Книга: Английский с А. Конан Дойлем. Пиратские истории / A. Conan Doyle. Tales of Pirates
Назад: II The Dealings of Captain Sharkey with Stephen Craddock (Как капитан Шарки со Стивеном Крэддоком поменялись ролями: «Как капитан Шарки имел дела со Стивеном Крэддоком»[2])
Дальше: IV How Copley Banks Slew Captain Sharkey (Как Копли Бэнкс покончил с капитаном Шарки[4])

III
The Blighting of Sharkey
(Опасный недуг Шарки)

Sharkey, the abominable Sharkey, was out again (Шарки, ужасный Шарки, снова объявился в /Карибском/ море; to be out /зд./ – обнаружиться). After two years of the Coromandel coast (после двух лет, /проведенных/ у Коромандельского берега), his black barque of death, the Happy Delivery (его черный барк «Счастливое избавление», /олицетворявший/ смерть), was prowling off the Spanish Main (рыскал в поисках добычи вдоль южного побережья Карибского моря; to prowl – красться; рыскать, шнырять; Spanish Main – южная часть Карибского моря, где в колониальные времена пролегали пути испанских торговых галеонов), while trader and fisher flew for dear life at the menace of that patched fore-topsail (а торговцы или рыбаки удирали что было сил при виде залатанного фор-марселя; while – в то время как; to fly – летать; спасаться бегством; for dear life – спасая свою жизнь; изо всех сил, стремительно: «для милой жизни»; menace – угроза, опасность), rising slowly over the violet rim of the tropical sea (медленно поднимавшегося над лиловой кромкой тропического моря).

 

 Sharkey, the abominable Sharkey, was out again. After two years of the Coromandel coast, his black barque of death, the Happy Delivery, was prowling off the Spanish Main, while trader and fisher flew for dear life at the menace of that patched fore-topsail, rising slowly over the violet rim of the tropical sea.
As the birds cower when the shadow of the hawk falls athwart the field (как птицы вжимаются в землю, когда тень ястреба падает на поле; to cower – сжиматься, съеживаться; пригибаться; athwart – наклонно, косо), or as the jungle folk crouch and shiver (а обитатели джунглей припадают к земле, дрожа /от страха/; folk – определенная группа людей, народ) when the coughing cry of the tiger is heard in the night-time (заслышав в ночи хриплый: «кашляющий» рев тигра; cry – крик, плач; лай, вой, крик /животных, птиц/), so through all the busy world of ships (так среди всех, кто занимался мореплаванием или имел к нему отношение; busy – занятой; занятый /чем-л./; world – мир, вселенная; общественность), from the whalers of Nantucket to the tobacco ships of Charleston (от китобоев Нантакета до /перевозящих/ табак кораблей из Чарльстона), and from the Spanish supply ships of Cadiz to the sugar merchants of the Main (и от испанских грузовых кораблей из Кадиса до торговых судов с сахаром с побережья Карибского моря), there spread the rumour of the black curse of the ocean (пошла молва о страшном: «черном» проклятии океана; to spread – расстилать, развертывать; распространять, разносить /вести/; rumour – слух, молва).

 

 As the birds cower when the shadow of the hawk falls athwart the field, or as the jungle folk crouch and shiver when the coughing cry of the tiger is heard in the night-time, so through all the busy world of ships, from the whalers of Nantucket to the tobacco ships of Charleston, and from the Spanish supply ships of Cadiz to the sugar merchants of the Main, there spread the rumour of the black curse of the ocean.
Some hugged the shore, ready to make for the nearest port (одни держались ближе к берегу, готовые укрыться в ближайшем порту; to hug – держаться ближе /к ветру, к берегу/; to make for – направиться к), while others struck far out beyond the known lines of commerce (тогда как другие уходили далеко за /пределы/ известных торговых путей; to strike out – направляться; line /зд./ – направление, путь), but none were so stout-hearted that they did not breathe more freely (но никто не был настолько смел, чтобы не вздохнуть более свободно) when their passengers and cargoes were safe under the guns of some mothering fort (когда его пассажиры и груз находились в безопасности под /защитой/ пушек какого-нибудь гостеприимного форта; to mother – родить, производить на свет; заботиться, охранять).
Through all the islands there ran tales of charred derelicts at sea (по всем островам ходили рассказы о /дрейфующих/ в море обгоревших судах, оставленных экипажами; derelict – покинутый, брошенный; что-л. брошенное за негодностью; судно, брошенное командой), of sudden glares seen afar in the night-time (о внезапно /появляющемся/ свечении, видимом вдали в ночное время), and of withered bodies stretched upon the sand of waterless Bahama Keys (и о высохших телах, распростертых на песке багамских отмелей; waterless – безводный).

 

 Some hugged the shore, ready to make for the nearest port, while others struck far out beyond the known lines of commerce, but none were so stout-hearted that they did not breathe more freely when their passengers and cargoes were safe under the guns of some mothering fort.
Through all the islands there ran tales of charred derelicts at sea, of sudden glares seen afar in the night-time, and of withered bodies stretched upon the sand of waterless Bahama Keys.
All the old signs were there to show (все эти знакомые признаки показывали; old – старый; прежний) that Sharkey was at his bloody game once more (что Шарки снова стал играть в свою кровавую игру).
These fair waters and yellow-rimmed palm-nodding islands (эти прозрачные воды и окаймленные желтым /песком/ острова с раскачивающимися пальмами; fair – честный, справедливый; чистый; to nod – кивать /головой/; наклоняться, качаться /о деревьях/) are the traditional home of the sea rover (спокон веку являлись пристанищем морского разбойника; traditional – передаваемый из поколения в поколение; home – дом, жилище). First it was the gentleman adventurer (сначала это был дворянин, искатель приключений; gentleman – хорошо воспитанный человек; человек знатного происхождения, дворянин), the man of family and honour (отпрыск древнего рода, человек чести; family – семья, семейство; род), who fought as a patriot (который сражался за интересы своего государя; to fight; patriot – тот, кто любит свою страну), though he was ready to take his payment in Spanish plunder (хотя /всегда/ был готов взять свою долю из добытых у испанцев богатств; payment – уплата, платеж; plunder – грабеж; добыча, награбленное /у врага/).

 

 All the old signs were there to show that Sharkey was at his bloody game once more.
These fair waters and yellow-rimmed palm-nodding islands are the traditional home of the sea rover. First it was the gentleman adventurer, the man of family and honour, who fought as a patriot, though he was ready to take his payment in Spanish plunder.
Then, within a century, his debonair figure had passed (затем, в течение /следующего/ столетия, его галантная фигура исчезла; debonair – обходительный, вежливый, любезный, учтивый; to pass – проходить, проезжать; уходить, исчезать) to make room for the buccaneers, robbers pure and simple (чтобы уступить место буканьерам, обычным грабителям; pure – чистый, беспримесный; полнейший, чистейший), yet with some organised code of their own (имевшим, однако, упорядоченный кодекс своих законов; code – кодекс, свод правил; to organise – приводить в порядок), commanded by notable chieftains (подчинявшимся прославленным главарям; notable – заметный, примечательный; выдающийся), and taking in hand great concerted enterprises (и предпринимавшим прекрасно организованные: «согласованные» набеги; to take in hand – взяться за /что-л./; enterprise – смелое предприятие).
They, too, passed with their fleets and their sacking of cities (но и они ушли вместе со своими флотилиями и /умением/ брать приступом /целые/ города; to sack – грабить), to make room for the worst of all, the lonely, outcast pirate (чтобы уступить место худшему из всех – пирату-одиночке, изгою), the bloody Ishmael of the seas (кровавому Исмаэлю морей), at war with the whole human race (/находящемуся/ в состоянии войны со всей человеческой расой).

 

 Then, within a century, his debonair figure had passed to make room for the buccaneers, robbers pure and simple, yet with some organised code of their own, commanded by notable chieftains, and taking in hand great concerted enterprises.
They, too, passed with their fleets and their sacking of cities, to make room for the worst of all, the lonely, outcast pirate, the bloody Ishmael of the seas, at war with the whole human race.
This was the vile brood which the early eighteenth century had spawned forth (это был мерзкий выродок, порожденный восемнадцатым веком; brood – выводок; to breed – вынашивать /детенышей/, высиживать /птенцов/; to spawn – метать икру; to spawn forth – порождать), and of them all there was none (но среди всех них не было никого) who could compare in audacity, wickedness, and evil repute with the unutterable Sharkey (кто мог бы сравниться в дерзости, гнусности и дурной репутации с ужасным Шарки; unutterable – непроизносимый; невыразимый, неописуемый; to utter – произносить, высказывать).
It was early in May, in the year 1720, that the Happy Delivery (в начале мая 1720 года /барк/ «Счастливое избавление») lay with her fore-yard aback some five leagues west of the Windward Passage (дрейфовал с обстененным парусом на фока-рее милях в пяти к западу от Наветренного пролива; to lie aback – положить паруса на стеньгу), waiting to see what rich, helpless craft the trade-wind might bring down to her (ожидая увидеть какое-/нибудь/ богатое беспомощное судно, /которое/ пригонит к нему пассатный ветер; to bring – приносить, доставлять).

 

 This was the vile brood which the early eighteenth century had spawned forth, and of them all there was none who could compare in audacity, wickedness, and evil repute with the unutterable Sharkey.
It was early in May, in the year 1720, that the Happy Delivery lay with her fore-yard aback some five leagues west of the Windward Passage, waiting to see what rich, helpless craft the trade-wind might bring down to her.
Three days she had lain there, a sinister black speck (он находился там уже три дня – зловещее черное пятно; to lie), in the centre of the great sapphire circle of the ocean (в центре огромной темно-синей окружности океана; sapphire – сапфировый; темно-синий). Far to the south-east the low blue hills of Hispaniola (далеко на юго-востоке невысокие голубые холмы Эспаньолы) showed up on the skyline (выступали над линией горизонта; to show up – виднеться, вырисовываться).
Hour by hour as he waited without avail (час за часом проходил в бесплодном ожидании; without – без, в отсутствие; avail – польза, выгода), Sharkey’s savage temper had risen (и раздражение Шарки переросло в бешенство; temper – характер, нрав; вспыльчивость; to rise – вставать, восходить; увеличиваться, возрастать), for his arrogant spirit chafed against any contradiction (ибо его заносчивая натура раздражалась от любого противодействия; to chafe – тереть, втирать; раздражаться, нервничать), even from Fate itself (даже если /его оказывала/ сама судьба). To his quartermaster, Ned Galloway, he had said that night (своему интенданту Нэду Гэллоуэю той ночью он сказал), with his odious neighing laugh (со своим отвратительным, напоминающим ржание смехом; to neigh – ржать), that the crew of the next captured vessel should answer to him (что экипаж следующего захваченного судна ответит ему) for having kept him waiting so long (за то, что заставил его ждать так долго; to keep – держать, хранить; вынуждать, заставлять).

