Глава 36
Обида туманила разум, злость держала за горло… Не привык Максим работать в таком состоянии. Он сам считал себя человеком выдержанным, уравновешенным, а тут вдруг помешательство на него какое-то нашло. И все из-за бабы.
– Здравствуйте! – Максим улыбнулся пожилой женщине с квадратным лицом и круглым, как шарик, носом.
Та покосилась на него в ответ и ничего не сказала. Может, не улыбку на лице у него увидела, а злобную гримасу. Если так, то неудивительно, что мысли о Любе и Кружилове не выходили у него из головы.
Не должен он был опускаться до мужского разговора с этим типом, не дело это – выяснять отношения с уголовником. Он все это понимал, но ничего не мог с собой поделать.
– Я тут человека одного ищу, может, вы его видели? – спросил он, вынимая из кармана фотографию Конюха.
Женщина так же косо глянула на снимок. Максим не видел ее глаз, но заметил, как шевельнулась мимическая мышца на лице.
– Узнали?
– Нет.
Женщина повернулась к нему спиной и продолжила путь, но Максим не мог ее отпустить. Он поравнялся с ней, достал удостоверение.
– Капитан полиции Одинцов, уголовный розыск.
Женщина остановилась и с сомнением посмотрела на него.
– Точно из полиции?
– А что, не похоже?
– Злобы в тебе много… – всматриваясь ему в глаза, сказала она.
– Классовая ненависть. К бандитами и прочей нечисти… Этот один из них, – тряхнув снимком, сказал он.
Оправдываться не хотелось, да и ни к чему. Действительно, много в нем злобы. Как бы не свихнуться от сильных чувств…
Любил он Любу, но свет клином на ней не сошелся. Переживет как-нибудь разрыв с ней. Переживет, если набьет морду Кружилову… Этот ублюдок похитил у него Любу, переспал с ней. И еще с истинного пути сбил…
Набьет он морду Кружилову и успокоится. Пусть ему самому достанется, главное, чтобы сопатку этому козлу расквасить. А еще лучше зубы выбить или даже челюсть сломать… А если и убьет, ничего страшного. Но выяснять отношения он должен в честном бою. А как организовать этот бой? Максим действительно готов был помочь Кружилову выйти сухим из воды. Если вдруг Леся подаст на него заявление, он поговорит с ней…
Он готов был на безрассудный шаг, это его и пугало. Он искал пути спасения от самого себя. Искал, но не находил.
А еще он искал место, куда Конюх вез Карцева. Ему нужен был дом, где нашел для себя пристанище убийца.
– Бандит? – заинтригованно спросила женщина.
– Бандит, разбойник и убийца.
– Злой ты… Но не на него… Дьявол в тебе сидит…
– Вы знаете этого человека? – Максим начала выходить из себя.
И женщина это почувствовала.
– Да, видела… – кивнула она, с опаской глянув на него.
– Где?
– Так по соседству жил…
– Спасибо! Помогли! – широко улыбнулся Одинцов.
Так и не сказал Конухов, куда он ехал, но Максим все-таки рискнул обозначить зону поисков. Сам же и взялся за работу.
– Да не за что, – угрюмо глянула на него женщина.
– Это я раньше злой был, – сказал он. – А теперь вот добреть начну… Если, конечно, вы скажете, где именно жил этот гражданин.
Женщина кивнула и повернулась к нему спиной, кивком головы приглашая следовать за ней.
Повезло ему, очень повезло. Всего третья деревня по счету, и уже успех. А у него в списке с десяток населенных пунктов, и этот круг можно было еще и расширить – в случае неудачи.
Конюх жил в небольшом доме из белого силикатного кирпича под шиферной крышей. Железные ворота, просторный двор, запущенный сад за домом.
Соседка видела его днем всего пару раз, и то в окне, когда он высовывался покурить. В светлое время суток Конухов старался не светиться, поэтому во двор выходил только по темноте.
– А кто к нему приезжал? – спросил Максим, рассматривая дом поверх забора.
– Да приезжал кто-то. Ночью. Женщина какая-то.
– Женщина?
– Ну, темно было, а двор не освещен, только фары автомобильные. И кусты мешали… Да и не присматривалась я особо… Но точно женщина была. Побыла у него, и они уехали. Как уехали, так тихо стало…
Одинцов продолжал задавать вопросы и выяснил, что уехал Конюх как раз в ту ночь, когда его и арестовали.
Максим связался с участковым, вызвал эксперта, навел справки о хозяине дома.
