Книга: Вещий Олег. Князь – Варяг
Назад: Глава 38
Дальше: Глава 40

Глава 39

Не только Олегу рассказывали купцы да бывалые люди про богатый Царьград. Ингорь тоже частенько слушал про константинопольские торжища, про развеселую жизнь столичного византийского града.
Но если старшего князя интересовали цены на товары да то, не обижают ли русских купцов и где выгодней торговать – в Царьграде или в Итиле, то младшего волновали рассказы о богатых рынках оружия, о множестве мест, в которых рекой течет вино и очень красивые женщины продают свою любовь за деньги. Сначала Ингорю было не по себе от рассказов Невида про блудниц, но жаркий интерес, хотя и старательно скрываемый, побуждал его снова и снова заводить разговор про Царьград. Боярин быстро понял, что тайно интересует княжича, своя-то жена снова на сносях, а Олег наложниц не привечает. Сам живет только с одной дочерью смерда, взятой где-то в Плескове, но княгиней не назвал, и Ингорю блудничать не дает. Хотя и не запрещает.
Сначала Невид пересказывал княжичу то, что слышал от других, все вперемежку – и про мечи дамасской стали, и про красивые камни, что горят на свету, и про блудных доступных за деньги женщин… Потом однажды стал нашептывать Ингорю, что он, Невид, сможет привести такую, и не одну, даже здесь. Краси-и-вая… сил нет, любить умеет, как ни одна славянская жена не сможет, потому как научена удовольствие мужчине доставлять. Княжич смутился, вспомнив про Усладу, хотел было отказаться, но природа взяла свое, и отвез его боярин в свой терем тайно. Женщина оказалась не одна, их было три, все черноглазые, черноволосые, с тонкой талией и крутыми бедрами, ласкались, что твоя кошка, удовольствие доставить действительно умели. Княжич и забыл, где находится, а Невид с персидским купцом довольно потирали руки, слыша вздохи и ахи за дверью ложницы.
С того дня тайные посещения Невидова терема вошли у Ингоря в привычку.
Но нет ничего тайного, что не стало бы явным. Олегу донесли, что княжич пропадает у боярина в тереме, возвращается как не в себе. А потом сказали, зачем ходит. Олег задумался, вроде понятно – у Ингоря Прекраса снова на сносях, а мужчине нужна женщина, только зачем же за деньги покупать у Невида персидских наложниц, возьми свою из красивых славянок, как Услада, и живи открыто. Позвал к себе Ингоря. Тот пришел, опустив голову, точно чуял, о чем речь пойдет. Но князь ни корить не стал, ни выговаривать, только кивнул кому-то из своих ближних холопов, тот вышел, а вместо него в гридницу вошла девушка. Статная, хотя и тоненькая, такой Прекраса была, пока первую дочь не родила, глаза, что твой омут, только темно-серые, коса соломенного цвета с руку толщиной по спине вьется, румянец на щеках ярче наливного яблочка – хороша, слов нет.
– Нравится девка? – Глаза Олега блестели лукавством.
Ингорь кивнул, уже понимая, про что князь.
– Бери, твоя будет, чтоб с блудницами не путался. Поселишь в дальнем тереме, пока Прекраса не родит. Да и потом пусть живет. Иди! – коротко махнул рукой князь, и было непонятно, кому из них предназначалось это «иди». К двери сунулись оба, но девка тут же благоразумно отступила, освобождая путь княжичу, тот тоже встал. Олег расхохотался:
– Идите уж оба.
С тех пор Ингорь жил с Любашей, а Невид, скрипя зубами, отказал персидскому купцу в услугах рабынь. Князь ничего ему даже не выговорил, хотя мог стереть с лица земли, понимал, что нужно было подумать о том, что Ингорь молодой мужчина, а не только княжич. До свадьбы о том подумал, а теперь вот не сразу, хорошо, что вовремя узнал про Невидовы услуги…
Мысленно клял Ингорь Невида, с таким советчиком недолго и в беду попасть. Хотя понимал, что боярин прав, но Олегу сказать не рискнул.
У Прекрасы родилась уже третья дочь, Ингорь совсем голову повесил, даже в этом у него не все ладно получается. Олег понял, чем озабочен наследник, позвал к себе обедать. Удивился Ингорь, не так часто вдвоем ели, Олегу все некогда, забыл уж, как младший князь и выглядит, не то что поговорить. Сначала князь про жену и дочек расспрашивал, Ингорь хмурился, но рассказывал. А потом Олег вдруг стал говорить про себя, мол, было у них с Силькизиф три дочери, и лишь потом пошли сыновья. Про то, что сыновей Силькизиф не от него родила, промолчал. Говорил, а сам смотрел на Ингоря и сомневался, что и Ефанда от него родила, уж больно не похож тот, одно пятно и выдает.
