Глава четвертая
Признание ценнее известности, уважение ценнее репутации, честь ценнее славы.
Себастьен-Рок. — Никола Шамфор
Это неправда, что все у нас берут взятки.
Берут только те, кому предлагают… И совсем не обязательно следователям давать деньги: во-первых, на каждого не напасешься, а во-вторых, существует масса других, более надежных и простых способов решить проблему.
— Здравствуйте. — Владимир Александрович постучался и, не дожидаясь ответа, сунул голову в кабинет:
— Приглашали?
— Да… Обождите, пожалуйста, в коридорчике.
— Долго? — поморщился Виноградов.
— Сейчас, закончу через пару минут. — Следователь показал шариковой ручкой на человека, которого в данный момент допрашивал. Адвокат без труда узнал в пареньке невольного участника того самого злополучного ДТП водителя грузовика.
— Тогда ладно, — не стал ссориться Владимир Александрович и прикрыл дверь.
Пройдя пару шагов по коридору, он уселся на диванчик и щелкнул замками дипломата. Однако не успел даже достать газету:
— О, приветствую, товарищ капитан!
— Добрый день! — Начальник отдела остановился прямо перед ним. — Все в порядке?
— Посмотрим, — пожал плечами Виноградов. — Попросили подъехать…
— Все в порядке, — заверил капитан. — Заглянете?
— Если надо, — кивнул адвокат.
И в этот момент снова отворилась дверь кабинета.
— Значит, жду?
Начальник следственного отдела направился дальше, и его место напротив диванчика занял водитель грузовика.
— Ну, что там?
— Как договаривались! — ответил парень полушепотом. Подмигнул и добавил:
— Ничего не видел, ничего не помню… И что вполне могла быть третья машина.
— Понятно, — кивнул адвокат.
Он ничего не понял, но признаться в этом стало как-то неловко. Очевидно, собеседник принял его за одного из тех, кто занимался «неформальной» защитой Ратникова, но разубеждать парня уже не оставалось времени.
— Заходите! — В проеме двери возник силуэт старшего следователя Баянова.
Усевшись на теплый еще после предыдущей задницы стул, адвокат положил ногу на ногу:
— Спасибо… Чем обязан?
— Неужели не догадываетесь?
Так как ответом на вопрос послужила лишь виноватая улыбка Виноградова, хозяин кабинета открыл уголовное дело и протянул адвокату стандартный бланк следственного управления:
— Читайте!
Владимир Александрович не стал обращать внимания на реквизиты, перейдя сразу к тексту:
«Уважаемый Олег Николаевич!
Сообщаю, что уголовное дело номер такой-то приостановлено такого-то числа, месяца и года на основании пункта 3 статьи 195 УПК Российской Федерации в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.
В ваших действиях состава преступления не усмотрено, в установленном законом порядке вы можете быть по данному уголовному делу признаны потерпевшим и гражданским истцом.
Начальник отдела… Подпись».
— Приятная новость, — признал адвокат.
— Новость? — хмыкнул Баянов.
— Могу забрать?
— Нет… — Следователь вытянул из рук Владимира Александровича бумагу так, что стало ясно: это всего лишь попытка оставить за собой последнее слово.
И отыграться на мелочах:
— Как положено — отправим по почте!
— Хотите верьте, хотите нет…
Естественно, Виноградову понадобилось некоторое время, чтобы убедить собеседника в своем полном неведении.
Наконец, он в общих чертах уяснил происхождение и судьбу приятно поразившего его документа.
Оказывается, после объявления по кабельному телевидению неожиданно обнаружились двое свидетелей ДТП. Если верить их показаниям, журналист был ни при чем, а подлинный виновник аварии с места происшествия скрылся. Потому что роковому столкновению «шестерки» с «фольксвагеном» якобы предшествовал удар, который она получила от неустановленной автомашины.
Ни мужчина, стоявший у пешеходного перехода, ни продавец газетного киоска про марку и номер этой машины ничего сказать не могли: помнили только, что «темная, вроде микроавтобуса и с багажником». Зацепив Ратникова, водитель «неустановленного транспортного средства» даже не подумал остановиться или сбавить скорость — наоборот, через несколько мгновений он уже скрылся за поворотом. А несчастную «шестерку» выбросило на встречную полосу, прямо в лоб иномарке.
Это если верить… Но формальных поводов сомневаться в правдивости граждан у следствия не нашлось. Оба с пылом и жаром утверждали, что даже не знакомы между собой, поэтому протоколы допросов и этих свидетелей немедленно легли в уголовное дело.
— Да, бывает…
Судя по всему, Аркадий Юрьевич знал, что делает, давая объявление по телевизору. Он позаботился об оплате не только эфирного времени, но и о том, чтобы в нужный момент нужные люди отреагировали на него должным образом.
— Сомневаюсь, что для вас это новость.
— А что шофер грузовика?
— Бросьте! Мы же взрослые люди. Конечно, он теперь уже ничего не помнит и не отрицает.
Помолчав, Баянов желчно добавил:
— Ловкие вы ребята. Шустро все обделали…
— В каком смысле?
— Да во всех!
Выяснилось, что, пока следователь был в командировке, начальник отдела любезно и по-товарищески вызвался направить запрос в Центральную лабораторию на проведение автотранспортной экспертизы по его делу: дескать, у него там знакомые, сделают быстро. Баянов не возражал, и соответствующая бумага сразу ушла к адресату.
Однако, помимо обычного перечня поставленных перед трассологами вопросов, неожиданно появился в ней еще один, дополнительный: «Можно ли утверждать, что все без исключения повреждения кузова автомашины „BA3-2106“ (госзнак такой-то) причинены ее столкновением с автомашинами „фольксваген“ (госзнак такой-то) и „ГАЗ-52“ (госзнак такой-то)?»
Разумеется, ни один уважающий себя эксперт ни за что не решится ответить на поставленный таким образом вопрос положительно. По тысяче причин — хотя бы потому, что за годы и километры пробега «шестерка» могла биться и царапаться не один и не два раза обо что угодно.
Вот и вышло, что поступившее к Баянову заключение Центральной лаборатории объективно сработало на версию о «таинственном незнакомце»…
— Значит, вам остался только допрос Ратникова?
— Можно не торопиться, — пожал плечами следователь. — Теперь-то что? Дело все равно «глухарем» приостановлено на веки вечные…
— Хорошо. Но при случае я Олега пришлю, чтобы подписал показания. Или, может быть, он дома протокол составит? И приобщим к делу, чтобы время не тратить!
— Неужели ваш приятель так плох, что не может дойти? — поднял брови Баянов.
— Увы, — вздохнул адвокат.
— Странно! По телевизору он выглядит вполне прилично. Такой разговорчивый…
Виноградов смутился:
— А вы смотрели?
— Имел удовольствие.
Владимир Александрович вспомнил, что интервью с Ратниковым шло в прямом эфире, поэтому лопотать что-то насчет архивной записи не стал. Наоборот, он нахально возвысил голос:
— Да, Олег — очень мужественный человек! Врачей не слушается, себя не жалеет…
— Пусть побережется, — без всякого намека на сочувствие оборвал болтовню адвоката Баянов.
Затем старший следователь припечатал ладонью папку с уголовным делом:
— Судя по этому, друзей у него много. Богатых!
— Да, пожалуй, — согласился Владимир Александрович, ожидая продолжения.
Но его не последовало. Встав из-за стола, собеседник дал понять, что их встреча окончена:
— Не смею задерживать…
…Миновав постового милиционера, Виноградов шагнул за порог. Прошелся немного по улице в поисках телефонного автомата и наконец обнаружил бело-зеленый пластиковый «скворечник», привинченный к стене между парадными жилого дома.
Владимир Александрович достал из кармана магнитную карточку и пихнул ее в пасть таксофона. Набрал номер, дождался ответа:
— Алле? Кто это?
— Олег, это я.
— А, Саныч! Привет. Ну, что нового?
— Можешь засовывать водку в морозильник.
— С чего вдруг? — Голос Ратникова, однако, выражал намного меньше удивления, чем следовало ожидать.
— Ты теперь не подозреваемый. И даже не свидетель! Ты теперь потерпевший, понял?
— Не очень… — хихикнул Олег, — Серьезно?
— Скажи спасибо господину Холодовскому.
Владимир Александрович специально назвал по телефону фамилию их общего знакомого, проверяя реакцию собеседника.
И не ошибся.
— Слушай, а это точно уже? — Журналист воспринял упоминание об Аркадии Юрьевиче как должное.
Адвокату осталось только пожать плечами:
— Я своими глазами постановление видел.
— Ну, Саныч! Ну, бля-а… Приедешь?
— Да, чуть попозже. Расскажу поподробнее как и что.
— Значит, сбегать до магазина? — уточнил Олег.
— Обязательно. По такому поводу грех не выпить!
— Святое дело, — расплылся на другом конце линии журналист. — Когда будешь?
— Ну, часа через полтора. Может, два… Тут еще одна встреча, и я свободен.
