Глава 12. Линия «Танненберг»

Позиции линии «Танненберг» начинались в районе Муммасааре у Финского залива на севере, примерно 3 км проходили по равнинной местности и пересекали дорогу Нарва – Таллин. На этом месте ядро оборонительных позиций образует так называемое Синегорье. Синегорье – три возвышенности, господствующие над всей остальной местностью: высотой, где расположен детский дом, «высотой мотопехотинцев» и высотой 69,9, по склону которой спускается дорога. Продолжаясь в южном направлении, позиции линии «Танненберг» пересекали железнодорожную линию Нарва – Таллин на участке между станциями Аувере и Вайвара, а затем круто сворачивали на юго-запад. Северный участок позиций «Танненберг» – равнинная местность. Возвышенности обеспечивали обзор всей береговой полосы. В богатой событиями истории Эстонии эти возвышенности не раз служили воротами в страну. В ныне полуобвалившихся штольнях высоты 69,9 некогда устроил свой командный пункт Петр I Великий. Ну а в новейшие времена здесь расположили свои командные пункты штабы 61-й и 11-й пехотных дивизий, а также граф Штрахвитц. На западном склоне высоты 69,9 находилась КП полков «Данмарк» и «Де Рёйтер». Южный фронт занял полк «Норвегия». От его позиций раскинулась обширная низина с труднопроходимыми лесными чащобами. Здесь протянулись просеки снабжения русских и просеки с птичьими названиями, которым еще суждено сыграть роль в будущих боях. Так выглядел район боевых действий у линии «Танненберг».

На северном участке позиций «Танненберг» находилась бригада «Нидерланды». С севера на юг здесь занимали позиции: на побережье части 20-й (эстонской) дивизии СС, 54-й саперный батальон СС, 1-й и 2-й батальоны 49-го полка, позиции которых соединялись (по рокадному шоссе) с позициями дивизии «Нордланд». От рокадного шоссе и на юг – 3-й и 2-й батальоны 24-го полка «Данмарк» и 3-й батальон 23-го полка «Норвегия», позиции которых примыкали к позициям 11-й пехотной дивизии. 2-й батальон 23-го полка составлял резерв. Высота детского дома была занята боевой группой «Лангемарк», у подножия высоты находились противотанковые подразделения упомянутой боевой группы. Высота мотопехотинцев и высота 69,9 находились в зоне ответственности эстонцев и двух рот 11-го саперного батальона СС.

Самый оголенный участок – по обе стороны рокадного шоссе – занимали с севера 2-й батальон 49-го полка (гауптштурмфюрер Фрюхауф) и с юга – 3-й батальон 24-го полка (штурмбаннфюрер Каппус).

Ближе к вечеру 26 июля советская артиллерия начала интенсивный обстрел этого участка фронта с основным упором на рокадное шоссе и высоту детского дома. Батальон «Лангемарк» в результате артобстрела практически остался без командиров и понес существенные потери. Гауптштурмфюрер Мегль, командир 13-й роты 49-го полка, в поисках возможностей осуществлять наблюдение остановил выбор на высоте детского дома. Намерения противника были предельно ясны: прорыв к рокадному шоссе в западном направлении.

С наступлением темноты пять советских танков в сопровождении пехотинцев нанесли сильный удар и прорвали линию обороны южнее рокадного шоссе. Находившаяся на том участке малочисленная группа военных моряков не смогла оказать неприятелю мало-мальски значительное сопротивление. Пять танков врага расположились у высоты детского дома, а пехота сопровождения окопалась на восточном склоне той же высоты. Тем самым русские обеспечили себе выгодное положение. Следующий день, 27 июля, должен был стать решающим.

Пять советских танков вели себя спокойно, но расположенная здесь 11-я рота 24-го полка и стрелки-мотоциклисты полка «Данмарк» заметили их и отразили это в соответствующем донесении. Около полуночи взвод противотанкового полка под командованием унтершарфюрера Меллентина направился на передовую. После краткого совещания был разработан план действий, и все пять русских танков один за другим оказались выведены из строя средствами ближнего боя. Машины были объяты пламенем. Значительную роль в обеспечении успеха операции сыграл 20-летний унтершарфюрер Меллентин, который на следующий день, используя «Офенрор» и «Панцерфауст»¹, подбил еще семь танков врага и три повредил.

В следующие полчаса Советы буквально засыпали позиции немцев минометными минами. Противотанковый взвод остался на передовой, проходящей местами всего в 200 метрах восточнее высоты детского дома.

27 июля 1944 года около 6 часов утра интенсивность артобстрела Советов достигла кульминации. На протяжении нескольких часов снаряды всех калибров обрушивались на оборонительные позиции между железной дорогой и шоссе, заволакивая все вокруг клубами дыма. Немногочисленные уцелевшие штурмовые орудия и танки танкового батальона дивизии «Нордланд» были переданы полку «Данмарк», оказавшемуся в самой гуще сражения. Танкисты под командованием оберштурмбаннфюрера Кауша подтянули силы к южной оконечности высоты 69,9. 521-я батарея СС многоствольных минометов гауптштурм-¹ Вид ручных противотанковых гранатометов «Панцерфаустов» 3OM Klein, одноразовый гранатомет, стрелявший надкалиберной кумулятивной реактивной гранатой, вес с гранатой 3,5 кг, дальность стрельбы 30 м, бронепробиваемость 150 мм, начал применяться против советских танков в ноябре 1943 г. В конце года появился «Панцерфауст» 3OM, вес 5,35 кг, дальность стрельбы 30 м, бронепробива емость 200 мм. В начале 1944 г. появился «Панцерфауст» 6OM весом 6,25 кг, дальность стрельбы 60 м, бронепробиваемость 200 мм. Общая длина всех «Панцерфаустов» примерно 1 м. «Офенрор» (RPz B.43 Offenrohr) и его более поздняя модификация «Панцершрек» – реактивный гранатомет типа базуки. «Офенрор» был разработан немцами в 1943 г. Вес (пустого) 9,5 кг, вес реактивной кумулятивной гранаты 3,3 кг. Калибр 88 мм, эффективная дальность стрельбы 150 м, бронепробиваемость 210 мм. Длина «Офенрора» и «Панцершрека» 1,4 м.

фюрера Флеке направилась в тыл полка «Данмарк» и там заняла огневые позиции. Корректировщик огня унтершарфюрер Лернер вел наблюдение с КП 3-го батальона 24-го полка (Каппуса). Батарея Флеке – батарея установок залпового огня, аналогичная русским «катюшам». Шесть многоствольных минометов, выстреливавших 48 реактивных мин за 2–3 секунды, – серьезная огневая мощь.

Около 9 часов Советы перешли в наступление крупными силами пехоты и танков и на участках 10-й и 11-й рот полка «Данмарк» прорвали оборонительные позиции немцев у рокадного шоссе и Тирсу. Гауптштурмфюрер Траутвайн, командир 11-й роты 24-го полка «Данмарк», получил тяжелое ранение в живот. Тридцать машин ИС и Т-34 дошли почти до позиций 11-й роты 24-го полка «Данмарк» (до 50 метров) и расстреливали всех находящихся в траншеях стрелков-мотоциклистов и бойцов противотанковых подразделений. Севернее рокадного шоссе вело огонь противотанковое орудие из бригады «Нидерланды». После шока первых минут из фаустпатронов было подбито 12 вражеских машин. 9-я рота 24-го полка развернула свой северный фланг на Хундинурк. Связь с 10-й и 11-й ротами 24-полка была полностью потеряна. Через бреши в обороне вперед устремились русские.

Вскоре был атакован Хундинурк, а также позиции 2-го батальона 24-го полка «Данмарк» и 3-го батальона 23-го полка («Норвегия»). Враг атаковал со стороны населенных пунктов Аувере, Лембиту и Соокюла. Если 2-й батальон 24-го полка и 3-й батальон 23-го полка все же удерживали позиции, то связь с 9-й ротой 24-го полка оборвалась. На роту гауптштурмфюрера Герберта Майерса с трех сторон устремляются русские.

Немецкая артиллерия и тяжелые вооружения полков вели заградительный огонь и непрерывно обстреливали рубежи врага восточнее Тиртсу, Репикну, Аувере, Лембиту и Соокюла. Благодаря вовремя замеченным наблюдателями приготовлениям противника все его атаки успешно отражались, русские танки встречал убийственный огонь противотанковых орудий, в результате чего много машин врага были выведены из строя.

После того как линия обороны восточнее высоты детского дома была занята противником, а 9, 10 и 11-я роты полка «Данмарк» упорно продолжали оборонять отдельные опорные пункты, направление главного удара советских войск сместилось на высоту детского дома.