 

 Three days she had lain there, a sinister black speck, in the centre of the great sapphire circle of the ocean. Far to the south-east the low blue hills of Hispaniola showed up on the skyline.
Hour by hour as he waited without avail, Sharkey’s savage temper had risen, for his arrogant spirit chafed against any contradiction, even from Fate itself. To his quartermaster, Ned Galloway, he had said that night, with his odious neighing laugh, that the crew of the next captured vessel should answer to him for having kept him waiting so long.
The cabin of the pirate barque was a good-sized room (каюта пиратского барка – помещение значительных размеров), hung with much tarnished finery (имела роскошное, но потерявшее былую красоту, убранство; to hang – вешать, развешивать; to hang with – украшать, развешивать /что-л./ для украшения; to tarnish – лишать блеска, тускнеть), and presenting a strange medley of luxury and disorder (и представляла собой странную мешанину роскоши и беспорядка). The panelling of carved and polished sandal-wood was blotched with foul smudges (панельная обшивка из резного и отполированного сандалового дерева вся была в грязных пятнах; to blotch – покрывать пятнами) and chipped with bullet-marks fired in some drunken revelry (в сколах и отметинах от пуль, выпущенных: «выстрелянных» во время какого-то пьяного кутежа; to chip – откалывать, отбивать).
Rich velvets and laces were heaped upon the brocaded settees (дорогой бархат и кружева грудами лежали на покрытых парчой диванах; rich – богатый, состоятельный; ценный, стоящий; to heap – складывать в кучу, нагромождать), while metal-work and pictures of great price filled every niche and corner (а изделия из /драгоценных/ металлов и огромной цены картины заполняли каждую нишу и каждый угол), for anything which caught the pirate’s fancy in the sack of a hundred vessels (поскольку все, что пленяло воображение пирата при грабежах сотен судов; to catch – схватить, захватить; sack – разбой, разграбление; fancy – воображение, фантазия) was thrown haphazard into his chamber (в беспорядке было свалено: «брошено» в этой каюте; haphazard – случайный, бессистемный; chamber – комната, камера).

 

 The cabin of the pirate barque was a good-sized room, hung with much tarnished finery, and presenting a strange medley of luxury and disorder. The panelling of carved and polished sandal-wood was blotched with foul smudges and chipped with bullet-marks fired in some drunken revelry.
Rich velvets and laces were heaped upon the brocaded settees, while metal-work and pictures of great price filled every niche and corner, for anything which caught the pirate’s fancy in the sack of a hundred vessels was thrown haphazard into his chamber.
A rich, soft carpet covered the floor (дорогой мягкий ковер покрывал пол), but it was mottled with wine-stains (но весь он был в винных пятнах; to mottle – испещрять, покрывать пятнышками; mottle – крапинка, пятнышко) and charred with burned tobacco (и прожжен пеплом от табака: «сгоревшим табаком»).
Above, a great brass hanging-lamp threw a brilliant yellow light upon this singular apartment (висевшая вверху большая медная лампа бросала яркий желтый свет на это своеобразное жилище; to throw; singular – исключительный, необыкновенный), and upon the two men who sat in their shirt-sleeves (и на двух мужчин, сидевших в одних рубахах; shirt-sleeves – без верхней одежды; shirt – рубаха; sleeves – рукава) with the wine between them, and the cards in their hands (/за столом/ с вином, стоявшим между ними, и с картами в руках), deep in a game of piquet (с головою ушедших в игру; deep – глубокий; piquet – пикет /карточная игра/).

 

 A rich, soft carpet covered the floor, but it was mottled with wine-stains and charred with burned tobacco.
Above, a great brass hanging-lamp threw a brilliant yellow light upon this singular apartment, and upon the two men who sat in their shirt-sleeves with the wine between them, and the cards in their hands, deep in a game of piquet.
Both were smoking long pipes (оба курили длинные трубки), and the thin blue reek filled the cabin and floated through the skylight above them (и тонкий = прозрачный голубой дым наполнял каюту и уплывал в /расположенный/ над ними люк; reek – сильный неприятный запах; зловоние; густой дым, копоть; skylight – световой люк), which, half opened, disclosed a slip of deep violet sky (люк был полуоткрыт, и сквозь него виднелась полоска темно-фиолетового неба; to disclose – обнаруживать, открывать) spangled with great silver stars (усеянного огромными серебряными звездами).
Ned Galloway, the quartermaster, was a huge New England wastrel (огромный Нэд Гэллоуэй, интендант из Новой Англии, был непутевым малым; wastrel – расточитель, транжир; никчёмный человек), the one rotten branch upon a goodly Puritan family tree (гнилой веткой на древе благопристойного пуританского рода).

 

 Both were smoking long pipes, and the thin blue reek filled the cabin and floated through the skylight above them, which, half opened, disclosed a slip of deep violet sky spangled with great silver stars.
Ned Galloway, the quartermaster, was a huge New England wastrel, the one rotten branch upon a goodly Puritan family tree.
His robust limbs and giant frame were the heritage of a long line of God-fearing ancestors (могучие конечности и гигантский костяк он унаследовал от многих поколений богобоязненных предков; heritage – наследство; long – длинный; line – линия; очередь, череда), while his black savage heart was all his own (тогда как дурной и свирепый норов целиком принадлежал ему; black – черный; дурной, злой; heart – сердце; суть, сущность). Bearded to the temples, with fierce blue eyes (с бородою до висков, лютыми синими глазами), a tangled lion’s mane of coarse, dark hair (спутанной львиной гривой жестких темных волос; coarse – грубый; жесткий), and huge gold rings in his ears (и огромными золотыми серьгами в ушах), he was the idol of the women in every waterside hell (он был кумиром женщин в каждом портовом притоне; waterside – прибрежный; портовый; hell – ад, преисподняя; притон) from the Tortugas to Maracaibo on the Main (от Тортуги до Маракайбо на севере Латинской Америки). A red cap, a blue silken shirt (красная шапочка, шелковая голубая рубаха), brown velvet breeches with gaudy knee-ribbons (коричневые бриджи из бархата с яркими лентами у колен), and high sea-boots made up the costume of the rover Hercules (и высокие морские сапоги составляли костюм пиратского Геркулеса; to make up – быть частью, составлять; rover – морской разбойник, пират; to rove – скитаться; странствовать; бродить, путешествовать).

 

 His robust limbs and giant frame were the heritage of a long line of God-fearing ancestors, while his black savage heart was all his own. Bearded to the temples, with fierce blue eyes, a tangled lion’s mane of coarse, dark hair, and huge gold rings in his ears, he was the idol of the women in every waterside hell from the Tortugas to Maracaibo on the Main. A red cap, a blue silken shirt, brown velvet breeches with gaudy knee-ribbons, and high sea-boots made up the costume of the rover Hercules.
A very different figure was Captain John Sharkey (совершенно иной облик был у капитана Джона Шарки). His thin, drawn, clean-shaven face was corpse-like in its pallor (его худое, вытянутое, чисто выбритое лицо своей бледностью походило на /лицо/ покойника; thin – тонкий; худой), and all the suns of the Indies could but turn it to a more deathly parchment tint (а солнце /обеих/ Индий смогло лишь придать ему еще более мертвенный пергаментный оттенок; to turn – поворачивать, вращать; превращать). He was part bald, with a few lank locks of tow-like hair (он был плешив: «он был частично лысым», с прямыми прядями волос /по бокам, свисавшими/, как пакля), and a steep, narrow forehead (и непомерно высоким и узким лбом). His thin nose jutted sharply forth (его тонкий нос остро выступал вперед), and near-set on either side of it were those filmy blue eyes (а с каждой его стороны располагались те самые, словно подернутые пленкой, голубые глаза), red-rimmed like those of a white bull-terrier (с красными веками, как у белого бультерьера), from which strong men winced away in fear and loathing (при /взгляде/ которых даже сильные люди отшатывались в страхе и отвращении; to wince – вздрагивать; отшатываться; to loathe – питать отвращение).

 

 A very different figure was Captain John Sharkey. His thin, drawn, clean-shaven face was corpse-like in its pallor, and all the suns of the Indies could but turn it to a more deathly parchment tint. He was part bald, with a few lank locks of tow-like hair, and a steep, narrow forehead. His thin nose jutted sharply forth, and near-set on either side of it were those filmy blue eyes, red-rimmed like those of a white bull-terrier, from which strong men winced away in fear and loathing.
His bony hands, with long, thin fingers (его костлявые руки с длинными тонкими пальцами) which quivered ceaselessly like the antennae of an insect (которые не переставая подрагивали, словно усики насекомых; to cease – прекращать/ся/, переставать), were toying constantly with the cards and the heap of gold moidores (непрерывно поигрывали картами или горкой золотых муидоров) which lay before him (лежащих перед ним; to lie). His dress was of some sober drab material (одежда его была из тускло-коричневой ткани; sober – трезвый; мягкий, спокойный /о красках/), but, indeed, the men who looked upon that fearsome face (но люди, которые смотрели в это страшное лицо, несомненно) had little thought for the costume of its owner (мало задумывались о костюме его хозяина).

 

 His bony hands, with long, thin fingers which quivered ceaselessly like the antennae of an insect, were toying constantly with the cards and the heap of gold moidores which lay before him. His dress was of some sober drab material, but, indeed, the men who looked upon that fearsome face had little thought for the costume of its owner.
The game was brought to a sudden interruption (игра внезапно прервалась), for the cabin door was swung rudely open (поскольку дверь в каюту резко распахнулась от удара; to swing – качать; ударять, бить изо всей силы; rudely – грубо; резко), and two rough fellows – Israel Martin, the boatswain, and Red Foley, the gunner (и двое грубых молодцов – боцман Израэль Мартин и канонир Рэд Фоули) – rushed into the cabin (ворвались внутрь: «в каюту»). In an instant Sharkey was on his feet (в мгновение ока Шарки оказался на ногах) with a pistol in either hand and murder in his eyes (с пистолетом в каждой руке и /желанием/ убивать в глазах).
“Sink you for villains!” he cried (чтоб вам утонуть, негодяи! – вскричал он). “I see well that if I do not shoot one of you from time to time (я теперь вижу, что если я не буду отстреливать по одному из вас время от времени; well – хорошо; ясно, четко) you will forget the man I am (вы позабудете, кто я есть). What mean you by entering my cabin (что это вы удумали врываться ко мне в каюту; to mean – намереваться; думать, подразумевать) as though it were a Wapping alehouse (будто это какая-то пивная в Ваппинге)?”

