Глава шестая
Дорога заняла больше расчетного времени, из-за того, что мост через Москву-реку с одной стороны был закрыт и машины пропускали колоннами по полосам встречного движения. Пришлось постоять и на МКАД. Так что к коттеджному поселку «Форд» Каштанова подъехал в 10.50. Частный детектив загнал автомобиль на платную стоянку. Дальше офицеры, не привлекая внимания, обошли поселок и зашли к нужной усадьбе с тыла. У калитки высокого кирпичного забора их ждал молодой человек.
Он дождался подхода офицеров и попросил предоставить документы. Пришлось доставать паспорта и удостоверения.
Убедившись, что прибыли те, кто и должен был прибыть, молодой человек открыл калитку:
– Проходите, пожалуйста, прямо по аллее. Затем в обход здания. У парадного входа вас встретят.
– А третий гость еще не прибыл? – спросил у него Каштанов.
– Нет, – кратко ответил охранник и отвернулся.
Каштанов и Одинцов пошли к дому. У парадного входа заминки не было, их сразу же ввели в просторный холл.
И тут же раздался женский вскрик:
– А!..
Застыл на месте и Одинцов.
Гронский, встречавший гостей вместе с женой, удивленно повернулся к ней:
– Галя, что случилось?
– Этого не может быть!
– Чего не может быть? Да что с тобой, Галя?
– Оставьте ее в покое, господин Гронский, – приходя в себя, проговорил Одинцов.
– Что, черт побери, происходит?
– Ничего особенного, просто Галина Андреевна встретила того, кого почти двадцать лет считала покойником.
– Покойником?
Теперь растерялись и Гронский с Каштановым.
– Здравствуй, Галя. – Павел подошел к побледневшей женщине.
– Ты жив? – тихо спросила она.
– Как видишь.
– Но, как? Ведь…
– Да, на меня пришла похоронка, но это было ошибкой. На самом деле я попал в плен к боевикам и только через год меня освободили.
– В плен? Но я не знала этого.
– Тебя никто ни в чем не винит. Все в прошлом. У тебя своя жизнь, у меня своя.
– Но как же так, Паша?
– Вот так. Видно, не судьба нам была быть вместе.
Первым из свидетелей этой сцены пришел в себя Каштанов:
– Подожди, Паша, так это что получается? Галина Андреевна – твоя бывшая жена?
– Да, Леня, – коротко ответил Павел и взглянул на Гронского, который от неожиданности открыл рот: – Не обращайте внимания на происходящее, господин Гронский. В принципе ничего особенного не произошло.
– Ничего себе не произошло. Я слышал о вас, но даже подумать не мог, что вы живы.
– Это для многих стало сюрпризом. Для кого приятным, для кого не очень. Но закроем эту тему.
– Нам надо поговорить, – сказала Галина.
– О чем? Считай, что это не я, а другой человек. Да так оно и есть на самом деле, от молодого лейтенанта Одинцова остались разве что фамилия, имя и отчество. Больше ничего.
– Ну и дела, – проговорил Каштанов. – Чего-чего, а подобного я и представить не мог. Надо же, как сложилось!
Гронский явно чувствовал себя не в своей тарелке.
Ситуацию немного разрядил вошедший мужчина в штатском костюме, но с военной выправкой:
– Добрый вечер, господа. Извините за опоздание, пробки!
– Ничего, ничего, – произнес Гронский, – прошу всех в рабочий кабинет. – И бросил взгляд на супругу: – А тебе, Галя, лучше пойти к дочери. Если Павел Алексеевич изъявит желание с тобой поговорить, то вы поговорите. Но позже. Сначала дело. Надеюсь, ты не забыла, увидев бывшего мужа, что у нас похищен сын?
– Как ты можешь так говорить, Максим!
– Пойди к Виктории, и погуляйте в саду.
– Но я должна знать, что ты собираешься делать.
– Пока поговорить с прибывшими господами. В случае принятия нами каких-то решений я сообщу тебе о них.
Каштанов наклонился к Одинцову:
– Интересно, Паша, они, когда одни, тоже в таком тоне общаются?
– Мне это неинтересно.
– Кому другому скажи.
Проводив супругу, Гронский провел офицеров на второй этаж в большой, обставленный в стиле ретро кабинет.
Каштанов познакомил Гронского и Одинцова с полковником Карасевым. Начальник Управления внутренних дел спросил:
– Что-то произошло? Вид, господа, у вас какой-то растерянный.
– Ничего не произошло, Александр Сергеевич, – ответил Одинцов.
– Я тебе потом все объясню, – шепнул бывшему начальнику Каштанов.
– Надеюсь, это не касается похищения?
– Нет!
Гронский сел в кресло, предложив гостям тоже присесть. Одинцов, Карасев и Каштанов устроились в дорогих кожаных креслах, и хозяин дома сказал:
– Я обналичил двадцать миллионов, они в сейфе. И вот о чем подумал: а следует ли начинать игру против похитителей? Не проще ли отдать деньги?
– Вы не знаете, что произошло с теми подростками, что были похищены за последние полгода? Их родители внесли выкуп, а в результате все заложники погибли.
– Ну, во-первых, у вас нет никаких доказательств, что все эти полгода детей похищала одна и та же банда. Во-вторых, с похитителями наверняка можно договориться. Просто те, кто пострадал, не смогли правильно построить разговор, обговорить условия сделки.
Каштанов достал из кармана несколько снимков, на которых были запечатлены изуродованные трупы подростков, разложил их на столе так, чтобы они были видны Гронскому, и сказал:
– Родители этих несчастных думали точно так же, как и вы, Максим Львович. Я не просто так пригласил в помощники Павла Алексеевича. Он очень хорошо знает главаря банды. Лучше, чем кто-либо другой.