Подобно неукротимой лавине, советская атака смела остатки боевой группы «Лангемарк», ожесточенно сражавшиеся под командованием унтерштурмфюрера Хезе. И все же бойцы Хезе небольшими группами отошли к высоте мотопехотинцев. Доброволец из Фландрии Реми Шринен, занявший со своим 75-мм противотанковым орудием позицию у подножия высоты детского дома, напрасно ждал приказа об открытии огня. Его орудие, вести огонь из которого было предписано только по особому приказу, уже с двух сторон на северном фланге обложили русские пехотинцы и танкисты, устремлявшиеся на запад севернее высоты. Шринен понял, что никакого приказа уже больше не поступит. И всадил несколько снарядов с фланга в стоявшие танки противника. Два Т-34 загорелись, у двух других были перебиты гусеницы. Экипажи, покинув танки, отошли в западном направлении.

Если бойцы из Фландрии дрогнули, то 2-й батальон 49-го полка продолжал удерживать позиции севернее высоты детского дома. Гауптштурмфюрер Фрюхауф был ранен. Командование батальоном принял оберштурмфюрер Шольц. Противотанковые подразделения 2-го батальона 49-го полка подбили еще несколько танков врага.

Для немецких танкистов настал час контратаки. На участке севернее высот оберштурмбаннфюрер Штюббен ввел в бой 12 штурмовых орудий. Используя маневренную тактику, эти машины свели на нет готовящийся прорыв неприятельских танков.

Обстановка у Хундинурка приближалась к катастрофической. Со 2-м батальоном 24-го полка «Данмарк» связи не было. Командный пункт 3-го батальона 24-го полка «Данмарк», разместившийся в группе домов между «высотой мотопехотинцев» и железнодорожной линией, фактически был отрезан. Неприятельские подразделения, обходящие обороняемый гауптштурмфюрером Майером и его

бойцами Хундинурк, угрожали уничтожить командный пункт 3-го батальона 24-го полка «Данмарк». Штурмбаннфюрер Каппус запросил помощь. Каппусу была передана малочисленная 7-я рота 23-го полка «Данмарк», которая заняла позиции в небольшом лесном массиве севернее группы домов.

2-й батальон 24-го полка (гауптштурмфюрер Хемель) расположил на линии обороны 5-ю и 6-ю роту. 7-я рота 24-го полка, последней из рот полка прибывшая из Нарвы, залегла западнее высоты 69,9. 8-я рота 24-го полка находилась на позициях у церкви в Вайваре примерно в 600 метрах юго-западнее позиций на западных окраинах Хундинурка.

Угроза с фланга возникла и на участке батальона Хемеля. Примерно в полдень 27 июля ему были приданы малочисленные остатки 1-го батальона 47-го эстонского полка. Для налаживания связи с 9-й ротой 24-го полка 2-й батальон 24-го полка Хемеля вместе с эстонцами 1-го батальона 47-го полка перешел в контратаку, в ходе которой получил ранение. В результате контратаки русские, успевшие прорваться почти до минометных позиций 8-й роты 24-го полка, были отброшены. Связь с 9-й ротой была восстановлена.

По утверждениям эстонцев и фламандцев, центром тяжести боя по-прежнему оставалась утраченная высота детского дома и находившаяся под угрозой потери высота мотопехотинцев. Многократные попытки саперов ликвидировать бреши в линии обороны восточнее высоты детского дома и в районе Тиртсу и оказать помощь сражающимся подразделениям 3-го батальона 24-го полка потерпели неудачу.

Примерно в середине дня 27 июля на командном пункте 24-го полка «Данмарк» проходило совещание. (КП полка «Данмарк» перенесен с северного склона высоты 69,9 на юго-западный.) Присутствовали: командующий дивизией фон Шольц, командир полка Крюгель, командир 1-й роты 11-саперного полка СС 11-й дивизии СС «Нордланд», а также другие офицеры. Первый итог: приданной полку «Данмарк» 1-й роте 11-го саперного полка

СС была поставлена задача вновь послать на передовую ударную группу. Командир роты попросил разрешения возглавить группу. Фриц фон Шольц отвечал отказом.

Формировал эту группу унтерштурмфюрер Арера. Невзирая на прошлые неудачи, недостатка в добровольцах не было. Командовать группой поручили роттенфюреру Глазеру.

Совещание в землянке продолжалось. Тщательно продумывались многочисленные варианты действий. Фриц фон Шольц, как и всегда в подобных ситуациях, проявлял себя трезвомыслящим командиром. И всегда находился среди своих бойцов на передовой, невзирая на сложность и даже опасность обстановки.

Командующий дивизией «Нордланд» фон Шольц покинул КП полка «Данмарк». Ему срочно надо было прибыть к гауптштурмфюреру Леруму, 13-я рота полка «Данмарк» которого находилась практически вплотную к огневой позиции, для ознакомления с обстановкой на участке штурмбаннфюрера Каппуса.

В эти минуты снова начался интенсивный артобстрел. Адъютант полка гауптштурмфюрер Тернедде вдруг вспомнил о том, что ему еще нужно отправить вместе с Шольцем вестового. Почти одновременно они с гауптштурмфюрером Лерумом отправились вслед за командиром дивизии. В это время Фриц фон Шольц получил осколочное ранение в голову. Офицеры без промедления доставили раненого на КП «Данмарк» и положили на носилки. Командир дивизии был без сознания.

Примерно два часа спустя возвратились бойцы ударной группы, в рваной, перепачканной форме, с каменными лицами. Операция провалилась, командир ударной группы роттенфюрер Глазер погиб. Решено было повторить вылазку в темное время суток. И снова это должны были быть саперы дивизии «Нордланд» с привлечением бойцов эстонского батальона СС.

Примерно в 18:00 оберштурмбаннфюрер Крюгель вызвал на инструктаж командиров 1-й и 3-й рот.

План выглядел так: «В 22:00 часа обстрел высоты детского дома. Атака силами эстонцев при поддержке штур-

мовых орудий по обеим сторонам массива высот. Цель: линия обороны восточнее высоты детского дома. После ликвидации бреши в линии обороны должен быть подан сигнал – 4 белые ракеты. После этого атака 1-й роты 11-го саперного полка с севера и 3-й роты 11-го саперного полка – с юга. Цель атаки – восточный склон высоты детского дома для отсечения сил Советов от высоты детского дома».

До 21:30 исходные рубежи были заняты. Ровно в 22:00 начался обстрел высоты детского дома. Штурмовые орудия группы Кауша выдвинулись при поддержке мотопехотинцев 20-й (эстонской) дивизии СС на восток по обеим сторонам массива высот. На передовой был слышен громкий шум боя.

Вместо четырех белых ракет взлетели одна желтая, одна зеленая, одна красная! Враг атаковал! Но и саперам предстояло атаковать – ведь брешь в линии обороны так и не ликвидирована.

Унтерштурмфюрер Арера разделил свою 1-ю саперную роту на две ударные группы: первая под командованием унтершарфюрера Фрёммельта и вторая под командованием унтершарфюрера Зимански. Около 22:50 с севера в атаку двинулась 1-я рота под командованием Ареры, а с юга – 3-я рота 11-го саперного полка под командованием унтерштурмфюрера Шимпфа.

Высоты были достигнуты. Советы перешли к обороне. Немцы с криками «Ура!» устремились к последнему лоскутку на гребне высоты. Советы начали отступать. Русским на восточном склоне не давали опомниться – поливали пулеметным огнем и забрасывали ручными гранатами. Оставалось установить связь между 1-й и 3-й саперными ротами. Командир отделения управления роты унтершарфюрер Вольф готовил атаку восточного склона. Арера двумя вестовыми попытался установить связь с 3-й саперной ротой. В воздух взметнулась белая ракета – сигнал эстонскому батальону СС для взятия высоты.

Когда унтерштурмфюрер Арера добрался до южного склона, он был уверен, что видит, как подходят бойцы 3-й саперной роты. Арера крикнул им. А в ответ – огонь!

#Саперы среагировали быстро: ручными гранатами! Унтерштурмфюрер Арера был ранен осколком в живот. Вестовые оттащили его в тыл. Унтершарфюрер санитарной службы оказал Арере первую помощь. Затем его отправили дальше – на командный пункт полка «Де Рёйтер», а уже оттуда – в руки санитарного врача саперных частей гауптштурмфюрера Курца, который доставил Ареру к штабс-медику доктору Нагелю. Доктор Нагель срочно оперировал раненого. На счету этого военврача был уже не один десяток спасенных жизней.

Наступавшая с юга ударная группа также натолкнулась на ожесточенную оборону русских. Унтерштурмфюрер Шимпф погиб южнее высоты детского дома. Малочисленный эстонский батальон 20-й дивизии СС хоть к ночи и сумел овладеть данной высотой, но сам расположенный на южном склоне детский дом враг отчаянно оборонял. Взять его не удавалось.