 

 The game was brought to a sudden interruption, for the cabin door was swung rudely open, and two rough fellows – Israel Martin, the boatswain, and Red Foley, the gunner – rushed into the cabin. In an instant Sharkey was on his feet with a pistol in either hand and murder in his eyes.
“Sink you for villains!” he cried. “I see well that if I do not shoot one of you from time to time you will forget the man I am. What mean you by entering my cabin as though it were a Wapping alehouse?”
“Nay, Captain Sharkey,” said Martin, with a sullen frown upon his brick-red face (хватит, капитан Шарки, – сказал Мартин, с угрюмым выражением на кирпично-красном лице; nay – отрицательный ответ; frown – выражение неодобрения, нахмуренность), “it is even such talk as this which has set us by the ears (даже этот разговор – причина тому, чтобы нас рассорить; to set by the ears – послужить причиной ссоры, спора). We have had enough of it (довольно с нас этого).”
“And more than enough,” said Red Foley, the gunner (даже более чем довольно, – сказал Рэд Фоули, канонир). “There be no mates aboard a pirate craft (на борту пиратского судна нет помощников капитана), and so the boatswain, the gunner, and the quartermaster are the officers (поэтому боцман, канонир и интендант являются офицерами).”
“Did I gainsay it?” asked Sharkey with an oath (а я разве отрицал это? – спросил Шарки, выругавшись).
“You have miscalled us and mishandled us before the men (ты ругаешь нас и дурно обходишься с нами на глазах у матросов: «перед матросами»), and we scarce know at this moment (и мы в данный момент вряд ли знаем = понимаем; scarce – едва ли, вряд ли) why we should risk our lives in fighting for the cabin and against the foc’sle (с какой стати нам рисковать жизнями и защищать твою каюту от /тех, кто собрался/ на полубаке).”

 

 “Nay, Captain Sharkey,” said Martin, with a sullen frown upon his brick-red face, “it is even such talk as this which has set us by the ears. We have had enough of it.”
“And more than enough,” said Red Foley, the gunner. “There be no mates aboard a pirate craft, and so the boatswain, the gunner, and the quartermaster are the officers.”
“Did I gainsay it?” asked Sharkey with an oath.
“You have miscalled us and mishandled us before the men, and we scarce know at this moment why we should risk our lives in fighting for the cabin and against the foc’sle.”
Sharkey saw that something serious was in the wind (Шарки понял, что назревает нечто серьезное; in the wind – происходящий или могущий произойти; wind – ветер). He laid down his pistols and leaned back in his chair with a flash of his yellow fangs (он положил /на стол/ пистолеты и откинулся назад в кресле, сверкнув желтыми клыками; to lay; flash – вспышка, сверкание).
“Nay, this is sad talk,” said he, “that two stout fellows (нет, это печально: «печальный разговор», – сказал он, – когда двое храбрецов; stout – крепкий, прочный; отважный, решительный) who have emptied many a bottle and cut many a throat with me (которые со мной вместе опустошили уйму: «много» бутылок и перерезали сотни глоток), should now fall out over nothing (затевают ссору по пустякам; to fall out – ссориться /разг./; nothing – ничто; мелочь, пустяк). I know you to be roaring boys (я знаю вас как отважных парней; roaring – ревущий; буйный, неистовый) who would go with me against the devil himself if I bid you (которые пошли бы со мною против самого дьявола, попроси я вас об этом). Let the steward bring cups and drown all unkindness between us (пусть стюард принесет кружки, и мы зальем: «утопим» все недоразумения между нами; unkind – враждебный, злой, недобрый).”

 

 Sharkey saw that something serious was in the wind. He laid down his pistols and leaned back in his chair with a flash of his yellow fangs.
“Nay, this is sad talk,” said he, “that two stout fellows who have emptied many a bottle and cut many a throat with me, should now fall out over nothing. I know you to be roaring boys who would go with me against the devil himself if I bid you. Let the steward bring cups and drown all unkindness between us.”
“It is no time for drinking, Captain Sharkey,” said Martin (не время пьянствовать, капитан Шарки, – сказал Мартин). “The men are holding council round the mainmast (люди держат совет вокруг грот-мачты), and may be aft at any minute (и могут оказаться /здесь/ на корме в любую минуту). They mean mischief, Captain Sharkey (они затевают что-то недоброе, капитан Шарки; to mean – намереваться, иметь в виду; подразумевать; mischief – беда, зло), and we have come to warn you (и мы пришли, чтобы предупредить тебя).”
Sharkey sprang for the brass-handled sword which hung from the wall (Шарки метнулся к шпаге с латунной рукояткой, которая висела на стене; to spring – прыгать, скакать; бросаться; to hang).
“Sink them for rascals!” he cried (чтоб им, мерзавцам, пойти ко дну). “When I have gutted one or two of them they may hear reason (когда я выпущу парочке из них кишки, остальные, возможно, опомнятся; guts – кишки, внутренности; to gut – потрошить; to hear reason – прислушаться к голосу разума).”
But the others barred his frantic way to the door (в ярости /он бросился/ к двери, но ему «другие» преградили путь; bar – брусок, болванка; препятствие; to bar – запирать на засов; преграждать /путь/; frantic – безумный, неистовый).

 

 “It is no time for drinking, Captain Sharkey,” said Martin. “The men are holding council round the mainmast, and may be aft at any minute. They mean mischief, Captain Sharkey, and we have come to warn you.”
Sharkey sprang for the brass-handled sword which hung from the wall.
“Sink them for rascals!” he cried. “When I have gutted one or two of them they may hear reason.”
But the others barred his frantic way to the door.
“There are forty of them under the lead of Sweetlocks, the master (их там сорок человек, и верховодит у них шкипер Суитлокс; lead – лидерство, руководство; master /зд./ – шкипер /содержатель казенного имущества: такелажа, блоков, парусов и проч./),” said Martin, “and on the open deck they would surely cut you to pieces (и на открытом /месте/ на палубе они, без сомнения, порежут тебя на кусочки). Here within the cabin it may be that we can hold them off at the points of our pistols (а здесь в каюте нам, возможно, удастся удержать их на расстоянии под угрозой пистолетов; to hold off – удерживать, держать поодаль; point – точка, пятнышко; прицел).” He had hardly spoken (не успел он договорить; to speak) when there came the tread of many heavy feet upon the deck (как /до них/ донесся топот тяжелых шагов по палубе; feet – мн. ч. от foot – ступня; поступь, шаг). Then there was a pause with no sound (потом наступила тишина: «пауза», /снаружи не доносилось/ ни звука) but the gentle lapping of the water against the sides of the pirate vessel (лишь умиротворяющий плеск воды о борт пиратского судна; gentle – мягкий, тихий; спокойный).

 

 “There are forty of them under the lead of Sweetlocks, the master,” said Martin, “and on the open deck they would surely cut you to pieces. Here within the cabin it may be that we can hold them off at the points of our pistols.” He had hardly spoken when there came the tread of many heavy feet upon the deck. Then there was a pause with no sound but the gentle lapping of the water against the sides of the pirate vessel.
Finally, a crashing blow as from a pistol-butt fell upon the door (наконец сильный удар – будто рукоятью пистолета – обрушился на дверь; butt – толстый конец инструмента, оружия; to fall /up/on – обрушиваться), and an instant afterwards Sweetlocks himself, a tall, dark man (и мгновение спустя сам Суитлокс, высокий, темно/волосый/ человек), with a deep red birth-mark blazing upon his cheek (с темно-красным родимым пятном, пламенеющим на щеке), strode into the cabin (шагнул в каюту; to stride). His swaggering air sank somewhat (самоуверенности у него отчасти поубавилось; to swagger – важничать, держаться самодовольно; air – воздух, атмосфера; внешний вид, выражение лица; to sink – тонуть, погружаться; оседать; ослабевать, угасать) as he looked into those pale and filmy eyes (когда он взглянул в эти бледные замутненные глаза).
“Captain Sharkey,” said he, “I come as spokesman of the crew (капитан Шарки, – сказал он, – я пришел как представитель команды).”
“So I have heard, Sweetlocks,” said the captain, softly (мне об этом известно: «так я слышал», Суитлокс, – мягко сказал капитан). “I may live to rip you the length of your vest for this night’s work (я могу выжить, чтобы распороть тебя по длине твоего камзола за эти твои ночные художества; to rip – рвать, разрезать; work – работа, труд; действие, поступок).”

 

 Finally, a crashing blow as from a pistol-butt fell upon the door, and an instant afterwards Sweetlocks himself, a tall, dark man, with a deep red birth-mark blazing upon his cheek, strode into the cabin. His swaggering air sank somewhat as he looked into those pale and filmy eyes.
“Captain Sharkey,” said he, “I come as spokesman of the crew.”
“So I have heard, Sweetlocks,” said the captain, softly. “I may live to rip you the length of your vest for this night’s work.”
“That is as it may be, Captain Sharkey,” the master answered (все может быть, капитан Шарки, – отвечал шкипер), “but if you will look up you will see (но если ты посмотришь наверх, то увидишь) that I have those at my back who will not see me mishandled (что за мной: «за моей спиной» стоят те, кто не даст меня в обиду; to mishandle – плохо обращаться).”
“Cursed if we do!” growled a deep voice from above (будь мы прокляты, если дадим! – прорычал сверху чей-то низкий голос; deep – глубокий; низкий /о звуке/), and glancing upwards the officers in the cabin were aware of a line of fierce, bearded, sun-blackened faces (и взглянув вверх, офицеры в каюте увидали множество свирепых, бородатых, потемневших от солнца лиц; to be aware – знать, сознавать; line – линия; очередь) looking down at them through the open skylight (которые смотрели на них сквозь открытый люк).
“Well, what would you have?” asked Sharkey (ладно, чего ты хочешь: «что у тебя есть»? – спросил Шарки). “Put it in words, man, and let us have an end of it (изложи на словах, парень, и давайте покончим с этим; to have an end – положить конец).”

 

 “That is as it may be, Captain Sharkey,” the master answered, “but if you will look up you will see that I have those at my back who will not see me mishandled.”
“Cursed if we do!” growled a deep voice from above, and glancing upwards the officers in the cabin were aware of a line of fierce, bearded, sun-blackened faces looking down at them through the open skylight.
“Well, what would you have?” asked Sharkey. “Put it in words, man, and let us have an end of it.”
“The men think,” said Sweetlocks, “that you are the devil himself (матросы полагают, – сказал Суитлокс, – что ты сам дьявол), and that there will be no luck for them (и что им не будет удачи) whilst they sail the sea in such company (пока они ходят по морю в такой компании; whilst = while – пока, в то время как). Time was when we did our two or three craft a day (было время, когда мы захватывали по два или по три судна в день), and every man had women and dollars to his liking (и у каждого было столько женщин и денег, сколько было душе угодно; to one’s liking – по вкусу, по душе кому-л.; dollar – песо, пиастр, иена /английское название различных иностранных монет и денежных единиц/), but now for a long week we have not raised a sail (но теперь мы на протяжении долгой недели не поднимали паруса), and save for three beggarly sloops (и, если не считать трех жалких шлюпов), have taken never a vessel since we passed the Bahama Bank (не захватили ни одного судна с тех пор, как миновали Багамскую банку). Also, they know that you killed Jack Bartholomew, the carpenter (также им известно, что ты убил плотника Джека Бартоломью), by beating his head in with a bucket (раскроив ему голову бадьей; to beat – бить, колотить), so that each of us goes in fear of his life (так что каждый из нас опасается за свою жизнь; to go in fear of smth. – жить в вечном страхе перед чем-л.).