– А вы разве вышли на главаря? – удивленно спросил Гронский.
– Мы же работаем, Максим Львович.
– И кто он?
– Человек, сообщивший о похищении сына и выставивший условия, представился вам Казбеком, так?
– Да! И по акценту он либо чеченец, либо дагестанец, в общем, кавказец.
– Ну, сейчас изменить голос не составляет труда, но главарь банды вас не обманул, его действительно зовут Казбек. А точнее, Казбек Караханов, по кличке Шерхан, в прошлом полевой командир незаконного формирования, на совести которого сотни невинных жизней. Впрочем, я оговорился, не на совести, а на счету. Что такое совесть, ни Караханов, ни его подельники никогда не знали.
В разговор вступил полковник Карасев:
– Как ты это определил, Леонид?
Каштанов объяснил начальнику УВД, каким образом он вышел на Шерхана.
– Ясно.
– С этим и мне ясно, – кивнул Гронский, – но я не понял, почему господин Одинцов знает этого Шерхана лучше, чем кто-либо другой?
– Потому, Максим Львович, – ответил Павел, – что именно у Шерхана я провел в плену год, а затем несколько лет, командуя группой спецназа, охотился за ним по всему Кавказу.
– Хорошо же охотились, что Караханов спокойно творит беспредел в Москве, – криво усмехнулся Гронский.
– А вот чтобы судить, хорошо или плохо мы охотились за ним, – повысил голос Одинцов, – вам, Максим Львович, следовало бы не в Москве бизнесом заниматься, а с нами по горам полазать. Поучаствовать в засадах, в штурмах, в преследованиях. А то вы, кто в стороне были, когда другие воевали, мастера в своих кабинетах ярлыки вешать.
– Ну-ну, успокойся, Павел, – взял за руку друга Каштанов.
– Да я спокоен, Леня.
– Нет, Павел Алексеевич, вы раздражены, – не унимался Гронский, – вы не ожидали здесь увидеть свою бывшую жену и сейчас злитесь, что она вышла замуж за другого.
– Все! Дальше беседуйте без меня, – резко поднялся Одинцов.
– Ты уходишь?
– Да. На улицу, выслушивать бред господина Гронского у меня нет никакого желания.
– Но ты в деле? Или уедешь домой?
– Я, Леня, в команде. И сделаю все, что скажешь ты, но не господин Гронский. В общем, я на улице.
– Конечно, ступайте, поговорите с бывшей женой, я разрешаю, – снова усмехнулся Гронский.
– А мне твое разрешение, бизнесмен, нужно так же, как собаке боковой карман.
Одинцов вышел из кабинета, спустился в холл, прошел на улицу и полной грудью вдохнул чистого воздуха.
– Паш? – раздался со спины голос Галины.
– Это ты? – обернулся Павел.
– Нам надо поговорить.
– О чем, Галя? Ну о чем нам с тобой разговаривать? Вспоминать прошлое? Смысл? Если считаешь себя виноватой, то выбрось это из головы. У меня нет к тебе никаких претензий.
– Если бы я знала, если бы хоть весточку подал, что жив, я обязательно дождалась бы тебя.
– Прекрати. Это пустой разговор.
– Ты поругался с Гронским?
– Какое это имеет значение? Для меня что есть Гронский, что нет, все равно. Не пойму, и на черта он держит столько охраны? Куда ни глянь, везде мордовороты. А пацана защитить не смогли. Как мог телохранитель твоего сына допустить, чтобы его усыпили, как щенка в ветеринарной лечебнице?
– Ну не рви мне душу. Я вторые сутки уснуть не могу, места себе не нахожу.
– Это в таком-то огромном особняке?
– Зачем ты так?
– Как, Галя? У меня такое впечатление, что Гронский больше за свою шкуру боится, нежели за семью. Ведь вы наверняка знали, что в Москве за последние полгода произошло несколько похищений детей богатых родителей. Почему твой муж не усилил охрану? Почему назначил телохранителем дилетанта? На спецов денег пожалел? А спец, Галя, не допустил бы похищения. Сам погиб бы, но выкрасть пацана не дал.
– Ты хочешь сделать мне больно?
– Извини, что-то нервы стали пошаливать.
– Ты женат? – неожиданно спросила Галина.
– Женат, – солгал Одинцов, – и у меня все в порядке.
– Я рада. Но, по-моему, ты сказал неправду.
– Галь! Оставь меня! Иди домой.
– Да, я уйду, я понимаю, что ты считаешь меня изворотливой сукой, которая выскочила замуж по расчету, не дождавшись, пока пройдет год после гибели мужа. В чем-то ты прав. Возможно, ты винишь меня и в смерти Дарьи Петровны, ведь я оставила ее одну. Но тогда, Паша, в те страшные дни, недели, месяцы, поверь, я ни о чем не думала. Меня словно…
– Хватит, Галь, сколько раз повторять, я ни в чем тебя не виню и ты ни в чем не виновата.
– Не хочешь говорить со мной. Но, ради бога, скажи только одно – вы спасете сына?
– Если честно, не знаю. Зацепимся за Шерхана, тогда спасем.
– Шерхана? Кто это такой? – удивленно посмотрела Галина на Одинцова.
– Тот, у кого я был в плену и кто организовал похищение твоего сына.
– Что может помешать зацепиться за него?
– Не что, а кто! Твой благоверный. Если он откажется от услуг Каштанова – это частный детектив, – то шансов на спасение Эдуарда не будет. Я хорошо знаю повадки Шерхана. Он переиграет Гронского, как мальчишку. А твой муж намерен ввязаться в игру с Шерханом. По крайней мере, при мне он обдумывал именно этот вариант.
