Эпилог
После Иванова дня

Небо было иссиня-серым. Свет, отчаявшись найти промежуток между нагромождениями туч, нерешительно сочился на землю мелкими лучиками, и до земли доходили лишь жалкие его остатки.

Анника остановила редакционный «вольво» на обочине дороги. Выключила зажигание, вышла из машины и размяла спину. Потом посмотрела в обе стороны пустынной дороги. Похоже, это и в самом деле здесь.

Она скользнула взглядом по красным домам, разбросанным по ландшафту, задумалась, какой из них мог быть Гудагорденом. Взглянула на серое небо и принялась искать озеро.

Анника быстро его нашла. Собственно, его было видно из машины. Озеро Спетебю, между озерами Стен и Лонгхальсен, одно из тысяч озер и водоемов Сёдерманланда, ее низинной родины с дубами, огороженными усадьбами и выгонами.

Она заперла машину, нажав на кнопку пульта, повесила сумку на плечо и вдоль канавы пошла к воде.

Земля была мягкой от сырости и пахла травой и коровьим навозом. Влага сразу набралась в кроссовки. Надо было взять с собой резиновые сапоги.

Она издалека увидела полицейскую технику и ограждение. На фоне тусклого серовато-зеленого ландшафта веселыми цветными пятнами выглядели бело-голубые ленты и ярко-желтый брезент вездеходов. На месте работали четверо полицейских – двое рыли землю, а двое ее просеивали.

Нина в высоких зеленых армейских сапогах стояла за ограждением. Вокруг теснилась масса любопытных, набежавших, несмотря на непогоду, из окрестных хуторов посмотреть, что здесь происходит.

– Они что-нибудь нашли? – спросила Анника.

Нина покачала головой, не глядя на Аннику. Взгляд ее был прикован к полицейским, которые аккуратно рыли яму в песке пляжа за вековым дубом.

– Как тебе удалось организовать эти поиски?

– Я сказала, – ответила Анника, – что получила сведения от анонимного источника. Они ничего не могли сделать. Даже не стали спрашивать о нем, так как это было бы нарушением конституции.

Нина искоса посмотрела на Аннику:

– Я читала твои статьи о Сюзетте.

– О, здесь как раз речь пошла о защите конституционных прав. Ее мать обзванивает все инстанции и с пеной у рта требует, чтобы ей открыли местонахождение дочери.

Некоторое время они стояли молча.

– Как вообще твои дела? – спросила Анника.

– Летом исполняю обязанности караульного офицера.

– Что-нибудь слышно о Карите Халлинг Гонсалес?

– Абсолютно ничего.

Анника шагнула к Нине и понизила голос:

– Никто не разыскивает Филиппа?

Нина едва заметно пожала плечами:

– Звонил какой-то молодой человек из Гибралтара. Оказывается, Филипп должен был возглавить некую адвокатскую контору.

Должно быть, звонил Генри Холлистер, подумала Анника.

– Потом два раза звонил его адвокат, говорил что-то о претензиях на возмещение ущерба. Я рассказала ему все как было: что мне позвонил Филипп и спросил, не могу ли как-то ускорить процедуру выдачи паспорта, но я ничем не смогла ему помочь. О пропаже Филиппа никто не заявлял.

– В другие инстанции тоже не обращались?

– Этого я не знаю.

Анника посмотрела на озеро.

– Как дела у Юлии и Александра?

– Александр ходит в свой прежний детский сад. У него все неплохо. Он играет со своими старыми друзьями, как будто ничего не произошло.

– Его вспышки ярости?..

– Стали намного реже.

Они снова помолчали.

Анника покашляла.

– Ты что-нибудь говорила Юлии о Фатиме?

Нина вздохнула и решительно ответила:

– Нет. Заключенные в Марокко браки автоматически шведскими властями не регистрируются. О них люди сами заявляют в налоговые органы, чего Давид никогда не делал. Но тем не менее он был женат, а это делает его брак с Юлией недействительным, а это означает, что она не может считаться пережившей супругой.

Анника попыталась вникнуть в ход рассуждений Нины.

– То есть это означает, что она не имеет права на получение его страховки, а это единственный источник ее существования.

– Именно так.

Нина повернулась к Аннике:

– В газете не поинтересовались, где ты была и каким образом встретилась с Сюзеттой?

Анника усмехнулась:

– Их не очень интересовало, где я была; их куда больше интересовало, куда меня сослать, причем надолго. Последнее предложение – это стать корреспондентом в Вашингтоне.

Нина вскинула брови:

– Да, это впечатляет.

– Ну да, впечатляет, – саркастически заметила Анника. – Они просто хотят изгнать смутьяна из отдела новостей.

– Что будешь делать с детьми? – спросила Нина. – Оставишь их в Швеции?

Анника зябко повела плечами – с озера дул холодный ветер.

– Нет, Томас, наверное, поедет со мной. Возможно, министерство даст ему какое-то особое поручение…

Ее прервали громкие голоса, донесшиеся с пляжа. Вокруг вырытой ямы началась лихорадочная суета. Звонили мобильные телефоны, трещала полицейская рация.

Любопытные бросились к ограждению. Нина и Анника последовали за ними.

Полицейские с лопатами углубились в землю почти на рост человека. Из ямы торчали только их головы.

– Как могли три девочки вырыть такую глубоченную яму за одну ночь? – прошептала Анника.

– Они были привычны к тяжелому физическому труду, – тихо ответила Нина. – Сев, жатва, просушка сена…

– Все сходится? – крикнул какой-то человек, стоявший за ними. – Вы нашли в яме труп?

Один из полицейских, просеивавших землю, подошел к зрителям.

– Похоже, мы нашли останки какого-то человека.

– Кто он? – спросила пожилая женщина.

– Мы не знаем ни его пола, ни того, как долго он здесь лежит, – ответил полицейский. – На эти вопросы ответят криминалисты и судебные медики.

– Это, случайно, не мой брат? – крикнула женщина. – Это не может быть Сигфрид Энглунд?

Полицейский быстро подошел к женщине:

– О его пропаже заявлено?

– Да, в 1953 году. Ему тогда было двадцать один год. Он рос приемным сыном на одном из здешних хуторов.

Анника повернулась и пошла к машине.

Нина поспешила за ней.

– Ты не будешь об этом писать?

Анника подняла глаза к небу.

– Нет, не хочу отбивать хлеб у местной газеты, – ответила она.