— «Пулю» распишем?
— А третий кто? — Раньше они собирались на партию в преферанс довольно часто, однако за последние месяцы карточная компания как-то не то чтобы распалась, но утратила постоянство состава.
— Да найду… Позвоню ребятам.
— Давай. Когда я отказывался? Жди!
— До вечера!
Виноградов повесил трубку, вытянул таксофонную карту и повернулся, чтобы выйти из-под пластикового колпака. Однако в следующую же секунду столкнулся нос к носу с огромным мужчиной в натянутой до шеи вязаной шапочке.
— Жетончик не продадите?
— Тьфу, мать твою! — выругался перепуганный адвокат. — Опять эти шуточки идиотские?
Человек по прозвищу Тайсон явно был очень доволен произведенным эффектом:
— Ну уж, прямо… Идиотские!
— Вот сейчас помру назло — от инфаркта. — Владимир Александрович уже постепенно приходил в себя. — Кстати…
— Все чисто, я проверил. Иначе бы подходить не стал!
Виноградов даже не сомневался: если его собеседник считает, что вокруг ничего подозрительного, так оно и есть. Однако адвокат имел в виду другое:
— Насчет жетонов… Это раньше можно было отовсюду звонить по жетонам метро, а теперь почти все уличные телефоны карточные. Старые в городе вымирают, как мамонты, их днем с огнем не найдешь.
Эта информация действительно могла представлять вполне конкретный практический интерес для Тайсона, поэтому он кивнул:
— Понимаю. Надо будет купить. Дорого стоит?
— Разные есть. — Владимир Александрович, так и не успевший убрать таксофонную карту, задумался, помешкал и перехватил ее аккуратно за пластиковые края. Потом парой быстрых движений смазал о брючину отпечатки пальцев:
— Держите, подарок. Там еще половина не использована… Инструкция висит в каждой будке.
— Спасибо. — Тайсон спрятал карточку в карман. — Вы куда-то спешите?
Видимо, он услышал окончание телефонной беседы.
— Нет, — усмехнулся Виноградов. — Разговаривая с Олегом, я имел в виду как раз нашу встречу. Правда, она должна была состояться в другом месте?
— Да, но… Всегда лучше перестраховаться.
— Ладно. Так даже проще. Но не здесь же?
— Пошли! Идите вперед, я сзади. Сразу за остановкой свернете направо…
Владимир Александрович не слишком любил подчиняться, однако выбора не было. Минут через пять быстрой ходьбы они оба оказались в развалинах подготовленного к реконструкции дома — сначала Виноградов, а затем человек по прозвищу Тайсон.
— Грязища-то какая!
Среди луж, строительного мусора и обтянутых драным полиэтиленом штабелей кирпичей адвокат почувствовал себя не очень уютно. Поэтому он попытался шутить:
— Слушайте, если вы решили меня прикончить, вовсе не обязательно делать это здесь. Можно бы найти место поприличнее.
— Почему? — с интересом наморщил лоб поравнявшийся с Виноградовым спутник.
— Потому! — не стал, однако, вдаваться в подробности Владимир Александрович.
На территории заброшенной стройки Тайсон прошел вперед, и дальнейший путь адвокат проделал, ориентируясь на его обтянутую кожаной курткой спину. Сначала мужчины протиснулись друг за другом в щель между полугнилыми досками, потом поднялись на второй этаж по загаженной крысами и людьми лестнице.
— Прошу… Присаживайтесь. Можно газету постелить!
— Нет, спасибо. Я постою, — отказался Виноградов, с подозрением изучая конструкцию из ящиков и кирпичей, заменяющую мебель.
Впрочем, и остальная обстановка не располагала к уютному отдыху: тот, кто хоть раз побывал в подобных местах, может представить ее себе очень легко; а кто не был, тому все равно не опишешь.
К тому же — запах. Запах! Запах…
— Вы здесь живете? — вежливо поинтересовался адвокат.
— Нет. Раньше бомжи ночевали, но теперь нету.
Владимир Александрович в очередной раз попробовал пошутить на известную обоим тему:
— Вы, наверное, их тоже всех убили? Как Генерала?
— Нет, — удивился Тайсон. — Зачем?
— Тоже верно… — Видимо, у них с собеседником было разное представление о чувстве юмора.
А в таком случае лучше сразу перейти к делу.
— Я проверил то, что вы сказали.
— Спасибо. Подтвердилось?
— Не за что! Подтвердилось… Собственно, поэтому мы сейчас и разговариваем.
Видимо, для Тайсона такой ответ значил очень многое. Плохо выбритое лицо его дернулось, брови замерли у переносицы и застыли.
— Теперь вы мне верите?
— Верю. — Владимир Александрович согнул ногу в колене, поставил на нее дипломат, щелкнул замками. — Полюбуйтесь!
Из рук в руки перекочевало несколько соединенных между собой листков бумаги.
— Что это?
— Не догадываетесь? Посмотрите — неужто ничего не напоминает?
Это были пресловутые уши — почти полная подборка рисунков, обнаруженных на месте громких террористических акций и кровавых расправ с криминальными авторитетами.
Качественные фотографии из милицейского архива, снимки, переснятые сканером с видеопленки, ксерокопии из газет… Все, что смог достать и собрать Виноградов за неделю поисков.
Изображения пестрели множеством стрелок, точек, цифр и каких-то загадочных, понятных только специалисту символов. Далее следовали обобщенные данные компьютерного анализа, таблица и нечто вроде короткого заключения в половину машинописного листа.
— Ну? Допустим, узнал.
— Это результаты графологической экспертизы, — пояснил адвокат и почему-то обиделся:
— Между прочим, колоссальный труд! Самые современные методы, да еще в такой срок… Знаете, сколько стоило?
— Сколько?
— Бешеные деньги! — Владимир Александрович постеснялся уточнить, что на оплату услуг эксперта ушла часть полученного от господина Холодовского гонорара. — Хорошо еще, у нас половина Центральной лаборатории на хозрасчете… Да и то без старого знакомства со мной никто разговаривать бы не стал.
Он отобрал у Тайсона бумаги:
— Получается такая петрушка… Если коротко, то изображения под номерами два, четыре, семь выполнены одним лицом. Изображения же один, три, пять, шесть выполнены кем-то другим. Понятно?
— Ну…
— Если еще проще, то уши в разное время и в разных местах рисовали разные люди.
Тайсон поднял глаза на адвоката:
— Спасибо.
— Пожалуйста! Считайте, что я просто отдаю долги.
Дней десять назад под дулом пистолета Виноградов прослушал диктофонную запись своего последнего визита на загородный «спецобъект». И беседу Генерала с убийцей… После этого цепь событий, действующие лица и исполнители стали видеться Владимиру Александровичу несколько по-другому: получалось, что он, оказавшись в списке кандидатов на тот свет, остался жив только благодаря одноухому собеседнику.
— Ну? Теперь вы больше не сомневаетесь?
Виноградов пожал плечами:
— Пожалуй.
Собственно, и версия господина Холодовского, и то, что сказал Михаил Анатольевич, с самого начала вызывали у адвоката ряд существенных вопросов. И хотя жизнь в конце концов научила держать подобного рода сомнения при себе, неминуемая близость разгадки вновь заставила его на время забыть об инстинкте самосохранения и ввязаться в чужую драку.
— Наука — это такое дело, — явно не зная, как дальше вести разговор, выдавил из себя Тайсон. — Надо же! Если бы не дурацкие загогулины…
— Да не только в них дело, — отмахнулся адвокат. — Все ведь кого ловят?
— Меня. Кого же еще?
— Нет! Ловят бешеного волка-одиночку… А я, еще когда про бойню на проспекте Победы передали, обратил внимание: на полу два ствола с глушителями было брошено, и расстреливали тех ребят одновременно, по всей квартире. Значит, явно не меньше двух человек сработало?
— Скорее всего.
— Потом выяснилось, что к этому убийству парочка на «фольксвагене», которую Ратников сдуру зацепил, имеет непосредственное отношение. Я начал копать потихонечку, и получилось: практически все убийства, которые на тебя вешают, выполнены группой по меньшей мере из двух человек. Наблюдение, сигнал, исполнение, отход… Долго рассказывать, но по большинству эпизодов такое в одиночку никак не получилось бы!
— Согласен, — кивнул собеседник. Видно было, что ему, как серьезному специалисту, оказалось достаточно даже скудной телевизионной информации, чтобы прийти к тем же выводам, что и Владимир Александрович.
— Потом та семья инвалида… Как-то не верилось, что после убийства хозяина, жены и ребенка ты оставишь на столе посуду со своими отпечатками пальцев!
Притом что подобраны даже гильзы, замыт пол в прихожей и протерты дверные ручки.
— С-суки!
— Конечно. Видимо, ты спокойно ушел из квартиры, а парни с автоматом появились позже.
Человек по прозвищу Тайсон скрипнул зубами:
— Так и было. Жаль, я тогда сразу уехал, не дождался.