 

 “The men think,” said Sweetlocks, “that you are the devil himself, and that there will be no luck for them whilst they sail the sea in such company. Time was when we did our two or three craft a day, and every man had women and dollars to his liking, but now for a long week we have not raised a sail, and save for three beggarly sloops, have taken never a vessel since we passed the Bahama Bank. Also, they know that you killed Jack Bartholomew, the carpenter, by beating his head in with a bucket, so that each of us goes in fear of his life.
Also, the rum has given out, and we are hard put to it for liquor (да еще ром закончился, и с выпивкой у нас совсем туго; to give out – иссякать, кончаться; to be hard put to it – оказаться в трудном положении; liquor – спиртной напиток). Also, you sit in your cabin whilst it is in the articles (а еще, ты сидишь в каюте, тогда как в договоре /сказано/) that you should drink and roar with the crew (что ты должен пьянствовать и гулять вместе с командой; to roar – реветь, рычать; шуметь). For all these reasons it has been this day in general meeting decreed (по этим причинам сегодня на общей сходке было решено) – ”
Sharkey had stealthily cocked a pistol under the table (под столом украдкой Шарки взвел курок пистолета), so it may have been as well for the mutinous master (и, возможно, мятежному шкиперу; mutiny – мятеж) that he never reached the end of his discourse (так никогда и не достичь концовки своей речи), for even as he came to it there was a swift patter of feet upon the deck (но когда он как раз подобрался к ней, раздался топот быстрых ног по палубе), and a ship lad, wild with his tidings, rushed into the room (и корабельный юнга, в возбуждении от /переполнявшей его/ новости, ворвался в каюту; lad – мальчик, юноша; to rush into the room – врываться в комнату; wild – дикий; возбужденный).

 

 Also, the rum has given out, and we are hard put to it for liquor. Also, you sit in your cabin whilst it is in the articles that you should drink and roar with the crew. For all these reasons it has been this day in general meeting decreed – “
Sharkey had stealthily cocked a pistol under the table, so it may have been as well for the mutinous master that he never reached the end of his discourse, for even as he came to it there was a swift patter of feet upon the deck, and a ship lad, wild with his tidings, rushed into the room.
“A craft!” he yelled (судно! – выкрикнул он). “A great craft, and close aboard us (у нас по борту большое судно; close – рядом, неподалеку)!”
In a flash the quarrel was forgotten (вмиг ссора была забыта), and the pirates were rushing to quarters (и пираты бросились по местам; quarters – жилище, жилье; места согласно боевому расписанию). Sure enough, surging slowly down before the gentle trade-wind (и правда, медленно покачиваясь, подгоняемый легким пассатом; surge – подниматься, вздыматься), a great full-rigged ship, with all sail set, was close beside them (совсем рядом проходил на всех парусах большой хорошо оснащенный корабль; close /прил./ – близкий; beside – рядом с, близко, около).
It was clear that she had come from afar (было очевидно, что шел он издалека) and knew nothing of the ways of the Caribbean Sea (и /на нем/ ничего не знали о порядках в Карибском море; way – путь; ways – уклад, обычай), for she made no effort to avoid the low, dark craft (поскольку он не делал никаких попыток избежать /встречи/ с небольшим: «низким» черным судном) which lay so close upon her bow (которое находилось совсем близко от его носа; to lie), but blundered on as if her mere size would avail her (а продолжал двигаться прежним курсом, как будто сами его /немалые/ размеры гарантировали ему безопасность; to blunder – двигаться вслепую; mere – простой, не более чем; to avail – быть полезным, помогать).

 

 “A craft!” he yelled. “A great craft, and close aboard us!”
In a flash the quarrel was forgotten, and the pirates were rushing to quarters. Sure enough, surging slowly down before the gentle trade-wind, a great full-rigged ship, with all sail set, was close beside them.
It was clear that she had come from afar and knew nothing of the ways of the Caribbean Sea, for she made no effort to avoid the low, dark craft which lay so close upon her bow, but blundered on as if her mere size would avail her.
So daring was she, that for an instant the Rovers (корабль этот шел настолько бесстрашно, что на мгновение пиратам), as they flew to loose the tackles of their guns (уже бросившимся ослаблять тали своих пушек; to fly – летать; нестись, мчаться), and hoisted their battle-lanterns (и поднимать боевые фонари), believed that a man-of-war had caught them napping (показалось, что какой-то военный корабль застал их врасплох: «застал их дремлющими»; to believe – верить; думать, полагать).
But at the sight of her bulging, portless sides and merchant rig (но при виде выпуклых бортов без орудийных люков и оснастки торгового судна) a shout of exultation broke from amongst them (крик ликования раздался среди них; to break – ломать, разбивать; раздаться /о сильном звуке/), and in an instant they had swung round their fore-yard (и через мгновение, повернув фока рей; to swing), and darting alongside they had grappled with her (и метнувшись к борту, они сцепились с /кораблем/ абордажными крючьями; to grapple – зацепить, захватить /крюком/; взять на абордаж) and flung a spray of shrieking, cursing ruffians upon her deck (и с воплями и бранью на его палубу хлынул поток головорезов: «и метнули поток…»; to fling – бросать, кидать; spray – водяная пыль, мелкие брызги).

 

 So daring was she, that for an instant the Rovers, as they flew to loose the tackles of their guns, and hoisted their battle-lanterns, believed that a man-of-war had caught them napping.
But at the sight of her bulging, portless sides and merchant rig a shout of exultation broke from amongst them, and in an instant they had swung round their fore-yard, and darting alongside they had grappled with her and flung a spray of shrieking, cursing ruffians upon her deck.
Half a dozen seamen of the night-watch were cut down where they stood (полдюжины матросов из ночной вахты были зарублены на месте: «где они стояли»; to stand), the mate was felled by Sharkey and tossed overboard by Ned Galloway (Шарки сбил с ног помощника капитана, а Нэд Гэллоуэй перебросил его за борт), and before the sleepers had time to sit up in their berths (и прежде чем спящим хватило времени приподняться в своих койках), the vessel was in the hands of the pirates (судно оказалось в руках пиратов).
The prize proved to be the full-rigged ship Portobello – Captain Hardy, master (трофеем оказался хорошо оснащенный корабль «Портобелло», /которым командовал/ капитан Харди; prize – награда, приз; призовое судно /мор./) – bound from London to Kingston in Jamaica (направлявшийся из Лондона в Кингстон на Ямайке), with a cargo of cotton goods and hoop-iron (с грузом хлопчатобумажного полотна и обручного железа).

 

 Half a dozen seamen of the night-watch were cut down where they stood, the mate was felled by Sharkey and tossed overboard by Ned Galloway, and before the sleepers had time to sit up in their berths, the vessel was in the hands of the pirates.
The prize proved to be the full-rigged ship Portobello – Captain Hardy, master – bound from London to Kingston in Jamaica, with a cargo of cotton goods and hoop-iron.
Having secured their prisoners, all huddled together in a dazed, distracted group (собрав своих ошеломленных, /насмерть/ перепуганных пленников в одну группу; to secure – охранять; взять под стражу; huddled together – собираться вместе, жаться друг к другу; distracted – растерянный; обезумевший), the pirates spread over the vessel in search of plunder (пираты разбрелись по судну в поисках добычи; to spread – расстилать, развертывать; распространяться), handing all that was found to the giant quartermaster (передавая все, что находили, огромному интенданту), who in turn passed it over the side of the Happy Delivery (который в свою очередь перебрасывал /трофеи/ через борт на «Счастливое избавление») and laid it under guard at the foot of her mainmast (и складывал у подножия грот-мачты, /где их надежно/ охраняли; to lay; guard – охрана, защита).
The cargo was useless (груз не представлял особой ценности: «был бесполезен»), but there were a thousand guineas in the ship’s strong-box (но в корабельном сейфе оказалась тысяча гиней), and there were some eight or ten passengers (да еще на борту присутствовало восемь или десять пассажиров), three of them wealthy Jamaica merchants (трое из которых /оказались/ богатыми торговцами с Ямайки), all bringing home well-filled boxes from their London visit (и все они везли домой из Лондона полные сундуки /с деньгами/).

 

 Having secured their prisoners, all huddled together in a dazed, distracted group, the pirates spread over the vessel in search of plunder, handing all that was found to the giant quartermaster, who in turn passed it over the side of the Happy Delivery and laid it under guard at the foot of her mainmast.
The cargo was useless, but there were a thousand guineas in the ship’s strong-box, and there were some eight or ten passengers, three of them wealthy Jamaica merchants, all bringing home well-filled boxes from their London visit.
When all the plunder was gathered (когда все добро собрали), the passengers and crew were dragged to the waist (пассажиров и команду поволокли на шкафут; waist – талия; шкафут /средняя часть верхней палубы корабля/), and under the cold smile of Sharkey each in turn was thrown over the side (и под холодным /взглядом/ ухмыляющегося Шарки всех по очереди бросали за борт) – Sweetlocks standing by the rail and hamstringing them with his cutlass (Суитлокс стоял у леера и абордажной саблей наносил каждому удар под колено) as they passed over (когда те проходили мимо /него/), lest some strong swimmer should rise in judgment against them (чтобы какой-нибудь хороший: «сильный» пловец не предстал впоследствии перед судом на стороне обвинения: «перед судом против них»). A portly, grey-haired woman, the wife of one of the planters, was among the captives (среди пленников была дородная седовласая женщина, жена одного из плантаторов), but she also was thrust screaming and clutching over the side (но и ее, кричащую и хватавшуюся /за все вокруг/, тоже бросили за борт; side – сторона; одна из поверхностей; борт судна /мор./).

 

 When all the plunder was gathered, the passengers and crew were dragged to the waist, and under the cold smile of Sharkey each in turn was thrown over the side – Sweetlocks standing by the rail and hamstringing them with his cutlass as they passed over, lest some strong swimmer should rise in judgment against them. A portly, grey-haired woman, the wife of one of the planters, was among the captives, but she also was thrust screaming and clutching over the side.
“Mercy, you hussy!” neighed Sharkey (боже мой, потаскуха! – заржал Шарки; mercy – пощада /восклицание, выражающее удивление, недоумение/; hussy – дерзкая девчонка; потаскушка, шлюха), “you are surely a good twenty years too old for that (ты слишком стара для этого, на добрых лет двадцать, это уж точно; surely – конечно, непременно).”
The captain of the Portobello, a hale, blue-eyed grey-beard (капитан «Портобелло», крепкий старик с голубыми глазами и седой бородой; hale – здоровый, сильный /преим. о стариках/), was the last upon the deck (остался на палубе последним). He stood, a thick-set resolute figure, in the glare of the lanterns (он стоял – коренастая фигура, решительная осанка – в свете фонарей), while Sharkey bowed and smirked before him (в то время как Шарки кланялся и паясничал перед ним; to smirk – притворно улыбаться).
“One skipper should show courtesy to another,” said he (один капитан должен выказывать учтивость по отношению к другому, – говорил он), “and sink me if Captain Sharkey would be behind in good manners (и утонуть мне, если капитан Шарки уступит кому-либо в хороших манерах; to be behind – отставать, проигрывать: «быть позади»)! I have held you to the last, as you see, where a brave man should be (как видишь, ты – последний, как и подобает храбрецу; to hold to the last – держаться до конца); so now, my bully, you have seen the end of them (и теперь, братец, когда ты видел их конец; bully – забияка, драчун; друг, товарищ /диал./), and may step over with an easy mind (можешь с легким сердцем /сам/ шагнуть за /борт/; easy mind – душевный покой).”

