Глава 35
Если душа большая, то любви в ней хватит на двоих. Где-то Люба слышала такие слова. Глупость это или нет, но любви в ней много, хватало и на Валеру, и на Максима…
Правда, одного она любила гораздо больше, чем другого. Но почему это не помешало ей лечь в постель к Одинцову?
Нельзя ей было ложиться в постель к Одинцову. И Валера ее об этом просил, и она сама не хотела изменять своей первой любви. Но все же не смогла она устоять перед Максимом…
Он привез ее домой и собрался уходить. Надо было бы Любе молчать о своих чувствах к Валере, но шила в мешке не утаишь. Максим не дурак, он все понял, потому и повернулся к ней спиной. И она все понимала и не должна была его останавливать. Но рука дернулась, пальцы вцепились в рукав его куртки. Максим остановился, резко повернулся к Любе и через глаза заглянул в самую душу, вывернув ее наизнанку. Порывисто прижал к стене, поцеловал в губы, дальше она пропала…
Очнулась только сейчас. Темень за окном, на потолке перед глазами вытянулся прямоугольник – свет от уличного фонаря. И со стороны прихожей в дверную щель просачивается свет. И с одной стороны светит, и с другой. И один мужчина любит, и другой… И еще Батыгин может сунуться со своей любовью. Но с ним будет просто. Люба его не любит, в постель к нему точно не ляжет…
И к Максиму она не должна была ложиться. Ей нужен только Валера… Но пусть эта ночь станет прощанием с любовью к Максу…
И с ним самим она должна проститься. Надо выставить Макса за дверь. Прямо сейчас и выставить. А то как потом объяснить Валере, что Макс ушел от нее утром? А Кружилов уже, возможно, где-то рядом, следит за ней…
Впрочем, он сам попросил ее узнать у Одинцова, какая опасность ему грозит. Что с Конюхом? Есть ли у ментов вероятность его найти?..
– И как нам теперь быть? – спросил Максим.
Он так же смотрел в потолок, и ему не давала покоя мысль о будущем.
– Как было, так и будет.
– Я знаю, ты его любишь.
– Я и тебя люблю, – выдавила из себя Люба.
Она знала, что за этим последует. Сейчас Максим подскочит, повернется к ней лицом и взглядом вцепится в душу. И это будет возмущенный взгляд. Как это она может любить еще кого-то?..
Одинцов действительно дернулся, но к Любе не повернулся. Дернулся и затих, усмиренный непроходимой реальностью.
– Я и тебя люблю… – повторила она. – Батыгина не любила, Карцева не любила, а тебя полюбила… Ты такой же сильный мужчина, как Валера, у тебя такая же завораживающая энергетика…
– Но он первый, – выжал из себя Максим.
– Да, он первый… И еще я перед ним виновата. Я должна была его дождаться…
– Ты не знала, что он жив?
– Нет… Он когда появился, со мной случился шок. Он меня даже не похищал. Я как телок на веревочке за ним пошла… Как телка… Но пошла… Он меня даже не похищал.
– Не похищал?
– Нет… Если ты хочешь, чтобы я написала на него заявление… – Люба запнулась.
– А если хочу? – провокационно спросил он.
– Я не смогу, – честно призналась она.
– А с Лесей что было?.. Он ее похищал?
– Ну, держал в подвале… – кивнула Люба. – Под замком. Но он ее не похищал… Он ее из-под клиентов вытащил. Ее на круг пустили, а он ее вытащил. Проститутка она. Дешевая проститутка… – презрительно скривилась она. – Ты даже не представляешь, как Валера меня обидел. Сказал, что Леся на меня похожа… Скажи, эта дрянь на меня похожа?
– Ну, сходство есть…
– Тогда почему ты со мной, а не с ней?
– Я ее не люблю. А тебя люблю, – признался Максим, с удивлением глядя на нее.
– Валера тоже не смог ее полюбить…
– А зачем пытался?
– Ну, на меня очень обиделся. Из-за того, что я с Батыгиным была. Карцева мне простил, а Батыгина нет… Ему даже на тебя наплевать… На тебя наплевать, на Карцева, а на Батыгина – нет… Не мог он мне Батыгина простить, а тут Леся подвернулась. Но не вышло с ней…
– И он попытался тебя похитить?
– Почему попытался? Похитил. Верней, я сама к нему в машину села. Он меня просто увез…
– А первый раз? С Конюхом.