Ингорь тоже молчал, хотя от Невида слышал, что жене Олеговой сыновей его дружинники родить помогли. Старался князю в глаза не смотреть, чтоб не выдать себя, чтоб не понял тот, что он все знает. Но то ли все же выдал, то ли Олег просто так сказал, только похолодел Ингорь от его слов:
– А чужим не верь, особо ежели про твою жену что худое говорить станут. Жене верь, а другим нет.
А Невид все в уши нашептывал. Не любит его Прекраса, хотя любезен с ней боярин, ох как любезен. За что не любит? Говорит, мол, лживый, всегда готов в спину нож всадить и доброго не посоветует. Ингорь и сам чувствует, что не всегда правду говорит Невид, да только боярин понимает его лучше всех, точно мысли какие подслушивает. Может, наоборот, Ингорь думает, как ему Невид подсказывает? Но Олег все оберегает, как маленького, и учит, а боярин старается доказать, что сам править должен, пора, мол, на ноги вставать, не все под наставником ходить, не на всю жизнь его при Ингоре Рюрик оставлял. Да только не даст Олег вместо себя сесть, пока живой.
Услышав впервые такие речи, Ингорь испуганно замахал руками:
– Что ты, что ты! Уймись! Князю плохого не пожелаю!
Боярин удивленно расширил глаза, тоже замахал руками:
– О чем подумал?! Я и в мыслях не имел Олегу худого пожелать! Зачем?
В первый раз на том разговор и кончился, только заметил Ингорь, что не испугом блестели глаза Невида, а интересом, словно пробовал боярин молодого князя, как поведет себя, что скажет?
А еще не раз напоминал Невид Ингорю и о живущем где-то сопернике – маленьком сыне князя Олеге, мол, надо все же узнать, где тот. Боялся Ингорь таких речей, ох как боялся.
Шло время, осторожно, исподволь внушал боярин Ингорю мысль, что пора самому княжить. Привык к ней молодой князь, стал всерьез подумывать, как от наставника своего потребовать того, что отец завещал. Так привык, что если и не твердил ему про то Невид, то сам заводил такую беседу. Боярин этих речей уже пугался, знал, как крут Олег, Ингоря-то любит, ему все простит, а вот советчиков ждет кол заостренный…
Спасло Невида то, что Олег стал Великую скуфь для похода собирать из подвластных да союзных племен. Все свои дружины прислали – и ильменские словене, и древляне, и тиверцы, и уличи, и вятичи, и кривичи, и весь – все. Но самой крепкой была, конечно, княжья дружина – варяжская.
Сначала Ингорь и не мыслил дома отсидеться, уже мечтал о ратных подвигах, да Невид вдруг стал говорить, что это на руку, мол, уйдет Олег против хазар, надо остаться. Если Олегу Доля, так, пока Итиль воевать будет, Ингорь здесь в силу вступит, а ежели Недоля и сгинет князь в степях, так ничего не поделаешь… Тошно было от таких мыслей Ингорю, но понимал, что прав Невид, по-иному у Олега власть не отобрать, просто убить, как Аскольда, нельзя, за ним дружина, за ним народ. Любят Олега, хотя и варяг он, а стал более русичем, чем многие, в Киеве рожденные. Только объявить Олегу, что не пойдет, никак не мог. Услышал про то Невид, руками замахал:
– Что ты, князь, как дитя малое! Зачем говорить про такое? Перед самым походом вроде занедужишь, чтоб оставил тебя Олег сам, чтоб вроде и не твоей волей…
А вообще ему не до Невида – князь все время по своим землям разъезжал, переговоры вел, кого к себе звал, к кому сам ездил. С купцами договаривался, те большие деньги дали на его будущий поход. Воеводы головы подняли, хотелось уже рати большой, не все же по своим славянским землям ходить, где Олег каждого человека бережет, что своего, что чужого. Зашевелилась Русь, собираться на рать стала.
Неспокойно было Ингорю в Киеве, пока Олег собирал Великую скуфь да в поход ходил, ох как неспокойно. Чего боялся, ведь хотел же сам остаться княжить? Хотел, да только как ушел князь со своей дружиной, оставив Ингорю малую часть для защиты, так побоялся тот, что найдутся желающие захватить сам Киев, пока нет хорошей дружины у города. Холодело все внутри при одной мысли о появлении под крепостными стенами очередных угров с их табором. Знал, что некого сейчас пугаться, а боялся. Это Олег как-то смог с ними договориться после того, как Ингорь бой проиграл. Старший пообещал уграм содействие в будущих войнах. Почему согласился Альмош, Ингорь так и не уразумел. Неужели можно верить обещаниям варяга помочь? Да и сам-то он кто? Только наставник при нем, Ингоре! Дальше Рюрикову сыну решать, жить в мире с уграми или нет, исполнять Олеговы обещания или не исполнять.