Владимиру Александровичу оставалось только сделать вывод:
— Значит, «под тебя» работает группа… А то и не одна! Кто? Давай попробуем прикинуть.
Адвокат забыл, где находится, и по привычке начал было шагать туда-сюда. Однако почти сразу же вляпался во что-то липкое.
— Черт! Ладно.
Запахи уже не раздражали, но он снова замер, стараясь не дотрагиваться до окружающих предметов.
— Кто может устроить все это технически? Пожалуй, только криминальные структуры…
— А спецслужбы?
— Вряд ли! — Владимиру Александровичу не хотелось повторять уже набившие оскомину доводы о бесхребетности и пассивном карьеризме нынешних руководителей органов. — Скорее уж можно допустить, что какую-то свою игру ведет Михаил Анатольевич… А что? Наследство ему от Генерала досталось приличное, профессионалов хватает, деньги есть. К тому же откуда людям господина Холодовского вообще знать о твоем существовании? Да еще про это…
Виноградов показал на шапочку, прикрывающую уродливый шрам на месте ушной раковины.
— А тот, кто рисует на стенках уши, явно в курсе.
— Значит, точно хотят отомстить?
— Отомстить? Не думаю… Михаил Анатольевич никогда не отличался сентиментальностью и в память об убиенном шефе городить огород вряд ли станет. Тем более что от ликвидации Генерала он лично только выиграл.
Некоторое время Тайсон ожидал продолжения, но потом вынужден был заговорить сам:
— Что будем делать?
— Честно? Даже не знаю… — Владимир Александрович взвешивал теперь каждое слово. Потому что любая ошибка, оговорка или даже неправильная интонация могла обойтись ему слишком дорого.
— Разумеется, очень почетно стать напарником такого легендарного человека. Да и те, кто на вас охотится, мне не слишком симпатичны, но… Но я предпочел бы оставить все как есть.
— Как это? — не понял собеседник.
— Исчезните. Опять — подальше и навсегда! Денег я вам не дам, самому не хватает. Но кое-какие связи…
— Не выйдет. Они ведь все равно не успокоятся, пока меня не достанут. Верно?
— Верно, — кивнул адвокат, вспомнив то, что Тайсон рассказывал ему про нападение на бордель.
— Тут не драка до первой крови. Тут война на уничтожение!
— Может, поговорить с Михаилом Анатольевичем? Я мог бы, наверное…
— «Блаженны миротворцы, ибо их есть Царствие Небесное…» — неожиданно для Виноградова процитировал собеседник. И вздохнул:
— Нет, не получится! Вы понимаете, что выбора нет? Или со мной, или…
— Понимаю, — кивнул адвокат.
На месте Тайсона он тоже не стал бы рисковать, оставляя в живых свидетеля.
* * *
Аркадий Юрьевич не любил сердиться.
Он считал крик и ругань проявлением слабости, поэтому ни бранных слов, ни оскорблений от него ни разу не слышали даже очень провинившиеся исполнители и недобросовестные партнеры.
Что, впрочем, вовсе не освобождало этих людей от сурового, но справедливого наказания.
— Чего уставился? Руку дай!
Густо, уже не первым слоем покрашенный катер соединяла с берегом только провисшая нить синтетического троса. Иллюминаторы находились практически вровень с гранитными плитами, но для того, чтобы попасть внутрь, следовало сначала ступить на скользкую, уходящую из-под ног палубу.
— Бля, достали.
Молодой человек, по пояс высунувшийся из люка, никакой вины за собой не чувствовал. А потому, помогая Холодовскому спуститься, он был скорее удивлен, чем напуган словами и тоном гостя.
— Добро пожаловать на борт, Аркадий Юрьевич!
— Пошел ты…
В тяжелой, холодной и серой воде под кормой тарахтел старый дизель — так, на всякий случай. До границы, конечно, этой посудине не дотянуть, но, если на суше возникнут какие-нибудь проблемы, вполне можно рубануть или сбросить с кнехта «веревочку».
Охрана, оставленная у машины на заплеванном пирсе, продержится сколько сможет, а катер за это время, скорее всего, отойдет за пределы досягаемости даже ручного гранатомета.
— Осторожнее здесь!
— Знаю.
Господин Холодовский довольно сноровисто проскользнул вниз по мокрому трапу и оказался в каюте. Помещение было по-флотски крохотным: два диванчика вдоль бортов, столик на шарнирах, рундук… С одной стороны между иллюминаторами приклеена голая баба из журнала, с другой — на распялке сушится китель «дембеля» внутренних войск.
Совсем рядом, за тонкой обшивкой, плескались волны.
Аркадий Юрьевич сел, сдвинув в сторону йод, бинты, резиновый жгут-фиксатор и еще целую кучу всяческой медицинской гадости.
— Рука зарастает?
— Уже значительно лучше.
— А… вообще? Здоровье?
— Нормально. Видать, обошлось!
Гостю потребовалось еще несколько секунд, чтобы закончить осмотр каюты.
— Как ты здесь спишь-то? Ноги помещаются?
— С трудом…
Окончательно удостоверившись, что не он является причиной раздражения господина Холодовского, парень решил подать следующую реплику:
— Что случилось, шеф?
Вместо ответа Аркадий Юрьевич поинтересовался:
— У тебя телефон включен?
— Да, конечно! — удивился хозяин.
И сразу же извлек из-под вороха спасательных жилетов матово-черный брусок с антенной.
— Вот, пожалуйста…
Однако Холодовский вовсе не собирался никуда звонить.
— С утра тебя разыскиваю! И все время занято.
— Я ни с кем сегодня не говорил, — помотал головой парень. — Вообще ни с кем, клянусь!
Видимо, он не обманывал.
— А ну держи! — Аркадий Юрьевич убедился, что индикатор показывает нормальную зарядку батарей, и вернул сотовый телефон собеседнику. — Попробуем…
Он достал из кармана плаща собственную «нокию», набрал по памяти цифры. После паузы вместо гудков раздалась музыкальная трель и ласковый женский голос уведомил на русском и английском языках:
«Обслуживание абонента временно прекращено…»
— Это про твой номер, между прочим!
— Не понимаю, — пожал плечами парень.
Вопрос Аркадия Юрьевича прозвучал со сладковатыми интонациями:
— Слушай, ведь я тебе месяц назад давал денег на оплату трубки. С запасом… Верно?
— Да, шеф. Я и заплатил, как положено: по счету и абонентскую.
— Точно? — нехорошо прищурился господин Холодовский.
— Мамой клянусь! Все до копеечки… Когда я вас обманывал?
— Пока вроде нет, — признал Аркадий Юрьевич. — Ладно, сейчас позвоню на фирму.
На этот раз пришлось пролистнуть записную книжку.
— Ага, вот!
Под настороженным взглядом сидящего напротив парня он набрал номер диспетчера сотовой связи:
— Алле, девушка? Здравствуйте…
В ходе короткого разговора выяснилось, что телефон парня практически только что выведен из обслуживания.
— А в чем дело?
— Не знаю… Сейчас проверим!
Причина отключения оказалась банальной — перерасход лимита внесенной оплаты за пользование аппаратом.
— Да откуда? Вы что? Когда? С кем я там, по-вашему, трепался? — вошел в роль абонента Аркадий Юрьевич.
Но девушка-диспетчер, очевидно, к подобным претензиям клиентов привыкла. Наши бизнесмены — народ необязательный и, мягко говоря, рассеянный: сначала наорут, а потом в девяти случаях из десяти выясняется, что сами виноваты.
— Извините, но по телефону мы таких справок не даем. Приезжайте в офис, разберемся…
— Я приеду, — заверил господин Холодовский. — Мы разберемся! Надо было хоть предупредить, как во всех приличных фирмах делается.
— Мы пытались. Но у абонента все время занято.
— Ладно. — Не попрощавшись, Аркадий Юрьевич дал отбой. Потом повернулся к парню:
— А ты что скажешь?
— Может быть, кто-то подключился по-пиратски? — Вообще-то он в первый раз видел шефа в таком раздражении.
— Может быть… Умельцы, мать их! Работать никто не хочет, все норовят на халяву. — Господин Холодовский ухватился пальцами за виски. — Главное, как не вовремя… Ну совсем некстати! Ты понял, что надо делать?
— Сейчас съезжу узнаю, в чем дело, — кивнул парень и потер занывшую от нервного напряжения руку.
— Обязательно. Деньги есть? На! — Рядом с открытой банкой консервов на столик шмякнулась толстая пачка купюр. — Но чтоб постоянно находился на связи, понял? В любую секунду! И в полной боевой…
— Что случилось, шеф?
Аркадий Юрьевич вспомнил, что психовать неприлично, и усилием воли привел себя в норму.
— Около одиннадцати позвонил писака, Ратников… Голос дрожит, весь в соплях! Попросил о встрече, срочно. Что же поделаешь, пришлось ехать. Знаешь, что он рассказал?
Собеседник никогда не слышал, что такие вопросы называются риторическими, но сразу понял, что ответа от него господин Холодовский не ждет.