– Не знаю, – Люба отвела взгляд в сторону.
– Не знаешь или не хочешь говорить?
– Не хочу говорить… – призналась она.
– Почему?
– Потому что я тебя люблю.
– При чем здесь я?
– Если вдруг у меня спросят, убивал ты Карцева или нет, я скажу, что нет.
– Я его не убивал! – встрепенулся Максим.
– А это неважно! Важно, что я тебя не сдам! И Валеру не сдам. Даже если это он убил Карцева…
– А кто его убил?
– Не знаю. И знать не хочу.
Какое-то время Одинцов напряженно смотрел на Любу, затем поднялся, оделся и вышел на кухню. Она последовала за ним.
Максим стоял у окна, у раскрытой форточки, и курил. Люба взяла его за руку, посадила за стол и зашторила окно.
– Боишься? – с сарказмом усмехнулся он. – Думаешь, Кружилов следит за тобой?
– Ну, это вряд ли, – покачала она головой.
Одинцов должен был думать, что Валера где-то далеко-далеко. Только вряд ли он сейчас так думает. Он умный и все понимает.
– Я не убивал Карцева, – глядя куда-то в точку перед собой, сказал Максим.
– Мне все равно.
– Откуда такая жестокость? – мрачно усмехнулся он.
– А это жестокость?
– Скажи, это правда, что ты жульничала на пару с Кружиловым? У кого вы там квартиры отбивали?
– Не было ничего такого! – отрезала Люба.
Да, шальная у нее была молодость, но ей винить себя не в чем. Все ради любви. К тому же она никого не убивала, нет крови на ее руках.
– И у него ничего не было? – криво усмехнулся Макс.
Только сейчас, казалось, он осознал, насколько Люба от него далека. При всей той к нему любви, которая заставила ее изменить Валере.
– Что было, то прошло!
– И было, – кивнул он. – И прошло… А потом снова все началось. Сначала Батыгин, потом тебя похитили… Затем Карцев был… Он тебе не говорил, что на меня покушались?
– На тебя? Покушались? – Для Любы это было новостью.
– Кружилов тебе ничего не говорил?
– Нет… Про тебя не говорил…
– А про кого говорил?
– Ну, я сказала ему про Карцева, он удивился…
– Удивился? – Максим не просто смотрел на Любу, он вчитывался в нее.
– Ну, я сказала ему, что это ты мог его убить. Сказала, что ты можешь убить из-за меня. Сказала, чтобы позлить… Он сказал, что ты не можешь убить, ну, из-за меня… Сказал, что сам убил Карцева. Из-за меня. Но я ему не поверила…
– А если он убил?
– Не мог он… Я не выгораживаю Валеру, я правда так считаю… А про тебя он ничего не говорил…
– О таких делах не говорят.
– Он бы сказал… – неуверенно сказала она.
– Кто знает, кто знает… Что Кружилов про Конюха говорил?
– Ну, говорил… В бегах Конюх…
– А когда его взяли?
– А его взяли? – заинтригованно спросила Люба.
– А Кружилов не в курсе?
– Нет… Не знает он, что с Конюхом… Меня попросил узнать… – Люба приложила пальцы ко рту, но было уже поздно.
– У меня просил узнать? – колко усмехнулся Максим.
– Ну, не то чтобы просил… – растерянно проговорила она.
– Ты поэтому со мной легла? – спросил он, пристально и с осуждением глядя на нее.
– Нет… Я правда тебя люблю… Но его больше…
– Ты знаешь, что у него есть деньги? Много денег.
– Да, знаю… – ответила девушка.
– Почему ты с ним не уехала? Он не звал?
– Звал… И зовет, – призналась Люба.
– Я не хочу тебя отпускать! – Одинцов зло смотрел на нее.
Но непонятно, на кого он злился больше – на нее или на себя.
– А я не хочу от тебя уходить… Но мне нужно выбрать…
– И кого ты выбираешь?
– Не знаю… – Она опустила глаза, чтобы он не мог смотреть ей в душу.
Но Максим опер – его не проведешь.
– Ты его выбираешь?
Люба опустила голову. Да, она выбирает Валеру.
– Я хочу с ним поговорить! – Максим смотрел на нее с одержимостью безумца, готового ради любимой спрыгнуть с высокой скалы в горную реку.