– Гронский не откажется от ваших услуг, – твердо проговорила Галина.
– Ты имеешь на него влияние?
– Неважно. Я сказала, он будет делать все, что скажете вы, значит, так и будет. Я не дам погубить своего сына.
– Вопрос, хватит ли у тебя на это времени. Но… ваши дела – это ваши дела. Черт, голова разболелась.
– Принести аспирин?
– Нет, оставь меня одного. Это быстрее поможет.
Из холла на лестницу вышел один из охранников:
– Господин Одинцов, вас просят подняться в кабинет.
– Кто просит?
– Мне распоряжения отдает господин Гронский.
– Ладно, иду, надышался свежим воздухом, – ответил Павел и посмотрел на Галину: – Я сделаю все возможное, чтобы вытащить из лап бандитов твоего сына. В этом можешь не сомневаться.
– Спасибо, Паш!
– Не за что пока.
Одинцов поднялся в кабинет.
– Павел Алексеевич, – обратился к нему Гронский, – прошу извинить меня за резкость. Нервы, понимаете ли.
– Понимаю. Что вы тут решили?
– Решение еще предстоит выработать. Пять минут назад на связь выходил Караханов.
– Узнаю Шерхана, – усмехнулся Одинцов, – привычкам не изменяет, действует вопреки своим же словам. Он когда должен был позвонить?
– Вечером.
– А звонит днем. Это чтобы держать жертву в напряжении, не давать ей сосредоточиться. Так что он говорил?
– Послушай. – Каштанов пододвинул диктофон. – Мы записали разговор, – и включил кнопку воспроизведения.
В кабинете зазвучало:
«– Господин Гронский? Казбек. Вы подготовили нужную сумму?
– Да, как вы и говорили, двадцать миллионов рублей разными купюрами, бывшими в употреблении.
– Прекрасно. Приятно иметь дело с умным человеком. Я решил изменить план. Сделка должна состояться сегодня.
– Сегодня? Это неожиданно.
– Вас должна радовать эта неожиданность, – рассмеялся Караханов. – На день раньше получите своего сына.
– Где и когда?
– Слушайте и запоминайте. В 21.00 вы должны подъехать на площадь Суворова, припарковаться у забора Дома Российской армии. Пройти в сквер, что внутри площади, и там ждать. К вам подойдет человек, который скажет, что он от меня. Дабы не возникло никаких подозрений, он предоставит возможность поговорить со мной. Ему вы и передадите деньги. Порядок передачи доведет мой человек. Как только деньги окажутся у моего человека, он уедет…
– Но…
– Не перебивайте! Мой человек уедет. Мы посмотрим, не будет ли за ним слежки. Если не будет, то туда же в сквер выйдет ваш сын. Живой и невредимый. Он все время будет находиться рядом. Вы должны быть один…
– Но, господин Казбек, – прервал главаря Гронский, – я не вожу автомобиль, и вы должны это знать.
– Не водите… – Бандит задумался, потом сказал: – Что ж, это странно, но не так редко. Хорошо, пусть с вами будет водитель. Но предупреждаю, он должен постоянно находиться в автомобиле. Не пользоваться ни телефоном, ни каким-либо другим средством связи. Мы будем смотреть за ним. Он должен просто сидеть, положа руки на руль, и ждать вас. Если вдруг задумает просто открыть дверь, я не говорю уже о выходе, или воспользуется средством связи, сделка не состоится. Вам все понятно?
– Да.
– Прелестно. Значит, в 21.00 на площади Суворова».
Каштанов выключил диктофон, посмотрел на Одинцова:
– Ну, что скажешь, Паша?
– Скажу, что никакой сделки не состоится. Шерхан решил проверить господина Гронского.
– А по-моему, все логично, – возразил бизнесмен, – деньги у меня, сын для бандитов ненужный балласт. Чего медлить? Решить вопрос сразу, и все дела.
– Вы уверены, что, забрав деньги, Караханов вернет вам сына? И что Эдуард действительно будет находиться где-то рядом с площадью? – спросил у Гронского полковник Карасев.
– Нет, – ответил тот. – Но я тоже не идиот. Встречусь с человеком Казбека, свяжусь на месте с ним и выставлю свои условия. Он мне сына, я ему деньги.
– Хорошо. Наивно, но пусть так, – кивнул Одинцов. – Вы, Гронский, ставите условия. Человек Шерхана разговаривает и уходит. А через полчаса вам будут выставлены новые условия, и сумма увеличена этак раза в три. Хотя ничего этого не будет. Уверен, Шерхан решил провести разведку. У него нет данных, что вы обращались в полицию, но наверняка есть подозрения, что могли обратиться за помощью к спецам неформально.
– Вы считаете, что встреча не состоится? – посмотрел на него Карасев.
– Встреча, может, и состоится, а вот сделка – навряд ли. Но это шанс зацепиться за банду.
– Каким образом?
– Нам надо взять под контроль площадь. Зафиксировать встречу. Проследить, куда пойдет после нее человек Шерхана. Возможно, удастся даже идентифицировать его. Если это старый подельник Шерхана, я узнаю его. Где-то рядом с площадью он оставит машину. Она-то нам и нужна. На машину следует поставить «маяк», но такой, который можно было бы дистанционно прикрепить к корпусу, а в нужный момент сбросить его.
– У вас есть подобные штучки, Александр Сергеевич? – повернулся к Карасеву Каштанов.
– В нашем управлении нет, но достать можно в управлении ФСБ. Там начальник технического отдела мой очень хороший знакомый. А у безопасности этих «сюрпризов» уйма. «Маяк» и пульт я, конечно, достану, но где гарантия, что от сквера человек Шерхана не пойдет к станции метро? Там его проследить будет невозможно. И «маяк» на него не навесишь, тот, что можно скинуть. А если Шерхан обнаружит на одежде подельника «маяк», то на всей операции можно ставить крест. Он тут же избавится от заложника и уйдет на запасную базу.