 

 “Mercy, you hussy!” neighed Sharkey, “you are surely a good twenty years too old for that.”
The captain of the Portobello, a hale, blue-eyed grey-beard, was the last upon the deck. He stood, a thick-set resolute figure, in the glare of the lanterns, while Sharkey bowed and smirked before him.
“One skipper should show courtesy to another,” said he, “and sink me if Captain Sharkey would be behind in good manners! I have held you to the last, as you see, where a brave man should be; so now, my bully, you have seen the end of them, and may step over with an easy mind.”
“So I shall, Captain Sharkey,” said the old seaman (так я и сделаю, капитан Шарки, – сказал старый моряк), “for I have done my duty so far as my power lay (потому что я выполнил свой долг, насколько было в моих силах; to lie – лежать; power – сила; власть). But before I go over I would say a word in your ear (но прежде чем я шагну за борт, я хотел бы сказать тебе кое-что на ушко; word – слово; сообщение, известие).”
“If it be to soften me (если это для того, чтобы смягчить меня), you may save your breath (можешь даже не стараться: «можешь сохранить свое дыхание»). You have kept us waiting here for three days (вы заставили нас ждать здесь /целых/ три дня; to keep), and curse me if one of you shall live (и будь я проклят, если /хоть/ один из вас выживет)!”
“Nay, it is to tell you what you should know (нет, /мне/ нужно рассказать то, что тебе следует знать). You have not yet found what is the true treasure aboard of this ship (вы еще не нашли настоящего сокровища на борту этого корабля).”

 

 “So I shall, Captain Sharkey,” said the old seaman, “for I have done my duty so far as my power lay. But before I go over I would say a word in your ear.”
“If it be to soften me, you may save your breath. You have kept us waiting here for three days, and curse me if one of you shall live!”
“Nay, it is to tell you what you should know. You have not yet found what is the true treasure aboard of this ship.”
“Not found it (не нашли его)? Sink me, but I will slice your liver, Captain Hardy (утонуть мне, но я нарежу ломтями твою печень, капитан Харди), if you do not make good your words (если ты не докажешь свои слова; to make good – доказывать)! Where is this treasure you speak of (где это сокровище, о котором ты говоришь)?”
“It is not a treasure of gold, but it is a fair maid (это сокровище не золото, а красивая девушка), which may be no less welcome (которая, возможно, не менее желанна).”
“Where is she, then (ну, и где же она)? And why was she not with the others (и почему ее не было с остальными)?”
“I will tell you why she was not with the others (я скажу тебе, почему ее не было с остальными). She is the only daughter of the Count and Countess Ramirez (она – единственная дочь графа и графини Рамирес), who are amongst those whom you have murdered (которые были среди тех, кого вы убили).

 

 “Not found it? Sink me, but I will slice your liver, Captain Hardy, if you do not make good your words! Where is this treasure you speak of?”
“It is not a treasure of gold, but it is a fair maid, which may be no less welcome.”
“Where is she, then? And why was she not with the others?”
“I will tell you why she was not with the others. She is the only daughter of the Count and Countess Ramirez, who are amongst those whom you have murdered.
Her name is Inez Ramirez, and she is of the best blood of Spain (ее имя = ее зовут Инес Рамирес, и она /принадлежит/ к лучшему роду Испании; blood – кровь; происхождение, род), her father being Governor of Chagre (ее отец был губернатором Чагре), to which he was now bound (куда он и направлялся). It chanced that she was found to have formed an attachment, as maids will (случилось так, что обнаружилась ее страсть, как это бывает у девушек: «она была обнаружена сформировать привязанность…»; to form – придавать/принимать форму; образовывать; attachment – прикрепление, присоединение; преданность, привязанность), to one far beneath her in rank aboard this ship (к человеку, намного ниже ее по званию, находившемуся на этом судне); so her parents, being people of great power (так что ее родители, будучи людьми, имевшими огромное влияние; power – сила, мощь; влияние, власть), whose word is not to be gainsaid (приказаниям которых нельзя пойти наперекор; word – слово; приказ, распоряжение), constrained me to confine her close in a special cabin aft of my own (вынудили меня заключить ее в особой каюте позади моей собственной). Here she was held straitly (там она содержалась в строгости), all food being carried to her (еду ей приносили), and she allowed to see no one (и не позволяли никого видеть).

 

 Her name is Inez Ramirez, and she is of the best blood of Spain, her father being Governor of Chagre, to which he was now bound. It chanced that she was found to have formed an attachment, as maids will, to one far beneath her in rank aboard this ship; so her parents, being people of great power, whose word is not to be gainsaid, constrained me to confine her close in a special cabin aft of my own. Here she was held straitly, all food being carried to her, and she allowed to see no one.
This I tell you as a last gift (я это тебе рассказываю в качестве последнего подарка), though why I should make it to you I do not know (хотя с какой стати я должен тебе его делать, не знаю), for indeed you are a most bloody rascal (поскольку на самом деле ты – самый отъявленный мерзавец; bloody – кровавый; проклятый /груб./), and it comforts me in dying to think (и в момент смерти для меня будет /большим/ утешением думать; to die – умирать) that you will surely be gallow’s-meat in this world (что в этом мире тебя наверняка ждет виселица; meat – мясо; добыча), and hell’s-meat in the next (а в следующем – адский /огонь/).”
At the words he ran to the rail, and vaulted over into the darkness (с этими словами он подбежал к леерам и прыгнул в темноту), praying as he sank into the depths of the sea (опускаясь в морскую пучину он молился), that the betrayal of this maid might not be counted too heavily against his soul (чтобы предательство по отношению к этой девушке не рассматривалось как слишком тяжкий грех на его душе; to count – считать, подсчитывать; принимать во внимание).

 

 This I tell you as a last gift, though why I should make it to you I do not know, for indeed you are a most bloody rascal, and it comforts me in dying to think that you will surely be gallow’s-meat in this world, and hell’s-meat in the next.”
At the words he ran to the rail, and vaulted over into the darkness, praying as he sank into the depths of the sea, that the betrayal of this maid might not be counted too heavily against his soul.
The body of Captain Hardy had not yet settled upon the sand forty fathoms deep (тело капитана Харди еще не опустилось на песок на глубине сорока саженей; to settle – приводить в порядок, улаживать; опускаться /на землю/) before the pirates had rushed along the cabin gangway (а пираты уже мчались по проходу, /ведущему в нужную/ каюту). There, sure enough, at the further end, was a barred door (и действительно, в дальнем его конце находилась запертая дверь), overlooked in their previous search (которую не заметили при предыдущем осмотре). There was no key, but they beat it in with their gunstocks (ключа не было, и они /стали/ выбивать ее прикладами ружей), whilst shriek after shriek came from within (а изнутри в этот момент доносились непрекращающиеся крики: «в то время как крик за криком доносились изнутри»).

 

 The body of Captain Hardy had not yet settled upon the sand forty fathoms deep before the pirates had rushed along the cabin gangway. There, sure enough, at the further end, was a barred door, overlooked in their previous search. There was no key, but they beat it in with their gunstocks, whilst shriek after shriek came from within.
In the light of their outstretched lanterns they saw a young woman (в свете от фонарей в их вытянутых /руках/ они увидели молодую женщину), in the very prime and fullness of her youth, crouching in a corner (в самом расцвете юности и красоты, cжавшуюся в углу; fullness – полнота; достижение высшей точки; to crouch – припадать к земле; согнуться, сжаться), her unkempt hair hanging to the ground, her dark eyes glaring with fear (ее растрепанные волосы доставали до пола: «висели до земли», темные глаза горели от страха), her lovely form straining away in horror from this inrush of savage blood-stained men (а ее милая фигурка отпрянула в ужасе при появлении свирепых, покрытых пятнами крови пиратов; to strain – натягивать/ся/; напрягать/ся/; inrush – внезапное вторжение). Rough hands seized her (грубые руки схватили ее), she was jerked to her feet (резким движением поставили на ноги; to jerk – резко толкать, дергать), and dragged with scream on scream (и потащили с криками) to where John Sharkey awaited her (туда, где ее ждал Джон Шарки).

 

 In the light of their outstretched, lanterns they saw a young woman, in the very prime and fullness of her youth, crouching in a corner, her unkempt hair hanging to the ground, her dark eyes glaring with fear, her lovely form straining away in horror from this inrush of savage blood-stained men. Rough hands seized her, she was jerked to her feet, and dragged with scream on scream to where John Sharkey awaited her.
He held the light long and fondly to her face (он долго, любуясь, держал фонарь у ее лица; light – свет, освещение; лампа, фонарь; fondly – нежно, любовно), then, laughing loudly, he bent forward (затем, громко рассмеявшись, наклонился вперед; to bend – сгибать/ся/, гнуть/ся/; наклонять/ся/) and left his red hand-print upon her cheek (и оставил отпечаток своей окровавленной левой руки на ее щеке; to leave; red – красный, алый; окровавленный).
“’Tis the rovers’ brand, lass, that he marks his ewes (это клеймо пирата, девочка, которым он метит своих овечек; ’tis /сокр./ = it is; ewe – овца). Take her to the cabin and use her well (отведите ее в каюту и обращайтесь с нею хорошо; to take – брать; сопровождать, провожать; to use – использовать; обращаться, обходиться). Now, hearties, get her under water, and out to our luck once more (а теперь, парни, пустите это корыто ко дну: «пустите его под воду», и вперед, навстречу новой удаче; hearty – крепкий парень).”
Within an hour the good ship Portobello had settled down to her doom (через час прекрасный корабль «Портобелло» ушел под воду /навстречу/ своей гибели; to settle down – погружаться, тонуть; doom – рок, судьба; гибель, кончина), till she lay beside her murdered passengers upon the Caribbean sand (пока не лег = и лег рядом со своими умерщвленными пассажирами на песок Карибского /моря/), while the pirate barque, her deck littered with plunder (в то время как пиратский барк с добычей, в беспорядке брошенной на палубе), was heading northward in search of another victim (направлялся на север в поисках новой жертвы).

 

 He held the light long and fondly to her face, then, laughing loudly, he bent forward and left his red hand-print upon her cheek.
“’Tis the rovers’ brand, lass, that he marks his ewes. Take her to the cabin and use her well. Now, hearties, get her under water, and out to our luck once more.”
Within an hour the good ship Portobello had settled down to her doom, till she lay beside her murdered passengers upon the Caribbean sand, while the pirate barque, her deck littered with plunder, was heading northward in search of another victim.
There was a carouse that night in the cabin of the Happy Delivery (той ночью в каюте «Счастливого избавления» устроили пирушку), at which three men drank deep (на которой трое /пиратов/ изрядно набрались; to drink – пить). They were the captain, the quartermaster, and Baldy Stable, the surgeon (ими были капитан, интендант и Лысый Стэйбл, врач; surgeon – хирург; офицер медицинской службы), a man who had held the first practice in Charleston (человек, у которого сначала была практика в Чарльстоне; to hold – держать; владеть, иметь), until, misusing a patient, he fled from justice (затем, отправив на тот свет пациента, он бежал от правосудия; to misuse – неправильно употреблять; дурно обращаться; to flee), and took his skill over to the pirates (и /подался/ к пиратам, чтобы им демонстрировать свое искусство: «перенес свое искусство к пиратам»). A bloated fat man he was (это был толстый, обрюзгший человек; to bloat – раздувать/ся/, пухнуть), with a creased neck and a great shining scalp (с шеей в /жирных/ складках и огромным сверкающим лысым черепом; to crease – морщить/ся/), which gave him his name (от которого и пошло его прозвище: «который дал ему его имя»).