Он промолчал, и тут же последовало продолжение:
— Оказывается, его «Молодежка» находится в Доме печати. И охранников, которых мы к журналисту приставили, внутрь никто никогда не пускал — они обычно на улице ждали, в машине. Так вот… Выскочил этот Ратников сегодня из своего кабинетика в коридор, по-ссать, а его за грудки — и обратно! Удар по пузу, чтоб не орал, дверь на замок, какую-то тряпку в рот, наручниками к стулу. Нормально?
— Вот ведь хулиганы!
— Один, — уточнил Аркадий Юрьевич. — Но такой, что нашему писаке хватило. Говорит: метра под два ростом, морда зверская, пистолет…
— Псих какой-нибудь?
Наконец Аркадий Юрьевич подошел к главному:
— Между прочим, представился Тайсоном. Даже шапочку снял… Догадываешься зачем?
— Ухо? — поднял брови собеседник.
— Да. Все приметы сходятся.
— Но ведь наш с вами общий знакомый уверял, что…
— Вот именно.
Помолчали. Потом не выдержал парень:
— «Пестрый», падла! Пидор старый… Шеф, я ведь никогда этим сукам в погонах не доверял.
— Я тоже, но… — вздохнул господин Холодовский. Ему было больно обманываться в людях. — Так вот, для начала этот самый «несуществующий» Тайсон пару раз сделал журналисту очень больно. А затем попросил об услуге.
— Что, опровержение захотел в газете напечатать?
Но Аркадию Юрьевичу оказалось не до шуток:
— Нет! Все куда проще…
Если верить Ратникову, одноухий не интересовался ни происхождением материалов о себе, ни тем, кто их заказывал и оплатил. Вместо этого он сразу же велел набрать по телефону номер Аркадия Юрьевича Холодовского и «забить с ним стрелку» на десять вечера. Якобы есть какая-то секретная информация, нужно, мол, лично, с глазу на глаз… Еще журналисту строго-настрого велено было не делать глупостей и держать язык за зубами по поводу неожиданного посетителя — до вечера, а также впредь.
В его же собственных интересах!
Кстати, самому Ратникову опаздывать не рекомендовалось ни под каким предлогом. Неявка или иная форма уклонения от встречи будут расценены Тайсоном и его друзьями как неискренность и отсутствие доброй воли.
— А поцеловать он вас не должен при встрече? — хмыкнул парень.
— Пошел ты… — отмахнулся Аркадий Юрьевич. Представить газетчика в роли Иуды было не так уж трудно, но вот господин Холодовский на преданного учеником Спасителя походил куда меньше.
— Где назначена встреча?
— Круглую площадь знаешь? На углу Энергетиков и шоссе Революции?
Собеседник кивнул.
— Твое мнение?
— Плохое место…
Он знал, что говорит: все подходы просматриваются, рядом стройка, а вокруг понатыкано многоэтажек. И те, кто внизу, из любого окна — как на ладони! Снайпера до последнего момента не вычислишь, а потом уже поздно.
Даже если нагнать со всего города «братвы» и своих ментов, прочесать окрестности, расставить людей по контрольным точкам… Нет! Все равно при таком раскладе шансы будут в пользу стрелка.
— Аркадий Юрьевич, не надо вам туда ходить.
— В десять вечера уже темнеет, — напомнил Холодовский.
— Допустим.
— Я готов рискнуть. Вряд ли когда-то еще представится такой шанс! Если вы его поймаете…
— Не думаю. Послушайте, шеф! Никто и никогда не считал вас трусом. Но претендовать на роль наживки…
Видимо, это был первый случай, когда мнение сидящего напротив «исполнителя» совпадало с мнением оставшегося на берегу начальника личной охраны господина Холодовского. Поэтому Аркадий Юрьевич даже не стал спорить:
— Ладно. А если кого-нибудь загримировать? Чтобы похоже?
— И что дальше? Допустим, этот Тайсон шлепнет «подставу». Смысл? Вы же не собираетесь после этого навсегда исчезать из большого бизнеса?
— Не собираюсь!
Конечно, этот вариант тоже был предусмотрен: по видику показывают такие сюжеты про мафию, что грех не позаимствовать зарубежный опыт. Но Аркадий Юрьевич вовсе не был уверен в том, что уже пришла пора устраивать самому себе пышные похороны, менять прическу и с паспортом гражданина Республики Эквадор покидать страну поверженного социализма.
— Послушайте, шеф… — неожиданно спохватился его молодой собеседник. — О чем мы вообще спорим? Бред какой-то. Может, писака рехнулся? Или крутит!
— Нет, не думаю. Журналист напуган так, что не до вранья… Он действительно позвонил мне и под пистолетом сказал все, как было велено.
— Вы согласились на встречу?
— Да, конечно. А почему нет? Никто же не мог подумать! Когда этот Тайсон или кто он там, наконец отстегнул наручники и убрался, Ратников часа два на говно исходил. Но потом все же решил покаяться. Убежал в другой кабинет, в соседнюю редакцию, связался со мной опять… Минут сорок разговаривали!
— И что вы ему приказали делать?
— Ждать. Сидеть на телефоне и не дергаться.
— Правильно, — одобрил собеседник Аркадия Юрьевича. Но потом тряхнул по-собачьи головой и вспомнил:
— Но ведь эта сволочь из «Урагана» уверяла, что нет никакого Тайсона? Не должно быть! Вроде даже он сам его выдумал?
— Почти. Долго объяснять, но я до сегодняшнего утра тоже был в этом уверен. А сейчас скорее наоборот… В общем, нужно срочно и по-любому выдергивать милейшего нашего Михаила Анатольевича. Понял?
— Понял. Будет сделано! — Парень встал и уже начал собираться в дорогу.
— Чем раньше, тем лучше… Когда определишься по месту и времени, дай знать. Но будь осторожен!
Уже потянувшийся было за курткой молодой человек неожиданно замер и выматерился.
— Что такое?
— Телефон!
Оба одновременно посмотрели на отключенную «нокию».
— Ладно. Тогда сначала в офис. Разберись! Заплати сколько надо, но чтобы связь была постоянная. Потом найдешь старого козла, отзвонишься.
— Ясно, шеф. Дальше, как всегда, по обстановке?
Аркадий Юрьевич улыбнулся:
— С тобой приятно иметь дело… Надо этому Тайсону еще спасибо сказать: дал хоть время на подготовку. Аж до двадцати двух часов! Добрый парень.
Он потер переносицу и, уже наполовину высунувшись из люка, обернулся:
— Добрый. Странно, да?
…Когда бронированный «мерседес» в сопровождении автомобилей охраны скрылся за поворотом, молодой человек еще некоторое время ощупывал взглядом окружающее пространство. Катера, дебаркадер, стеклянная полусфера яхт-клуба вдали… Ни в воде, ни на берегу ничего подозрительного.
Однако ощущение близкой опасности не пропало.
Надо уходить!
Жаль. Ему здесь очень понравилось — волны, ветер, горизонт. В навигацию, говорят, по-другому: народ бродит толпами, все навеселе, шум, гам! Тоже, наверное, своя прелесть. Но… Надежная «точка», про которую до сегодняшнего визита знали только господин Холодовский и сам временный обитатель крохотной каюты, теперь засвечена.
Рисковать нельзя. Лучше каждую неделю просыпаться на новом месте, чем лет десять подряд видеть над головой потолок лагерной казармы!
…Движимое имущество на этот раз пришлось размещать в коричневом кейсе-атташе. На борту катера осталось все, кроме оружия, документов и денег, — не влезла даже накопившаяся после аварии аптечка со склянками, бинтами, какой-то мазью и жгутом.
Можно было, конечно, заполнить и прихватить с собой спортивную сумку с ремнем через плечо, но она абсолютно не соответствовала бы новому облику молодого человека: белая рубашка с галстуком, плащ, лакированные туфли «инспектор».
Этакий брокер — достойный сын дилера и визажистки.
— Ну, пора! — Парень присел по российской традиции на дорожку, и взгляд его остановился на форме с погонами ефрейтора внутренних войск.
— Спасибо этому дому…
Он аккуратно выставил кейс на палубу, натянул резиновые перчатки и, морщась от боли в еще не зажившей руке, прошелся промасленной ветошью по посуде, поручням и пульту управления — так, без особой нужды.
На всякий случай.
Потом подсоединил к бензопроводу простенькое взрывное устройство, откупорил флягу с горючим и, стараясь не капать себе на одежду, вылил ее содержимое прямо в рундук.
Вышел на воздух. Снял с ладоней перчатки и бросил их за борт, предоставив полную свободу уплыть по течению в компании разнообразного мусора.
Палуба покрылась холодным потом.
— Ничего не поделаешь, — извинился молодой человек перед катером. — Сегодня ты, завтра я…
Ответом было только негромкое старческое бормотание двигателя под кормой. В сыром прибрежном воздухе оно разносилось очень далеко — парень уже успел преодолеть расстояние до моста, а звук все равно пробивался сквозь тихий шелест осенних деревьев.