Генерал Говоров не сомневался, что одним махом разделается с немцами. Рассчитывал на это! Однако в лице генерала ваффен-СС Феликса Штайнера он обрел достойного противника. Штайнер понимал, что ему не тягаться с Говоровым по части численности личного состава, вооружений и техники. Но это ничуть не пугало деятельного и решительного командующего – он намеревался правильно распорядиться имеющимися в его распоряжении силами и средствами. Обескровленные батальоны и полки не могли долго выдержать чудовищного по силе натиска. И хотя не было танков, зато имелась артиллерия! Под командованием начальника службы артиллерии корпуса полковника Крезина и его начальника штаба гауптмана Оссенкопа были собраны артиллерийские полки дивизии СС «Нордланд» и бригады СС «Нидерланды», вся корпусная и противовоздушная артиллерия, а также морская береговая артиллерия, многоствольные реактивные минометы Флеке и остальные тяжелые вооружения полков. Разрабатывались новые планы ведения огня. На всей протяженности фронта участки заградительного огня перенумеровывались и наносились на карту. Таким образом, была возможность оперативного перенесения огня

тяжелых вооружений на нужные участки. В ходе упомянутых перегруппировок 8, 12 и 13-я роты 24-го полка СС «Данмарк» под командованием гауптштурмфюрера Лерума сосредоточивали огонь на участке юго-восточнее высоты 69,9 – Кирикукюла. По той же схеме действовали и 8, 12 и 13-я роты 23-го полка СС «Норвегия».

Что происходило в это время в стане противника?

В чрезвычайно короткие сроки Советы привели в порядок мост в Нарве. Бросив на восстановительные работы огромное количество людей и техники, русские обеспечили бесперебойный проход живой силы и техники по мосту. Говоров был готов к решающей битве. Вскоре он собрал у линии обороны «Танненберг» 11 стрелковых дивизий и 6 танковых бригад. 11 дивизий против пяти, к тому же сильно поредевших в боях и никак не дотягивающих до штатного расписания! Так что соотношение сил составляло 3 к 12!

В ночь на 28 июля гауптштурмфюрер Бергфельд принял командование 2-м батальоном полка «Данмарк». Его прежней 13-й ротой полка «Норвегия» командовал теперь унтерштурмфюрер Далль. Раненого гауптштурмфюрера Хемеля отправили в полевой госпиталь дивизии «Нордланд» в Кохтла-Ярве.

Тот же путь ожидал и генерала ваффен-СС Фрица фон Шольца. Главный врач доктор Ридвег оказал тяжелораненому командиру дивизии первую помощь и 28 июля 1944 года отправил его к дивизионным хирургам в Раквере. От станции отходил состав – паровоз и один грузовой вагон. Рядом с Шольцем на соломенном тюфяке лежал гауптштурмфюрер Хемель. Над пропитанной кровью повязкой на голове командира дивизии роились мухи. Хемель сорвал с себя сетку, а санитар накрыл ею голову командира дивизии. Фриц фон Шольц не произносил ни слова. Дыхание становилось прерывистым. К моменту выгрузки раненых в Раквере командир дивизии скончался от ран.

Командование 11-й дивизией СС «Нордланд» принял начальник штаба 3-го (германского) танкового корпуса СС бригаденфюрер Циглер. На его место пришел начальник штаба дивизии «Нордланд» оберштурмбаннфюрер

фон Бокельберг. Штурмбаннфюрер Вайцдёрфер был назначен начальником штаба дивизии «Нордланд».

Ранним утром 28 июля бои возобновились с новой силой. Высота детского дома, на которой засели и русские, и атаковавшие их эстонцы, по-прежнему была в эпицентре сражения. Под командованием штурмбаннфюрера Шайбе 5-я и 6-я роты полка «Норвегия» вместе с остатками батальона военных моряков перешли в атаку на западном и восточном склонах высоты детского дома. Атака началась после недолгой артподготовки.

Но, едва покинув район сосредоточения, солдаты ощутили на себе ураганный огонь советской артиллерии, усиливавшийся вскоре атаками с воздуха штурмовиков. Протянувшиеся через весь массив высот траншеи были буквально перепаханы взрывами, в результате оказались уничтожены и занявшие позиции на западном склоне эстонцы. Контратака захлебнулась в собственной крови. Штурмбаннфюрер Шайбе был ранен. Остатки подразделений рассеялись, но им все же удалось кое-как закрепиться в восточной части высоты мотопехотинцев. Туда же отошли и уцелевшие эстонцы. Теперь в окопах бок о бок лежали и эстонцы, и фламандцы, и немцы (все эсэсовцы. – Ред.).

Но русские на этом не останавились! Они тут же атаковали мотопехотинцев. Малочисленным группам противника удалось достичь восточного склона высоты. Обстановка – сплошной хаос.

А что происходило на участке высота мотопехотинцев – железнодорожная линия? Корректировщик огня 521-й минометной батареи унтершарфюрер Лернер сделал в своем дневнике следующую запись:

«08:30 утра: противник обстреливает буквально каждый метр участка. Ураганный огонь из всех орудийных калибров обрушивается на наш командный пункт и тылы. Телеграфный аппарат выведен из строя. Отправлена группа на устранение неполадок.

08:55. Из-за дыма и пыли видимости никакой. Сводка: предполагается атака вражеских пехотинцев. Пока что никаких признаков нет.

Непрерывные залпы батареи [многоствольных реактивных минометов] Флеке (согласно плану). Об эффективности огня данных нет.

10:00: атакуют танки и пехотинцы противника. Оборона прорвана».

Эта атака затронула и занимавшую позиции в районе Хундинурка 9-ю роту 24-го полка «Данмарк». Тут же был открыт заградительный огонь. Отдельные прорвавшиеся танки неприятеля в упор расстреливались из фаустпатронов («Панцерфаустов») и «Панцершреков» либо были вынуждены повернуть. Постоянные попытки Советов обеспечить танковыми силами прорыв на дороге Хундинурк – Кирикукюла вынудили немцев подтянуть к командному пункту 3-го батальона 24-го полка штурмовые орудия. Штурмовые орудия до сих пор весьма успешно действовали на данном участке и в последующие дни записали на свой счет не один подбитый танк противника.

После прорыва линии обороны восточнее Хундинурка и по обеим сторонам Тиртсу район севернее дороги Хундинурк – Кирикукюла до массива высот превратился в нейтральную полосу. Это нанесло существенный урон остаткам 3-го батальона 24-го полка «Данмарк». В целях недопущения захвата командного пункта и выхода в наш тыл противника подразделения 7-й роты 23-го полка «Норвегия» были переброшены в лесной массив севернее КП 3-го батальона 24-го полка «Данмарк». Под умелым командованием бесстрашного молодого унтерштурмфюрера все предпринимавшиеся противником южнее массива высот атаки были успешно отражены. Подразделения 7-й роты «Норвегия» подбили несколько вражеских танков. 28 июля на командном пункте 3-го батальона 24-го полка «Данмарк» пуля вражеского снайпера оборвала жизнь унтерштурмфюрера Эфзена.

После предыдущих неудавшихся попыток атаковать врага во второй половине дня вновь была предпринята попытка установить связь с предположительно находившимися на линии обороны остатками 10-й и 11-й роты 24-го полка «Данмарк». Для этой операции был выделен усиленный взвод из состава 3-го батальона 24-го полка,

а также танк Pz V «Пантера» 11-го танкового батальона СС 11-й дивизии СС «Нордланд». Пехотный взвод беспрепятственно достиг развилки дорог восточнее Хундинурка. «Пантера» обеспечивала огневую поддержку наступающим пехотинцам. Расчет противотанкового орудия русских тщетно пытался подбить «Пантеру». По мере приближения атакующих немцев к Тиртсу русские солдаты выскакивали из траншей и отступали в тыл. Взвод занял линию обороны неприятеля, насколько хватало его скромных сил. Связь в северном направлении установить не удалось. Для обеспечения необходимой плотности обороны на захваченных у врага позициях людей было недостаточно. На следующий день взвод был вынужден отступить под яростным натиском врага к Хундинурку.

Около 17 часов со стороны Лембиту атаковали русские пехотинцы – на броне 7 танков. И здесь немецкая артиллерия сказала свое веское слово. В сводке батареи многоствольных реактивных минометов Флеке сообщалось: огонь батареи эффективен, позиции в наших руках.

Целый день кипели бои за высоту мотопехотинцев. Почти всегда действия групп были разрозненными. Кроме того, обе высоты, детского дома и мотопехотинцев, находились под сильным обстрелом. Во второй половине дня ближе к вечеру советские подразделения снова короткими перебежками устремились к высоте детского дома.

