже. Он ведь рассчитывал заставить Оливе говорить. И сам лишил его такой возможности… Фредрик криво усмехнулся.
Как обычно, у входа в гостиницу его остановили и он ответил на дежурные вопросы. В вестибюле его ждало спешное письмо. Из Кембриджа. От Стивена Прэтта.
Лежа на кровати, Фредрик вскрыл конверт. Письмо было короткое, толковое, он перечитал его несколько раз.
Дорогой друг.
Консультировался с экспертами. Химики говорят, что делкиголь — дериват спирта, отличить его без особых приборов чрезвычайно трудно. Область применения делкиголя весьма ограничена, и производят его редко. Для исследовательских целей его получают синтетическим способом, на основе углеводородной группы СООН. Можно также получить делкиголь естественным путем, но это далеко не просто, к тому же есть определенные этические препятствия. Делкиголь действует так же, как алкоголь, у него такой же вкус, но в больших количествах потреблять его отнюдь не рекомендуется. Он вреден для коры головного мозга, причем последствия обнаруживаются лишь годы спустя. В ряду последствий называют ускоренное одряхление и некоторые виды психических расстройств. Вред непоправим. Возможно изменение генетики человека, с пагубными следствиями для потомства. Производились эксперименты на крысах и беличьих обезьянах.
Надеюсь, ты пьешь красное вино, а не делкиголь.
Стивен.
Фредрик уставился на обои. Черт возьми, он должен знать больше! Этого мало, «…есть определенные этические препятствия». Какие именно?
Он метнулся к письменному столу, набросал на бумаге несколько строк. Телеграмма. Хоть и воскресенье, придется все же побеспокоить Стивена. Передал телеграмму по телефону в вестибюле. Постоял, глядя на полицейских у входа. Что им известно?
— Извините, — обратился он сразу к обоим. — Я из Норвегии, приехал закупить вина, как вы знаете. Я насчет сенсации, о которой писали в газетах, о каком-то особенно крепком вине, его исследовал один специалист в Бордо…
Один дежурный только усмехнулся, второй пожал плечами и сказал:
— Сплошной блеф, там не спирт, другое вещество.
— Но все-таки, — настаивал Фредрик, — из какого замка поступила проба? Для полиции это не должно быть безразлично. Это же опасный напиток?
— Аноним. — Полицейский развел руками. — Аноним. Ученый обязался сохранять тайну. Но нам сообщили и затем подтвердили, что бутылка поступила в лабораторию от неизвестного лица. Кто-то явно решил подшутить.
Фредрик поблагодарил и вернулся в номер.
Время близилось к двум часам. Фредрик продолжал переводить тексты на плитках с линейным Б. Все сходилось.
Лицо. Женевьева. Итак, Фредрик, ты сделал несколько важных шагов, сдвинулся с места. Вперед, Фредрик, вперед! Он думал так, что голова пухла. Достал звездный кристалл. Зловеще синий цвет на юге…
Стук в дверь.
— Вас к телефону, мсье, — сообщил портье.
Фредрик спустился бегом. Ответ от Стивена, так быстро? Он схватил трубку.
— Фредрик Дрюм слушает.
Он услышал учащенное дыхание, потом слабый голос:
— Фредрик, церковная башня, старая церковь, над часами.
И щелчок в трубке, разговор прервался.
Говорила Женевьева. Женевьева жива!
Он медленно положил трубку на рычаг.
— Мсье! — позвал Фредрик.
Портье вышел из задней комнаты.
— Мсье, я могу узнать, откуда звонили?
— Увы. Автоматика. У нас во Франции все автоматизировано. А что?
Фредрик не стал отвечать, вернулся бегом в свой номер.
В его ушах по-прежнему звучал голос Женевьевы, это была она, никакого сомнения. «Фредрик, церковная башня, старая церковь, над часами». Голос слабый такой, жалобный, дыхание прерывистое. Лицо принудил ее говорить. Чтобы заманить его в ловушку. За кого они его принимают? Но где находится Женевьева?
Он подошел к окну. Церковь, старая церковь возвышалась по ту сторону Колокольной площади. Башня — высокая, очень высокая. Сзади — вход. Открыт для туристов. Церковь — одна из местных достопримечательностей. Его заманивают в башню? Там для него устроена какая-нибудь коварная ловушка? Ну уж нет.
Фредрик выпил два стакана воды. Снова и снова он подходил к окну, чтобы посмотреть на башню. Высоко-высоко было видно часы, над ними глухая стена без окон. Там есть какое-то помещение? Женевьева, как найти Женевьеву?
Полиция. Надо немедленно сообщить в полицию, что она жива. Небывалый случай: впервые один из пропавших подает признаки жизни. Но это говорит и о том, что исчезновение Женевьевы — совсем другого рода. Как объяснит он полиции свою роль в этой драме? Они примутся расспрашивать, вероятно, задержат его, посчитают, что он причастен к этому делу. Так что полиция отпадает. Пока.