— Автобуса давно не было?
— Скоро подойдет.
Женщина переложила авоську из одной руки в другую и снова принялась выговаривать что-то стоящему рядом с ней пацану лет семи. А подошедший парень с чемоданчиком встал так, чтобы полюбоваться заливом:
— Красота!
С остановки открывался чудесный вид на территорию водно-моторного клуба, и глаза молодого человека сразу же отыскали в ряду ошвартованных вдоль пирса посудин «свой» катер.
Недавний собеседник Аркадия Юрьевича подумал, что неплохо будет на старости лет завести себе что-нибудь наподобие. Яхту какую-нибудь или списанный мотобот… Ловить рыбку, возиться с дизелем и парусами, а по вечерам сидеть одному на палубе, слушая крики чаек.
Чем плохо? «На свете счастья нет, но есть покой и воля…» Несколько лет назад, в первый и последний раз очутившись в камере следственного изолятора, парень услышал эти пушкинские строки от старого вора-карманника, полного тезки поэта.
Все верно, Александр Сергеевич! Все правильно.
Только вот не видать уже парню ни покоя, ни воли — люди его профессии редко доживают до старости.
…Когда автобус уже поворачивал в направлении города, со стороны акватории донесся притушенный расстоянием грохот. Пассажиры зашевелились.
— Что там такое? — обернулась к окну моложавая дамочка-кондуктор.
— А черт его знает! — вытянул шею мужик в очках.
С переднего ряда высказали предположение:
— Вроде рвануло что-то?
— Мама, где? Покажи!
— Сиди уж… Тебе больше всех надо, — одернула сына женщина, севшая на остановке у водно-моторного клуба.
Парень с кейсом также недоуменно пожал плечами, взял сдачу и билет, а затем прошел на свободное место.
Он испытывал чувство профессионального удовлетворения — техника не подвела. Секунда в секунду!
— Смотрите, дым…
— Пожар, что ли?
Впрочем, обсуждение само собой заглохло. А вскоре в автобус набилось такое количество пассажиров, что даже самым общительным стало не до разговоров.
В новостройках, рядом с торговым центром, молодой человек вышел. Проверился, остановил проезжающего мимо частника. У Морского вокзала вышел, опять убедился в отсутствии слежки и вскоре на другой машине подкатывал к центральному офису агентства сотовой связи.
— Здравствуйте, девушка!
— Добрый день.
Народу в помещении со стеклянными пуленепробиваемыми дверями было немного: дюжина занятых чем-то служащих и всего человек пять-шесть посетителей.
— Видите ли, я по поводу отключения…
Молодой человек обрисовал суть проблемы и назвал свой телефонный номер.
— Да, секундочку. Сейчас разберемся! Присядьте.
— Знаете, я очень спешу.
Но девица уже взяла у посетителя документы. Очаровательная головка ее повернулась к монитору, а пальцы принялись выбивать приглушенную дробь на клавиатуре компьютера.
— Так… Вот! Четыреста семьдесят девять долларов сорок центов. Это без учета ста девяноста девяти долларов кредита.
— В каком смысле?
— Перерасход, — пожала плечиками сотрудница фирмы.
— Откуда? Что за дела такие? — возмутился молодой человек. — Я и не говорил ни с кем последнее время…
— Вот смотрите. — Перед посетителем легла на стойку свежевыданная принтером распечатка.
— Дата, время, продолжительность разговора… Видите? За последние сутки с вашего телефона почти непрерывно разговаривали с Европой. Смотрите: Германия, Италия, Голландия…
— Да какая, к черту, Голландия! — заорал молодой человек. Однако боковым зрением он уже разглядел охранника в форме и решил не скандалить.
— Когда меня снова подключат?
— Как только оплатите.
— Ладно. Потом разберемся…
Формальности заняли считанные минуты, и, получив взамен денег Аркадия Юрьевича голубую квитанцию, парень с кейсом вернулся к стойке «диспетчера по претензиям».
— Уже можно говорить?
— Еще чуть-чуть, — виновато улыбнулась красавица. — Сейчас наш центральный компьютер выдаст подтверждение…
Затем она встала и удалилась — в предчувствии справедливых упреков.
— Черт знает что такое! — Элегантный молодой человек приготовился высказать в адрес фирмы все, что обычно приходит в голову рассерженному клиенту, но осекся.
Что-то острое и холодное больно кольнуло его под правую руку.
— Тихо… Не дергайся.
Разглядывать лицо подошедшего вплотную человека не было ни смысла, ни возможности. Вместо этого парень опустил глаза и увидел тонкое лезвие: то ли кинжал, то ли блатная заточка из надфеля.
— Убью, — так, чтобы никто не услышал, проинформировал голос сзади. И тут же на плечи легла тяжеленная лапища.
— Лexa, да не связывайся! Пошли, братан… — Острое жало чуть-чуть надавило на кожу. — Посидим в «тачке» пока, побазарим?
— Ладно, — вынужден был подчиниться молодой человек. Он уже представлял, с кем имеет дело, и не сомневался: любое ошибочное или просто лишнее движение закончится для него смертельным уколом в сердце.
— Девушка, но мы вернемся, если что! — громко, на весь зал, пообещал мужчина. Проверил, не видно ли со стороны нож, и незаметно подтолкнул своего подневольного спутника к выходу.
— Попрощайся…
— До свидания, — поравнявшись с дверями, кивнул стиснутый в братских объятиях парень.
— Всего доброго!
Даже если у охранника и возникли насчет покидающей офис парочки какие-то подозрения, он предпочел удержать их в себе.
Мало ли у кого какие разборки? Пусть делают что хотят — лишь бы не здесь. Публика бывает разная, а здоровье потом на премию не купишь…
* * *
— Михаил Анатольевич! Здравствуйте.
— Виноградов? Добрый день.
Владимир Александрович отогнул манжету и сверился с циферблатом:
— Да, пожалуй. Еще не вечер!
— Что вы тут делаете?
Однако адвокат не спешил отвечать.
— Сейчас половина. А на ваших?
— Столько же. Послушайте, Виноградов…
— Да не волнуйтесь! Время есть. Господин Холодовский будет ровно в четыре, это уж просто вам велено подъехать чуть пораньше.
— Что значит «велено»? Выбирайте выражения! — Михаилу Анатольевичу было глубоко наплевать на тон и слова собеседника, но требовалась некоторая пауза, чтобы сообразить что к чему.
Телефонный звонок в кабинете заместителя генерального директора агентства «Ураган» раздался приблизительно час назад. Знакомый голос удостоверился в том, что трубку снял сам хозяин, а затем условными фразами обозначил время и место экстренной встречи.
Вскоре Михаил Анатольевич попрощался с оперативным дежурным, отпустил шофера и через несколько минут уже парковал свою «Волгу» неподалеку от Дома детской книги. Преодолев подземным переходом оживленную Лиговку, он прошел вдоль старинной чугунной ограды и оказался на территории сквера.
Отставной полковник очень любил этот крохотный уголок старинного добропорядочного Петербурга, чудом сохранившийся среди царящей вокруг торгово-промышленной и криминальной суеты.
Здесь было даже довольно чисто. Скамеечки, урны…
Конечно, не Летний сад, но имелась своя скульптура. Рев и грохот несущихся совсем рядом, по проспекту, трамваев и автомашин почти не достигали бронзовых ушек очаровательной полуобнаженной девицы, скучающей в центре сквера.
Говорят, некоторые студентки расположенного тут же библиотечного техникума считают ее своей покровительницей. И каждый год перед госэкзаменами на вычурном постаменте непременно появляется написанное от руки слово: первая буква Б, последняя — мягкий знак.
Библиотекарь… Древнейшая женская профессия.
Впрочем, сейчас ее будущие представительницы уже разбежались по домам. Техникум опустел, и освещенных окон практически не осталось. Пенсионеры и мамы с колясками в такую погоду предпочитали другие маршруты прогулок, а для алкашей и влюбленных было еще рановато.
Поэтому скучающего рядом с памятником адвоката Михаил Анатольевич увидел первым. Во всяком случае, так ему показалось… Владимир Александрович и не думал скрываться — сразу же шагнул навстречу преемнику Генерала, улыбнулся, расставил руки…
Отступать было поздно, и после обмена репликами инициатива полностью перешла к Виноградову:
— Простите, Михаил Анатольевич! Видимо, я неправильно сформулировал характер ваших отношений с господином Холодовским.
— Не понимаю, о чем вы.
— Осталось очень мало времени, — напомнил адвокат. — Андрей Юрьевич приедет лично, он редко опаздывает, а надо еще определиться, на чьей я буду стороне.
— Слушаю, — перешел к обороне собеседник.
— С чего же начать… Давайте я расскажу, как удалось выйти на связника между вами и им?
— Какого связника?