– Полковник верно оценивает обстановку, – утвердительно покачал головой Одинцов. – Но вряд ли человек Шерхана воспользуется подземкой, а если воспользуется, то придется ждать следующего контакта. Это нежелательно, потому что к реальной сделке Шерхан подготовится тщательно, просчитав все возможные угрозы. Но ничего, сейчас он не у себя в горах, не в своей стихии. И это ослабляет его позиции. Если сегодня не зацепимся за банду, думаю, стоит разыграть вариант «конкуренты».
– Это еще что за вариант? – удивился Карасев.
– У меня в практике был один такой случай, тоже связанный с похищением ребенка. И так получилось, что потрясти местного богача захотели одновременно две банды, которые ничем не были связаны между собой. Мы готовили акцию против одной, а тут вмешалась другая. В итоге между ними разыгрался конфликт, пошло в ход оружие. Моей группе оставалось только посмотреть на эту схватку, а по окончании ее отработать тех, кто выжил в междоусобице. И разгромили мы тогда не одну, а две банды.
– Ну, и как этот случай можно применить в нашей ситуации?
– Достаточно просто. Но давайте обсудим запасной вариант после того, как поработаем в сквере.
– А ты, Леня, знаешь, кого брать на работу, – подмигнул Каштанову Карасев. – И работу свою хорошо знаешь.
– Что не помешало выгнать меня из органов.
– Ну, тут я ничего не мог поделать.
– Ладно, дело прошлое. Давайте обсудим, как будем работать в сквере.
– Мне надо позвонить, – сказал Карасев и по сотовому телефону набрал номер: – Марк? Привет, Карасев!.. Я куда запропастился? Да из УВД практически не выхожу… Да можно на Оку, но позже, сейчас не то время… Конечно… это все решим. У меня к тебе просьба, Марк… Нужен «маячок»… Такой небольшой, радиоуправляемый… Ну, чем дальше, тем лучше, и чем меньше, тем лучше… Да метим тачку… Защищенный?.. Пойдет, конечно… Все, я сам подъеду… Давай, до встречи. – Он отключил телефон и обратился к присутствующим: – Ну вот, с «маяком» вопрос решен, через два часа у нас будет новенькая штучка, имеющая название «Москит». Нанотехнологии. А вот теперь можно обсудить и общий план действий.
В это же время в отдельно стоящем в роще недалеко от деревни Тураново коттедже Казбек Караханов вызвал к себе помощника Арчила Кокиа, оставшихся из группы захвата Тихона Ступака и водителя Степана Безродько. Бандиты собрались в кабинете. Главарь банды предложил им присесть за стол, на который выложил карту Москвы.
– Как там наш пацан? – поинтересовался он у Кокиа.
– Ноет, домой просится. Утром отказался жрать, так Руслан кашу ему силком в пасть затолкал.
– Понятно. Я говорил по телефону с его отцом.
– Ты не планировал этого.
– Я часто делаю не так, как планирую, – усмехнулся Шерхан. – В общем, я назначил сделку на сегодня.
– Но мы же не готовы!
– Ты не суетись, Арчил, выслушай. Чем-то не нравится мне господин Гронский. Уж слишком легко он идет на все условия.
– А что ему остается?
– Ну, хотя бы посоветоваться со своим хорошим знакомым.
– И кто этот знакомый?
– Человек не простой, полковник полиции, начальник Управления внутренних дел.
– Ты думаешь, Гронский, вопреки условиям, все же обратился в полицию?
– Официально нет, это подтверждено, но по-товарищески поговорить с ментом довольно высокого ранга вполне мог.
– Но тогда, выходит, менты уже работают по похищению его сына?
– Не факт. Но проверить не помешает. Поэтому-то я и назначил сделку на сегодня на 21.00. Вернее будет сказать, имитацию сделки. Если Гронский по-тихому запросил помощи у ментов, они обязательно проявят себя сегодня.
– И повяжут того, кто пойдет на встречу с «коммерсом».
– Нет! Это было бы непрофессионально. Полиции известно, что в городе орудует банда, которая похищает детей богатеньких Буратино. Известно также, что банда не оставляет свидетелей, а, заполучив деньги, убивает заложников.
– Казбек! – поморщился Кокиа. – Мне не нравится, что ты называешь нас бандой.
– Я называю нас так, как мы проходим по сводкам полиции. Или ты считаешь, что нас называют отрядом или группой вымогателей? В принципе, какая разница, как нас называют менты? Мы работаем, и работаем успешно. Получив выкуп за сына Гронского, похищения прекратим. Заляжем на дно, прорабатывая планы основных акций. Денег на их проведение нам хватит. Даже останется.
– Надеюсь, ты вычел из всей полученной суммы наши гонорары?
– Гонорары получают в издательствах, а мы вознаграждение за хорошо сделанную работу. Конечно, вычел, я не работаю задаром. Считаешь, моя идея на месте сорвать «бабки» для основных акций неплоха? Мы и с них долю поимеем, и получим деньги от спонсоров организации. Лишь бы все прошло успешно. Но… к теме. Сегодня в 21.00 мы должны проверить Гронского. Внимание на карту. Карандашом обведена площадь Суворова, именно там, в сквере, я и назначил ему встречу с моим человеком.
– И кто пойдет на встречу? – спросил Ступак.
– Арчил пойдет!
– Я? – удивился боевик.
– Да! Или имеешь что-то против?
– Почему ты решил остановить свой выбор на мне?