С первыми лучами солнца 7-я рота 24-го полка «Данмарк» численностью до 50 бойцов (из них 20 фламандцев) вновь атаковала высоту детского дома. Краткое сосредоточение на высоте мотопехотинцев. Направление атаки: с северо-запада на высоту детского дома. Советы отразили атаку. Командир роты унтерштурмфюрер Мадсен получил ранение. Это была последняя попытка овладеть высотой детского дома. Ночь окутала мраком поле боя. Третий день сражения за позиции линии «Танненберг» должен стать для Говорова решающим. Все, что он мог бросить в бой, уже было брошено. 29 июля 1944 года суждено было стать решающим днем.

С утра на весь восточный участок фронта позиций «Танненберг» обрушился ураганный огонь русской артиллерии.

#Главные цели: высота мотопехотинцев и Хундинурк. Советские самолеты тоннами сбрасывали смертоносный груз на высоту мотопехотинцев и артиллерийские позиции вермахта. Над полем боя на бреющем проносились штурмовики, помогая наземным войскам выиграть бой. Вся высота мотопехотинцев была окутана непроглядным облаков дыма.

У подножия высоты, как и следовало ожидать, русские перешли в наступление при поддержке многочисленных танков. Так, на участке рокадное шоссе – Тиртсу позиции немцев атаковали до 100 танков различных типов.

Немцы вели огонь собранными вместе силами артиллерии. Русские несли колоссальные, ни с чем не сравнимые потери, однако, невзирая на них, продолжали атаковать.

Мелкие группы немцев, занявшие круговую оборону восточнее высоты детского дома, противник обходил – заниматься ими сейчас означало увязание в боях и риск потери темпа наступления. Вперед! Только вперед! – таков был сейчас девиз Советов!

Островки немецких опорных пунктов также не в состоянии были сдержать неукротимый поток атакующих русских. Немцам теперь приходилось экономить буквально каждый патрон, каждую ручную гранату. Ни одного промаха! И огонь по противнику приходится открывать лишь в случае непосредственной угрозы. Эх, патронов бы сейчас, патронов в достатке! И немцы упорно оборонялись в надежде, что их все же выручат и что линия обороны снова обретет монолитность.

Остатки 10-й и 11-й роты полка «Данмарк», бойцы противотанкового подразделения Меллентина и стрелки-мотоциклисты Гектора попали в безвыходное положение. Обершарфюрер Гектор был ранен, его срочно эвакуировали в тыл. Унтерштурмфюрер Бетрамсен, командир 11-й роты 24-го полка, назначенный вместо гауптштурмфюрера Траутвайна, погиб. Бойцы этих подразделений истекали кровью восточнее высоты детского дома, уже когда сражение продолжалось далеко в тылу.

Унтершарфюрер Лернер, корректировщик огня многоствольных минометов батареи Флеке, – наблюдательный пункт рядом с командным пунктом Каппуса – докладывал: в 08:30 враг подверг весь участок и тылы опустошительному артобстрелу, в особенности сильно пострадали огневые позиции тяжелых орудий. В 09:00 утра – никаких возможностей для продолжения наблюдения и корректировки огня. Доносился шум атаки пехотинцев. Но признаков самой атаки не наблюдалось.

В 09:55 утра унтершарфюрер Лернер докладывал: около 40 танков возле наших укрытий; среди них есть и машины ИС. Расчет 88-мм зенитных орудий вел ожесточенный огонь по танкам. В 10:00 противник численностью до полка ведет наступление по обеим сторонам железнодорожной линии. 10:20 – противник вынужден был остановиться вследствие огня наших тяжелых орудий. Оперативная сводка об обстановке: прорывы малочисленных групп врага, серьезные потери среди пехотинцев, усиление интенсивности залпового огня противника.

На высоте мотопехотинцев гауптштурмфюрер Бахмайер сумел овладеть обстановкой. Но что он мог предпринять? На данный момент немногое!

Остатки его 2-го батальона 23-го полка «Норвегия», немногочисленные оставшиеся в живых фламандцы из боевой группы «Лангемарк», эстонцы 20-й мотопехотной дивизии СС, считаное число уцелевших бойцов морского батальона сражались в составе мелких групп. Немцы, фламандцы, норвежцы – люди, до сих пор не знавшие друг друга, залегли в превращенных в щепы дотах и блиндажах, а то и просто в воронках от снарядов; они продолжали сражаться, не имея связи друг с другом. Они не получали ни от кого приказов, да уже и не ждали их. А вокруг бушующий ад разрывов мин и снарядов. И с западного склона высоты детского дома продолжали напирать русские…

И не только с высоты детского дома. На них устремлялись пехотинцы и танки. 2-й батальон 49-го полка, командование которым после ранения гауптштурмфюрера Фрюхауфа принял унтерштурмфюрер Гельмут Шольц, еще держался. Противник наступал мимо южного фланга. Тан-

ки поджигали фаустпатронами, победы доставались советским пехотинцам кровавой ценой. Но сражение продолжалось, сместившись дальше на запад, – бои кипели у подбитых танков, у тел погибших.

Снова 75-мм противотанковое орудие Шринена ждало приказа об открытии огня на северном склоне массива высот. Расчет погиб на месте или скончался от полученных ран. Когда противник подошел, он встретил у орудия одного только Шринена. Один человек против трех десятков танков!

Выстрел. Щита уже давно нет, его смело снарядом. Да и выбрасыватель гильз вышел из строя. Орудие Шринена продолжает бить врага, лает, как подстреленный пес, и так до тех пор, пока подползший вплотную ИС (восьмой танк) не давит пушку мощными гусеницами. Отброшенный страшным ударом в сторону, Шринен получил восьмое по счету ранение.

А сражение продолжало бушевать, ему дела нет до Шринена. Вперед! Вперед!

Советы уже были рядом. Танковый клин развернулся западнее высоты мотопехотинцев на юг. То есть, судя по всему, высота была потеряна. Русские устремились по северному склону высоты 69,9, из танков расстреливали расположенные на северном склоне блиндажи, включая и командный пункт 49-го полка «Де Рёйтер». Оберштурмбаннфюрер Коллани получил тяжелое ранение. Когда советские войска оказались у превращенного в руины командного пункта, Коллани покончил с собой.

Когда в результате удачного прорыва высота мотопехотинцев, казалось, уже была взята, оберштурмфюрер Кауш ввел в бой танки и штурмовые орудия. Только им было под силу предотвратить хаос!

Словно растревоженные осы, бойцы-эсэсовцы выскочили из своих укрытий на южной оконечности высоты 69,9 и атаковали прорвавшиеся далеко вперед вражеские танки. Используя подвижную тактику, они сумели «обломать» острие танкового клина и отбросить следовавших за танками красноармейцев.

А какова же была обстановка на высоте мотопехотинцев? Бахмайер со своими бойцами окопался на западном склоне. Никакой обзор местности уже давно был невозможен. Бомбы, разрывы снарядов, а внизу танки! Перепаханные воронками разгромленные позиции! Огонь из немецкого и советского пехотного оружия! Кто был в силах разобраться во всем этом хаосе?! И Бахмайер просто отрешенно ждал, потому что ничего другого ему не оставалось.

На восточном склоне высоты мотопехотинцев, истекая кровью, лежал радист наблюдательного пункта артиллерии береговой обороны. Рация его действовала. Заметив внизу танки, он сообщил их координаты своим артиллеристам. Между вражескими танками замелькали разрывы снарядов. Несколько машин замерли на месте. Чуть позже радист увидел, как часть неприятельских танков повернула на юг. Высота мотопехотинцев взята в кольцо, мелькнула мысль. А красноармейцы устремились от высоты детского дома к высоте мотопехотинцев. Из последних сил радист вызвал огонь на себя. Неподалеку от него лежал рядовой Кайлерт из 5-й роты 23-го полка СС «Норвегия». Видя, как подходят русские, Кайлерт открыл огонь. И тут снова начался всесокрушающий артобстрел, снаряды рвались и на западном направлении.

В поисках укрытия Кайлерт бросился в полуразрушенный блиндаж. Огонь понемногу стихал. Внезапно он увидел перед собой три немецкие каски. На головах русских! «Эй, ты, встань, выходи!» – рявкнули они на радиста. Но не успел Кайлерт опомниться, как артиллерийский снаряд разорвал всю троицу русских на куски. Досталось и Кайлерту – 15 осколочных ранений, один из осколков угодил в глаз, другой засел в легком.

Кайлерт пополз дальше. Нашел какой-то блиндаж, уцелевший в этом аду. Там он обнаружил своих товарищей – унтершарфюрера, уроженца Бреслау, раненного в бедро, норвежца – тот был мертв, скончался от потери крови, и молоденького мотопехотинца, совсем мальчишку, на том ни царапины, просто он был не в себе от пере-

житого шока. Кайлерт, чувствуя, как силы покидают его, остался с ними.