Владимир Александрович даже не рассердился:
— С которым вы час назад беседовали по поводу экстренной встречи… Так вот, все началось с телефона. Помните, у нашего общего знакомого Филатова была небольшая повесть — «Переходный период»? Там впервые описано, как получить распечатки сотовых телефонов. Были бы деньги! Я ведь, когда встретился с господином Холодовским, сразу почувствовал что-то знакомое… Но только позже сообразил — голос! Я ж его голос слышал по трубке пассажира той иномарки, которую Ратников разворотил. Что делать? Номер-то неизвестен, данные абонента — тоже… Единственная зацепка — мои собственные тогдашние звонки по «ноль два» и «ноль три» с того же телефона и примерное время.
— Вполне достаточно, — кивнул собеседник.
— Да, остальное — дело техники. Установили номерок, «сняли» распечатку за последний месяц… Парень в основном общался только с вами и Аркадием Юрьевичем.
— И ты «сел» на телефон?
— Нет, — вздохнул Виноградов. — В этой фирме, как назло, кодированные линии связи, электронная защита от несанкционированного проникновения. Теоретически можно было просканировать номер, поставить дешифратор… Но практически — слишком дорого, опасно и долго. Поэтому мы выбрали вариант с «перегрузкой».
— Кто ЭТО «МЫ»?
Но адвокат не услышал вопроса:
— На электронном рынке по выходным много всяких хитрых штучек продается. Не бывали? В общем, за относительно небольшие деньги удалось перевести интересующий нас телефон в режим постоянной скрытой связи: «трубка» молчала и тихо, сама по себе, набирала раз за разом номера за границей. «Секс по телефону», автоответчики справочных служб и прочее… А при этом для всех других звонков линия была занята. Потом мы немного «подогрели» ситуацию через журналиста, внесли некоторую нервозность и суету. И стали ждать абонента в офисе фирмы, куда он неминуемо должен был прибежать со скандалом.
— Прибежал?
— Разумеется. Очень понимающий оказался молодой человек: вел себя хорошо, сел в машину, проехал с нами в укромное местечко…
— И вы заставили его меня вызвать? Зачем?
— Заставили? — пожал плечами Виноградов. — Знаете, что касается вызова, то парень не очень сопротивлялся — он ведь вас не слишком любит. А вот зачем… Ну, допустим, от того, что вы мне сейчас расскажете, зависит: превратится ли союз в тройственный, или кто-то окажется лишним.
Михаил Анатольевич изобразил на лице возмущение:
— Виноградов… Я даже не знаю, почему вообще терплю ваше хамское поведение.
— Потому что вы меня боитесь.
— Вас?
— И меня лично в том числе. Боитесь, потому что не понимаете — что происходит, почему и кому это выгодно… Давайте так! Сначала рассказываете вы, а потом я. И вместе решим, что нам делать с торопящимся сюда Аркадием Юрьевичем. Ладно?
Пришел черед собеседника посмотреть на часы:
— Договорились.
Адвокату почти не пришлось задавать наводящих вопросов — Михаил Анатольевич начал с того, как вышел на Холодовского и его людей. Оказывается, первые сведения о существовании некоего централизованного «контрольно-ревизионного управления» российской организованной преступности имелись уже в архиве покойного Генерала. Преемнику оставалось только закончить оперативную разработку и принять одно из трех решений: взять криминальную структуру под свой контроль, уничтожить ее или наладить взаимовыгодное политико — экономическое сотрудничество.
Для первого, увы, не хватило бы сил — после гибели старого шефа наступили не лучшие времена. Ввязываться в войну до победного конца тоже не возникало желания: кровопролитие во имя высоких патриотических идеалов давно утратило для Михаила Анатольевича и большей части руководства всякую привлекательность.
Поэтому после нескольких встреч «на высшем уровне» бывший полковник и человек, просивший всех знакомых называть его просто Аркадием, нашли общий язык.
В тот период перед структурой, которой руководил господин Холодовский, возникла серьезная проблема. Ненасытные жирные черви коррупции из государственного аппарата и ветвей власти потихонечку перебрались в преступный мир. Проводимые криминальными «ревизорами» проверки вскрывали один за другим кошмарные факты взяточничества, протекционизма, хищений, растрат «общака» и прочих злоупотреблений со стороны авторитетных воров и бандитских лидеров. Появилась даже достоверная информация о нитях, ведущих от них в самые высшие слои российской и международной преступной иерархии.
Казалось бы, чего еще? Не надо ни прокуроров, ни адвокатов, ни присяжных заседателей… Все «по понятиям»!
Но увы, преступный мир — всего лишь частичка современного общества, отражающая в себе окружающую действительность. Беда его в том, что возмездие быстро и без труда настигает только мелких сошек. Для того же, чтобы по заслугам получил кто-то из криминальной номенклатуры, необходима такая сложная и замысловатая процедура, что ей могли бы позавидовать даже «неприкосновенные» депутаты и судьи.
К тому же громкие и проведенные по всем правилам и традициям «процессы» над представителями бандитской и воровской элиты могли плохо сказаться на морально-психологическом климате широких преступных масс. Никому не позволено подрывать основополагающие «понятия»!
Но и без наказания оставить зарвавшихся и «крысятничающих» типов было никак нельзя.
Те, кто еще хранил «общак» и старинные воровские традиции, поступили мудро — они потребовали исполнения вынесенных по результатам проверок господина Холодовского смертных приговоров от него самого. Причем делаться это должно было в строжайшей тайне, без всякой гласности и тому подобных вредных для общественного мнения штучек.
Так что Михаил Анатольевич со своими людьми появился как нельзя кстати. Выслушав нового партнера, он предложил ему свалить все прошлые и будущие казни на некую фантомную Систему, о которой уже рассказывал Виноградову.
Преемник Генерала на коммерческой основе готов был взяться и за непосредственное исполнение ликвидаций, но господин Холодовский предпочел обойтись своими силами: и не так дорого, и ситуацию контролировать легче. Кроме того, Аркадий Юрьевич брал на себя и запуск соответствующего «информационного фона» в газеты и на телевидение.
От Михаила Анатольевича требовалось обеспечение соответствующей реакции на отстрел преступной элиты со стороны правоохранительных органов и спецслужб. Также он обязался тщательным образом проработать безукоризненную концепцию существования Системы и расставить повсюду «ложные метки», которые должны были увести всех в сторону, подальше от подлинных организаторов террора.
В частности, потребовалось «персонифицировать» будущие кровавые расправы. И так уж вышло, что на роль мифического суперкиллера и беспощадного исполнителя приговоров Системы идеально годился человек-призрак по прозвищу Тайсон.
Конечно, Михаил Анатольевич несколько поспешил. Надо было бы дождаться поимки и ликвидации одноухого беглеца, а уже только потом начинать действовать от его имени. Но партнер торопил, требовал срочного воплощения плана в жизнь и к тому же соблазнительно помахивал перед носом толстенной пачкой долларов… Словом, бывший полковник по доброй привычке времен развитого социализма доложил Аркадию Юрьевичу, что все в порядке.
К тому же за Тайсоном действительно гонялись по всему миру движимые местью и охотничьим азартом люди покойного Генерала — так что казнь его была лишь вопросом времени. И когда в конце концов одна из заграничных резидентур вышла на тот бордель, где отсиживался беглец, Михаил Анатольевич воспринял это с чувством законного удовлетворения.
А как он бесился, когда узнал, что Тайсону снова удалось улизнуть! Впрочем, посвящать в свои проблемы господина Холодовского не стал, руководствуясь древним тюремным правилом: не спеши, признаться всегда успеешь…
Тем временем пальба уже шла вовсю. Криминальная хроника запестрела сюжетами о гибели видных воров и авторитетов — и в печать строго дозированно начала поступать первая туманная информация о Системе и некоем одноухом киллере без страха и упрека.
Понятно, что признание допущенного «прокола» с поимкой реального Тайсона на этом этапе уже могло серьезно подорвать авторитет отставного полковника в глазах партнера.
К чему суетиться?
Тем более что в конечном итоге устраивал любой вариант. Если первым до беглеца доберется Михаил Анатольевич — отлично! Да и господин Холодовский тоже знает, как поступить при поимке человека, на которого уже «навесили» столько авторитетных трупов: в конце концов, раздувать скандал и предъявлять претензии будет уже не в интересах Аркадия Юрьевича.
А если вдруг настоящего Тайсона каким-то чудом схватят официальные власти, тоже не беда… Кто его будет слушать? Да и в этом случае жизнь за решеткой для одноухого убийцы окажется очень коротка — возможности «решить вопрос» за стенами любого следственного изолятора у людей Генерала еще имелись.
Даже при том, что беглецу удалось бы всех перехитрить, «лечь на дно» и «закопаться в грунт» на другом конце земного шара, за пределами досягаемости бандитов и спецслужб, вряд ли у него когда-нибудь возникнет желание вернуться в Россию для выяснения отношений…
— Как видите, он здесь, — развел руками Виноградов.
— Откуда вы знаете?
— Пока еще не моя очередь рассказывать. — Владимир Александрович покачал головой. — Скажите, обязательно надо было убивать ту семью, в новостройках?