– Потому что, Арчил, если менты все же будут «пасти» Гронского, то, срисовав тебя, они не свяжут меня с тобой.
– Если менты будут «пасти» Гронского, то они могут не только срисовать меня, но и задержать, это в зависимости от того, что я должен буду сказать Гронскому. У того при наличии контроля ментов наверняка будет при себе записывающая разговор аппаратура. Или они запишут разговор через дистанционную прослушку.
Караханов изобразил подобие улыбки, больше смахивающее на гримасу от зубной боли:
– А ты ни словом не обмолвишься о сыне Гронского.
– Что, просто поинтересуюсь, как ему осенняя погода? Или попрошу закурить?
– Это мы обсудим, но «светиться» ты не будешь. Значит, по тебе, Арчил, в 20.00 ты должен быть у Дома Российской армии, вечером в том месте есть где припарковаться. У тротуара, за которым по фронту тянется металлический забор, но не приближаясь к шлагбауму. Там, во-первых, несет службу наряд, во-вторых, въезд фиксируется с видеокамеры. Если мои опасения насчет Гронского не напрасны, то не стоит отсвечивать. После гибели сына Гронский поднимет шум и вспомнит встречу с тобой, даже если она к делу прямого отношения и не имела. Менты будут хвататься за все, за любую нить. Мы это уже проходили. Они и сейчас вовсю роют, да только улик мы им против себя не оставили. В акции же по сыну Гронского все с самого начала идет по-другому. Мы подставили ментам сразу двух наших боевых товарищей. – При слове «товарищи», Караханов рассмеялся. Взглянул на Ступака и добавил: – А вот Тихий взял, да и убрал их.
– Я выполнял приказ.
– Никто и не спорит. Молодец, сделал все как надо. Значит, ты, Тихий, на «Шевроле» припаркуешься у Театра Российской армии, Арчил встанет у Дома армии в 20.00. В 21.00 подъедет либо на «Лексусе», либо на «мерсе» господин Гронский. Да, сразу предупреждаю: с ним будет водитель.
– Почему ты не заставил приехать Гронского одного?
– Потому что, Арчил, господин Гронский не умеет водить автомобиль. В молодости не научился, ну а потом ему это стало совершенно не нужно, когда под рукой целый штат водителей. Да даже если бы и умел, то наверняка приехал бы с охраной. Места, где оставить ее на площади и примыкающих к ней улицах, достаточно. Прибыв на площадь, Гронский пройдет в сквер, что внутри, и будет ждать моего человека, то есть тебя. Ты, посмотрев, как ведет себя его водитель – последний не должен пользоваться связью и выходить из машины, – звонишь мне и идешь к Гронскому. Идешь не спеша, чтобы от начала движения до встречи прошло не менее пяти минут.
– Почему именно пяти?
– Ты слушай, и все поймешь.
– Слушаю.
– Как только сообщишь мне, что пошел к Гронскому, спустя пять минут я позвоню уважаемому Максиму Львовичу и скажу, что решил изменить место и время сделки. Особо общаться не буду, пусть занервничает, тебя же этот звонок выведет из подозрения. Вряд ли Гронский после него станет о чем-либо с тобой разговаривать. Пусть уезжает, а ты осмотришься, и далее по плану. Нам необходимо убедиться, что за тобой не будет хвоста. Понял?
– Вот сейчас все понял.
– Отлично. Сюда можешь не возвращаться, останешься на квартире.
– А мне что делать, когда Арчил начнет движение? – подал голос Безродько.
– Какое-то время проедешь за ним, затем вернешься сюда, соблюдая повышенные меры предосторожности. Особенно когда повернешь к Тураново. Если заметишь подозрительную машину, доедешь до деревни, зайдешь в пару домов, спрашивая, как проехать к селу Доброе. Поворот к нему дальше по шоссе, так что ты вроде заблудился. Затем проедешь в это самое Доброе. Если и там тебя будут пасти, выходи на шоссе и отрывайся от преследования. Это легко можно сделать в районе новых эстакад. Если же в Добром все будет спокойно, свяжешься со мной, и я решу, возвращаться тебе или двигать в город. Ты меня хорошо понял, Тихон? Обо всем подозрительном немедленно доклад мне.
– Звонить и в том случае, если по дороге к Тураново не будет хвоста?
– Да! И в этом случае.
– Понял. Интересно, а привезет ли Гронский на встречу деньги?
– Тебе до этого какое дело?
– Просто спросил.
– Привезет. Но брать их сегодня не будем. Еще успеем. У меня все, готовьтесь к выезду. И, Арчил, позови ко мне Руслана!
Кокиа кивнул. Бандиты вышли. Спустя минуту в кабинет вошел телохранитель Шерхана, Руслан Данаев.
– Куда пошли наши друзья? – спросил Караханов.
– Вниз.
– Хорошо. Сегодня вечером они оба уедут в город. Как только их машины покинут территорию, готовишь к выезду мою «Хонду». Выведешь ее за рощу, чтобы можно было выйти на Восточное шоссе. Я подготовлю дорожную сумку, перед отъездом заберешь ее. Собери и свой баул, не забудь загранпаспорт.
– Мы свалим отсюда?
– Это, Руслан, как карта ляжет. Не исключено, что придется уходить.
– А пацан?
– Да… хорошо, что напомнил. Его пустим в расход, но только по моей команде.
– Понял. Дикобраза берем с собой?
– Если, Руслан, ситуация сложится таким образом, что придется бежать, то нам никто лишний не будет нужен. Только ты и я! Но о Дикобразе я позабочусь сам.
– Я все понял и сделаю как ты сказал.
– Не сомневаюсь. До отъезда Кокиа и Тихого веди себя как обычно. Никто ничего не должен заподозрить. Это понятно?
– Да!
