Глава XXII. Искатели приключений (2)

Слабых людей испытания ломают, сильных – закаляют. Дэвид Уркварт, отозванный из Стамбула и выведенный тем самым из игры, не согласился играть роль козла отпущения. Не тот был человек. Да будь и тот, никто бы ему не позволил. За Географическим обществом все-таки стояли тори, идеологи максимального расширения колониальной экспансии, считающие вигов, выступавших за то же самое, но в более мягкой форме, без обострения отношений с другими великими державами, «предателями интересов Англии». На кону стояла ни много ни мало возможность смены партий у руля. Именно поэтому в бой с Пальмерстоном были брошены все наличные силы. В том числе и «тихие англичане», задержавшиеся после отзыва Уркварта среди его «ирокезов». В первую очередь Джеймс Белл. Уже в первых интервью (а падкие на сенсацию журналисты ловили его на всех углах) он побаловал публику поразительными деталями, сообщив, что организация экспедиции «Виксен», которую министр иностранных дел во всеуслышание назвал «авантюрой нескольких безответственных сорвиголов», находилась под контролем самого же министра. О чем «сообщил мне заместитель статс-секретаря Форейн-офис Брюс Стренгуэй, условившись со мной координировать действия». Поведано было также о причастности к делу лорда Понсонби, британского посла в Стамбуле, лично координировавшего контакты «простого купца» с князем Сефер-беем, полномочного представителя двенадцати кавказских племен. Когда же Пальмерстону, хотя и не без труда, удалось этот удар отбить, в печать странным образом просочился свершенно секретный отчет Белла. А вскоре, конечно, «по многочисленным просьбам общественности», слив превратился в на диво быстро – с колоссальным по тем временам тиражом (14 тысяч экземпляров первого издания и 6 второго) книгу, изданную, как указано в авторском посвящении, «на средства благородного человека, слишком скромного, чтобы я посмел огорчить его, назвав имя». Легкость стиля и экзотика привлекли многих, убойной же силе бестселлера позавидовал бы не один десяток Ассанджей. Ибо и подробности там излагались совершенно убойные.

После провала экспедиции «Виксен», повествовал Белл, проект, вопреки официальной версии, не закрыли, а сам автор с мистером Лонгуортом не «застряли в чуждых горах», как считали на Острове, а совсем наоборот. «Получив распоряжение продолжать начатое, – писал «простой купец», – мы сумели переправить благородным горцам несколько сот человек, сержантов и артиллеристов, служивших ранее в армии султана, в том числе и нескольких романтичных поляков, а также наладили регулярную выплату пенсии из средств, присылаемых добрыми самаритянами, тем вождям, которые проявляли колебания, чтобы развеять их сомнения, а кроме того, нашей задачей было возрождение в умах горцев преданности Национальному Обету». Речь, если кто не понял, идет о той самой «декларации независимости», которую написал и предложил черкесам Уркварт еще летом 1834 года, во время своей первой поездки, убедив вождей в необходимости «объединиться с другими горцами под одной властью и под общим знаменем, принеся клятву вечной вражды и войны против русских и всех, кто против них не сражается». Что любопытно, для вразумления таких «изменников» предусматривались крайне жесткие, ранее в горах невиданные меры. «Нарушители обета, – указывает Белл, – по необходимости наказывались сурово, – мужчин мы подвергали смертной казни, имущество их делилось между храбрецами, а дети, во избежание будущей мести, шли на продажу». Несколько позже, когда после известия об отъезде Уркварта «умы горцев пришли в смятение, стало ясно, что необходимо прибегать к решительным мерам, и это стало возможным после случайного, но очень своевременного появления мистера Найта».