Башня. Что ожидает его там?
Что-то нужно предпринять. Расхаживая здесь и беседуя со стенами, он ни на шаг не приблизится к Женевьеве. Трижды он чудом уходил от смертельной опасности. Сумеет уйти в четвертый раз? Оливе мертв.
Фредрик долго советовался с звездным кристаллом, но не получил ясного ответа.
Он вышел на площадь перед церковью. Тщательно осмотрел башню со всех сторон. Подошел к дверям. Как всегда, они были открыты. Туристы. Входят-выходят. Вряд ли полиция проверяет здесь каждого.
Сейчас в церкви было отнюдь не людно. Две старые женщины в молитвенной позе. Пожилая американская супружеская пара. Типичный техасский диалект, и американцы явно не привыкли разговаривать шепотом. Фредрик зашел за алтарь. Увидел лестницу, ведущую на башню. И объявление, извещающее, что подниматься можно только до первой площадки.
Он вышел обратно из церкви.
Полицейские у гостиницы. Уговорить кого-нибудь из них подняться с ним наверх? Попытка не пытка.
— Извините, мсье, это я опять. — Он обратился к тому, который просветил его насчет анонимного вина. — Похоже, у вас здесь развелось много шутников.
— Почему вы так думаете? — серьезно осведомился полицейский.
— Понимаете, несколько минут назад какой-то незнакомый человек позвонил мне и сказал, чтобы я сообщил в полицию, что в помещении над церковными часами лежит покойник.
Дежурные озадаченно посмотрели друг на друга.
— Покойник?
— Ну да. Скорей всего это черный юмор. Незнакомец мог сам позвонить в полицию. Любителей разыгрывать туристов везде хватает. — Фредрик пожал плечами.
Приманка сработала. Рядовые полицейские, которым поручают скучные задания, готовы броситься на все, что пахнет сенсацией. Возбужденно жестикулируя, они затеяли спор, кому оставаться на посту у гостиницы. Победил собеседник Фредрика, и второй уныло принял из рук товарища записную книжку.
Победитель направился к церкви, Фредрик последовал за ним. Спокойно, не спеша, изображая умеренное любопытство. Полицейский явно бывал и раньше в башне, потому что он сразу зашел за алтарь. Услышав, как он топает по ступенькам, Фредрик тоже стал подниматься.
Более глупой ловушки нельзя было придумать! Лицо должен был сообразить, что он, Фредрик Дрюм, не пойдет туда наверх в одиночку. Вот теперь впереди идет полицейский и… Господи! Внезапная мысль заставила Фредрика поспешить вдогонку. Что если там и впрямь устроена смертоносная ловушка и полицейский попадет в нее! Тогда интерес к личности Фредрика Дрюма сразу возрастет и его уж точно арестуют. Мертвый полицейский в ловушке, предназначенной для Фредрика!
Он прыгал через две ступеньки вверх по спиральной каменной лестнице. Потолок был низкий, воздуха мало, и он тяжело дышал, выбиваясь из сил. Оборот за оборотом, все выше и выше… Наконец Фредрик очутился на первой площадке, с окнами в стенах. Дальше к колоколу вела длинная деревянная лестница. Он увидел над собой ноги полицейского.
— Эй, остановитесь, не так быстро, там может быть опасно! — крикнул Фредрик.
Полицейский обернулся, что-то буркнул и продолжал подниматься. Вот уже скрылся на второй площадке.
Фредрик рванулся следом, энергично работая ногами, но одумался и сбавил темп. Все равно ему не остановить этого азартного малого.
Над второй площадкой посередине висел огромный бронзовый колокол. Широкие стрельчатые окна доходили до самого пола, это позволяло видеть колокол снизу, с улицы. Страх высоты удержал Фредрика от соблазна подойти к окну. Справа от колокола стояла длинная стремянка. Полицейский уже взбирался по ней к открытому люку в потолке.
— Осторожно там! — крикнул Фредрик.
Если какие-то из перекладин надпилены, этот малый запросто может сорваться и упасть в шахту, где в былые времена тянулись канаты до первой площадки…
Полицейский пропал из виду. Фредрик застыл в напряженном ожидании — сейчас, сейчас что-то произойдет… он приготовился услышать крик. Или стук. Может быть, выстрел?
Ничего. И никаких звуков.
Он уже хотел окликнуть полицейского, когда увидел его ноги на верхних перекладинах. Цел и невредим… Фредрик облегченно вздохнул.
— Никого, — с досадой произнес полицейский, вытирая потный лоб; сенсация не состоялась, надежда на повышение по службе испарилась.
— Черт бы их побрал, этих проклятых туристов! — С этими словами он скатился вниз по деревянной лестнице.
Оставшись в одиночестве, Фредрик посмотрел на люк в потолке. Как это все понимать? Может быть, Женевьева каким-то образом?.. Может быть, его там ждет послание от нее?