Где-то у подножия высоты тявкали танковые орудия. Обстрел противника вели штурмовые орудия и горстка танков 11-й дивизии СС «Нордланд». Значение имели не столько численность и вооруженность, сколько личное мужество и презрение к смерти. Исход боя решили танковые подразделения оберштурмбаннфюрера Кауша!

Они бросились преследовать отходящие Т-34. Обнаружили раздавленное гусеницами орудие Шринена. Забрав раненого Шринена, бойцы доставили его в тыл.

А на высоте тем временем царила полная неразбериха! Если у подножия высот шум боя сместился снова на восток, то от высоты детского дома к высоте мотопехотинцев устремлялись все новые и новые подразделения русских. Но там они находили лишь тела погибших и раненых немцев и перепаханную снарядами землю.

Вскоре русские заметили, что их собратья внизу отходят. И готовились отступить сами. Но перед тем, как отступить, решили обыскать восточный склон высоты мотопехотинцев на предмет обнаружения живых немцев, эстонцев, фламандцев и норвежцев. Однако перед их глазами были лишь убитые и раненые. Тех, кто был не в состоянии передвигаться на своих ногах, без долгих разговоров расстреливали. Кайлерт покинул свое убежище в ответ на требование выходить. Просто не было иного выхода. А потом за спиной он услышал, как загремел русский пулемет, сразив всех, кто еще оставался в блиндаже.

Вместе с другими 19 ранеными бойцами Кайлерт попал в плен к русским. Группа в полтора десятка красноармейцев доставила их с высоты мотопехотинцев на высоту детского дома.

На западном склоне высоты мотопехотинцев гауптштурмфюрер Бахмайер собрал всех, кто уцелел. Постепенно, метр за метром, высота переходила снова к немцам. Из полуразбитых блиндажей выбирались бойцы, пережившие ад высоты мотопехотинцев. И вечером 29 июля высота мотопехотинцев снова полностью перешла к немцам.

А что происходило у железнодорожной линии? После нескольких сорвавшихся атак унтершарфюрер Лернер записал в свой дневник следующее: «Сильный беспокоящий огонь. Бомбометание сплошным ковром. Связи нет – ни по радио, ни по телефону, высланы вестовые в батарею (Флеке)… Скопление пехотинцев восточнее нашего командного пункта. Несколько залпов батареи с вероятно высоким эффектом. Несущественные прорывы мелких групп врага».

Разразилась ожесточенная оборонительная битва, потребовавшая непомерных жертв от обеих сторон. За три первых дня было подбито 113 советских танков. Превращенное в лунный ландшафт поле было усеяно искореженными стальными чудовищами. Одно из немецких штурмовых орудий лежало вверх гусеницами в огромной воронке. Но большинство подбитой техники в темное время суток неутомимые техники и механики приводили в боеготовое состояние. Русские тоже занимались этим; иногда между случайно натолкнувшимися друг на друга ремонтно-восстановительными командами вспыхивали перестрелки.

Огромную роль в этой оборонительной битве сыграла немецкая артиллерия, непрерывно подавлявшая скопления вражеской техники и живой силы. Германо-эстонская эскадрилья пикирующих бомбардировщиков с аэродрома в Таллине вылетала в район Нарвы для нанесения авиаударов по позициям Советов. И из каждого боевого вылета не возвращалось 1–2 машины.

30 и 31 июля – новые атаки с направлением главного удара – массив высот. Высоченные клубы серого дыма окутали высоту мотопехотинцев, затмив безоблачное синее небо. Высота мотопехотинцев выстояла!

Атаки из районов Тиртсу и Аувере также окончились неудачей. Благодаря умелым действиям разведки они не оказались внезапными для немцев и своевременно отражались.

Танковая атака силами 12 танков ИС разбилась о стойкость бойцов 2-го батальона «Де Рёйтер». И снова оберштурмфюрер Шольц послужил примером для своих солдат. Когда прорвавшийся советский танк оказался у его

командного пункта в развалинах дома, от которого остался лишь полузасыпанный подвал, Шольц разделался с ним двумя фаустпатронами. Ни одной из 12 машин так и не удалось пройти, и ни одна из них так и не вернулась к своим на исходные рубежи. В одном из танков обнаружили карту с нанесенным на нее маршрутом на Таллин.

После гибели командира полка «Де Рёйтер» оберштурмбаннфюрера Коллани командование полком принял гауптштурмфюрер Эртель. Именно благодаря его осмотрительному и продуманному командованию полк до самого Балтийского моря (то есть эвакуации) успешно противостоял натиску врага.

Кульминации сражение достигло 29 июля 1944 года. Хотя 30 и 31 июля тяжелые бои продолжались, однако бешеные попытки Советов прорваться заметно поубавились – и силы русских были на исходе.

Стоит выслушать впечатления о дне 31 июля летописца 24-го полка СС «Данмарк» унтершарфюрера Шоллеса, мастера на все руки, готового заменить любого в своем полку. После отражения двух атак около полудня на высоте мотопехотинцев были израсходованы почти все боеприпасы. Шоллес получил приказ доставить вместе с группой Эстена боеприпасы солдатам на высоту.

«С северного склона высоты 69,9 мы тайком продвигались к западному склону высоты мотопехотинцев. Повсюду развороченные траншеи, трупы погибших. Ужасная картина, жуткий смрад разложения. Палящее солнце. На северо-восточном склоне высоты 69,9 тела убитых русских и немцев вперемешку. Все блиндажи и огневые точки на северном склоне высоты 69,9, несмотря на умелую конструкцию и продуманное расположение, совершенно разбиты или сожжены. Из полузасыпанных блиндажей доносится кошмарная вонь разлагающихся трупов. Артобстрел русских вынуждал нас искать убежища.

По окончании артобстрела мы бегом добрались до широкой поляны (250 метров в ширину) и до западного склона высоты мотопехотинцев. С великим трудом взобрались по нему. На самом краю воронки расположился командный пункт Бахмайера. В одной из траншей обнаруживаю

гауптштурмфюрера Бахмайера, который ввел нас в курс обстановки.

Внезапно русская артиллерия открыла огонь, который минут двадцать спустя перешел в огонь тяжелых пехотных орудий. Прибежал запыхавшийся вестовой и доложил Бахмайеру о прорыве противника. Гауптштурмфюрер незамедлительно, собрав сильную резервную группу, контратаковал врага и ликвидировал образовавшуюся в обороне брешь».

С утра 1 августа было на удивление тихо. На море видно множество судов. Немецкое командование после неудач русских на суше у высоты мотопехотинцев ожидало высадки с моря. Принимались предупредительные меры, обозначенные кодовым названием «Морской лев». И все же день 1 августа прошел относительно спокойно. Вот что сообщалось в сводке Верховного командования за тот день: «На Нарвском перешейке вследствие огромных потерь противник не смог продолжить начатое им широкомасштабное наступление. Активное участие в успешном отражении советских атак последних дней принимал 3-й (германский) танковый корпус СС под командованием генерала ваффен-СС Штайнера – добровольческая дивизия СС «Нордланд» и [бригада] «Нидерланды», 20-я эстонская добровольческая дивизия СС, 11-я восточнопрусская пехотная дивизия, а также действовавшие на суше части и подразделения военных моряков, пехотной артиллерии и минометчиков».

2 августа снова разгорелись ожесточенные бои за высоту мотопехотинцев. Попытки врага прорваться успешно отражались в ходе организованных контратак.

Атаки врага на Хундинурк и линию железной дороги при поддержке танков были также отражены силами немецкой артиллерии. Малозначительный прорыв противника юго-западнее Хундинурка был ликвидирован силами включенных в состав 2-го батальона 24-го полка эстонцев.

Повторная попытка установить связь со все еще остававшимися на старой линии обороны остатками 10-й и 11-й роты 24-го полка «Данмарк» окончилась неудачей. Собранная из личного состава 23-го полка «Норвегия» ударная группа была рассеяна противником.

День 3 августа принес с собой новые ожесточенные бои за высоту мотопехотинцев и прорывы врага на отдельных участках, которые, впрочем, были своевременно ликвидированы. Ночью высота детского дома превратилась в цель артобстрела немецкой артиллерии, интенсивность огня была существенно усилена за счет введения в бой 521-й батареи многоствольных минометов СС. В результате были разгромлены позиции советской дивизии и сорвано запланированное на 4 августа наступление русских на высоту мотопехотинцев. День 4 августа, таким образом, прошел без каких-либо серьезных стычек.

5 августа русские трижды подвергали не очень сильному артобстрелу упомянутую выше высоту. После подвода сил резервов последняя брешь была благополучно ликвидирована к 23:00. Именно об этом бое доложил корректировщик огня батареи многоствольных минометов Флеке в тот же день: «Шум боя в квадратах 412–413. 23:00. Шум боя доносится с высоты мотопехотинцев и южного склона. Участок нестабилен». Гауптштурмфюрер Бахмайер, руководивший обороной высоты мотопехотинцев, получил ранение. Его сменил командир 103-й штрафной роты оберштурмфюрер Клёйкер. Наступление русских на позиции «Танненберг» завершилось неудачей.