Молодой князь распалял сам себя такими мыслями, все казалось, вот сейчас заявит Олегу, что прошла его пора править, уж немаленький, и женат Ингорь… Сколько раз в мыслях проговаривал эти слова, а видел Олега и тушевался.
Все были уверены, что пойдут на хазар к Итилю. Только сами хазары сидели спокойно, будто ждали славян у себя дома с какой ловушкой. Этого боялось большинство подвластных Олегу племен, да и он понимал, что могут бросить его союзники, только первых хазар увидят, хотя много крови попили у них набежники. Много лет не давали покоя степняки русичам, особенно соседним с ними племенам. Много домов и нив пожгли, много народа порубили и в полон забрали…
Но Олег снова удивил всех. Когда готовы были уже выступить, собрал князей да воевод и сказал то, чего не ожидали, – на Царьград пойдем! Какое-то время собравшиеся молчали, глядя то на князя, то друг на друга. Первым спросил вятичский воевода Свул:
– Зачем нам греки? На хазар же собирались…
Вот тут и показал себя Олег:
– Хазария ныне не слишком сильна.
В ответ раздался гул голосов:
– Вот и бить ее надобно!
– Чего же ждать? Когда на ноги встанет?
– Пора бить хазар, княже…
Олег покачал большой головой:
– С Хазарией мир, они нас пока трогать не станут, побоятся. – Остановил рукой поднявшийся было шум, оглядел князей и воевод. Эти люди умели воевать, на лицах многих шрамы, волосы седы, а глаза властные, горят, таких ничем не испугаешь. Продолжил чуть мягче, жесткости свое время. – Хазар сейчас побьем, что с того иметь будем? Один раз дань получим, а чтоб все время платили, у нас сил пока не хватит. А греки свою дань не платят уже который год, наших купцов притесняют, торговать не дают.
Снова ропот прошел, мол, дань Византия только Киеву платила, а купцов и в Итиле притесняют. Получалось, что князь под свои интересы скуфь собирал?
Заблестели у Олега глаза:
– Византия богатая, дань всем городам платить станет! А торговать нам выгодней у греков, чем в Итиле. Там наши товары более нужны, а главное – нам их. У персидов много того, что нам самим ни к чему, охранять же путь от них к Варяжскому морю только для того, чтобы чужие гости через наши земли вольно ходили, невыгодно.
Кто-то подал голос:
– Десятину с них брать надо, как с наших берут!
Олег кивнул в сторону ильменских словен:
– Это только Ново Граду сходно да тем, кто на волоках сидит. Пусть берут, не жалеют. А вам-то что? Греки роту нарушили, их наказать пора! – Славяне точно от сна очнулись. И верно, клялись ведь греки перед русичами дань платить, сколь земля держаться будет, и купцов русских не обижать. Но время прошло, и забыли ту клятву. И впрямь роту нарушили. Глаза князя обежали лица древлян, дулебов, тиверцев… Хлопнул большой ладонью о стол, точно решение припечатал, чтоб возразить никто не смог. – А с греков дань на всех поставим, и немалую! И торги пойдут тоже для всех выгодные.
Но засомневался воевода Тороп:
– Царьград еще воевать нужно, чтоб дань платили… А у них бухта цепью перегорожена. Да и у нас на лодьи мало народу поместится. Куда ж остальные?
Его забота была понятна большинству. На судах уйдет варяжская дружина Олега да еще кое-кто, им и добыча будет? А остальные как же, зачем сбирались, вооружались?
Олег опустился на свое место, уже заметно успокоившись, видно, боялся, что не пойдет с ним скуфь.
– Про то задумки есть хорошие. На конях пойдем.
– Через болгар?! – ахнул за всех воевода Старой. – Сколь людей погубим?! У Симеона с греками договор.
Князь довольно усмехнулся:
– Со мной тоже. Болгары нас пропустят и помогут по пути. А воевать вместе с нами против Царьграда не станут, чтоб свой договор не рушить.
– А цепь в бухте? К городу не подойдешь.
– Мне купцы сказывали, не в горах стоит Царьград-то. Ровно рядом?
– Ну-у… – протянул недавно побывавший там Увор.
– Вот и пойдем лодьями волоком посуху прямо к стенам, нам ли бояться?
Ахнули воеводы в ответ, а Олег уже весело добавил:
– Под парусами пойдем!
После этого обсуждали, кто за кем и как пойдет. И только под конец совета задали вопрос, который всех интересовал:
– А не боишься Киев оставлять? Кто в Киеве будет?