Надо было узнать, кто снял дом, выйти на этого человека. Возможно, Семенова сняла это жилье напрямую. А еще она могла оставить свои «пальчики» в самом доме…
Чутье подсказывало, что к Конюху приезжала госпожа Семенова…
Криминалист не заставил себя ждать. Он обследовал весь дом, но нашел там только «пальчики» Конюха – в спальне, на кухне, в туалете. В прихожей и гостиной отпечатков пальцев не было вообще. Кто-то навел идеальный порядок в тех местах, где могла наследить гостья. И наверняка это было сделано уже после того, как Максим взял Конюха. И ясно, зачем женщина уничтожила свои отпечатки…
С хозяином дома Максим встретился в тот же день, от него узнал номер телефона риелторской конторы, через которую и сдавалось жилье.
* * *
Фраер – понятие неоднозначное. Раньше все было ясно – если субчик не из воров, значит, он фраер, то бишь лох. А сейчас не все так просто. Козырной фраер – это уже блатной, а значит, человек.
Но Леня Никиткин срок не мотал, к блатным отношения не имел. Леня Никиткин – типичный фраер. Хотя и не дешевый. И тем более не лох… Крутой он мужик, и даже сам Лукомор вынужден был это признать.
Внешность у него пижонская, этого не отнять. Стильная прическа, смягченная кремами кожа лица, бесцветный маникюр, новенький брендовый костюмчик. Ухоженный, причесанный, прилизанный, отформатированный фитнесом и теннисом, который он очень любил. И улыбка у него была красивая, белозубая. И взгляд как будто добродушный… Но в глубине глаз у мужика замороженный спирт, в любой момент готовый вспыхнуть синим пламенем. И натура у него сильная, взрывная, пожароопасная…
Он мог произвести впечатление на кого угодно, но только не на Лукомора. Каких бы успехов Леня ни добился, для него он как был, так и оставался фраером.
– Проблемы у тебя, Дмитрий Андреевич.
Фраер смотрел на него с таким видом, как будто хотел предупредить об опасности и дать спасительный совет. От всей души и бескорыстно.
– И что? – скрипучим голосом, недовольно спросил Лукомор.
Пусть выскажется, пусть обозначит печку, от которой надо будет плясать.
– Черный ворон над тобой кружит. Я про наш уголовный розыск. На тебя наркоту вешают, Дарье свет Алексеевне шьют убийство.
Лукомор полыхнул взглядом, но Фраер как будто ничего не заметил. Уверенно чувствует себя в седле, сволочь. И нечем выбить из-под него белого коня… Пока нечем… Но скоро будет…
– Или ты думаешь, никто с тебя за Рому Зыкова не спросит? – хищно усмехнулся Фраер.
– Ты Одинцову за кислоту слил?
Лукомор скривился. Эту мысль нужно было прокрутить в голове молча, но он все же проговорился. Нервы…
Фраер выразительно усмехнулся. Может, и он слил информацию о наркоте, которую толкали через клуб. А может, Одинцов сам все узнал, потому что была поставлена такая задача. Им, Фраером, и была поставлена…
– С огнем играешь.
– Если бы человек не играл с огнем, он бы до сих пор по деревьям лазил и сырое мясо жрал. Огонь – это прогресс.
– И война, – с угрозой в голосе добавил Лукомор. – Иногда лучше жевать сырое мясо, чем умирать.
– Так никто умирать не собирается. Поделим город пополам, оформим зоны влияния и заключим вечный мир. Ни тебе война не нужна, ни мне.
– А если нет?
Фраер красноречиво промолчал. Если нет, значит, война… А про Дашу он сказал неспроста. Если Одинцов – его человек, он будет копать под нее со всем своим собачьим осточертением…
Только вряд ли Одинцов работает на Фраера. Не тот он человек, Максипес, чтобы работать на чьи-то интересы. Лукомор как-то пытался его купить – бесполезно. С ним только по бартеру можно… Впрочем, Фраер мог предложить ему какой-нибудь взаимовыгодный вариант. Например, голову Даши. У Одинцова к ней личный интерес: она же не на кого-то покушалась, а на него. Такое не прощается…
А может, Фраер вообще не связан с Максипесом. Зачем ему мелочиться, когда у него суперкрыша в лице мэра. Задействует административный ресурс, и начнется… Или уже задействовал?.. Может, недавний наезд со стороны Одинцова – предупредительный звонок? Или даже выстрел…
– Ты же на своей половине не остановишься, – сказал Лукомор, исподлобья глянув на Фраера.