– Тогда иди!
Телохранитель вернулся в холл второго этажа, где находился его пост, когда босс пребывал в кабинете или спальне. Он достал обычный нож, аккуратно провел по лезвию пальцем. И все-таки порезался. Но вид крови вызвал у него не гримасу боли или досады, он вызвал у него довольную ухмылку. Данаев мастерски владел ножом. Он не расставался с ним, сколько помнил себя. Еще дед призывал всегда носить с собой холодное оружие. Сколько голов неверных было отрезано этим ножом. Если бы, как снайперы, делать на рукоятке насечки, отмечая убитых, то места на ручке оружия не хватило бы. Очередной жертвой должен был стать четырнадцатилетний подросток. Это совершенно не смущало бандита, какая разница, кого резать, мужика, бабу, старика, ребенка или… барана в честь праздника. Наигравшись ножом, Данаев вложил его в свои ножны. Откинулся на спинку кожаного дивана, взял пульт, включил телевизор. Показывали какое-то торжество в провинциальном городе, затем в новостях мэра Москвы, открывавшего новую станцию метро. Довольные, улыбающиеся лица москвичей.
– Радуйтесь, неверные, – тихо проговорил Руслан. – Скоро вам будет не до торжеств. Как же я вас всех ненавижу!
Он выключил телевизор, вложил в ухо наушник и включил аудиоплеер с записью зажигательной кавказской музыки.
«Форд» с Каштановым и Одинцовым встал на стоянке у поворота к площади в 19.10. Дальше до Дома Российской армии офицеры прошли пешком. У правого служебного входа их встретил комендант. Вместе они поднялись на верхний этаж, осмотрели торцевые «крылья», основное здание. Определили две позиции наблюдения, одно – на втором этаже левого крыла, второе – в одном из залов третьего этажа основного здания. В зале остался Каштанов, в торце устроился Одинцов. Они имели при себе портативные радиостанции малого радиуса действия, защищенные от перехвата и пеленгации. Радиоэлектроника в России за последние годы сделала большой шаг вперед, и теперь подобные приборы уже не являлись редкостью. Где-то в театре устроился один из офицеров Карасева, капитан Андрей Шмелев, улицу, выходящую на станцию метро, перекрывал старший лейтенант Валерий Стенько. Перед центральными воротами встал представительский «Ниссан» с военными номерами и с водителем в форме прапорщика. На самом деле это был спецавтомобиль управления ФСБ, оснащенный оборудованием для установки «микромаяков» на движущиеся объекты, в основном машины. Специальное оборудование представляло собой небольшой контейнер, имевший небольшой ствол, направленный к дорожному полотну. Внутри ствола – «маяк» электромагнитного действия. Это тоже была одна из последних разработок научно-исследовательского института нанотехнологий. «Маяк» представлял собой сложное радиоэлектронное устройство размером с мелкую дробинку. Выбрасываясь наружу, он, активируемый в стволе, прилипал к днищу или бамперу машины, следовавшей непосредственно сзади, начиная тут же подавать мощные радиоимпульсы, фиксирующиеся на планшете или любом другом устройстве, например, на мониторе компьютера или ноутбука, в котором работала навигационная программа. Другими словами, на любом мониторе высвечивался пульсирующим сигналом «маяк», так что объект был привязан к карте местности, на которой находился. Планшет со спецпрограммой находился у Каштанова, товарищ Карасева из ФСБ не подвел. Роль водителя-прапорщика играл лейтенант ФСБ Дмитрий Зубов. Все офицеры были снабжены такими же, как у Одинцова и Каштанова, радиостанциями и имели позывные: Шмелев – Шмель, Стенько – Стен, Зубов – Комар, Карасев, который не принимал участие в акции и обеспечивал безопасность ее проведения, отзывался на позывной Берег.
В 20.07 Каштанов получил от всех офицеров доклад о готовности к операции.
Внедорожник Кокиа вышел к Дому Российской армии с некоторым опозданием, непосредственно у поворота к площади произошла небольшая авария – девушка не справилась с управлением новой «Судзуки» и умудрилась нанести боковые удары сразу двум машинам, шедшим рядом с ней. Повреждения ерундовые – царапины, а дорогу перекрыли. Пришлось Кокиа объезжать участок аварии. Поэтому встал он немного впереди левого крыла здания в 20.20. Ступак оказался на месте вовремя.
Остановившаяся «Тойота» не осталась без внимания Одинцова, он вызвал на связь Каштанова:
– Каштан! Кадет!
– Слушаю.
– Передо мной, немного правее, встала «Тойота». Номерные знаки…
– Вижу. Машину вижу, водителя и пассажиров, если они присутствуют, нет.
– Сын Гронского был вывезен с места похищения на такой же «Тойоте».
– Сколько их в городе?
– Много, согласен. В столице, но не здесь, где должна состояться встреча бандитов с жертвой.
– Смотри за ней!
– Смотрю.
Каштанов переключился на капитана Шмелева:
– Шмель! Каштан!
– На связи!
– Что у тебя?
– Ничего особенного, за время с 20.00 у театра припарковалось четыре машины. Из трех водители и пассажиры ушли, в одной водитель остался.
– Что за машина?
– «Шевроле», номер…
– Ты ее хорошо видишь?
– И ее, и водителя. Он, кстати, выходил из автомобиля, я на всякий случай сфотографировал его.
– Снимок мне на планшет.
– Выполняю!
Запрашивать обстановку у старшего лейтенанта Стенько не имело смысла. Его выставили на улице, ведущей к метро, на случай, если человек Шерхана решит воспользоваться подземкой. Лейтенант Зубов имел свое конкретное задание и ждал команды на действия.