– Ну, если ты его арестуешь, ты сможешь с ним поговорить, – побледнела Люба.
Глядя на Максима, она представила, что будет с Валерой, когда тот попадет к нему в руки.
– Я хочу с ним поговорить! – повторил он.
– Но это будет нечестно.
– Почему?
– У арестанта мало возможностей ответить менту.
– Возможности всегда можно найти. Было бы желание… Вот у меня желание есть. Поговорить с этим уродом с глазу на глаз, – распалился Максим. – Ты моя женщина, а он тебя увел!.. Он должен за это ответить!
Люба завороженно смотрела на него. Сейчас она видела перед собой не столько мента, сколько разъяренного льва, чью самку обидел такой же зверь.
– Я же говорю, это будет нечестно.
– Я его пальцем не трону, пока он будет в изоляторе, – мотнул головой Макс.
У Любы возникло ощущение, будто он тряхнул своей львиной гривой. И это при его лысой голове! Что это, галлюцинации?
– А когда он выйдет, мы поговорим. Как мужик с мужиком!
– А когда он выйдет?
– Ну, месяца через два…
– Так быстро?
– Ну, если Батыгин его не закажет…
– Батыгин?
– Но это вряд ли. Я с Батыгиным поговорю, объясню ему ситуацию. И если вдруг хоть один волосок упадет с головы Кружилова… – Максим замолчал, утопая в своих кишащих думах.
– А почему через два месяца?
– Может, и раньше выйдет… Нет за ним ничего. По закону нет… Есть только показания Конюха, но после того, что случилось, любой толковый адвокат сможет их обесценить. Не хочу сказать, что это будет просто…
– А что случилось?
– Нет больше Конюха, умер он. Отравили его.
– Кто?
– Ну, может, Кружилов яд ему дал перед тем, как на дело отправить. Конюх меня должен был убить, но не убил… Рано или поздно его бы раскрутили. Но рано не смогли, а поздно не успели… Без Конюха обвинение разрушится как карточный домик. Если Кружилов будет отрицать свою вину, то все обвинения с него снимут… Ну и адвокат хороший нужен, – немного подумав, добавил Максим.
– Зачем ты меня обманываешь? – Люба с обидой посмотрела.
– Я тебя не обманываю. И Кружилова в ловушку не заманиваю. Задержать его можно, но удержать – вряд ли… Его только Леся может утопить. Если напишет заявление, что Кружилов похитил ее и силой удерживал в подвале… И ты можешь заявление на него подать…
– Не стану я подавать заявление.
– И Леся не хочет. Пока не хочет. Но на нее можно надавить…
– И ты надавишь?
– Нет… Я хочу видеть Кружилова свободным человеком. Я хочу с ним поговорить, – сказал Максим с непоколебимой решимостью разобраться со своим соперником.
– Ты сумасшедший? – в страхе за Валеру спросила Люба.
Кружилов – крутой мужик, но сможет ли он устоять перед Одинцовым? Если Валера – волк, то Макс – натуральный волкодав. Вряд ли у Валеры есть против него шансы…
– Ты с ним спала? – свирепо спросил Одинцов.
– Нет!
– Врешь!
– Это ты врешь! Нашел дуру! Да ты же Кружилова с потрохами сожрешь, если он к тебе в лапы попадет!
– Сожру. Потом. Когда он из лап вырвется. Нет против него улик! Вина есть, а улик нет…
– Ну, так сделай, чтобы его не искали!
Максим поднялся из-за стола.
– Я все сказал! И делать ничего не буду! – И, поворачиваясь к Любе спиной, добавил: – Я тебя не обманываю, против Кружилова реально нет улик. Леся против него ничего не имеет… Я все сказал, а вы уж там решайте…
Он оделся, обулся, взялся за ручку входной двери. Люба не хотела его отпускать. Вдруг он знает, где прячется Валера! Вдруг он сейчас отправится к нему!.. И за Валеру она боялась, и Максу зла не желала. Любила она его. И чем больше узнавала, тем сильнее любила…
И все-таки она не стала его удерживать. Любовь – это сильное чувство, которое мешает дышать полной грудью и трезво мыслить. А ей сейчас не хватало воздуха. И еще нужно о многом подумать. Задать себе вопросы, в одиночестве поискать на них ответы…
Максим ушел, но вздох облегчения застрял в груди. Дышать стало еще трудней…