Он осторожно ступил на перекладину. Должна выдержать, если выдержала этого куда более грузного чина. Фредрик поднялся к люку. Увидел толстую деревянную крышку и привязанную к ней веревку. Высунул голову. Окон нет, темно, ничего не видно… Повел руками по полу. Пыль, толстый слой пыли. Подтянулся на руках и присел на корточках у люка. Помещение было тесное, он различил стены. Посередине пола торчали какие-то железки. Ясно: это на них подвешен колокол. Фредрик пополз по полу, продолжая ощупывать его руками — вдруг для него тут что-то оставлено, какой-нибудь маленький знак.
Он продолжал ползти вдоль стены, но везде была лишь все та же пыль, толстый слой пыли. Что-то заставило его обернуться — поздно: веревка, привязанная к крышке люка, натянулась и с громким стуком захлопнула ее. Фредрик остался сидеть в кромешном мраке и в облаке пыли.
Он чихнул — раз, другой, третий. Чих прозвучал глухо в тесном помещении.
— Идиот, идиот, идиот! — прокричал он.
Все было предельно просто: кто-то скрытно стоял на площадке внизу, видел полицейского, видел Фредрика. Видел, как возвращается полицейский, как Фредрик карабкается вверх по стремянке. Тихонько поднялся следом, услышал, что Фредрик копошится у стены, и потянул за веревку.
— Идиот, идиот, идиот, — повторил он, ударяя кулаком по каменному полу.
Внезапно стены и пол задрожали от оглушительного гула. Часы под Фредриком пробили три. Каморка, в которой он был заточен, уподобилась резонатору, и у него едва не лопнули барабанные перепонки. Он схватился за голову. Сразу за боем часов раздался звук послабее, словно колокол чем-то задели.
Стремянка, сказал он себе. Чьи-то руки убрали стремянку.
Фредрик подполз к люку. Нащупал шов по его периметру и убедился, что крышка со всех сторон плотно прилегает к каменному полу. И сама крышка совершенно гладкая, никаких неровностей, не за что ухватиться пальцами. Люк открывался только снизу. Фредрик попался в ловушку, как рысь в капкан.
В отчаянии он впился ногтями в край твердых досок, пытаясь поднять их, но только поломал ногти, Фредрик даже ойкнул от боли. Тяжелая толстая крышка не поддавалась.
Тогда он принялся кричать. Каменные стены метровой толщины поглощали звук, пол и потолок глухо отражали его голос. Никаких шансов, что его услышат. И что сам он услышит, если кто-то появится в башне и можно будет попытаться стуком привлечь к себе внимание. Да и часто ли люди поднимаются к колоколу? Скорее всего очень редко. Не говоря уже об этой вот каморке наверху. Не один год может пройти, прежде чем кому-либо придет в голову заглянуть сюда.
Гениальная ловушка для глупца.
Фредрик сел, прислонясь спиной к стене. Сквозь щель в кладке просачивался лучик света. Щель была слишком мала, чтобы звать на помощь через нее, но, поднеся к ней руку, он увидел, как из-под сломанных ногтей сочится кровь.
Фредрик продолжал сидеть апатично, вяло, пока новый гулкий удар не встряхнул его. Половина четвертого…
Уши. Он совершенно оглохнет от этих чудовищных вибраций, и сутки не пройдут, как оглохнет. Сколько ударов наберется за двадцать четыре часа? Сто восемьдесят. Не от голода и жажды он умрет — от звукового шока.
Фредрик снова стал ползать по полу, прощупывая каждый миллиметр. Неужели не найдется что-нибудь острое, чем можно поддеть крышку люка? Особенно тщательно он исследовал участок вокруг железок, на которых был прикреплен колокол. Балки, огромные болты, гигантские гайки, обросшие ржавчиной. И ничего такого, что можно было бы отделить и использовать. Но что это — в небольшом углублении под балками рука его нащупала что-то круглое и скользкое. Бутылка! Бутылка с какой-то жидкостью. И клочок бумаги. Фредрик отнес то и другое к свету у щели. Вино «Шато Белэр» 1982. А на бумажке машинописный текст:
Причащайся вином не спеша, смакуй каждый маленький глоток.
С завтрашнего дня церковь закрывается для туристов. Конец сезона.
Фредрик яростно смял бумажку и швырнул на пол. Хотел было так же поступить с бутылкой, но передумал. «Шато Белэр» 1982. «Премьер Гран Крю Клас». Зачем же срывать зло на вине. Он сковырнул свинцовый колпачок и нажал на пробку указательным пальцем. Медленно вдавил ее внутрь. Несколько капель выплеснулось ему на колени. Для начала Фредрик понюхал вино, оценивая аромат. Потом сделал глоток, почмокал. И наконец одним духом опорожнил сразу половину бутылки. Передохнул и допил остальное.
Какие уж тут маленькие глотки!