– А зачем мне весь город? – удивленно повел бровью тот. – Мне нужно место, где я буду чувствовать себя в полной безопасности… Мне нужен, так сказать, плацдарм для наступления. Если точней, для экономической экспансии. На Москву. В этом направлении нужно расти. Строительство дорог, благоустройство, вывоз мусора. Поверь, это золотая жила.
– Верю.
– Тебя в долю, извини, не возьму, – как будто прочитав мысли собеседника, с плохо скрытой усмешкой сказал Фраер. – Во-первых, у меня своя силовая поддержка…
Леня нарочно затянул паузу. Лукомор должен был прочувствовать, насколько опасен его противник. А Фраер действительно опасен, никаких в том сомнений.
– А во-вторых… Я слышал, тебя не все воры признают…
Лукомор сжал кулаки, сдерживая гнев. Не тот сейчас случай, чтобы давать волю своим эмоциями.
– Извини, если я тебя обидел, Дмитрий Андреевич, – без всякого сожаления сказал Фраер.
– Вор не обижается, вор наказывает, – сквозь зубы выцедил Лукомор.
– Физика твердого тела – сильная наука, мимо нее не пройдешь. А там все просто. На каждое действие найдется свое противодействие, – коварно улыбнулся Никиткин. – Если, конечно, на твердое тело надавить, а не на какую-то размазню… Зачем нам друг на друга давить? Поделим город, поставим барьеры. Никто ни на кого не давит, никакого противодействия… Хорошо бы и дела вместе делать, но нельзя. Между компаньонами рано или поздно наступает разлад, а это разборки, кровь. Кому это надо? Тебе, Дмитрий Андреевич?
– Деньги любят тишину, – немного подумав, выдал Лукомор.
В принципе, он согласен был с Фраером, но именно это его и убивало. Не хотел он соглашаться с этим хреном, который вдруг вырос посреди бугра.
– Вот и я о том же.
– Что там слышно про мое дело?
Нехорошо поступил Одинцов, слишком жестко обошелся он с Лукомором. После встречи с ним остались ну очень неприятные воспоминания и плюс обвинение по уголовному делу о наркотиках. Квас взял все на себя, но Лукомор по-прежнему под статьей. Хорошо, суд постановил изменить меру пресечения, а то бы он сейчас на крытом парился…
– Свидетелем пойдешь, – кивнул Фраер.
– Пойду. По дорожке. Которую мои адвокаты выкладывают.
– Будет дорожка. Если твоим людям не будут мешать…
Лукомор кивнул. Фраер действительно мог помочь ему сесть на скамью подсудимых. Есть за ним сила…
– Что с Дарьей Алексеевной?
Даша ни в чем не отказывала Лукомору и в постели выкладывалась на полную, но это не притупляло остроту ощущений. Она оставалась все такой же желанной. И в ее деловой ценности никаких сомнений… Даша нужна была вору, и он готов был ради нее на многое, если не на все.
– Обвиняют ее. В убийстве какого-то там Карцева, – спрятав усмешку, сказал Фраер.
Похоже, он знал, в каких отношениях состояла Даша с покойником. Или, вернее, лежала…
– Да, я в курсе, – скривился Лукомор. – Одинцов под нее роет.
– Не знаю, кто там конкретно роет. Меня не интересуют частности, мне важно знать, что там в общем..
И снова Фраер усмехнулся себе под нос. Знал он, какую трепку задала ему эта «частность» по фамилии Одинцов.
– А в общем, работа идет. И в частности тоже… В принципе, эту работу можно остановить, – загадочно улыбнулся Фраер.
– Как?
– Я попробую решить этот вопрос.
– Тогда и поговорим! – постановил Лукомор.
– Нет, – покачал головой Фраер. – Или мы снимаем нашу проблему сейчас, или она решается потом, но без тебя… Я не боюсь тебя, Дмитрий Андреевич. И ты не боишься меня. Это плохо. Но я готов.
Фраер держался очень уверенно. И это не было блефом: он реально владел силой, которая могла сокрушить Лукомора. И с этим нельзя было не считаться.
– Хорошо, мы поделим город.
– И будем жить без проблем… – улыбнулся Леня. И добавил: – Если сами не будем их себе создавать.
А Лукомор как раз думал о киллере, который должен был решить с Фраером.
Но, может, лучше не надо вмачивать рога в это дело? Вдруг киллер облажается, тогда последует ответка… А она последует, потому что Фраер такое же твердое тело, как и сам Лукомор. А еще может впрячься Одинцов, с которым также не просто.