…Остановившись у тротуара, Кокиа, не покидая машины, осмотрелся. На территории никого, в сквере несколько пар гуляющих пенсионеров, парень с собакой, кучки молодежи, скорее всего, студентов, которые, наплевав на все законы, открыто пили пиво из банок. Припаркованных машин на площади немного, ни в одной из них людей нет, за исключением «Ниссана», стоявшего непосредственно у шлагбаума, перекрывая въезд на территорию военного объекта, каковым являлся Дом Российской армии. У него военные номера, и водитель в военной форме, видно, ждет начальника с какого-нибудь мероприятия. А внутрь не заехал из-за того, что мероприятие, наверное, проходило на первом этаже правого крыла. Туда машину не подгонишь, не перекрыв движение другим автомобилям, а оставить у парадного входа – дальше, чем пройти до шлагбаума. Все объяснимо, все логично и все по-военному рационально. Осмотревшись, Кокиа по сотовому телефону вызвал Шерхана.
Тот раздраженно ответил целой тирадой слов:
– Арчил?! Какого черта? Время 20.30, а ты должен был быть на месте в восемь.
– Не все, Казбек, выходит так, как планируешь. Вот ты мог предусмотреть, что на подъезде к площади произойдет авария и движение окажется перекрытым? Нет? Вот и я не мог. Хорошо, что быстро объехал закрытый участок. Так что не надо нервничать.
– Хоп! Как обстановка на площади?
– Да все вроде нормально. Признаков наличия на площади ментов не замечено, значит, их тут нет. Но пока нет и Гронского. Возможно, с его появлением ситуация изменится.
– Будем надеяться, что этого не произойдет.
– А что докладывает Тихий? Он подъехал?
– Подъехал, точно по графику. Он тоже не видит ничего подозрительного.
– Ну что ж, тогда ждем появления господина Гронского?
– Да, и обо всех изменениях обстановки немедленный доклад мне!
– Я помню инструкции.
– До связи!
– Отбой, – проговорил Кокиа, отключая телефон.
Он откинулся на спинку сиденья, продолжая внимательно отслеживать обстановку. Если Гронский решил подстраховаться, что в его положении, несмотря на угрозы Шерхана, вполне объяснимо, то люди бизнесмена должны подъехать раньше босса и рассредоточиться в нескольких местах. Значит, используют несколько машин, необязательно те, что имеет Гронский, хотя… вряд ли он догадается, что похитители «пасли» его дом, а точнее, все тачки. «Ауди», на которой вывозили пацана, и транспорт, на котором он обычно передвигался, тоже. Но нет, он не глуп, пришлет не свои машины, с этим сейчас проблем нет. А вот нанять людей со стороны не решится. Следовательно, их, пусть и не всех, Кокиа узнает.
Он посмотрел на часы и подумал:
«20.40! Пора бы группе объявиться. Неужели приедет с одним водителем? Впрочем, почему бы и нет? Гронский, как и его предшественники, считает себя умнее других. Выполнил все требования похитителей. Зачем им убивать сына? Ведь после того, как он заполучит пацана, полиция заявлений от него не примет. Какое похищение, если сын на месте? Выкуп? Где доказательства? Менты подумают, коммерс решил подставить партнеров, вот и гонит дурочку. Так наверняка думает Гронский. И в этом его ошибка. Он не знает Шерхана, не знает, что тот никогда не оставляет в живых тех, кто даже только потенциально может представлять для него угрозу. Ну и черт с ним. Пусть думает что хочет».
«Лексус» бизнесмена появился на площади в 20.55. Водитель поставил его там, где и приказывал Шерхан, перед шлагбаумом, благо армейский «Ниссан» оставил ему место. Как только «Лексус» остановился, из него вышел тучный мужчина, дождался на переходе разрешающего сигнала светофора, перешел дорогу, вошел в сквер. Там на аллее остановился, оглянулся.
Прикрытия не было.
Кокиа вызвал Караханова:
– Я!
– Слушаю!
– Клиент на месте.
– Страховка?
– Отсутствует.
– Подозрительные личности?
– Не замечено.
– Где клиент?
– На аллее в сквере. Водитель в «Лексусе».
– Кроме него, в машине никого нет?
– Это узнаю, когда пойду через переход, внедорожник стоит мордой к «зебре», стекла тонированы.
– Значит, все спокойно?
– Да. Выхожу.
– Давай, Арчил, и поаккуратней, спроси у Гронского, как пройти к метро. А как только сработает его телефон, ему станет не до тебя, но ты будь внимателен. Если менты и появятся, то как раз во время вашего контакта. Они должны держать ситуацию под контролем.
– Я это все уже слышал.
– Звоню Гронскому ровно через пять минут.
– Принял! Начал работу!
– Удачи.
Кокиа вышел из «Тойоты», поставил машину на сигнализацию, пошел по тротуару к пешеходному переходу. Дождался зеленого света светофора, взглянул на «Лексус». Через лобовое стекло было видно, что водитель в точности исполняет инструкции Шерхана. Сидит прямо, положив руки на руль. На заднем сиденье никого. Ну, если только перед сиденьем, на полу, но это вряд ли. Гронский доверился Шерхану, значит, рисковать тупо не будет.
Появление «Лексуса» Гронского первым заметил Одинцов, еще когда внедорожник ехал по улице Дурова. Он немедленно связался с Каштановым:
– Гронский на подъезде.
– Он один? В смысле, машина идет без сопровождения?
– Сопровождения не вижу.
– Так, «Лексус» выехал на площадь, остановился там, где было указано Шерханом. Смотрим дальше.
Спустя несколько минут, когда Гронский прошел в сквер, из «Тойоты» вышел молодой человек и не спеша двинулся к пешеходному переходу. Одинцов не стал беспокоить Каштанова, Леонид прекрасно все видел сам. Но тот сам вызвал Одинцова.
