19
— Ты представляешь себя в роли шафера на свадьбе?
Такой вопрос мог бы меня ошарашить, если бы я не стоял за стойкой в холле гостиницы. Сейчас у меня всего лишь поползли вверх брови.
— Смотря кто женится, — ответил я.
Педер улыбнулся:
— Мы.
Теперь улыбнулась и Леонарда.
— В пятницу, в два пятнадцать, — сказал Педер.
— В таком случае, поздравляю, — совсем безрадостно произнес я. — И все-таки — я не потому, что не склонен получать такие приятные известия в полночь, — но как-то это немного неожиданно.
— Брак по расчету, — объяснил ситуацию Педер. — Единственная возможность сделать так, чтобы Леонарда осталась в Норвегии.
— Думаешь, полиция по делам иностранцев поверит? По моим сведениям, они не слишком-то жалуют иностранок, решивших выйти замуж в день, когда у них истекает срок туристской визы.
— Мы уже скоро три недели как живем вместе, — возразил Педер. — Не думаю, что они к нам заявятся выяснять, где спит Леонарда.
— Вот в этом я как раз не уверен, — сказал я.
— К тому же, — продолжал Педер, — норвежское общество взяло на себя ответственность за Леонарду и будущего ребенка, коль скоро оно признает такие формы знакомств, какие практикуют Мюрму и иже с ним. Если уж ты вырываешь человека из другой культурной среды с тем, чтобы он создал семью на новом месте, то нельзя просто так выслать его обратно, когда не все идет как надо. Тем более если общество, из которого ты этого человека вырвал, не стремится безоговорочно принять его по возвращении. Мы в Норвегии научились спокойно относиться к незамужним матерям, во всяком случае, почти спокойно. К тому же у нас материнским семьям оказывается материальная поддержка, так что у них есть средства к существованию. Эти правила следует распространить на женщин в такой ситуации, как Леонарда. Безнравственно возвращать людей, точно бракованный товар. Вот мы и решили из всего этого сделать выводы. От имени всего норвежского общества.
— Думаю, тут закон не на твоей стороне. Но я готов его нарушить. Значит, говоришь, в два пятнадцать? Ладно, но в обмен хочу попросить ключи от дома у Йонсватнета. Собираюсь повнимательнее во всем разобраться.
Педер вздрогнул, но ничего не сказал.
Леонарда дала мне ключи.
Когда они выходили из вестибюля в зимнюю ночь, по их виду нельзя было сказать, что эта пара решила заключить брак просто по расчету.
Ивер однажды пытался меня грабануть. Часа в четыре утра он постучал в дверь гостиницы, а когда я открыл, начал возбужденно размахивать ножом с выкидным лезвием. Я предложил ему войти и выпить водички. Теперь, два года спустя, я нашел его сидящим в «Труббене» за поллитровкой. Вид его не вызвал у меня никакого желания выяснять, лучше ли он теперь владеет ножом и нервами, чем в четырнадцатилетием возрасте.
— Речь об одной девице, — сказал я. — Мы с тобой как-то осенью встретились в «Кафенаэн». Ты был с какой-то блондинкой.
На его худом лице ничего не отразилось.
— Тупица чертова, — ответил Ивер.
— Мне надо поговорить с ней.
— Охота тебе.
— Ты знаешь, с кем она живет?
— Плевал я на эту суку.
— Как ее зовут?
— Вигдис. Ли.
— Она с родителями живет?
— Вряд ли.
— Адрес знаешь?
— Бюосен. Угла.
— Как мне ее найти?
— Попробуй в «Плейлэнде». Спроси Рокана. Он в это время обычно у автоматов ошивается.
К столику направлялась официантка в красной форменной тужурке.
Я поднялся и вышел.
Из телефонной будки я поговорил с матерью Вигдис Ли. Узнал, что дочь ушла в школу.
— Что-нибудь важное? — спросила она озабоченно.
В «Плейлэнде» я увидел много таких, кто «ушел в школу». Вигдис я среди них не обнаружил. Рокан оказался пухлым прыщавым старшеклассником. Он не отрывал взгляда от «Звездных войн».
Вигдис? Нет, сегодня она на занятия не явилась. Но он видел ее в «Кафенаэн» по дороге сюда.
Я уже уходил, когда меня остановила девица, возраст которой я определить не смог.