Олег сделал круглые глаза:
– Как кто? Князь киевский Ингорь Рюрикович. Я от него воеводой Великую скуфь поведу! Это его придумка про волок с парусами, – и зачем-то добавил, – и про болгар тоже.
Никто не поверил таким словам, видно было, что Ингорь слышит все впервые, как и сами воеводы. Усмехнулись те в усы, но возражать не стали. Всем известно, как оберегает Олег доверенного ему Ингоря, пуще ока своего бережет. Зря только, пора молодому князю и самому в брань вступать. Хотя уже попробовал с уграми, еле потом расхлебал Олег.
У самого Ингоря сердце сладко защемило и одновременно испуганно замерло – вот она, долгожданная самостоятельность! И хворым сказываться не надо.
Когда воеводы уже разошлись, Олег кликнул Ингоря:
– Я твоего Невида отправил по делу в Плесков, потом вернется.
– Зачем? – изумился молодой князь.
– Нужен был в Плескове очень. Велел ему поскромнее ехать, не ровен час попадется татям каким, да он не послушал…
До Ингоря дошло:
– Он уже уехал?! Когда?
– Да, только что. – Олег положил большую руку на плечо Ингоря. – О нем не жалей, плохой советчик. С тобой хорошая дружина останется, варягов на время еще позвал, обидеть не дадут. Сам справишься ли? В Ново Граде пока Стемид побудет, чтоб не помешали…
При одном упоминании о правнуке Гостомысла у Ингоря скулы свело. Зачем Олег пригрел такого соперника Ингорю?! Князь точно прочитал мысли Рюриковича, ответил без вопроса:
– Его не бойся, он тебе не соперник. Стемиду власть не нужна. Рожайте скорее с Прекрасой наследника.
Ингорь последние слова точно и не услышал:
– Ему, может, и нет, а при нем найдутся!
Поморщился Олег:
– Ингорь, я уже немолод, учись сам себя защищать.
И поднял нехорошую волну в сердце Ингоря:
– Вот я и защищаюсь! Его в поруб надо, а ты в Ново Град сажаешь!
Отвел старший глаза, вздохнул с тоской:
– В поруб, говоришь? Хорошо, со мной пойдет. Если Доля, так со щитом будет, а Недоля, то тризну справим. Не вой он, хотя и умен, язык вон греческий знает, а не вой…
Невид не знал, радоваться или печалиться. Его вдруг кликнул к себе князь. Никогда Олег не разговаривал с боярином один на один. Зачем зовет? Но не идти нельзя, и не захочешь, так приведут.
Олег внимательно смотрел на прячущего глаза Невида.
– Что глазами пол лижешь? Натворил чего, боишься поднять?
Ну что за человек, от одного голоса князя боярина бросало в дрожь. Робко поднял глаза, стараясь все же смотреть мимо княжьих. Тот усмехнулся и позвал сесть на лавку. Вопреки тяжелым ожиданиям Невида вдруг поинтересовался доверительным голосом, точно тайну какую выдавал:
– Ты плесковский?
– Да, – кивнул боярин, гадая, что будет дальше.
– Турова знаешь в Плескове?
– Кто ж его не знает…
– К нему вхож? Так, чтобы не княжьей волей, а сам от себя?
– Вхож… – осторожно протянул Невид.
Князь кивнул, точно соглашаясь с чем-то. Взял со стола ларец хорошей работы и снова подсел к боярину на лавку.
– Пойдешь к нему, передашь вот это. Только так, чтоб знали трое – я, ты и он. И сам в ларец не лезь! Понял?
– Чего ж не понять… Когда идти?
– Сейчас. – Глаза князя смотрели строго и почему-то насмешливо. – Выполнишь – награжу, не сможешь – накажу!
Невид шел домой, держа завернутый в овчину ларец, и гадал, почему князь выбрал для такого поручения именно его. Решил – потому, что плесковский. И вдруг заметил, что за ним топает здоровенный варяг. Невид попросту испугался:
– Ты… чего это ты?
Тот пожал плечами:
– Князь велел охранять тебя.
– А-а… – протянул Невид, не зная, радоваться или печалиться такой княжьей заботе.
Варяг отправился с Невидом и в Плесков. У него была своя лошадь не хуже невидовской, мало того, дружинник посмел советовать боярину не надевать хорошей шубы, лучше взять скромный тулуп! Невид взъярился:
– Не тебе меня учить!
Тот пожал плечами:
– Я предупредил…
Почему-то от его усмешки боярину стало не по себе, и он велел собираться еще троим своим холопам повыше ростом и покрепче плечами. Варяг, выделенный князем, снова усмехнулся:
– Тебе нашей защиты мало?
Назад: Глава 38
Дальше: Глава 40