– На связи! – ответил Павел.
– Тебе человек из «Тойоты» незнаком?
– Нет!
– Значит, когда ты находился в плену, его в банде не было?
– Может, и был, я же не всех видел. Но в группе Шерхана, которой удалось вырваться из окружения, этого молодца точно не было.
– Понятно. Я сфотографировал его, фото отправил Карасеву, возможно, скоро мы будем иметь по нему информацию.
– Ты считаешь, что он и есть человек Шерхана?
– Что-то мне подсказывается, это его боевик, но… посмотрим.
Кокиа, глядя на часы, выдержал пять минут и подошел к Гронскому:
– Здравствуйте!
– Вы от Казбека?
– От какого Казбека? – изобразил удивление Арчил. – Я просто хотел узнать, как пройти к станции метро «Достоевская».
– Извините, молодой человек, мне не до вас.
– Но подсказать-то можете?
– Перейдете улицу, справа увидите проулок, он выведет вас к метро.
– Благодарю. У вас случилось что-то? Такое ощущение, что вы кого-то боитесь.
– О господи! – чуть не простонал Гронский, – да оставьте вы меня в покое!
В это время его телефон сработал сигналом вызова. Бизнесмен выхватил из кармана легкой куртки сотовый телефон:
– Да?! Я на месте… Что?.. Но почему? Я все привез… Черт, но так дела не делаются… Я не учу вас… Да… понимаю… хорошо. Но я хочу услышать голос сына… Позже? Во сколько?.. Понял, после 23 часов. Поймите… – Он не успел договорить, связь оборвалась.
– Похоже, у вас серьезные проблемы, но… ухожу. Всего хорошего, – сказал Кокиа.
Он, как и Каштанов с Одинцовым, видел, как Гронский сплюнул на асфальт и быстро пошел к пешеходному переходу. Вскоре его «Лексус» отъехал от стоянки.
Кокиа обошел сквер, сел в «Тойоту». Набрал номер главаря банды:
– Казбек! Я!
– Ну?
– Все нормально. «Лексус» проехал по кругу и пошел по Самотечной к Садовому кольцу.
– Уходи и ты. На сегодня работа закончена.
– Ухожу.
В это же время Каштанов связался с лейтенантом Зубовым:
– Комар! Каштан!
– Слушаю.
– «Маяк» надо поставить на «Тойоту», что стоит недалеко от торца левого крыла Дома армии.
– Принял, выполняю.
Кокиа начал движение. Ему пришлось притормозить, потому что впереди от тротуара отошел «Ниссан». Водитель, поняв, что создал помеху, помигал габаритными фонарями, благодаря Кокиа за то, что тот пропустил его перед «Тойотой». Лейтенант нажал клавишу. И почти тут же на дисплее встроенного в панели устройства, дважды мигнув красным светом, появилась точка. Затем красный цвет сменился зеленым, это означало, что «маяк» благополучно приклеился к днищу «Тойоты». Пропустив начинавшую набирать скорость «Тойоту», Зубов доложил Каштанову:
– Это Комар, «маяк» установлен, работает!
– Вижу. Благодарю, лейтенант, за работу, можешь возвращаться в управление.
Следом прошел доклад капитана Шмелева:
– Капитан! Шмель! «Шевроле» начал движение, выходит на площадь.
– Принял. Благодарю за работу, забирайте старшего лейтенанта и уходите.
– Выполняю.
Каштанов переключился на Одинцова:
– «Шевроле», что стоял у театра, пошел за «Тойотой».
– «Маяк» установили?
– Да! Сигнал отчетливый! Выходи на улицу.
– Выхожу.
У парадного входа офицеры встретились.
– Поедем за «Тойотой»? – спросил Одинцов.
– Да, но аккуратно, не сближаясь.
– Не мешало бы и «Шевроле» пометить.
– Во-первых, – ответил Каштанов, – у нас нет гарантии, что водитель «Шевроле» связан с бандой, во-вторых, у нас просто нет второй машины.
– Посмотреть бы на того, кто был за рулем «Шевроле».
– Да сколько угодно. Капитан Шмелев сфотографировал его.
– Ну-ка!
Каштанов достал из кейса планшет, включил его, повернул экран к Одинцову.
– Опа! – воскликнул Павел. – Так это же Тихий, Тихон Ступак, один из командиров Шерхана. Он ушел с ним из аула, когда меня освободили. Вот на чью машину следовало ставить «маяк», уж он точно привел бы нас к Шерхану.
– Кто же знал? Но и человек в «Тойоте» имеет отношение к Шерхану. И, судя по тому, что Шерхан именно ему доверил контакт с Гронским, положение этого человека в банде на настоящий момент выше, чем у Тихона. Ну, ладно, идем на стоянку.
– Ты ребят из полиции и ФСБ отпустил?
– Да, они нам больше не нужны. Теперь, Паша, начнется наша работа. От момента обнаружения логова Шерхана.
– Мне разрешено участвовать в завершающей стадии операции? – поинтересовался Одинцов.
– Это, Паш, обсуждать пока рано.
Офицеры быстрым шагом направились по улице Дурова к стоянке.
В салоне Каштанов достал планшет, включил его. Зеленый, передвигающийся к центру «маяк» работал отчетливо.
– Далеко ушел, – проговорил он, – но ничего, сопровождать его нам и не надо. – И передал планшет Одинцову: – Держи, Паша, за штурмана будешь. Москву-то знаешь?
– Нет, но на экране указаны улицы, так что везти тебя не составит труда. Знание города больше тебе нужно.
– Тогда вперед!
«Форд» выехал со стоянки и ушел к Садовому кольцу.