Немецкая сторона проводила фундаментальные перегруппировки. Был оставлен Хундинурк. Группа зданий вокруг командного пункта 3-го батальона 24-го полка СС «Данмарк» превращена в мощный бастион между высотой мотопехотинцев и железнодорожной линией. Командный пункт был перенесен на западный склон высоты 69,9. Этот опорный пункт удерживался остатками 9-й роты 24-го полка «Данмарк», а с севера – подразделениями 7-й роты 23-го полка «Норвегия».

Постепенно небольшому числу уцелевших бойцов 10-й и 11-й рот 24-го полка СС «Данмарк», а также некоторым взводам полка удалось пробиться к новой линии обороны немцев. 10-я рота 24-го полка была сформирована в новом составе под командованием унтерштурмфюрера Йенсена, а 11-я рота 24-го полка – под командованием оберштурмфюрера Торкильдсена. Остаткам 103-й штрафной роты

было разрешено вернуть петлицы, воинские звания и боевые награды, и они уже в статусе реабилитированных были включены в состав 24-го полка СС «Данмарк».

Тела погибших предали земле, укрепили и расширили оборонительные позиции. Каждый боец старался повысить надежность своего окопа или пулеметного гнезда.

Командование 49-м полком «Де Рёйтер» принял оберштурмбаннфюрер Бунзе. 11-й саперный батальон СС теперь перешел под командование гауптштурмфюрера Фосса.

В последующие дни происходил ряд небольших по масштабам атак противника при поддержке танков. Только 12 августа русские предприняли попытку прощупать фронт на узком участке у Нарвы интенсивным артобстрелом. 60 человек русских устремились к высоте мотопехотинцев, но их атака была отбита. Со стороны Лембиту и Сокюлы также атаковали около 200 красноармейцев, но огонь из пехотных орудий вынудил их отступить на дальних подступах к линии обороны немцев. Бои проходили под аккомпанемент артиллерии. И так на протяжении всего дня.

Издаваемая в Таллине армейская многотиражка «Нарва-Блатт» так описывала картину события на линии обороны:

«Лучи яркого солнца возвещают о наступлении нового дня на Нарвском перешейке. Над Финским заливом все еще висит молочно-белый туман. В окопах и траншеях залегли бойцы добровольческой дивизии СС «Нордланд», бригады СС «Нидерланды», зорко вглядываются вперед солдаты эстонских батальонов [СС].

На выдвинутой вперед позиции находится корректировщик артиллерийского огня. Над каменистым уступом возвышаются объективы стереотрубы, исследуя каждый квадрат местности. Светлой лентой бежит по долине дорога на Нарву…

Наблюдательный пункт на высоте мотопехотинцев: стрелка часов приближается к цифре 7. На подходе 9 неприятельских танков. И в объективах стереотрубы зоркий глаз наблюдателя различает крошечные фигурки – пехотинцы врага, прикрывающиеся броней идущих впереди танков. Советские минометы обрушивают смертоносный град на оборонительные позиции. Спокойным голосом

офицер передает данные артиллерийским батареям, все готово к отражению вражеской атаки.

Внезапно землю рядом с наблюдательным пунктом сотрясает мощный взрыв! «Сталинские органы»! И девятка советских танков неумолимо приближается к высоте мотопехотинцев. Еще две машины внезапно появляются слева, и еще пятерка танков следует по дороге на Нарву. Их встречает сметающий все на своем пути огонь пехотных орудий и противотанковых пушек. Теперь стальные колоссы вынуждены занять круговую оборону, став неуязвимыми для обычного оружия пехотинцев. Они замерли по обеим сторонам рокадного шоссе, ведут огонь по всем направлениям, пытаясь таким образом обеспечить пехотинцам возможность прорыва. Наблюдатель с точностью до метра вычислил точку, где танкисты противника заняли круговую оборону. На мгновение в мощных раскатах тонут пулеметные и автоматные очереди. Вплотную к танкам рвутся снаряды. Круговой обороны больше нет, а миновало лишь несколько секунд, советские танки отползают назад, за исключением одного. Он превращен прямым попаданием немецкого снаряда в бесполезную груду металла.

15:55. И снова на позиции надвигается восьмерка русских танков. И снова заговорили орудия наших батарей. С натужным звоном лопается броня одного из них, черные фонтаны земли вздымаются в воздух. Прямое попадание! Остальные машины поспешно разворачиваются и отходят в северном направлении, ища защиты в расположенном поблизости лесном массиве. Всего пять минут – и противник отказался от намерения прорвать линию обороны немцев.

Заканчивается еще один день, но он не решил исход борьбы за ворота к Балтике. Темноту прорезают вспышки сигнальных ракет, всюду вспышки орудийных выстрелов, в сгущающейся тьме звучит размеренный шаг рот… Предстоит еще один нелегкий день…»

К этому можно добавить итог боевых действий 54-го артиллерийского полка СС бригады СС «Нидерланды».

36 танков противника уничтожены в результате прямых попаданий при стрельбе как прямой наводкой, так

и с помощью умелой корректировки огня. Атаковавший противник был уничтожен на месте или рассеян. 6 штурмовиков было сбито прицельным огнем зенитчиков.

19 августа оберштурмфюрер Шольц сдал командование 2-м батальоном 49-го полка «Де Рёйтер» адъютанту полка гауптштурмфюреру Эртелю в связи с направлением Шольца на излечение. 2-й батальон 49-го полка удерживал так называемый «палец», участок траншей северо-восточнее высоты детского дома, по-прежнему находившийся в руках немцев.

В конце августа враг после интенсивной артподготовки предпринял отчаянную попытку атаковать «палец» силами штрафного батальона и добился прорыва. Связь между занимающими траншею взводами была прервана.

Немцы открыли огонь из тяжелых пехотных орудий, который подобно куполу обеспечивал поддержку начатой ими контратаки.

Обершарфюрер Вальтер – перешедший в Нарве из авиаполевой дивизии во 2-й батальон 49-го полка «Де Рёйтер» – отбросил силами ударной группы атаковавших русских. Связь между подразделениями была восстановлена. Взяты и пленные.

29 августа гауптштурмфюрер Эртель передал командование батальоном гауптштурмфюреру Петерсену.

Ожесточенное сражение за позиции «Танненберг» стоило обеим сторонам тяжелых потерь в живой силе и технике. Местность после сражения уподобилась изрытой заполненными водой воронками безжизненной пустыне, протянувшейся на север до побережья Балтийского моря и на юг – до заболоченных лесных массивов. Высота мотопехотинцев и высота детского дома были буквально перепаханы бомбами и снарядами; в небо вздымались уродливые, искореженные стволы деревьев – зримое воплощение сотворенного над природой зла. А на высоте 69,9 не осталось ни деревца. Тонкие березы лежали будто скошенные гигантской косой.

Если же говорить о боях рот и батарей, то следует отметить факт скачкообразного уменьшения численности подразделений, полнейшее отсутствие какого бы то ни

было пополнения и невероятное бремя проблем, которое легло на плечи бойцов и командиров. 3-й (германский) танковый корпус СС, дивизии которого еще в ходе сражений на Нарвском плацдарме уменьшились до всех мыслимых пределов, в ходе боев за позиции «Танненберг» сам уменьшился до уровня дивизии. Если под Нарвой роты еще могли рассчитывать до 100 человек личного состава, то теперь всего 50 бойцов, а некоторые и того меньше. Предпринятые попытки обеспечить дивизии пополнением за счет привлечения личного состава вермахта и люфтваффе ощутимых результатов не дали.

А вот личное мужество, отвагу, самоотверженность и солдатскую доблесть ни в каких цифрах не измерить. Круглые сутки, днями и ночами напролет кипела работа в штабах соединений, частей и подразделений, изо всех сил пытавшихся удержать в нормальном русле ход боевых действий, зачастую прибегая к импровизации как единственному средству стабилизировать положение на обороняемых участках фронта, ликвидировать последствия бесчисленных кризисов. В те дни командиры всех степеней позабыли о том, что такое сон. Вопрос стоял один – как организовать действенный отпор численно превосходящему врагу.

В штабах всех командных уровней радисты и телеграфисты исключительно добросовестно исполняли свой долг, тем самым способствуя успешному и слаженному взаимодействию всех боевых структур. А когда снаряды противника выводили средства связи из строя, бесстрашные вестовые на изуродованной снарядами местности доставляли необходимые сведения по месту назначения, минимизируя пагубные последствия отсутствия связи, сводя на нет коллапс от потери управления войсками.

Но основная тяжесть боев легла на плечи мотопехотинцев и саперов, образовавших под руководством своих командиров монолитное войсковое единство.

