В самом деле, Джеффри Найт ака Надир-бей, тоже «простой торговец», в совершенстве владевший несколькими адыгскими наречиями, появившийся «откуда-то из Персии, ведомый любопытством» осенью 1837 года в черкесских горах, обладал недюжинным даром организатора. Щеголяя формой стрелка королевской шотландской гвардии, а к тому же имея такой козырь, как огромный обоз с боеприпасами, он собрал более тысячи авторитетных вояк на summit и щедро наделил явившихся оружием. Взамен убедив их торжественно подписать написанный Урквартом текст, а также дать клятву казнить всякого, кто будет уличен в любого рода контактах с русскими; при этом было постановлено собрать по подписке фонд для выдачи наград скотом и рабами обоего пола за доносы на потенциальных предателей. «И я верю, – подчеркивал Белл, – что именно наши советы содействовали героическим успехам, начавшимся перед моим отъездом. Полагаю, что я не обязан оправдываться в своем вмешательстве в военные дела чужой страны. Хотя оно и не входит в сферу деятельности английского купца, но соответствует праву англичанина».

Можно признать: в кратчайшие сроки усилиями Белла, Лонгуорта и Найта было сделано все для установления британского протектората над побережьем. Черкесским вождям, которым очень нравились дармовые ружья и красивые медали, нравились и добрые англичане. Были все основания полагать, что они «желают не только дружбы и помощи Англии: они хотят, чтобы Англия сделала их страну одним из своих владений». Слова подтверждались делами, круглыми, желтыми и конвертируемыми, не говоря уж о винтовках, каких-то «специальных медалях» и прочих милых пустячках. В январе 1838 года Найт и Белл, собрав старейшин на очередной summit, предложили им написать верноподданнические петиции в Стамбул и Лондон насчет «помощи, покровительства и готовности подчиниться британскому губернатору, если тот прибудет в Черкесию». Предполагалось, что эти петиции доставят адресатам выборные представители самих горцев, для чего на побережье прибудет специальное судно – причем Найт гарантировал личную встречу послов с султаном и главой правительства Англии, а возможно, даже и с королевой. Тут, правда, сорвалось – по мнению Белла, из-за «глупых дикарских предрассудков», но на самом деле, черкесы, судя по всему, просто-напросто побоялись рисковать, не исключая, что англичане сделают «послов» заложниками. Хотя, надо сказать, определенные основания для опасений у них таки были. В конце концов, «Даже у надежных племен, – указывает Белл, – я советовал брать аманатов, поскольку только в этом видел настоящую гарантию единодушно-враждебного отношения к русским, и поскольку это давало отменные результаты, могу признаться, что теперь испытываю особенное удовлетворение, так как это – наше, английское достижение. Как бы то ни было, теперь черкесы сражаются за наше, справедливое дело».

Как бы то ни было, работа продолжалась, и не факт, что закончилась позже, хотя бы и к настоящему времени. Совсем не факт.