 

 There was a carouse that night in the cabin of the Happy Delivery, at which three men drank deep. They were the captain, the quartermaster, and Baldy Stable, the surgeon, a man who had held the first practice in Charleston, until, misusing a patient, he fled from justice, and took his skill over to the pirates. A bloated fat man he was, with a creased neck and a great shining scalp, which gave him his name.
Sharkey had put for the moment all thought of mutiny out of his head (Шарки на время выбросил из головы все мысли о мятеже; to put out – откладывать /в сторону/), knowing that no animal is fierce when it is over-fed (зная, что ни один зверь не бывает агрессивен, когда он сыт; over-fed – перекормленный, объевшийся), and that whilst the plunder of the great ship was new to them (и что пока трофеи с большого корабля не утратили для них своей новизны) he need fear no trouble from his crew (ему не нужно ожидать: «бояться» никаких неприятностей от команды). He gave himself up, therefore, to the wine and the riot (и поэтому он предался вину и кутежу; to give oneself up to – посвятить себя, предаться /чему-л./; riot – восстание, мятеж; разгул), shouting and roaring with his boon companions (вовсю деря глотку вместе со своими собутыльниками; to shout – кричать; to roar – реветь; орать, громко кричать; boon – компанейский, общительный; доброжелательный, приятный; boon companion – хороший товарищ; приятный собеседник). All three were flushed and mad, ripe for any devilment (все трое были раскрасневшимися, возбужденными, созревшими для любой дьявольской выходки; to flush – приливать /о крови/; ripe – зрелый, спелый; созревший, готовый), when the thought of the woman crossed the pirate’s evil mind (когда мысль о той женщине возникла в его порочном мозгу; to cross – пересекать, переходить; evil – злой, дурной; порочный).

 

 Sharkey had put for the moment all thought of mutiny out of his head, knowing that no animal is fierce when it is over-fed, and that whilst the plunder of the great ship was new to them he need fear no trouble from his crew. He gave himself up, therefore, to the wine and the riot, shouting and roaring with his boon companions. All three were flushed and mad, ripe for any devilment, when the thought of the woman crossed the pirate’s evil mind.
He yelled to the negro steward that he should bring her on the instant (он крикнул стюарду-негру, чтобы тот тотчас же привел ее).
Inez Ramirez had now realised it all (Инес Рамирес теперь осознала все) – the death of her father and mother (и смерть отца с матерью), and her own position in the hands of their murderers (и свое собственное положение в руках их убийц). Yet calmness had come with the knowledge (однако с пониманием пришло успокоение; knowledge – знание; понимание; calm – спокойный), and there was no sign of terror in her proud, dark face (и на ее гордом смуглом лице не было и признаков страха; dark – темный, лишенный света; смуглый /о человеке/) as she was led into the cabin (когда ее ввели в каюту; to lead), but rather a strange, firm set of the mouth and an exultant gleam of the eyes (а, скорее, странное /выражение/ в очертании решительно /сжатых/ губ и торжествующе сверкающих глазах; set – комплект, набор; очертания, линии /тела/), like one who sees great hopes in the future (как у человека, который возлагает на будущее большие надежды).

 

 He yelled to the negro steward that he should bring her on the instant.
Inez Ramirez had now realised it all – the death of her father and mother, and her own position in the hands of their murderers. Yet calmness had come with the knowledge, and there was no sign of terror in her proud, dark face as she was led into the cabin, but rather a strange, firm set of the mouth and an exultant gleam of the eyes, like one who sees great hopes in the future.
She smiled at the pirate captain (она улыбнулась пиратскому капитану) as he rose and seized her by the waist (когда тот поднялся и обхватил ее за талию; to rise).
“Fore God! this is a lass of spirit,” cried Sharkey; passing his arm round her (как перед Богом! а девчонка-то с характером, – воскликнул Шарки, обнимая ее: «проводя руку вокруг нее»; fore /зд./ = before – перед; spirit – дух; состояние духа; храбрость). “She was born to be a Rover’s bride (она рождена, чтобы стать невестой пирата). Come, my bird, and drink to our better friendship (пойдем, моя птичка, выпьем за улучшение нашей дружбы: «за нашу лучшую дружбу»).”
“Article Six!” hiccoughed the doctor (статья шесть! – икнув, /сказал/ врач). “All bona robas in common (вся добыча поровну; bona robas /лат./ – похищенное имущество; in common – сообща, вместе).”
“Aye! we hold you to that, Captain Sharkey,” said Galloway (точно! мы заставим тебя поделиться, – сказал Нэд Гэллоуэй; aye – утвердительный ответ; to hold to – заставлять /кого-л./ сделать /что-л./). “It is so writ in Article Six (так написано в шестой статье; writ /устар./ – прич. прош. вр. от write).”

 

 She smiled at the pirate captain as he rose and seized her by the waist.
“’Fore God! this is a lass of spirit,” cried Sharkey; passing his arm round her. “She was born to be a Rover’s bride. Come, my bird, and drink to our better friendship.”
“Article Six!” hiccoughed the doctor. “All bona robas in common.”
“Aye! we hold you to that, Captain Sharkey,” said Galloway. “It is so writ in Article Six.”
“I will cut the man into ounces who comes betwixt us!” cried Sharkey (я искромсаю каждого, кто встанет между нами! – крикнул Шарки; ounce – унция /единица веса; = 28,3 г/; капелька, кусочек), as he turned his fish-like eyes from one to the other (переводя свои рыбьи глаза с одного на другого). “Nay, lass, the man is not born that will take you from John Sharkey (нет, девочка, не родился еще тот, кто отберет тебя у Джона Шарки). Sit here upon my knee, and place your arm round me so (садись мне на колено и обними меня вот так; to place – помещать, размещать; arm – рука /от кисти до плеча/). Sink me, if she has not learned to love me at sight (утонуть мне, если она сразу же не поняла, что надо любить меня; at sight – сразу же; to learn – учиться; узнавать)! Tell me, my pretty, why you were so mishandled (расскажи мне, моя прелесть, почему с тобой так плохо обращались) and laid in the bilboes aboard yonder craft (и держали /чуть не/ в кандалах на борту того корабля; to lay – класть, положить; накладывать /одно на другое/; bilboes – ножные кандалы)?”

 

 “I will cut the man into ounces who comes betwixt us!” cried Sharkey, as he turned his fish-like eyes from one to the other. “Nay, lass, the man is not born that will take you from John Sharkey. Sit here upon my knee, and place your arm round me so. Sink me, if she has not learned to love me at sight! Tell me, my pretty, why you were so mishandled and laid in the bilboes aboard yonder craft?”
The woman shook her head and smiled (женщина покачала головой и улыбнулась; to shake – трясти; качать /головой/). “No Inglese – no Inglese,” she lisped (No Inglese – no Inglese /не англичанка/, – лепетала она; to lisp – шепелявить; лепетать). She had drunk off the bumper of wine which Sharkey held to her (она выпила полный бокал вина, который подал ей Шарки; to drink), and her dark eyes gleamed more brightly than before (и ее черные глаза засверкали еще ярче, чем раньше). Sitting on Sharkey’s knee, her arm encircled his neck (сидя у Шарки на коленях, она обвила его шею рукой; to encircle – окружать), and her hand toyed with his hair, his ear, his cheek (а ее пальцы играли с его волосами, /гладили/ ухо и щеку; hand – кисть). Even the strange quartermaster and the hardened surgeon felt a horror (даже невозмутимый интендант и видавший виды врач почувствовали ужас; strange – чужой, чуждый; сдержанный, холодный; hardened – закаленный; огрубелый; to feel) as they watched her (когда они всмотрелись в нее), but Sharkey laughed in his joy (но Шарки только радостно смеялся).

 

 The woman shook her head and smiled. “No Inglese – no Inglese,” she lisped. She had drunk off the bumper of wine which Sharkey held to her, and her dark eyes gleamed more brightly than before. Sitting on Sharkey’s knee, her arm encircled his neck, and her hand toyed with his hair, his ear, his cheek. Even the strange quartermaster and the hardened surgeon felt a horror as they watched her, but Sharkey laughed in his joy.
“Curse me, if she is not a lass of metal!” he cried (будь я проклят, если эта девчонка не из металла! – вскричал он), as he pressed her to him and kissed her unresisting lips (прижимая ее к себе и целуя податливые губы; to resist – сопротивляться; un– /прист./ – придает противоположное значение).
But a strange intent look of interest had come into the surgeon’s eyes (но странный и напряженный интерес появился во взгляде врача; intent – полный решимости; сосредоточенный; look – взгляд; выражение, вид) as he watched her (когда он присмотрелся к женщине), and his face set rigidly (и лицо его окаменело; to set – устанавливать; напрягаться, твердеть; rigidly – жестко; неподвижно), as if a fearsome thought had entered his mind (будто какая-то страшная мысль пришла ему в голову: «вошла в его мозг»). There stole a grey pallor over his bull face (пепельная: «серая» бледность распространилась по его бычьему лицу; to steal – воровать, красть; постепенно овладевать, захватывать), mottling all the red of the tropics and the flush of the wine (покрывая пятнами и тропический загар, и румянец от вина).

 

 “Curse me, if she is not a lass of metal!” he cried, as he pressed her to him and kissed her unresisting lips.
But a strange intent look of interest had come into the surgeon’s eyes as he watched her, and his face set rigidly, as if a fearsome thought had entered his mind. There stole a grey pallor over his bull face, mottling all the red of the tropics and the flush of the wine.
“Look at her hand, Captain Sharkey!” he cried (взгляни на ее руку, капитан Шарки! вскричал он). “For the Lord’s sake, look at her hand (ради Бога, взгляни на ее руку; Lord – Бог; for sake – для, ради /кого-л./)!”
Sharkey stared down at the hand which had fondled him (Шарки уставился на руку, которая ласкала его). It was of a strange dead pallor (она была странного мертвенно-бледного /цвета/), with a yellow shiny web betwixt the fingers (с желтыми блестящими перепонками между пальцев; web – паутина; перепонка /у уток, летучих мышей и т. п./). All over it was a white fluffy dust (/кожу/ на всей руке покрывала белая пушистая пыль), like the flour of a new-baked loaf (напоминавшая муку на свежевыпеченном хлебе). It lay thick on Sharkey’s neck and cheek (она густо лежала на шее и на щеке Шарки).