Нельзя также не упомянуть и об экипажах танков и штурмовых орудий, обеспечивавших своевременное появление этих видов оружия на угрожаемых участках и тем самым оперативно снимавших угрозу прорыва танковых и пехотных сил противника.

Трудно переоценить и вклад, внесенный в исход боевых действий личным составом артиллерийских полков, подразделений зенитной артиллерии, 521-й батареи многоствольных минометов СС, а также батарей тяжелых пехотных орудий мотопехотных полков.

Неоценимы и усилия тыловых служб, служб снабжения и войскового подвоза, не знавших усталости ремонтников, прилагавших воистину титанические усилия для возвращения в строй поврежденной в боях техники и вооружений. А если вспомнить Онтику, расположенную как раз у «воздушного коридора» авиации Советов на Таллин, то батальон ремонтников, помимо возложенных на него задач по приведению в боеготовое состояние техники, выполнял обязанности и по охране и обороне различных участков фронта.

Самой высокой похвалы заслуживают санитары и военврачи, сражавшиеся за жизнь раненых, изувеченных солдат, хотя битва забрала тысячи бойцов. Длинные ряды солдатских могил на побережье у Таллина – немые свидетели кровавых сражений.

Солдатской справедливости ради стоит воздать должное и героизму бойцов противника, сражавшихся и погибавших в столь же труднейших условиях, как и солдаты вермахта.

Две судьбы бойцов стоят того, чтобы упомянуть их в связи со сражением, обе посвящены человеку, находившемуся между жизнью и смертью.

Проследим сначала путь молодого немецкого солдата Кайлерта, который 29 июля, будучи раненым, попал в советский плен и которого перевезли с высоты мотопехотинцев на высоту детского дома:

«Как минимум 15 человек русских перевезли нас с высоты мотопехотинцев на высоту детского дома. По пути туда нам неоднократно приходилось занимать и покидать укрытия – разрушенные либо буквально забитые телами погибших траншеи. Всякий раз, когда мы выбирались из такого укрытия, по нас открывали огонь из пулеметов и карабинов, и еще трое сопровождавших нас русских погибли. Из этого можно заключить, что стреляли наши. Но у меня уже не оставалось никаких сил, чтобы попытаться

бежать, да и бессмысленно было бежать куда-либо. За предыдущие двое суток пришлось пережить столько и смрад от разлагающих трупов был таков – в тот день стояла жара, – что единственное, чего мне хотелось, так это как можно быстрее уйти от этого места, не важно куда. Возле развалин детского дома стояли русские с оружием к ноге, они ждали нас и явно готовились расстрелять. Но какой-то офицер энергично вмешался. Именно ему мы и обязаны тем, что нас не поставили к стенке. Вот только почему, этого мне не понять до конца своих дней. Нас отвели на огневые позиции русской артиллерии, заперли в сарае, потом допросили каждого в отдельности. На следующий день на грузовике отвезли через Нарву в Ямбург (Кингисепп). Там нас подвергли дезинсекции и снова допросили. На санитарном поезде (товарные вагоны и соломенные тюфяки) нас доставили в университетскую клинику в Ленинград. Там врач-еврейка вытащила засевшие у меня в глазу и в легком осколки снаряда. Еще три осколка с гноем вышли сами. Затем были 6 лет плена».

Унтершарфюрер Иллум, заместитель командира противотанкового взвода из полка «Данмарк», со своей стороны описал лишь бой и разгром 11-й роты 24-го полка «Данмарк», а также взвода стрелков-мотоциклистов и противотанкового взвода на рокадном шоссе на Нарву восточнее высоты детского дома. Та же участь постигла и сражавшуюся южнее 10-ю роту 24-го полка. Послушаем, какова была обстановка на момент прорыва советских танков на участке южнее рокадного шоссе вечером 28 июля 1944 года.

«Около полуночи мы выступили и дошли до позиций восточнее высоты детского дома. Позиции непосредственно у рокадного шоссе занимали военные моряки, и они вздохнули с облегчением, когда мы прибыли, – мы же считались спецами по борьбе с танками.

Мы заняли позиции между 11-й ротой 24-го полка и полковым взводом стрелков-мотоциклистов. Обершарфюрер Гектор и унтерштурмфюрер Бетрамсен показали нам прорвавшиеся советские танки, различимые в нескольких сотнях метров в тылу наших позиций. Высота детского

дома частично уже была в руках русских пехотинцев, сопровождавших танки.

Обсудили план действий. Предполагалось разделаться со всеми вражескими танками, по возможности одним ударом. Так как некоторые танки стояли в неудобном для стрельбы по ним положении, унтершарфюрер Меллентин и еще один доброволец рассчитывали через ложбинку обойти танки и оттуда дать сигнал к открытию огня…

Меллентин вместе с бойцами отправился к танкам. Через ложбинку, проходившую к высоте детского дома, они сумели обойти танки противника, а остальные бойцы тем временем напряженно ждали.

Наконец Меллентин подал долгожданный сигнал. С шипением реактивные мины вырвались из гранатометов «Офенрор». В этот же момент открыл огонь и Меллентин. С интервалом в доли секунды прогремели сразу три взрыва, а мы уже перезарядили «Офенроры» и дали еще один залп. Снова глухие разрывы и взметнувшееся вверх пламя. 4 танка были выведены из строя. Пятый танк, запустив двигатель, попытался уйти, но опоздал. Несколько секунд спустя был подожжен и он.

Сияющий Меллентин и доброволец вернулись. Но тишина не затянулась надолго, потому что русские после этого в течение целого часа обстреливали из минометов наши позиции. Пришлось вжиматься в землю на дне траншей. Были раненые и погибшие.

Когда все успокоилось, мы подумали, что нас сменят, но, поскольку все ждали новых танковых атак, мы должны были оставаться на местах, заняв позиции между 11-й ротой 24-го полка и взводом стрелков-мотоциклистов.

На следующее утро противник подверг наши позиции двухчасовому артобстрелу. Все наши укрытия и окопы русские перемешали с землей. День выдался ясный, безоблачный. У нас было много убитых и раненых. Так как русские были повсюду – и с фронта, и с тыла, настроение наше было на нуле.

Когда обстрел внезапно прекратился, мы поняли, что противник вот-вот пойдет в атаку. И он атаковал – да так, что у нас языки отнялись.

Взревели двигатели. 30 советских танков ИС и Т-34 выползли по обеим сторонам рокадного шоссе, направляясь к нашим позициям. В голове билась лишь одна мысль: как устоять перед таким натиском?

Севернее рокадного шоссе одно из 75-мм противотанковых орудий из бригады «Нидерланды» открыло огонь, но ненадолго. А танки тем временем приближались.

Метрах в шестидесяти – восьмидесяти танки остановились, опустили орудия и открыли огонь в упор по нашим позициям. Мы выскочили из траншей, в отчаянии ища, где укрыться.

Когда первый ужас прошел, мы понемногу стали высовываться. А оглядевшись и оценив обстановку, стали разряжать наши «Панцерфаусты» по танкам. Сначала запылал один, потом другой, и внезапно нас охватил прежний, такой привычный и знакомый азарт боя. Повсюду в небо поднимались клубы жирного черного дыма. Танки врага горели. Когда было подожжено 14 танков, остальные, не выдержав, повернули обратно.

Наши потери были очень высоки. Командир 11-й роты 24-го полка гауптштурмфюрер Траутвайн, унтерштурмфюреры Бетрамсен и обершарфюрер Гектор получили тяжелые ранения. И что самое худшее, была нарушена связь с 10-й ротой 24-го полка, часть траншеи оказалась занятой русскими, и через занятый ими участок устремились их пехотинцы.

Когда стемнело, нам доставили боеприпасы и провиант. Раненых отправили в тыл, но убитые так и остались лежать – не хватило носилок.

Ночью русские попытались оттащить свои подбитые танки. Наша артиллерия открыла беспокоящий огонь. Все же две или три своих машины русские отбуксировали. Один обершарфюрер из 11-й роты принял командование, нам пришлось еще больше увеличить интервалы друг от друга с тем, чтобы хоть как-то занять траншею. Одновременно 11-я рота 24-го полка прикрыла подходы с юга.

На следующее утро снова артобстрел. И примерно час спустя русские снова пошли в атаку при поддержке танков – действуя теми же методами, что и днем ранее. Те-

перь наши позиции свелись до уровня мелких окопов. Танки неприятеля действовали осмотрительнее. В тот день они не подходили так близко, как вчера, и нам удалось вывести из строя лишь три их машины.

На этот раз за танками следовала пехота, но, когда танки прекратили огонь, чтобы не попасть по своим пехотинцам, мы взялись за оружие и открыли огонь. Из всего, что могло стрелять. Атака советских пехотинцев захлебнулась. Танки стали отползать назад. Ну а мы были как выжатые лимоны.