Михаил Анатольевич пожал плечами:
— Видите ли… Когда инвалид сообщил о появлении Тайсона, я, конечно, пообещал, что мы дождемся утра и возьмем его на улице. Но рисковать не хотелось! Поэтому сразу же подняли спецгруппу, выехали в адрес…
— И не застали?
— Да. Очень обидно было — одноухий расколол хозяина и смылся буквально у нас перед носом. Понимаете? Ну, ребята и погорячились… К тому же свидетелей оставлять нельзя.
— Это грудной пацан — свидетель? — уточнил Владимир Александрович.
Однако собеседника трудно оказалось смутить:
— Сами посудите — какая жизнь у сироты? К тому же я сказал: ребята погорячились! Опять же, следовало максимально использовать ситуацию.
— В каком смысле?
— Телевизор, газеты… Мы же там специально ухо нарисовали. Кто из старых знакомых Тайсона после такого чудовищного зверства станет ему помогать? Или пристрелят, как бешеного пса, или сдадут нам!
— Ловко придумано… И что Аркадий Юрьевич?
— А зачем ему знать? Сами разберемся.
Виноградов задумался:
— Значит, больше Тайсон пока не проявлялся?
— Ищем. Куда он теперь денется?
— Тоже верно.
— Владимир Александрович… Времени, судя по всему, осталось в обрез, — напомнил собеседник, сверившись с золотыми «сэйко» на запястье. — И мне хотелось бы теперь выслушать вас.
— Да, разумеется! — Адвокат планировал без труда уложиться в оставшиеся до прибытия господина Холодовского десять минут, но не успел даже начать.
Со стороны проспекта к чугунной ограде притерся вылетевший прямо на тротуар автобус. Через ворота сразу же устремились фигуры в масках и камуфляже, широким веером отсекая от остального пространства все большую часть сквера.
— Лежать! Руки за голову.
Не дожидаясь повторения, Михаил Анатольевич бросился прямо на мокрый газон. Рядом упал в лужу и сам Виноградов, — впрочем, перед этим он успел повертеть головой.
Захват был организован с умом: вооруженные люди в форме и в штатском проникли внутрь не только с парадного входа, но и через забор в глубине сквера.
— Ваши штучки, Виноградов?
— К сожалению, нет.
— Молчать, бля! Не двигаться…
Обоих мужчин пару раз пихнули носками ботинок под ребра, защелкнули на запястьях наручники и помогли подняться с земли.
Обыскали. У Михаила Анатольевича из подмышечной кобуры извлекли малокалиберный ПСМ, адвокат же ничем, кроме бумажника, ключей и документов, порадовать не смог.
— Послушайте…
— Заткнись! — Мужчина в кожаном плаще достал портативную рацию, — видимо, он был здесь старшим. Вообще же вокруг топталось дюжины полторы автоматчиков — если не считать нескольких человек в милицейской форме, которые на месте отъехавшего автобуса что-то с достоинством объясняли растущей толпе зевак.
— Но…
— Дай ему, — распорядился старший, и Михаил Анатольевич тут же получил от стоящего рядом бойца удар прикладом.
— Алле! Это я. Вокруг чисто, взяли двоих.
Динамик голосом Аркадия Юрьевича поинтересовался, кто второй. Услышав прочитанные с адвокатского удостоверения данные Виноградова, распорядился немедленно «тащить обоих».
— Понял. — Человек в плаще убрал в карман рацию.
— Стой! — Владимир Александрович рявкнул так, что все лица тут же и с удивлением повернулись в его сторону.
Адвокат поднял ногу и топнул по мокрой траве. Выглядел он по-идиотски, но в следующую секунду окружающим стало на это плевать.
Потому что Михаил Анатольевич вдруг покачнулся и неторопливо осел вниз. Хлопок выстрела был еле слышен, но для тех, кто стоял рядом, оказалось вполне достаточно черно-багровой точки, расплывшейся над переносицей убитого.
Надо отдать должное — никто не запаниковал и людское кольцо тут же ощетинилось направленными в стороны и вверх автоматными стволами. Сам же мужчина в плаще прижал к себе Виноградова и больно воткнул пистолет адвокату под нижнюю челюсть.
— Убью, падла! Только шевельнись. — Тон был такой, что сомнений не оставалось: перед смертью он все равно успеет нажать на курок и забрать с собой на тот свет заложника.
— Спокойно… Надо уйти? Уходим.
Конечно, подобный поворот событий Виноградовым не планировался. И слава Богу, что у засевшего на чердаке Дома детской книги Тайсона все оказалось в порядке с нервами!
Он свое дело сделал, теперь пришел черед поработать Владимиру Александровичу — и не снайперской винтовкой, а мозгами…
Сначала в подкативший обратно, к воротам сквера, автобус посадили адвоката. Затем под руки заволокли второго «задержанного» — в общем, со стороны его недавний собеседник выглядел почти как живой.
Последними покидали место операции люди в форме, но еще раньше начала рассасываться толпа зевак, вполне удовлетворенная рассказом «милицейского» оцепления. Дескать, скорый приезд министра, плановые учения, городской спецназ по борьбе с терроризмом…
Много ли надо привычному обывателю?
— Да, видок у меня, конечно… — вздохнул Виноградов, когда за окнами автобуса, поверх плотных штор, замелькали мансарды и крыши построенных вдоль проспекта домов. Туфли мокрые, брюки в грязи, какой-то мусор налип от коленей до самого галстука. И физиономия, видимо, хранит на себе следы прикосновения к газону.
— Может, расстегнете? — Он продемонстрировал одному из сидящих рядом автоматчиков «браслеты» на своих запястьях.
— Обойдешься. — Мужчина в кожаном плаще занял место напротив. Оружие он спрятал и даже успел уже доложить о случившемся Аркадию Юрьевичу.
— Тогда уж следовало и рот мне залепить, и глаза завязать, чтобы дорогу не запомнил! — обиделся Виноградов.
Мужчина подумал, кивнул и потянулся за пазуху:
— Тоже верно…
Однако, заметив выражение лица адвоката, расплылся в ухмылке и продемонстрировал пленнику пустую ладонь:
— Шутка. — После того что произошло в сквере, он относился к Владимиру Александровичу без особой симпатии, но с профессиональным интересом.
Дальше ехали в полном молчании, пока наконец автобус не притормозил где-то неподалеку. Очевидно, по маршруту следовали машины обеспечения — прежде чем подать команду на выход, старший из боевиков выслушал по рации доклады о том, что впереди и сзади все чисто.
— Пошел!
Адвоката за локоть выдернули с сиденья и потащили к двери. Соседи его уже привели себя в приличный вид: оружие, маски, камуфляж исчезли в огромных пестрых сумках, и большинство участников операции красовались в спортивных костюмах от «Рибока», «Адидаса» и «Найка».
В общем потоке плечистых стриженых молодых людей, больше всего похожих теперь на какую-нибудь волейбольную команду или клуб любителей рукопашного боя, Виноградов оказался на улице.
— Очень мило… — Следовало признать, что и декорации вполне соответствовали маскараду — автобус замер на асфальтированной площадке у одного из служебных выходов Центрального стадиона. — Кто с кем сегодня играет?
Со страху на Владимира Александровича всегда нападала излишняя разговорчивость. Но на этот раз он сочувствия не встретил.
— Щас увидишь!
Воспоминания о недавнем выстреле снайпера по-прежнему не давали боевикам расслабиться, и несколько метров до здания они проволокли адвоката буквально бегом.
Затем пришлось пройти гулким техническим коридором мимо засаленных, увешанных проводами стен и дверей с ломаными ручками и следами ботинок внизу. За очередным поворотом Владимира Александровича остановили и развернули лицом к какому-то распределительному щиту.
— Стоять. Ноги в стороны! Не двигаться.
За спиной пленника скрипнули плохо смазанные петли — видимо, мужчина в плаще пошел докладывать о прибытии. Отсутствовал он даже дольше, чем можно было ожидать, — очевидно, Аркадия Юрьевича интересовали подробности захвата Виноградова и гибели его собеседника.
— Давай его сюда!
Дверь снова скрипнула, и адвоката втолкнули в помещение — навстречу яркому свету и стойкому запаху мужского спортивного зала.
…Владимир Александрович потер запястья и тут же перехватил настороженный взгляд расположившегося напротив человека. Шел второй час беседы, было довольно душно, однако начальник охраны господина Холодовского даже не снял свой кожаный плащ — он позволил себе только расстегнуть пуговицы. И с тех пор как адвоката освободили от наручников, ни на секунду не убирал направленного в живот Виноградову ствола.
— Не беспокойтесь… Я уже стар для всяких фокусов.
— Кокетничаете! — Аркадий Юрьевич появился откуда-то из-за спины и присел напротив. — Хотите сока?
— С удовольствием.
— Пожалуйста.
Владимир Александрович опустошил пластиковый стаканчик и поставил его рядом с собой.
— Спасибо! Даже если вы туда подмешали какой-нибудь гадости, все равно очень вкусно.