 

 “Look at her hand, Captain Sharkey!” he cried. “For the Lord’s sake, look at her hand!”
Sharkey stared down at the hand which had fondled him. It was of a strange dead pallor, with a yellow shiny web betwixt the fingers. All over it was a white fluffy dust, like the flour of a new-baked loaf. It lay thick on Sharkey’s neck and cheek.
With a cry he flung the woman from his lap (с криком он сбросил женщину с колен; to fling; lap – колени /верхняя часть ног у сидящего человека/); but in an instant, with a wild-cat bound, and a scream of triumphant malice (но в тот же миг, с торжествующим злобным криком в прыжке дикой кошки), she had sprung at the surgeon (она бросилась на врача; to spring – прыгать, скакать), who vanished yelling under the table (который, взвизгнув, исчез под столом; to yell – пронзительно кричать). One of her clawing hands grasped Galloway by the beard (одной своей когтистой рукой она ухватила Гэллоуэя за бороду), but he tore himself away, and snatching a pike, held her off from him (но он вырвался и, схватив пику, удерживал ее на расстоянии от себя; to tear; to hold off – удерживать поодаль) as she gibbered and mowed with the blazing eyes of a maniac (а она бормотала что-то неразборчивое и гримасничала с горящими, как у маньяка, глазами).

 

 With a cry he flung the woman from his lap; but in an instant, with a wild-cat bound, and a scream of triumphant malice, she had sprung at the surgeon, who vanished yelling under the table. One of her clawing hands grasped Galloway by the beard, but he tore himself away, and snatching a pike, held her off from him as she gibbered and mowed with the blazing eyes of a maniac.
The black steward had run in on the sudden turmoil (на внезапный шум прибежал негр-стюард), and among them they forced the mad creature back into the cabin (и совместно им /удалось/ вернуть обезумевшее существо назад в каюту; to force – заставлять, принуждать) and turned the key upon her (и запереть там на ключ: «и повернуть за ней ключ»). Then the three sank panting into their chairs (затем все трое, тяжело дыша, упали в кресла; to sink – тонуть; погружаться; оседать) and looked with eyes of horror upon each other (и посмотрели друг на друга глазами, полными ужаса). The same word was in the mind of each (одно и то же слово было на уме у каждого /из них/), but Galloway was the first to speak it (но Гэллоуэй первым произнес его).
“A leper!” he cried (прокаженная! – крикнул он). “She has us all, curse her (она всех нас заразила, будь она проклята; to have – иметь; поставить в невыгодное, проигрышное положение /разг./)!”
“Not me,” said the surgeon; “she never laid her finger on me (меня нет, – сказал врач, – она даже пальцем меня не коснулась; to lay – класть).”

 

 The black steward had run in on the sudden turmoil, and among them they forced the mad creature back into the cabin and turned the key upon her. Then the three sank panting into their chairs and looked with eyes of horror upon each other. The same word was in the mind of each, but Galloway was the first to speak it.
“A leper!” he cried. “She has us all, curse her!”
“Not me,” said the surgeon; “she never laid her finger on me.”
“For that matter,” cried Galloway, “it was but my beard that she touched (вообще-то, – крикнул Гэллоуэй, – она коснулась только моей бороды; for that matter – в сущности, собственно говоря). I will have every hair of it off before morning (до утра я сбрею ее: «каждую волосинку» начисто; to have /зд./ – получить результат какого-л. действия /над собой, своим имуществом; как следствие собственных усилий или деятельности других лиц/; off – прочь).”
“Dolts that we are!” the surgeon shouted, beating his head with his hand (дуралеи мы, вот что! – закричал врач, колотя себя ладонью по голове). “Tainted or no, we shall never know a moment’s peace (заразила /она/ нас или нет, нам не знать ни минуты покоя; to taint – окрашивать; заражать) till the year is up and the time of danger past (пока не истечет год и опасность не минует; to be up – закончиться, подойти к концу /о времени/). ‘Fore God, that merchant skipper has left his mark on us (Боже правый, этот капитан с торговца оставил нам о себе память: «оставил на нас свою метку»), and pretty fools we were to think (и какими же идиотами мы были, когда полагали; pretty – милый, прелестный; изрядный, тот еще /разг./) that such a maid would be quarantined for the cause he gave (что эту девицу изолировали по причине, которую он привел: «дал»).

 

 “For that matter,” cried Galloway, “it was but my beard that she touched. I will have every hair of it off before morning.”
“Dolts that we are!” the surgeon shouted, beating his head with-his hand. “Tainted or no, we shall never know a moment’s peace till the year is up and the time of danger past. ‘Fore God, that merchant skipper has left his mark on us, and pretty fools we were to think that such a maid would be quarantined for the cause he gave.
It is easy to see now that her corruption broke forth in the journey (теперь нетрудно понять, что болезнь начала прогрессировать уже во время плавания; corruption – порча, разложение; to break forth – разразиться, бурно начинаться), and that save throwing her over they had no choice but to board her up (и что выбора у них не было, кроме как бросить ее за борт или запереть в каюте; to board up – заколачивать досками) until they should come to some port with a lazarette (пока они не придут в какой-нибудь порт, /где имеется/ лепрозорий).”
Sharkey had sat leaning back in his chair with a ghastly face (с побледневшим лицом Шарки сидел, откинувшись в кресле; ghastly – призрачный; мертвенно-бледный) while he listened to the surgeon’s words (и слушая слова доктора). He mopped himself with his red handkerchief (он утирался красным носовым платком), and wiped away the fatal dust with which he was smeared (смахивая /с себя/ смертоносную пыль, которой был усыпан; fatal – неминуемый, роковой; губительный; to smear – намазывать; размазывать; марать, пачкать, загрязнять).

 

 It is easy to see now that her corruption broke forth in the journey, and that save throwing her over they had no choice but to board her up until they should come to some port with a lazarette.”
Sharkey had sat leaning back in his chair with a ghastly face while he listened to the surgeon’s words. He mopped himself with his red handkerchief, and wiped away the fatal dust with which he was smeared.
“What of me?” he croaked (а что со мной? – прохрипел он; to croak – каркать; квакать; издавать хриплые звуки). “What say you, Baldy Stable? Is there a chance for me (что скажешь, Лысый Стэйбл, есть шанс, что я не заразился: «шанс для меня»)? Curse you for a villain! speak out (черт тебя возьми, негодяй, говори), or I will drub you within an inch of your life (или я изобью тебя так, что останется лишь дюйм живого места), and that inch also (а /потом пройдусь/ и по нему тоже)! Is there a chance for me, I say (есть у меня шанс, я спрашиваю: «я говорю»)!”
But the surgeon shook his head (но доктор /лишь/ покачал головой). “Captain Sharkey,” said he, “it would be an ill deed to speak you false (капитан Шарки, – сказал он, – было бы нечестно обманывать тебя; ill – больной, нездоровый; дурной, плохой; deed – действие, поступок; false – фальшиво; обманным путем). The taint is on you (на тебе зараза = ты заражен; taint – пятно; зараза). No man on whom the leper scales have rested is ever clean again (ни один человек, на которого попали чешуйки проказы, уже никогда не избавится от этой болезни; to rest – отдыхать; покоиться, лежать; clean – чистый; незаразный /обычно о человеке/).”

 

 “What of me?” he croaked. “What say you, Baldy Stable? Is there a chance for me? Curse you for a villain! speak out, or I will drub you within an inch of your life, and that inch also! Is there a chance for me, I say!”
But the surgeon shook his head. “Captain Sharkey,” said he, “it would be an ill deed to speak you false. The taint is on you. No man on whom the leper scales have rested is ever clean again.”
Sharkey’s head fell forward on his chest, and he sat motionless (голова Шарки упала вперед на грудь, и он сидел без движенья), stricken by this great and sudden horror (пораженный неимоверным и внезапным ужасом; to strike – ударять, наносить удар; поражать, производить впечатление), looking with his smouldering eyes into his fearsome future (всматриваясь своими тусклыми глазами в /свое/ пугающее будущее). Softly the mate and the surgeon rose from their places (помощник и врач тихонько поднялись со своих мест; softly – мягко; бесшумно; to rise), and stealing out from the poisoned air of the cabin (и украдкой покинули отравленную атмосферу каюты; to steal – воровать, красть; прокрасться, проскользнуть), came forth into the freshness of the early dawn (выбравшись на свежий /воздух/ предрассветного утра; early – ранний; dawn – рассвет, утренняя заря), with the soft, scent-laden breeze in their faces (где легкий, наполненный запахами, бриз /дохнул/ им в лицо; soft /зд./ – слабый; laden – нагруженный; второй компонент сложных прилагательных со значением «содержащий» /что-л., обозначенное первым компонентом/; to load – грузить) and the first red feathers of cloud catching the earliest gleam of the rising sun (а розовеющие перья облаков ловили первые проблески восходящего солнца) as it shot its golden rays over the palm-clad ridges of distant Hispaniola (посылавшего свои золотые лучи над покрытыми пальмами горными хребтами далекой Эспаньолы; to shoot – стрелять; to clothe – одевать; покрывать, укрывать).

 

 Sharkey’s head fell forward on his chest, and he sat motionless, stricken by this great and sudden horror, looking with his smouldering eyes into his fearsome future. Softly the mate and the surgeon rose from their places, and stealing out from the poisoned air of the cabin, came forth into the freshness of the early dawn, with the soft, scent-laden breeze in their faces and the first red feathers of cloud catching the earliest gleam of the rising sun as it shot its golden rays over the palm-clad ridges of distant Hispaniola.
That morning a second council of the Rovers was held at the base of the mainmast (тем утром у грот-мачты пираты держали второй совет; base – основа; основание, подножие), and a deputation chosen to see the captain (/на котором/ выбрали делегатов для встречи с капитаном; to choose; to see – видеть; видеться, встречаться). They were approaching the after-cabins (они /уже/ подходили к кормовой каюте) when Sharkey came forth, the old devil in his eyes (когда наружу вышел Шарки с горящими прежним дьявольским огнем глазами: «старый = прежний дьявол в его глазах»; forth – вперед; вовне, наружу), and his bandolier with a pair of pistols over his shoulder (парой пистолетов и патронташем через плечо).
“Sink you all for villains!” he cried (чтоб всем вам, мерзавцам, утонуть! – крикнул он). “Would you dare cross my hawse (неужто вы осмелились выступить против меня; to cross – пересекать, переходить; противодействовать; hawse – клюз /носовая часть судна, в которой расположены отверстия для проводки якорных цепей/)? Stand out, Sweetlocks, and I will lay you open (встань в сторону, Суитлокс, или я выпущу тебе кишки; to lay open – разрезать, вскрыть)! Here, Galloway, Martin, Foley (/эй/, Гэллоуэй, Мартин, Фоули, сюда), stand by me and lash the dogs to their kennel (встаньте рядом со мною и посадите собак /снова/ на цепь; to lash – привязывать /к чему-л./; kennel – собачья конура)!”