Но теперь русские все же овладели рокадным шоссе, в результате чего нарушилась связь с бригадой «Нидерланды». Стоило нам шевельнуться в траншее, как русские снайперы тут же обстреливали нас. Уже несколько человек наших погибли в результате попадания снайперских пуль в голову. Мы ждали темноты как избавления.

В ту ночь в нашем противотанковом взводе нас осталось двое из командиров – унтершарфюрер Меллентин и я. А из 28 стрелков-мотоциклистов и 11-й роты осталось всего три десятка человек, а из морской пехоты вообще никого в живых не осталось.

Мы уложили тела погибших на склоне у себя в тылу. Раненых пришлось оставить дожидаться, пока их не заберут. Ночью появились русские – 9 танков, и мы с ужасом ждали наступления нового дня. В нашем взводе оставался всего один пулемет и совсем мало боеприпасов. И еще два фаустпатрона («Панцерфауста»). Наши противотанковые гранатометы «Офенрор» были уничтожены все до одного прямыми попаданиями русских снарядов. Со штабом полка связи не было. Отправили одного добровольца на командный пункт полка. Пробьется ли он?

Мы сидели без связи. Начинался еще один знойный день. Раненые негромко постанывали и постоянно просили пить. Но единственное, чем мы могли их напоить, так это несколькими глотками остывшего чая или коньяка из фляжек. Когда же все начнется?

Но в то утро до нас вдруг с запада донесся знакомый гул, он нарастал, и вскоре мы разглядели около 40 наших пикирующих бомбардировщиков Ю-87 «Штука». Они ле-

тели прямо на наши позиции. Русские зенитчики открыли огонь – в небе замелькали облачка разрывов. Мне вдруг показалось, что ни одному из самолетов уже не прорваться!

Но пикирующие бомбардировщики один за другим сваливались на крыло и стремительно снижались. Бомбы посыпались на позиции русских. Разрывы, куски искореженного металла, взлетавшие в воздух, – казалось, что началось землетрясение. Мы радостно махали вслед пролетавшим над нами пилотам.

Ровно через два часа наши пикирующие вернулись – мы были уже вне себя от радости.

Во второй половине дня они пожаловали в третий раз. И снова мы с восторгом смотрели на пролетавшие над нами машины. Вдруг я заметил, что у одного из бомбардировщиков отсутствовало шасси. Самолет быстро терял высоту. Коснувшись земли вплотную у наших позиций, «Юнкерс» пару раз повернулся вокруг своей оси и замер на месте. Пилот рывком откинул плексигласовый фонарь кабины, на землю соскочили фельдфебель и унтер-офицер, быстро огляделись, не выпуская из рук оружия, и радостно улыбнулись, завидев нас.

Мы тут же отвели их в безопасное место – русские снайперы не дремали. А вот с самолетом уже ничего нельзя было поделать. Мы изъяли боекомплект – 900 патронов в лентах, после чего подорвали «Юнкерс-87».

Естественно, что пилоты намерены были вернуться на свой аэродром. Унтершарфюрер Меллентин собрался каким-то образом организовать их возвращение и направил соответствующее донесение на командный пункт полка. Вернулся Меллентин лишь за полночь. Ему и пилотам все же удалось благополучно добраться до места. А нам пришлось остаться – поступило распоряжение вновь попытаться отбить у врага высоту детского дома. Но ничего из этого не вышло, и мы так и остались торчать у этой проклятой высоты. Ночью потребовалось отправить раненых, но колонне с носилками пройти не удалось, и мы разместили всех раненых в одном-единственном уцелевшем блиндаже.

На следующее утро – снова интенсивный артобстрел наших позиций. Снова убитые и раненые. К началу атаки русских пехотинцев у нас еще оставались: пулемет, два автомата, несколько штук ручных гранат и немного патронов. Наша группа насчитывала 12 человек.

В отчаянии мы пытались обороняться, но русские вскоре просочились у правого фланга (южного), и закипел неравный бой за кусок траншеи южнее рокадного шоссе.

Русские, очень ловко закидав гранатами нашу траншею, овладели ею. Мы, отстреливаясь, отступили к рокадному шоссе, но оно было перекрыто русскими танками, обстреливавшими все вокруг. При первой же попытке перейти через шоссе погибло двое наших. Дважды русские криками призывали нас сдаться, но после всего пережитого плохо верилось, что нас великодушно оставят в живых.

Мы, тесно прижавшись друг к другу, залегли у самого рокадного шоссе. Чуть поодаль виднелись позиции бригады «Нидерланды». Спасение было рядом – рукой подать, – но прежде необходимо было преодолеть полосу рокадного шоссе.

Я попытался сориентироваться на местности, пока унтершарфюрер Меллентин вместе с роттенфюрером Йоргенсеном держали русских под пулеметным огнем. Один из бойцов рядом со мной внезапно вскочил, я не успел удержать его, и попытался перебежать через шоссе, но на середине дороги он был наповал сражен русской пулей. Позади я услышал разрыв ручной гранаты, едва успел пригнуться, потом увидел Меллентина. Он получил множественные осколочные ранения, вся голова унтершарфюрера была в крови. Я наскоро перевязал его, но тут прямо на наших глазах с пулей в животе свалился Йоргенсен. Его младший брат, который уцелел, не хотел его бросать, хотя ни малейшей надежды прорваться уже не оставалось. Позже послышался выстрел, а после него вопль – оказывается, роттенфюрер Йоргенсен застрелился прямо на руках своего брата. И Йоргенсен-младший, позабыв обо всем, выскочил из окопа и помчался в противоположном направлении. Удержать его мы не смогли.

Я хотел кинуть пару гранат, чтобы таким образом «ослепить» поднявшейся в результате взрывов пылью экипаж советского танка. Мы вплотную ползком подобрались к рокадному шоссе. Я бросил сначала одну гранату, потом другую, два разрыва, и в поднявшейся пыли наши бойцы все же успели перескочить через рокадное шоссе. В тот момент, когда я последним покидал траншею, в нее уже ворвались русские пехотинцы.

Из нас семерых, сумевших перебежать через рокадное шоссе, только одного ранили в ногу. Но мы его дотащили до позиций бригады «Нидерланды». Мы были спасены!»

Вторая половина августа и первая половина сентября прошла в перебросках сил, перегруппировках и пополнении подразделений личным составом. Командование 3-м батальоном 24-го полка «Данмарк» принял гауптштурмфюрер Тернедде. Переведенный из вермахта в ваффен-СС гауптман Люрс занял должность адъютанта полка. Были подтянуты штурмовые орудия, установлены минные заграждения, местность прорезали новые траншеи. Комендантом высоты мотопехотинцев, той самой, за которую кипели ожесточенные бои, после ранения гауптштурмфюрера Бахмайера был назначен оберштурмфюрер Клёйкер. Заминировали весь восточный склон высоты мотопехотинцев – на случай новых атак противника; мины должны были вызвать обвал камней и, таким образом, сорвать все попытки врага атаковать высоту. При постановке мин на высоте мотопехотинцев в ночь на 13 сентября серьезно пострадал оберштурмфюрер Арионус – в результате неосторожного обращения с миной ему оторвало обе ноги. Арионус, после выздоровления принявший 3-роту 11-го саперного батальона СС дивизии «Нордланд», был доставлен на перевязочный пункт, откуда он в полном сознании продиктовал письма жене и родителям, а потом скончался.

20-я эстонская дивизия СС заняла участок между 300-й дивизией особого назначения и 11-й восточнопрусской пехотной дивизией. 300-я дивизия особого назначения, сформированная из частей и подразделений из

остатков нескольких немецких дивизий и эстонских пограничных полков, располагалась южнее в районе Чудского озера.

Бойцы 11-й восточнопрусской пехотной дивизии героически сражались, в период с 24 по 27 июля в ходе ожесточенных оборонительных боев они сумели отразить 6 атак врага. Целью атаковавших русских была прорубка просек для предстоящего прохода танковых частей. Бесстрашные бойцы 11-й восточнопрусской тем самым обеспечили прочный тыл сражавшихся на перешейке соединений частей и подразделений.

Но удары Советов к этому времени достигли уже границ Восточной Пруссии, Риги и Тартуского перешейка (дефиле между Чудским озером и озером Выртсъярв), в результате чего была сведена на нет роль линии «Танненберг». Работы по укреплению тыловых рубежей в районе деревни Конью были приостановлены. На Западе развивалось вторжение союзников, еще сильнее осложнила обстановку капитуляция Финляндии. Принимая во внимание перечисленные события, сдача фронта на Танненбергском перешейке стала неизбежной. Так и оставшиеся здесь непобежденными, добровольцы-эсэсовцы из многих стран Европы оставили свои позиции.