— Дурмана у тебя нет? — спросила она.
Пришлось выразить сожаление, что я не имею привычки таскать с собой наркотики.
Вигдис Ли сидела в «Нарвесенс Кафена» за столиком у окна. Я узнал ее по светлым волосам и равнодушному выражению лица. В последнюю нашу встречу на ней были только купальные трусы да незастегнутая рубашка. Нынешний ее наряд, я думаю, соответствовал требованиям самой последней моды.
— Не занято? — спросил я.
— Нет-нет, конечно, — ответила она и посмотрела вокруг. — Но здесь ведь много свободных мест.
Я поставил поднос с кофе и булочкой на стол и сел. Девица демонстративно уставилась в окно. В профиль она напоминала Маргарет Тэтчер в молодости. Перед ней стояла почти пустая бутылка кока-колы.
— Мы вроде бы встречались у твоего знакомого, Стейнара, — сказал я.
Она вперила в меня проницательный взгляд своих голубых глаз. На какой-то миг равнодушное выражение исчезло с ее лица.
— Черт его знает, что этот тип про меня наговорил, — отрезала она. — Знай только, что я не продаюсь, что бы тебе этот гад ни рассказывал. — Она поднялась, собравшись уйти. Я накрыл ее руку ладонью.
— Не кипятись, — попытался я успокоить ее. — Я Бьёрнстада совсем не знаю.
Она сбросила мою руку, но все-таки снова села.
— Зато я знаю, — сказала она. — Возьмешь мне пива? А то тут им известно, что я еще не доросла.
— Угощаю, — сказал я, возвратившись с бутылкой пива.
— А что ты, собственно, за это хочешь? — спросила она.
— Ничего.
Она с большим искусством изобразила смехом холодную иронию.
— Ничего? Меня еще ни разу пивом не угощали, ничего взамен не требуя.
— Ты хорошо знаешь Стейнара Бьёрнстада? — поинтересовался я.
Она долго сидела, как бы о чем-то задумавшись.
— Слишком хорошо, — наконец ответила она.
Я подождал. Больше ничего не последовало.
— Он был женат? — спросил я.
Она хмыкнула:
— Он и сейчас женат. На одной филиппинке.
— Разве она не уехала обратно на Филиппины?
— Может быть. Все равно он на ней до сих пор женат. Если она, конечно, не умерла за это время.
— Ты в этом уверена? Они не развелись?
— Ни фига. Он все время о ней долдонит, когда под жбаном.
— Ты с ней встречалась?
— Пардон. Это еще до меня было. У нее ребенок родился.
— Ребенок?
— Да. Ты что, не знаешь, что это такое? Наверно, я долго молчал. Наконец она сказала:
— Еще пива поставишь?
* * *
Связка ключей со звоном упала на стол передо мной, так что я вздрогнул и оторвался от Дон Кихота Ламанчского. Туре засмеялся. Очень уж, наверно, был у меня дурацкий и смущенный вид.
— Она стоит перед Центром досуга, — сказал Туре. — Припаркована по всем правилам. На сей раз. Время парковки заканчивается через пятнадцать минут.
Я взял ключи. А потом рассказал, что Лассе Квендорф обнаружил в памяти университетской системы, и еще о девице, напоминающей в профиль Маргарет Тэтчер.
— Что касается первого, все понятно, — прокомментировал Туре. — Значит, дело идет к тому, что в действительности самоубийство было убийством. Но какое отношение ко всему этому имеет Бьёрнстад?
— Она утверждает, что он торгует наркотиками.
— Вот это да! — воскликнул Туре.
— И что он ушел из банка из-за недостачи.
— Мерзавец! — определил Туре.
— К тому же этому хаму ничего не стоит избить женщину.
— Черт побери! — возмутился Туре.
— Филиппинку, на которой был женат, он убил, потому что хотел свести с ней счеты.
— Погоди-погоди, — сказал Туре.
— Или же она уехала обратно на Восток и там помогает ему добывать наркотики.
Туре долго смотрел на меня.
— И все это тебе та девица рассказала?
— Вигдис? Да.
— А еще что?
— Что Стейнар Бьёрнстад вышвырнул ее из дому.
— Ты ей веришь?
— Верю, что он ее вышвырнул.
— А в остальном?
— Не знаю, — ответил я.