 

 That morning a second council of the Rovers was held at the base of the mainmast, and a deputation chosen to see the captain. They were approaching the after-cabins when Sharkey came forth, the old devil in his eyes, and his bandolier with a pair of pistols over his shoulder.
“Sink you all for villains!” he cried. “Would you dare cross my hawse? Stand out, Sweetlocks, and I will lay you open! Here, Galloway, Martin, Foley, stand by me and lash the dogs to their kennel!”
But his officers had deserted him (но его офицеры покинули его), and there was none to come to his aid (и не нашлось никого, кто пришел бы ему на помощь). There was a rush of the pirates (тут пираты бросились /на него/). One was shot through the body (сквозь тело одного /из них пуля/ прошла навылет; shot through – ранен навылет), but an instant afterwards Sharkey had been seized (но мгновение спустя Шарки был схвачен) and was triced to his own mainmast (и привязан к мачте своего собственного /корабля/). His filmy eyes looked round from face to face (взгляд его подернутых пленкой глаз переходил с одного лица на другое; to look round – осматриваться), and there was none who felt the happier for having met them (и не было ни единого /человека/, кто почувствовал бы себя счастливее, встретившись с ним; to feel).
“Captain Sharkey,” said Sweetlocks, “you have mishandled many of us (ты дурно обращался с многими из нас), and you have now pistolled John Masters (а только что ты пристрелил Джона Мастерса), besides killing Bartholomew, the carpenter, by braining him with a bucket (и это не считая убийства Бартоломью, плотника, /которому ты/ вышиб мозги бадьей).

 

 But his officers had deserted him, and there was none to come to his aid. There was a rush of the pirates. One was shot through the body, but an instant afterwards Sharkey had been seized and was triced to his own mainmast. His filmy eyes looked round from face to face, and there was none who felt the happier for having met them.
“Captain Sharkey,” said Sweetlocks, “you have mishandled many of us, and you have now pistolled John Masters, besides killing Bartholomew, the carpenter, by braining him with a bucket.
All this might have been forgiven you (все это могло бы тебе проститься), in that you have been our leader for years (поскольку ты был нашим главарем многие годы), and that we have signed articles to serve under you while the voyage lasts (и мы подписали договор, /обязуясь/ служить под твоим /началом/, пока длится это плавание). But now we have heard of this bona roba on board (но теперь мы слышали об этой bona roba, /находящейся/ на борту), and we know that you are poisoned to the marrow (и мы знаем, что ты отравлен до мозга костей; marrow – костный мозг), and that while you rot there will be no safety for any of us (и что пока ты там гниешь, никто из нас не будет в безопасности), but that we shall all be turned into filth and corruption (и что все мы превратимся в гниющие отбросы; filth – грязь, нечистоты; отбросы; corruption – порча, разложение; гниение).

 

 All this might have been forgiven you, in that you have been our leader for years, and that we have signed articles to serve under you while the voyage lasts. But now we have heard of this bona roba on board, and we know that you are poisoned to the marrow, and that while you rot there will be no safety for any of us, but that we shall all be turned into filth and corruption.
Therefore, John Sharkey, we Rovers of the Happy Delivery (поэтому, Джон Шарки, мы, пираты «Счастливого избавления»), in council assembled, have decreed (собравшись на совет, постановили) that while there be yet time, before the plague spreads (пока еще есть время, прежде чем распространится болезнь; plague – чума; мор, эпидемия), you shall be set adrift in a boat to find such a fate (пустить тебя в шлюпке навстречу такой участи; to set adrift – плыть по течению, дрейфовать; to find – находить, встречать) as Fortune may be pleased to send you (какую судьба пожелает тебе ниспослать; to please – радовать; желать, хотеть).”
John Sharkey said nothing (Джон Шарки ничего не сказал), but slowly circling his head (а только медленно покрутив головой), he cursed them all with his baleful gaze (проклял их всех мрачным взглядом; baleful – гибельный; зловещий). The ship’s dinghy had been lowered (корабельный ялик был спущен), and he, with his hands still tied (и он, с все еще связанными руками), was dropped into it on the bight of a rope (был сброшен в него и /упал/ на бухту троса).

 

 Therefore, John Sharkey, we Rovers of the Happy Delivery, in council assembled, have decreed that while there be yet time, before the plague spreads, you shall be set adrift in a boat to find such a fate as Fortune may be pleased to send you.”
John Sharkey said nothing, but slowly circling his head, he cursed them all with his baleful gaze. The ship’s dinghy had been lowered, and he, with his hands still tied, was dropped into it on the bight of a rope.
“Cast her off!” cried Sweetlocks (отдать концы! – крикнул Суитлокс; to cast off – отдать концы: «отбросить»).
“Nay, hold hard a moment, Master Sweetlocks!” shouted one of the crew (нет, подожди минутку, шкипер Суитлокс! – крикнул кто-то из команды; to hold hard – крепко держать, не отпускать; ждать). “What of the wench (а что с девицей)? Is she to bide aboard and poison us all (она что, останется на борту и отравит всех нас)?”
“Send her off with her mate!” cried another (послать ее вслед за дружком! – крикнул другой; mate – товарищ; супруг, сожитель), and the Rovers roared their approval (и пираты ревом выразили свое одобрение). Driven forth at the end of pikes, the girl was pushed towards the boat (подгоняя девушку вперед остриями пик, /пираты/ подталкивали ее к шлюпке; to drive – гнать, перемещать). With all the spirit of Spain in her rotting body (с неустрашимой душою испанки в гниющем теле) she flashed triumphant glances on her captors (она бросала на разбойников торжествующие взгляды; to flash – вспыхивать; сверкать; captor – тот, кто взял в плен).

 

 “Cast her off!” cried Sweetlocks.
“Nay, hold hard a moment, Master Sweetlocks!” shouted one of the crew. “What of the wench? Is she to bide aboard and poison us all?”
“Send her off with her mate!” cried another, and the Rovers roared their approval. Driven forth at the end of pikes, the girl was pushed towards the boat. With all the spirit of Spain in her rotting body she flashed triumphant glances on her captors.
“Perros! Perros Ingleses! Lepero, Lepero!” she cried in exultation (собаки! английские псы! мерзавец! /исп./ – кричала она в исступленном восторге), as they thrust her over into the boat (когда они перебрасывали ее через борт).
“Good luck, captain! God speed you on your honeymoon (удачи, капитан! помогай тебе Бог весь твой медовый месяц; speed – двигаться поспешно, мчаться; содействовать /устар./)!” cried a chorus of mocking voices (кричал хор насмешливых голосов; to mock – насмехаться), as the painter was unloosed (когда отдали фалинь; painter – фалинь /трос, канат, которым шлюпка привязывается к пристани или к кораблю/; to unloose – освобождать, ослаблять), and the Happy Delivery, running full before the trade-wind (и «Счастливое избавление» на всех парусах, подгоняемое попутным пассатным ветром; to run before the wind – идти на фордевинд /полным ветром/), left the little boat astern (оставило маленькую шлюпку за кормой), a tiny dot upon the vast expanse of the lonely sea (крошечную точку на бескрайнем просторе пустынного моря; lonely – одинокий; малолюдный, пустынный; vast – обширный, громадный; безбрежный, пространный).

 

 “Perros! Perros Ingleses! Lepero, Lepero!” she cried in exultation, as they thrust her over into the boat.
“Good luck, captain! God speed you on your honeymoon!” cried a chorus of mocking voices, as the painter was unloosed, and the Happy Delivery, running full before the trade-wind, left the little boat astern, a tiny dot upon the vast expanse of the lonely sea.
Extract from the log of H. M. fifty-gun ship Hecate (выдержка из судового журнала пятидесятипушечного корабля «Геката» /флота/ Его величества; H. M. – His /or Her/ Majesty) in her cruise off the American Main (во время его плавания вдоль северного побережья Карибского моря).
“Jan. 26, 1721. – This day, the junk having become unfit for food (в этот день, поскольку солонина стала непригодной в пищу; junk – старье, хлам; солонина /мор./), and five of the crew down with scurvy (и пятеро /человек/ из команды слегли от цинги), I ordered that we send two boats ashore (я приказал отправить две шлюпки на берег) at the nor’-western point of Hispaniola (к северо-западной оконечности Эспаньолы; nor’ = north), to seek for fresh fruit, and perchance shoot some of the wild oxen (чтобы поискать свежие фрукты и, по возможности, подстрелить несколько диких быков) with which the island abounds (которые на этом острове имеются во множестве; to abound – кишеть, изобиловать).

 

 Extract from the log of H. M. fifty-gun ship Hecate in her cruise off the American Main.
“Jan. 26, 1721. – This day, the junk having become unfit for food, and five of the crew down with scurvy, I ordered that we send two boats ashore at the nor’-western point of Hispaniola, to seek for fresh fruit, and perchance shoot some of the wild oxen with which the island abounds.
“7 p. m. – The boats have returned with good store of green stuff and two bullocks (шлюпки вернулись с большим запасом плодов и двумя бычками; green – зеленый; растительный /о пище/; stuff – материал, вещество; продукты). Mr. Woodruff, the master, reports (шкипер мистер Вудрафф сообщает) that near the landing-place at the edge of the forest (что неподалеку от места высадки, на краю леса) was found the skeleton of a woman (был найден скелет женщины), clad in European dress, of such sort (одетой в европейское платье такого рода; to clothe) as to show that she may have been a person of quality (по которому можно предположить, что она принадлежала к высшему сословию; to show – показывать; выявлять, устанавливать; people of quality – высшие классы общества; quality – качество). Her head had been crushed by a great stone (голова ее размозжена большим камнем) which lay beside her (который лежал рядом с нею; to lie).

 

 “7 p. m. – The boats have returned with good store of green stuff and two bullocks. Mr. Woodruff, the master, reports that near the landing-place at the edge of the forest was found the skeleton of a woman, clad in European dress, of such sort as to show that she may have been a person of quality. Her head had been crushed by a great stone which lay beside her.
Hard by was a grass hut (неподалеку находилась хижина; hard by – близко, рядом), and signs that a man had dwelt therein for some time (и /имелись/ признаки, что некоторое время в ней жил человек; to dwell), as was shown by charred wood, bones and other traces (что видно по обгоревшим дровам, костям и другим следам). There is a rumour upon the coast (на побережье ходят толки) that Sharkey, the bloody pirate, was marooned in these parts last year (что в прошлом году /здесь обретался/ Шарки, кровавый пират, брошенный в этих краях на произвол судьбы; to maroon – высаживать на необитаемый остров), but whether he has made his way into the interior (но отправился ли он вглубь /острова/; to make one’s way – прокладывать себе дорогу), or whether he has been picked up by some craft (или его подобрало какое-то судно), there is no means of knowing (узнать не представляется возможным; means – средство, способ; возможность). If he be once again afloat (если он снова выйдет в море; afloat – плавающий /на поверхности воды/, находящийся в море), then I pray that God send him under our guns (тогда я буду молить Бога послать его под наши пушки).”

 

 Hard by was a grass hut, and signs that a man had dwelt therein for some time, as was shown by charred wood, bones and other traces. There is a rumour upon the coast that Sharkey, the bloody pirate, was marooned in these parts last year, but whether he has made his way into the interior, or whether he has been picked up by some craft, there is no means of knowing. If he be once again afloat, then I pray that God send him under our guns.”
Назад: II The Dealings of Captain Sharkey with Stephen Craddock (Как капитан Шарки со Стивеном Крэддоком поменялись ролями: «Как капитан Шарки имел дела со Стивеном Крэддоком»[2])
Дальше: IV How Copley Banks Slew Captain Sharkey (Как Копли Бэнкс покончил с капитаном Шарки[4])