— Ну зачем так? — сокрушенно поднял брови господин Холодовский. — Есть же масса других, более зрелищных способов… Впрочем, это вам уже объясняли.
Он посмотрел в направлении душевой, и адвокат против воли проследил за его взглядом. Да уж! Звукоизоляция, кафель, потоки воды… Все условия для того, чтобы долго и больно пытать человека, а потом без особых хлопот решить проблему с трупом.
Виноградов кивнул:
— Да, пожалуй! И все же, мать его, никак не могу сообразить, где мы прокололись.
Аркадий Юрьевич пожал плечами:
— Думаете, у меня больше нет вопросов и пришла ваша очередь спрашивать?
— Извините.
— Нет, ничего… Парень, который у вас, — он действительно жив?
— Ну, во всяком случае был в порядке, когда меня увозили.
— Он никогда — понимаете? никогда раньше! — не называл меня господином Холодовским.
Аркадий Юрьевич уже убедился в сообразительности собеседника, но посчитал комментарий нелишним:
— Когда прозвучало подобное обращение, а потом еще пара ключевых «тревожных» слов, стало ясно — парень говорит по телефону под контролем… Можно было вообще никого не посылать на встречу, но я решил рискнуть.
— Не собой? — уточнил Виноградов.
— Своими лучшими людьми. Согласитесь, тоже немало!
— Все было организовано великолепно. Не только план, но и исполнение… — признал адвокат, поклонившись в сторону человека с пистолетом. Тот, впрочем, отреагировал гримасой, которая делала дальнейшие комплименты неуместными.
В отличие от начальника охраны и Виноградова, вынужденно замерших один напротив другого, Аркадий Юрьевич все время перемещался по тренажерному залу. И причиной тому было вовсе не желание продемонстрировать «позиционное преимущество» или поиграть на нервах пленника — нет! Просто избыток энергии и возбуждение профессионального игрока не позволяли долго находиться на месте.
Наконец, он подошел так близко, что запах дорогого парфюма пробился даже сквозь насморк Владимира Александровича.
— Скажите, Виноградов… Если уж начистоту? Вы-то когда почувствовали неладное?
— Да с самого начала! После первой же нашей беседы.
— Мой голос, который по трубке на месте аварии слышали?
— Нет. Это позже. А тогда… Судя по легенде, киллеры «валили» всех подряд: четко, раз за разом, без единой осечки! И только с неким господином Холодовским у них почему-то не ладилось — целых два покушения было, да? Значит, подумал я, вы или чертовски везучий человек, или…
— Умный парень. — Теперь Аркадий Юрьевич пристроился на краешек стола для армрестлинга, рядом с третьим участником их беседы. — Как считаешь?
Начальник охраны шевельнул упакованными в кожаный плащ плечами:
— Умный бы здесь не сидел.
— Тоже верно… Но все равно убивать жалко!
— Придется.
— Позвольте реплику по ходу обсуждения? — проглотив накопившийся в горле комок, подал голос Владимир Александрович. — В конце концов, речь идет обо мне.
— Разумеется, — уступил господин Холодовский, посмотрев на часы. Вытер лоб и помахал перед собой ладошкой:
— Только недолго, хорошо? А то здесь душно, все утомились. Пора заканчивать!
— А может быть, имеет смысл продолжить беседу?
— А зачем? Вы нам уже все рассказали… Или нет?
— Что вы! Конечно. — Виноградов никогда и нигде не корчил из себя героя.
Поэтому, оказавшись перед пытливым взглядом Аркадия Юрьевича, он предпочел ответить на все вопросы — даже без «процедур» в душевой. Получилось достаточно связно и убедительно, так что хозяева имели основания для уверенности: добавить адвокату нечего.
— У меня вопрос к товарищу с «пушкой»… Скажите, вам понравилось, как стреляет Тайсон?
Начальник охраны покосился на шефа и, получив молчаливое разрешение на ответ, кивнул.
— Тогда подумайте, сможете ли вы со всеми своими людьми, бронированными «мерседесами» и прочим спасти господина Холодовского от такой же пули, какая сейчас сидит во лбу у покойного Михаила Анатольевича?
Собеседник замешкался, а Виноградов уже продолжал:
— И если сможете — то как долго? Неделю? Месяц?
— Отвечай, — распорядился Аркадий Юрьевич.
— Ну, если принять усиленные меры безопасности…
— Отвечай! — Это прозвучало уже намного громче и требовательнее.
— Он очень опасен. Очень…
Виноватый тон начальника охраны сказал господину Холодовскому больше, чем слова.
Аркадий Юрьевич не был трусом — трусы просто не выживают в мире, где он обосновался, и уж тем более не достигают в нем такого высокого положения. Но этот внешне мягкий и безобидный человек умел «просчитывать» любую ситуацию и никогда не позволил бы себе пойти на глупый риск.
Одно дело — собственноручно сотворенный миф, для поддержания которого требуется только некоторое количество организаторских и актерских способностей. Да и то страшновато! А когда речь идет о том, что некто будет с упорством, достойным лучшего применения, изо дня в день, ночь за ночью везде и повсюду выцеливать твой затылок…
Скорее всего, Тайсона схватят еще до того, как перекрестье лазерной оптики остановится на господине Холодовском. А если нет?
— И угораздило же этого придурка сесть за руль!
— Судьба, — развел руками адвокат. Ни для кого из присутствующих уже не являлось секретом, что, если бы не Ратников, бойня на проспекте Победы тихо заняла бы свое место в ряду кровавых акций той парочки, которая долгое время выполняла особо деликатные поручения Аркадия Юрьевича.
Тогда ведь все прошло безукоризненно… Один из парней был заранее внедрен в «дикую» банду компьютерных воров, которая посягнула на святая святых — криминальную банковскую систему. В тот момент, когда негодяи готовились в очередной раз «взломать» электронную защиту и добраться до денег, посланец Аркадия Юрьевича тихо впустил в оборудованную для этой цели квартиру «сантехника». Перестреляв кого надо, напарники удалились и вскоре уже гнали шикарную иномарку в сторону вокзала.
А теперь? Один закоченел в судебно-медицинском морге, а второй…
— Алле? — Занятый «потрошением» Виноградова Аркадий Юрьевич давным-давно выключил свой радиотелефон, чтобы не отвлекаться. Сейчас он, видимо, механически нажал на что-то, и трубка сразу же ожила. — Не слышно…
— Здорово, Холодовский! Передай привет Михаилу Анатольевичу. Как он там?
— Кто это?
Взгляды собеседников перекрестились на адвокате, и он, расплываясь в улыбке блаженства, прокомментировал:
— Тайсон! Скучает…
Честно говоря, Владимир Александрович не был так счастлив услышать по телефону чей-нибудь голос с тех пор, как жена из роддома сообщила ему о появлении на свет дочери.
А бывший спецназовец продолжал:
— Алле? Вы не спите там… Виноградов в порядке?
— В порядке, — довольно спокойно ответил Аркадий Юрьевич. — А мой парень?
— Тоже пока ничего… Дайте трубку Виноградову.
— Не слышу волшебного слова «пожалуйста».
— Ты, мать твою, клоун! — рявкнул человек, не так давно командовавший ротой. — Если адвокат сейчас же не ответит, я отрежу твоему супермену уши. Понял? И тогда он спокойно сможет их рисовать где угодно и как захочет.
— Аркадий Юрьевич, дайте, пожалуйста, телефон, а? — Под дулом пистолета Виноградов побоялся протянуть руку за «нокией». Но голос его зазвучал довольно убедительно. — Так будет лучше для всех нас… Поверьте!
— Прошу, — поднес трубку к лицу адвоката господин Холодовский.
— Алле! Это я. Пока все в порядке — сидим, беседуем…
— Точно? — усомнился голос. — А как насчет…
— Достаточно. — Аркадий Юрьевич отошел от Виноградова. — Слышали? Пока хватит. Перезвоните через пятнадцать минут.
Он нажал на кнопку отбоя и выключил аппарат.
— Ну? И чего вы хотите?
Владимир Александрович плохо умел торговаться. Ему всегда казалось, что этот процесс унижает обе стороны, однако выбора не было.
— Сначала поменяем меня на вашего парня… Потом вы поможете Тайсону деньгами и новыми документами, — надо, правда, еще подумать, как это будет сделано.
— Зачем?
— Он навсегда исчезнет из страны. Он вообще навсегда исчезнет… А вы можете продолжать решать свои проблемы по старой схеме — с навешиванием всех трупов на Тайсона, рисованием ушей и разборками от имени мифической Системы.
— А гарантии?
— Думаете, мой друг хочет попасть кому-нибудь в лапы?
— Вряд ли… А вы, Владимир Александрович? Ваша цена?
— Договоримся.
Господин Холодовский смешно сдвинул брови и в очередной раз стал похож на плюшевого медвежонка.
— Ну что же… Вы, кстати, не проголодались? А то я знаю тут неподалеку очень милый ресторанчик.